***
Звук счастья был слышен ещё до того, как они вошли в ворота тематического парка, куда их привели Джинён и другие. Когда младшие наконец поняли, куда они идут, их лица засияли при мысли о том, что им предстоит пережить. Джебом направился к билетной кассе, отмахиваясь от Кюхуна, когда тот пытался дать ему монеты, чтобы помочь оплатить вход. — Это наше угощение. Мы привезли вас сюда, чтобы вы получили удовольствие и позволили детям снова стать детьми. Не думайте о турнире, не беспокойтесь о возвращении домой, не беспокойтесь о «что если», которые могут произойти в игре; просто забудьте обо всём на сегодня, а завтра вы вернётесь к нормальной жизни. Пробегая через турникеты, Чонин и Феликс ахнули, пытаясь уловить струящиеся цвета и музыку, которые резонировали по всему парку развлечений. Ещё до того, как они успели рассмотреть всё вокруг, ароматы сахарной ваты и хот-догов атаковали их чувства, заставляя желудки урчать, ведь у них не было возможности позавтракать этим утром. Громкость криков и смеха посетителей была сравнима только с аттракционами, которые со свистом проносились мимо мальчиков, которым не терпелось провести здесь весь свой день. Чан уже видел, что они хотят бежать так быстро, как только могут, чтобы попробовать всё, что может предложить это место, но прежде чем они сделали шаг вперёд, он схватил обоих парней. — Ах, ах, ах, подождите одну секунду. Мы собираемся установить некоторые основные правила. Все вы, соберитесь и слушайте. Вы никуда не пойдёте, пока не согласитесь с условиями, которые я собираюсь изложить, — Кюхун не смог сдержать смех, услышав коллективное хныканье, которое исходило от всех младших при мысли о длинной лекции о безопасности, хотя они быстро заткнулись, увидев суровое выражение лица Чана. — Во-первых, никто не должен бродить в одиночку. Мы все остаёмся вместе и присматриваем друг за другом, понятно? Во-вторых, никто не должен покидать парк самостоятельно. В-третьих, если вы заблудились или отделились друг от друга, встречайтесь здесь, у входа. Далее- — Чанни, это же парк развлечений, а не поле боя. С ними всё будет в порядке. Он прав в одном: не бродите здесь одни. А в остальном — вперёд, — Кюхун почти видел следы пыли, когда все мальчики отправились исследовать парк, а Чан крикнул им, чтобы они были осторожны. — Ты такой осторожный, Чанни. Они будут присматривать друг за другом, как и всегда. — Честно говоря, я думаю, что у меня есть много причин, чтобы оправдать, почему я так беспокоюсь о них. Ты думаешь, с Сынмином всё в порядке? Интересно, Хёнджин всё ещё расстроен? Глаза Нини слегка покраснели от вчерашних слёз. Может, нам стоит пойти за ними, — приподнявшись на цыпочки, Чан попытался найти остальных в толпе людей и позвать их обратно, но тут же был оттянут назад сильными руками, которые обвились вокруг его шеи, а Кюхун легонько поцеловал его в щёку. — Нет, сегодня ты весь мой. Дети прекрасно обойдутся без нас пару часов. Ты всегда говорил Нини, что ведёшь себя по-детски, и это идеальное место, чтобы проверить это утверждение. Ну же, пошли, — возможно, Кюхун был прав. Остальные прекрасно обойдутся без них какое-то время. Рыцарь не мог не дать волю своему головокружению, когда переплетя их пальцы, Кюхун повёл его к сверкающей карусели. Позже он должен будет поблагодарить Джебома за то, что тот позволил ему наконец провести некоторое время с Кюхуном наедине.***
— О боже, это, без сомнения, лучший день в моей жизни! — прохожие выглядели слегка обеспокоенными чистым звуком криков Джисона, когда Хёнджин сказал ему заткнуться, а Чанбин поклонился, извиняясь за то, что его друг нарушил мирную атмосферу парка. — Господи, Джисон. Мы только что катались, а ты ведёшь себя как ребёнок, который весь день ел сладкое. Успокойся, ты что, никогда раньше не был в парке развлечений? — они решили позволить каждому члену выбрать поездку, которую они должны были посетить, так как таким образом каждый мог добраться туда, куда он хотел пойти, не отделяясь друг от друга. Как бы им ни нравилось дразнить Чана, они не собирались заставлять его волноваться ещё больше. Хёнджин фыркнул, наблюдая, как Минхо слегка пошатнулся, когда Хан начал слишком много двигаться. Вор вскочил на спину старшего после того, как они вышли из аттракциона, в котором все, кроме Чонина, промокли до нитки. — Нет, я никогда раньше не был ни на одном из них, так что моё волнение вполне обоснованно. — Что? Ты никогда раньше не был в таком месте? Как такое возможно? — Ну, у меня просто не было такой возможности. Меня некому было взять с собой. Иногда Хёнджин чувствовал, что у него есть особый талант наступать на больные темы. Он знал всё о прошлом Джисона, поэтому, когда Вор выглядел слегка обескураженным и почти смущённым признанием, он начал чувствовать себя полным и абсолютным ослом. — Ах, понятно. Прости, Джисон, я не хотел- — Я знаю, Хёнджин. Не волнуйся, просто забудь об этом. Мы пришли сюда, чтобы повеселиться, верно? Итак, давайте сделаем это! Громкоговорители орали весёлые мелодии, пока они продвигались к гигантскому колесу обозрения, которое стояло в центре огромной площади. Очередь была относительно короткой, так что им не потребовалось много времени, чтобы пройти вперёд и занять свои места. — Минхо-хён, ты не пойдёшь с нами? Вопрос Чонина заставил всех парней обернуться и посмотреть на Минхо, который лениво прислонился к столбам, ведущим к входу. — Нет, я в порядке. Вы идите вперёд. Я подожду здесь. — Хён, давай же! Ты не можешь пропустить это! Эта поездка была моим выбором. Посиди со мной! — люди начали пробираться вокруг Джисона, чтобы сесть в кабинку, которая начала довольно быстро заполняться. Джисон был посажен в чёртово колесо вместе с Минхо и начал тащить старшего за собой, чтобы занять место, пока его очень сильно не потянули назад. — Серьёзно, Джисонни, всё в порядке. Иди вперёд с остальными. — Хён, похоже, это будет очень весело. Нини, Сынмин и Хёнджин идут вместе, и это означает, что я буду сидеть один, потому что если я сяду с Ликси и Чанбином, это будет похоже на ад! Я больше не могу терпеть их милое голубое дерьмо! Не заставляй меня сидеть в одиночестве! — Джисонни, я не могу- — Хён, пожалуйста… — гнусавый скулёж, который слетел с губ Хана, показал Минхо, что независимо от того, что он скажет или сделает, он не выиграет эту войну. Поэтому, в конце концов, он кивнул головой, чтобы показать, что признал поражение. Тонкие ремни, которые были закреплены вокруг их талии, не помогли пальцам Минхо перестать трястись, когда колесо обозрения медленно застонало и пришло в движение. Джисон постукивал ногами в такт слегка тревожной карнавальной музыке, которая играла, когда они сделали одно полное движение. Он слышал, как Сынмин, Чонин и Хёнджин хихикали на нескольких местах перед ними, и был рад, что все они наслаждались, после того что вчера пережили. Несмотря на то, что он умолял Минхо присоединиться к нему в поездке, у него не было времени обращать внимание на старшего, когда он смотрел на весь парк, который мог видеть, когда достиг вершины. Джисон удивлялся, почему кто-то, кто когда-либо был на колесе обозрения раньше, захотел спуститься с места, которое позволяло вам чувствовать, что вы летите. Он знал, что остальные, вероятно, не захотят снова ехать, так как там было так много других достопримечательностей, чтобы увидеть, но Вор уже мог сказать, что это будет его любимая поездка, которую он посетит сегодня. Колесо обозрения внезапно остановилось, когда люди начали выходить, оставив Джисона и Минхо сидеть на самом верху, чему Джисон был более чем доволен. У Хана перехватило дыхание, когда он наклонился вперёд, словно пытаясь получше рассмотреть окружающую местность. Наконец-то очнувшись от эйфории, Вор хотел поделиться своими мыслями о чудесном зрелище с Минхо, но почувствовал, как тревога охватила всё его тело, когда он увидел, в каком состоянии находится Ли. Джисон попытался привлечь его внимание, но у него возникли некоторые проблемы, так как глаза Минхо были плотно закрыты. Ногти впились в ладони старшего, а костяшки пальцев побелели от того, что он слишком крепко вцепился в предохранитель. Дрожь, пробежавшая по телу Минхо, заставила Джисона осторожно взять его за руку и тихо позвать по имени. — Минхо, в чём дело? Ты плохо себя чувствуешь? — Джисон видел, что Минхо изо всех сил пытается найти слова, которые не заставили бы мальчика волноваться ещё больше, чем есть. — Н-ничего не случилось, Джисонни, я в порядке. Ты наслаждаешься поездкой? Довольно сильный порыв ветра налетел на них, раскачивая их сиденье и заставляя Минхо издать довольно болезненный крик, мгновенно собрав кусочки воедино в сознании Джисона. — Хён, ты боишься высоты? — Боюсь высоты? Нет, нет, конечно, нет. Как я уже сказал, я в порядке. — Хён? Минхо понял, что нужно прекратить притворяться, когда услышал беспокойство в голосе Джисона. Осторожно открыв глаза, Минхо попытался сфокусировать взгляд на лице Хана, а не на том, как он падает на землю. — Я не боюсь. Я чертовски напуган. — Хён, почему ты не сказал этого раньше?! Я бы никогда не попросил тебя поехать, если бы знал это! — в своём восклицании Джисон нечаянно снова качнулся на сиденье, заставив Минхо вцепиться в его запястье, одновременно предупреждая, чтобы он не двигался. — Ты сказал, что не хочешь ехать один. Ты казался таким взволнованным, что я не хотел тебя разочаровывать, — Джисон не мог поверить, что Минхо ведёт себя так; что он сделал что-то, что пугало его так сильно, только чтобы он не чувствовал себя одиноким. Чёртово колесо снова пришло в движение, прежде чем остановиться, чтобы выпустить еще одну группу. Положив руку на щёку старшего, Джисон направил голову Минхо к изгибу его шеи, чтобы он мог попытаться защитить глаза от того, что так сильно напугало его. Дрожь пробежала по спине Джисона, когда дыхание Минхо коснулось его кожи, и старший вцепился в его руку, как будто это могло удержать его от падения. — Хён, всё в порядке, я рядом, — волосы Минхо были мягкими на ощупь, когда Джисон провёл по ним пальцами, пытаясь успокоить неровное дыхание парня. Он знал, что лучше всего было бы заставить Минхо говорить, чтобы у него не было времени сосредоточиться на том, где он находится. Поэтому он напрягал свой мозг, пытаясь придумать тему для обсуждения, когда они начали спуск. — Хён, когда ты в последний раз был в парке развлечений? Всё ещё уткнувшись головой в шею Джисона, Минхо покачал головой и ответил: — Я тоже никогда не был ни в одном из них, Джисонни, как и ты. — Серьёзно? Ты тоже? Хм, тогда, наверное, нам придётся поделиться первым опытом чего-то вместе. Куда ты хочешь пойти дальше? Дай угадаю, что-то, что прочно держится на земле? — Джисон почувствовал, как улыбка коснулась его шеи, когда Минхо засмеялся, прижимаясь к теплу, которое излучала любовь Вора. Парни обсудили, какие аттракционы интересуют их больше всего, прежде чем наконец спустились на землю и встретились с другими, которые ждали их, и Минхо почувствовал, что ноги у него слегка подкашиваются. — Итак, куда мы идём дальше? Вы хотите есть или…? — Феликс оглядел группу в поисках ответа и не смог удержаться, чтобы не сфокусироваться на Чонине, поскольку мальчик довольно тревожно улыбался. — Нет, мы пока не будем есть. Теперь моя очередь выбирать, куда нам идти, и это то, что я хочу сделать, — указывая на довольно большое здание слева от них. Феликс и Хёнджин сглотнули, когда увидели ужасающую атмосферу, которую источал дом. Можно было подумать, что после всех ужасов, с которыми они столкнулись в игре, маленький старый дом с привидениями будет детской игрой. Однако ни один из них не был бы прав.***
Чан не знал, действительно ли он хотел, чтобы Кюхун увидел, как его тошнит, но после катания на американских горках, которые так метко назывались «безумием», он не был уверен, что сможет всё это удержать. Возможно, поесть перед тем, как отправиться в эту поездку, было не самой умной идеей, которая когда-либо приходила в голову Рыцарю. — Чанни, ты в порядке? Выглядишь немного позеленевшим. Тебе нужно сходить в туалет? — Кюхун навис над скорчившейся фигурой Чана, потирая его спину, в то время как другие смотрели на него с жалостью, очевидно, зная чувство желания выпустить свои кишки после катания на этом конкретном чудовище американских горок. — Думаю, я буду в порядке, если пару минут посижу. Ну, чтобы у меня голова не кружилась так сильно, — скамейка в парке, к которой они направились, была чуть в стороне от проторенной дороги, что позволило им на мгновение скрыться от шума всех остальных гостей. Чан чувствовал, как в животе у него всё время бурлит, а желчь начинает подниматься к горлу, прежде чем он успевает её проглотить. Закрыв глаза, чтобы сосредоточиться на дыхании и не блевануть, он лишь через несколько секунд заметил, что Кюхуна больше нет рядом. Для Чана стало обычным делом мгновенно беспокоиться, когда рядом с ним не было никого из его группы. Эта игра изменила некоторые вещи в нём, вещи, которые, как он знал, никогда не вернутся к нормальной жизни, если они когда-нибудь выберутся из этого места. Он успел запаниковать только на пять секунд, прежде чем увидел Кюхуна, возвращающегося к нему с бутылкой воды в руке. — Держи, любимый. Выглядишь так, будто тебе это нужно. Чан с благодарностью принял бутылку, не сводя глаз со старшего, и улыбка угрожающе приподняла его губы. Кюхун почувствовал, как воздух изменился, и слегка занервничал, когда заметил, что Чан игнорирует бутылку в его руках и просто смотрит на него. — Что? — Любимый? — О, да. Прости, тебе не нравится, когда я так тебя называю? Я больше не буду этого делать, я просто подумал- — Нет-нет. Это очень мило, что ты называешь меня так, как не называешь никого другого, — краска, ползущая по шее Кюхуна, была скрыта его руками, когда он начал растирать её. Его смущённая улыбка заставила Чана на мгновение забыть о своём расстройстве желудка. Медленно потягивая воду, Чан положил голову на плечо Кюхуна, рука другого притянула его немного ближе, пока они смотрели на проходящих мимо людей. Парочки, прогуливающиеся рука об руку, болтали и хихикали, их переполнявшая нежность охватывала всех вокруг, пока они шли. Группы друзей бурлили, пока пробирались к различным достопримечательностям, пытаясь прийти к единодушному решению о том, куда направиться дальше. — Чанни, если… нет, когда мы вернёмся в реальный мир, как ты думаешь, всё, что здесь произошло, останется в силе? — Что ты имеешь в виду? — Ты и я, это будет продолжаться? Сдержим ли мы обещание присмотреть за нашими мальчиками, как только выберемся отсюда? Ты… ты когда-нибудь задумывался о том, что мы можем ничего не помнить, когда выйдем отсюда? Что, если они заставят нас забыть обо всём этом, чтобы их не наказали? Что, если мы забудем друг о друге? А что, если ты забудешь обо мне? — головокружение в голове Чана ослабло, но не исчезло полностью, поэтому, когда он бросился поднять голову, чтобы посмотреть на Кюхуна, он немного запнулся, прежде чем успокоиться. — Тебя это действительно беспокоит? — это никогда не приходило в голову Чану, но Кюхун провёл гораздо больше времени в этом мире и, по-видимому, провёл много времени, думая обо всех возможных последствиях, которые могут произойти, когда они будут освобождены из этого места. Лёгкий удар в грудь заставил Чана занервничать при мысли о том, что такое может случиться, но он знал, что должен успокоить Кюхуна, когда увидел, как по лицу старшего пробежала дрожь. Повернув Барда лицом к себе, Чан прижался лбом ко лбу Кюхуна и легонько поцеловал его в переносицу. — В этом мире нет абсолютно ничего, что могло бы заставить меня забыть о тебе. Боюсь, что теперь ты застрял со мной. Потребуется чертовски много времени, чтобы избавиться от меня. То же самое касается и наших ребят. Я ни за что не собираюсь отпускать их. Всё, что здесь произошло, будет перенесено. Не беспокойся об этом. Кюхун никогда раньше не испытывал ничего подобного. Конечно, он ходил на свидания и был в нескольких отношениях, но ничто не могло сравниться с этим. Жар, поднимающийся в груди, звон в ушах, ощущение, что человек, сидящий перед ним, может построить или разрушить весь его мир одним словом, были новыми для Кюхуна, и он любил их. Соединив их губы, Ким улыбнулся в поцелуй, молчаливая форма благодарности младшему, который, как он знал, испытывал те же чувства, что и он. — Может, нам стоит пойти и поискать остальных, а? — Э-э, я не думаю, что нам это нужно. Похоже, они нас нашли.***
Феликс вспомнил, как они впервые встретились с Хёнджином, как они подрались из-за последней бутылки содовой, которую было так легко просто взять с полки, прежде чем убежать с ней. Стараясь выглядеть как можно более беспечным, Феликс схватил бутылку, но тут же почувствовал, как другая рука потянула её в противоположном направлении. Оба они смотрели друг на друга с лёгкой тревогой, как будто боялись, что кто-то только что поймал их на воровстве; не то чтобы они делали это потому, что хотели. Они провели недели, питаясь только плохими продуктами, и Феликс принял решение, пусть и неудачное, что ему нужно немного сахара, чтобы пережить этот кошмар. — Эй, приятель, я первый её взял. Ты не против отпустить меня? Я могу сказать тебе, что мне это нужно гораздо больше, чем тебе. — Я так не думаю. А теперь будь хорошим мальчиком и отдай её мне. — Я не думаю, что я настолько моложе тебя, чтобы ты мог называть меня ребёнком. Отпусти, не усложняй ситуацию больше, чем нужно. — А если я этого не сделаю? Что ты собираешься с этим делать? Огонь вспыхнул в их глазах, когда они уставились друг на друга, прежде чем услышали довольно раздражённый голос владельца магазина, который окликнул их, очевидно, понимая, что они делают. Прежде чем он понял, что происходит, Феликс был вытащен из магазина другим, бегущим, пока их ноги не начали гореть и дрожать, вероятно, из-за жалкого количества еды, которую они оба ели за последние пару дней. Оказавшись в чистом поле, они плюхнулись на землю, тяжело дыша. — Отлично сработано, тупица. Теперь ни у кого из нас нет содовой, — выплюнул Хёнджин, массируя ноги, чтобы попытаться расслабить мышцы, которые начали сводить судороги. — Ох, а я собирался спросить, не хочешь ли ты поделиться, но не бери в голову, — Хёнджин резко обернулся, чтобы увидеть Феликса, держащего бутылку, с которой капал конденсат из-за неблагоприятной жары этого конкретного дня. Феликс увидел, что старший начал барахтаться, пытаясь найти слова, чтобы извиниться и, возможно, разделить желанный напиток, но быстро закрыл рот, чтобы сохранить то немногое достоинство, которое у него осталось. Протянув к нему руку, Феликс устало заставил себя улыбнуться. — Я Ли Феликс, и, судя по всему, ты находишься в точно такой же ситуации, как и я. — Хван Хёнджин. Я хотел бы сказать, что рад познакомиться с тобой, но у тебя есть одна вещь, которую я хочу иметь в своём распоряжении, так что, знаешь ли, это вызывает некоторое напряжение, чтобы испортить знакомство. Слегка рассмеявшись, Феликс предложил бутылку Хёнджину, который медленно отхлебнул из неё и начал возвращать её веснушчатому мальчику, который быстро остановил его и сказал, что на самом деле ему это не так уж и нужно. По настоянию Хёнджина, они в конце концов поделились, пока должным образом представлялись друг другу. Они часами говорили о себе и о том, как оказались в таком состоянии. Хёнджин узнал о фобии Феликса, а Феликс, в свою очередь, узнал о том, что случилось с дедушкой Алхимика. Как только они заговорили о тяжёлых вещах, банальные вещи, такие как симпатии и антипатии, всплыли на поверхность. Феликс сказал Хёнджину, что он ненавидит острую пищу, что он любит играть в футбол и что он может играть на пианино, в то время как Хёнджин хвастался тем, что он довольно хорош в танцах, что он разговаривает во сне и что у него дома есть собака по имени Кками, которую он обожает. Именно в эту ночь они оба обнаружили, что оба боятся фильмов ужасов, поэтому, когда Феликс увидел, что Чонин указывает на мрачный дом с привидениями, он понял, что Хёнджин боится его так же сильно, как и он. — Должен же быть какой-то способ выбраться отсюда, не выглядя при этом полными трусами. Мы прошли через вещи гораздо более страшные, чем это, Ликс. Хотя это место выглядит как воплощение кошмара. Что нам делать? Они были уверены, что с того места, где стояли, слышно как скрипит ветхий дом, и оба мальчика неловко переминались с ноги на ногу. Джисон завизжал что-то о том, что видит кого-то, стоящего в треснутом окне второго этажа, заставив Феликса издать слабый скулёж. Сломанная табличка у двери гласила «Осторожно! Если вы осмелитесь войти внутрь, то можете больше не выйти!» и как бы глупо это ни казалось Хёнджину, он действительно не хотел рисковать, чтобы узнать правда ли это. К тому времени, как они добрались до входной двери, на которой были следы когтей, ни Хёнджин, ни Феликс не придумали ни одного приличного предлога, чтобы убежать. — Ликс, ты выглядишь взволнованным, всё в порядке? — притворяясь уверенным в себе, Феликс кивнул, когда Чанбин обнял младшего за плечи, прижав их щёки друг к другу. Они шагали по пыльным половицам, которые стонали и сгибались под их общим весом. Мерцающие огни освещали ровно столько пространства, чтобы они могли видеть всё вокруг. Паутина покрывала все углы потолка, а пауки, которые, как надеялся Чанбин, были ненастоящими, свисали с маленьких верёвочек. Они шли по коридору, а холодный ветер свистел у них в ушах, и Феликсу казалось, что кто-то дышит ему в затылок зловонным дыханием. — Итак, кто-нибудь заинтересован в небольшом пари? Хёнджину не нравилось, к чему это клонится, так как он почти наверняка знал, что выйдет из уст Минхо, прежде чем он вообще что-нибудь скажет. — Что ты задумал, хён? — Неужели у вас двоих хватит храбрости справиться с этим в одиночку? Есть определённая дорожка, по которой идут, чтобы выйти из дома, но я уверен, что на этом пути будет несколько сюрпризов, если крики, которые мы слышали снаружи, что-то значат. Кто-нибудь достаточно бесстрашен, чтобы пойти вперёд? — в то время как другие были в восторге от того, чтобы войти в дом с привидениями вместе, мысли о том, чтобы пересечь его в одиночку, стали немного пугающими. — К чёрту, я сделаю это, хён. — Правда, Джисонни? Ты? — Что, чёрт возьми, это значит? Неужели ты думаешь, что я недостаточно храбр? Может быть, нам стоит снова сесть на чёртово колесо? — яд в голосе Джисона, а также вызывающий блеск в его глазах сказали старшему, что он должен быть очень осторожен в том, как ответить ему. — Я не это имел в виду. Ладно, вперёд. — Погоди, ты же сказал, что это пари. Что я получу, если пройду через это? — Э-э, ладно, как насчёт того, что, если все справятся сами, я заплачу за ужин сегодня вечером? — О, хён, ты собираешься накормить шестерых? У тебя есть тысяча монет, чтобы потратить их? Ладно, твоя потеря, — то, что пообещал Минхо, внезапно поразило его, и он начал звать Джисона обратно, но тот уже скрылся в темноте соседней комнаты. Феликс осторожно похлопал Минхо по плечу, чтобы привлечь его внимание. — Хён, неужели все мы должны пройти через это? — Такова ставка. Что такое, Ликс? Ты этого не хочешь? — Конечно, он справится! Ликс, ты сможешь это сделать! Подумай обо всех деньгах, которые мы собираемся заставить Минхо потратить! — Ага! — Чонин спрятался за спиной Феликса, когда Минхо поднял руку, чтобы ударить макнэ, хотя он и не собирался всерьёз бить его. Чонин вылетел через пять минут после Джисона, а вскоре за ним последовал и Сынмин. Хёнджин танцевал кругами, пытаясь успокоиться, пока Минхо не увёл его прочь. Он в последний раз взглянул на Феликса, желая ему удачи. — Ладно, Ликс, теперь ты. Он не хотел этого делать. Он действительно не хотел этого делать, но собирался, ради своих друзей. Открыв дверь в соседнюю комнату, Феликс неуверенно закрыл её за собой, пока его глаза привыкали к темноте комнаты. Металлические пары ударили ему в нос, как только он вошёл, и заставили задуматься, что же, чёрт возьми, могло испускать такой ужасный запах. Он ощупью пробирался по комнате, время от времени натыкаясь на стулья и кушетки, расставленные вокруг. Как только его зрение привыкло к темноте, он смог различить, что занавески слегка шелестят из-за сквозняка, который пробирался снаружи. Теперь ему была видна дверь, через которую он должен был выйти, но не успел он дойти до неё, как услышал скрип отодвигаемого стула, от которого у него волосы встали дыбом. Он был уверен, что никого не было в комнате, когда он вошёл, и что никто ещё не вошёл за ним. Подступившая к горлу тошнота заставила его рвануться к двери, прежде чем он быстро открыл её и снова плотно закрыл. На этот раз Феликс оказался перед довольно длинным, тускло освещённым коридором. Он подумал, что, по крайней мере, на этот раз видит, куда идёт. Картины гор выстроились вдоль стен, когда Ли остановился, чтобы рассмотреть некоторые из них. Обезглавленные всадники ехали на своих тёмных конях, ища мести. Плачущие вдовы умоляли смерть вернуть им их мужей. Скелеты тащили живых в ад, чтобы остаться с ними навечно. Феликс не знал, почему он ожидал чего-то другого, когда остановился полюбоваться ужасными картинами. Он был так погружён в картины, что даже не заметил, как из-под половиц вынырнула пара рук, схватила его за лодыжки и потянула вниз. Соприкосновение с его кожей заставило Феликса издать пронзительный крик и заставить его свернуться калачиком, чтобы защитить себя. Он не знал, как долго оставался в таком положении, пока не почувствовал на своём плече другую руку, заставившую его снова закричать и повернуться, чтобы ударить по тому, что шло за его душой. — Господи, Ликс, у тебя что, ещё одни лёгкие? — Бинни? Чанбин правда ещё не привык к тому, что Феликс называл его этим особым прозвищем, и тот факт, что другой был так напуган, что заставил его забыть называть его хён, заставил Чанбина слегка задохнуться. Наклонившись, чтобы оттолкнуть руки, которые снова начали подниматься с пола, Чанбин повёл Феликса вверх, вытирая слёзы, которые начали собираться в глазах младшего. — Если ты так боялся этого места, почему согласился пойти один, Ликс? — Потому что Минхо сказал, что заплатит, только если мы пройдём одни. — А ещё он спросил, хочешь ли ты пойти. Никто бы ничего не сказал, если бы ты просто сказал, что не хочешь этого делать. Пойдём, мы вместе пройдём остальное. Остаток пути они проделали рука об руку, и Феликс слегка вздрогнул, заметив краем глаза какое-то движение. Чанбин увидел вдалеке выход и уже собирался тащить Феликса за собой, когда заметил, что из-под земли появилась ещё одна рука и обхватила его за лодыжку. Громкий крик разнёсся по всему дому, когда нога Феликса соприкоснулась с теперь уже скрюченными пальцами. — О боже, прости! Это был чисто инстинкт! Кто бы там ни был, мне очень жаль! — рука скользнула прочь, когда из-под половиц послышались лёгкие проклятия, но вскоре их заглушил неуправляемый смех Чанбина. — Ликс, что это было? Ты, наверное, сломал этому бедняге пальцы. Не нужно было так бурно реагировать. — Я видел, что они идут за тобой, поэтому моё тело действовало само по себе. Это была глупая реакция, чтобы защитить тебя. Боже, теперь мне действительно плохо, — всё ещё выкрикивая извинения человеку, которого он ранил, Чанбин с восхищением смотрел на парня, который преодолел все свои страхи из-за него. Действия Феликса сейчас были направлены на то, чтобы защитить его от, пусть и незначительной, угрозы, но он всё же сумел перешагнуть через то, что напугало его всего несколько минут назад. Он также согласился попытаться контролировать своих зверей просто потому, что Чанбин попросил его. Страх никогда не будет легко преодолеть. Чанбин знал, что у каждого есть что-то, чего он боится, будь то страх животных, темноты, клоунов, высоты, замкнутого пространства, разговора с другими или перед ними, или просто тот факт, что то, что вы чувствуете к кому-то, никогда не будет взаимным; Чанбин знал об этом очень хорошо. И всё же здесь Феликс преодолевал своё из-за Чанбина. — Хён, теперь мы можем идти? Выход прямо здесь, — Чанбин потряс головой, чтобы прояснить её, и кивнул, прежде чем на мгновение остановить Феликса. — Ликс, ты пойдёшь первым, а я за тобой. Таким образом, они не будут знать, что ты не завершил его самостоятельно. Они не должны знать, что мы помогали друг другу. Звёзды на лице Феликса зажглись, когда парень улыбнулся и направился к выходу, где Чанбин услышал, как все остальные мальчики приветствовали и поздравляли его с завершением страшного дома с привидениями. — Это было очень мило, Чанбинни, — Чанбин был уверен, что остальные, стоявшие у двери, услышали бы его крик, прежде чем Минхо быстро закрыл рот, чтобы успокоить его. — Ш-ш-ш, это всего лишь я, не надо лопать мои барабанные перепонки. — Хён, зачем тебе подкрадываться ко мне в доме с привидениями? Как ты думаешь, какая у меня будет реакция?! И что было милым? — Что ты помогал Ликсу. — Я не помог ему, я просто… думаю, мы проиграли пари, да? — Не беспокойся об этом. Я не позволю другим узнать, что он не прошёл через это сам. В тот момент, когда он спросил меня, должен ли он пройти через это сам, я понял, что он боится этого места. Его секрет в безопасности, я всё равно заплачу за ужин. А теперь отправляйся, а я подожду пару минут, чтобы пари осталось в силе. Чанбин фыркнул, радуясь, что Феликс не станет причиной того, что Минхо отменил пари. — Спасибо, хён, — Медик вышел, за ним следовал Минхо, пока младшие не начали дразнить его, говоря, что он будет полностью разорён после того, как попытается накормить их всех. Минхо никогда не узнает, что Чонин обнаружил у Джисона лёгкий приступ паники после того, как фальшивый паук упал ему на голову и прошёл остаток пути, держась за руки с Вором. Или что Хёнджин в основном бежал, пока не встретился с Сынмином, а после умолял его провести его через остальную часть дома, на что младший согласился. После того, как они попробовали ещё несколько поездок, они были хорошо и действительно истощены. Они взяли пару бутылок воды из ближайшего торгового автомата, где им удалось заметить Кюхуна и Чана, отдыхающих на скамейке неподалеку. — Кюхунни-хён! — Чанни-хён! Старшие широко улыбнулись, приветствуя остальных членов команды с распростёртыми объятиями, на которые наткнулись Чонин и Джисон. — Вам сегодня было весело, ребята? Никого ведь не вырвало, правда? — Несколько лёгких приступов паники, но нет, никого не вырвало. А что? Рука взлетела, чтобы прикрыть рот Кюхуна, когда Чан запнулся на словах. — Б-без причины. Итак, есть ещё одна вещь на которую мы должны посмотреть, по рекомендации Бэмбэма, прежде чем уйдём. Я должен вернуться, чтобы потренироваться с ним, и я предполагаю, что Чонин захочет сделать то же самое с Югёмом, верно? Младший подтвердил теорию Чана, покачав головой, но ему было любопытно, что Чан собирается делать до того, как они вернутся домой. — Отлично. Идём за мной.***
Солнце, наконец, скрылось за горизонтом, когда луна вышла поиграть. Чан потащил мальчиков к краю парка, где большую часть площади занимало кристально чистое озеро. Толпа светлячков освещала воду, колыхавшуюся от лёгкого дуновения ветерка. Казалось, что то, ради чего Чан привёл их сюда, не было общеизвестным, из мерцающей пустоты пространства вокруг озера. Тонкая трава была мягкой под их пальцами, когда они опустились на землю. — Чан, что мы делаем? Сынмин внезапно был прерван, когда на его голову набросили довольно тяжёлое шерстяное одеяло. В общей сложности их было трое, которые, в конце концов, окружили парней, когда они тесно прижались друг к другу. Шея Хёнджина была обмотана одним концом шарфа Сынмина, когда они придвинулись ближе, чтобы сохранить тепло между ними. Чонин наклонился вперёд, чтобы дать им немного пространства, прежде чем Хёнджин потянул его назад и начал нежно щекотать бок, чтобы показать, что он не мешает. Волосы Джисона запутались в пальцах Минхо, когда он играл с ними, а младший сел между его коленями и откинулся на грудь, чтобы смотреть на сверкающую воду. После такого долгого дня Чанбин начал чувствовать себя немного сонным и положил голову на колени Феликса, чтобы полюбоваться лицом младшего прямо над ним. — Чанни? — Хм? — прижавшись к плечу Кюхуна, Чан думал о том, что скоро ему придётся оставить их всех и вернуться к тренировкам с Бэмбэмом. Ему нравилось проводить время с другими парнями и узнавать всё о его новых навыках, которые он осваивал довольно быстро, но проводить время со своими друзьями, с теми, кого он любил, со своими мальчиками — ничто не могло быть лучше этого. — А что должно случиться? — Просто подожди. Оно должно скоро начаться. Джисон почувствовал, как Минхо физически отшатнулся, когда громкий удар эхом разнёсся по воздуху, когда тысячи искр вспыхнули, заслоняя звёзды на небе. Яркие цвета плясали в темноте ночи, а фейерверк продолжал своё представление. Громкие охи и ахи, доносившиеся от молодых зевак, дали Чану понять, что он принял правильное решение, приведя их сюда. Прежде чем они вошли в парк, Бэмбэм оттащил Рыцаря назад, объяснив ему, где лучше всего наблюдать за ночным фейерверком и какое это волшебное зрелище. Если быть честным с самим собой, то Чана больше интересовало выражение изумления на лицах собеседников, чем то, что он видел перед собой. Свет пронёсся по небу, закручиваясь в спираль или падая водопадом на землю внизу. Так они простояли некоторое время, почти десять минут. Никто не хотел двигаться, покидать комфортные объятия друг друга, но они знали, что рано или поздно им придётся уйти, особенно тем, кто должен будет тренироваться и участвовать в турнире на следующий день. Они вышли из парка, а Джисон был завёрнут в шерстяное одеяло, когда Чанбин притянул его к себе, чтобы убедиться, что он достаточно тёплый. Чан знал, что ему придётся найти способ отплатить молодым людям, позволившим им насладиться таким чудесным днём. Они знали, что им нужно это, зная их так недолго, и все они были чрезвычайно благодарны. Чан, Кюхун, Сынмин и Чонин покинули остальных, и Бард предупредил Минхо, чтобы они все благополучно вернулись, как только поедят. — Хён, мы почти на финальной стадии турнира. Ты думаешь, мы дойдём до самого конца? — Конечно, Джисонни. Куда делась вся твоя уверенность? — Она рассеивается, когда мне холодно. Одеяла недостаточно. Обними меня, хён! Чанбин уклонился как раз вовремя, чтобы увернуться от объятий Хана, и начал убегать от мальчика, когда тот начал преследовать его, когда они услышали, как Минхо громко зовёт их. — Ага! Вы оба возвращайтесь сюда! Кюхун убьёт меня, если вы пострадаете или потеряетесь! — Это твоя проблема, хён, а не наша! Минхо ущипнул себя за переносицу, удивляясь ребячеству Джисона и тому, что ни один из них не воспринял его слова всерьёз. — Я не сдержу своего обещания заплатить за ваш ужин, если вы будете продолжать убегать от меня! Когда Джисон споткнулся об одеяло и рухнул на землю, Минхо был уверен, что сейчас получит от Кюхуна нагоняй, и попытался придумать способ инсценировать собственную смерть, чтобы не испытывать на себе гнев Барда. По мнению Чанбина и Джисона, этого следовало избегать любой ценой.