Lovers

Солнце, что светило с самого утра над Калифорнийской равниной, кажется, решило выжечь все вокруг дотла. Невыносимая жара плавила асфальт, автомобили источали клубы горячего пара и, вместо радости теплых дней, всё вымирало от зноя. Джеймс поднял глаза к необъятному яркому небу, сощурившись. Еще даже не полдень, а он уже успел опрокинуть в себя несколько шотов текилы. Если не поторопится, то лучше бы ему сгореть заживо прямо на этом пешеходном переходе. Он и так умудрился облажаться пару дней назад, выбивая из владельца клуба долги, просто потому что вместо выручки — сам теперь обязан внести несколько тысяч долларов за разбитую вазу какой-то там непонятной династии и, короче говоря, если бы не его пристрастие к крепкому алкоголю, то все сложилось бы иначе. Парень влетел в нотариальную контору. Смахнув пот со лба, втиснулся в лифт, что уже почти закрыл двери, и по проторенному пути добрался до верхних этажей. В приемной на него уставились сразу несколько десятков глаз. Макэвой поправил галстук, пригладил вихры непослушных волос и гордо прошагал к самым дверям. Вообще-то, идти ровно было трудно, учитывая что текила все еще плескалась в желудке, а жара не способствовала скорейшему отрезвлению. Ему были безразличны взгляды, что косо смотрели на него. Все эти солдаты подходят лишь для охраны и именно поэтому они здесь. Если бы в них была толика мозга, то они стояли бы сейчас по другу сторону двери. Джеймс остановился в проёме и, круто развернувшись на каблуках, бегло осмотрел солдат мафиозной семьи. Новичков нет — все с характерными татуировками и кольцами. Они недоверчиво переглядываются из-за того, что Макэвой, не смотря на свое наплевательское отношение ко всему, является личным охранником Босса. Джеймс прикрыл глаза. Только Отец знает, что даже в самом страшном и неопрятном состоянии, Макэвой прекрасный телохранитель и опасный противник. Он открыл глаза и растянул губы в ухмылке. Они все понимают, почему он занимает свое место и от этого понимания им еще гаже. Оказавшись у дверей кабинета, Джеймса встречают два амбала. Словно близнецы, у них такая клишированная внешность мордоворотов, что внутри парень хохочет каждый раз как их видит. Один из них останавливает его, положив руку, размером с голову Джеймса, тому на плечо: —Ты опоздал. Босс очень зол. Не хочешь сказать почему? —Если скажу...гм...ты все равно не поймешь, — Макэвой скалится, хотя стоит признать — благодаря руке он все еще стоит прямо. — Я могу пройти? —Не стоит тебе сейчас туда заявляться в таком виде. Как бы благосклонно к тебе не относились. —Если такой умный, что же ты точно псина сторожишь хозяйскую дверь? Рука на плече сжалась, а Джеймс готов был взвыть. На коже расцветут синяки и, как только Отец узнает кто стал им причиной, то пальцев он лишится на раз-два. Возможно, эту экзекуцию доверят самому Макэвою. Но парень, хоть внутри и кричал отборной руганью, снаружи не изменился в лице. Лишь снисходительно кивнул, что уяснил угрозу и предложение не совать нос в кабинет он рассмотрит. Охранник убрал руку, а алкоголь внутри Джеймса дал сигнал к действию. Парень ловко отвешивает второму мордовороту по яйцам, поступая подло, но зато эффективно, перехватив стонущего мужчину пальцами за кадык и притягивая к себе. Его брату-близнецу в щеку упирается холодное дуло пистолета. Из приёмной ему в спину смотрят сразу несколько автоматов. —Ну, вот не нужно забывать, что я и без благосклонности могу вас всех тут положить отдыхать. —Ты играешь с огнем, Джеймс. —Кончай философствовать, — Макэвой выдыхает, — помни того, кто дал тебе возможность проявить себя. И не кусай руку, что тебя кормит. На это амбал вернул парню его кивок, жестом приказав солдатам расслабиться. Макэвой привел себя в порядок и открыл тяжелую дверь. Все капо, и даже подручный с консильери, обернулись к двери. Но у Джеймса жгло спину лишь от взгляда Отца. Парень облизал пересохшие губы и повернулся к столу, где заседала семья, почтительно склоняя голову. Его либо сейчас пристрелят по щелчку пальцев либо, после заседания, Отец собственными руками задушит его тет-а-тет. Но гробовое молчание ничто не нарушает. Макэвой проходит мимо стола и встает на месте, где он должен был быть еще минут двадцать назад, позади кресла, где сидит Отец. Да, его точно задушат. Молчание нарушает Босс. Он отпускает всех, но просит никуда не уезжать — они продолжат этим вечером, им нужно решить кого выдвигать на пост мэра Калифорнии, на предстоящих выборах. Как только дверь кабинета закрылась за последним капо, Джеймс срывается с места и падает у ног Отца. —Прости меня. Я знаю-знаю, что тебе не нравится это, но я... Его оправдания прерываются звонкой пощечиной. Глава мафиозной семьи, Майкл Фассбендер, редко позволяет себе такую роскошь как отвешивать пощечины и затрещины лично. За него это делает Джеймс. Но сегодня парень должен был или стоять за его спиной с самого утра, или не являться на глаза вовсе. И будь он чуточку трезвее и мудрее, то однозначно загасился бы где-нибудь. Майкл тяжело выдыхает и закрывает глаза. Он не может смотреть на этого голубоглазого поганца, пока тот не считается с правилами этикета. Они хоть и преступники в глазах общества, но все-таки он явился на глаза к Отцу и семье, а не в очередной бар — прояви уважение. —Прости меня, я заслужил это, — Джеймс трется горящей щекой о бедро Отца. И Майкл сдается. Босс стягивает кожаную перчатку и протягивает Макэвою руку. Парень перехватывает кисть и покрывает костяшки пальцев поцелуями, ведет носом и губами по тыльной стороне ладони, вдыхая тонкий шлейф дорогого парфюма и блаженно прикрывая глаза. Когда Фассбендер пытается выдернуть руку, Джеймс сильнее сжимает пальцы и поворачивает ладонью вверх. Он снова оставляет дорожку влажных коротких поцелуев, поднимаясь к запястью, прихватывая тонкую кожу зубами и тут же зализывая собственную шалость. —Ты ведешь себя точно животное, — шипит Отец, но Макэвой лишь сыто облизывается и нездорово улыбается. —Не лишай меня удовольствия смотреть, как ты краснеешь. Майкл отводит взгляд и лицо действительно покрывает румянец. Этот парень, одному богу известно как, умудряется доводить Фассбендера до краснеющих щек и стыдливых вздохов. Отец снимает вторую перчатку и, подхватив смартфон, удобнее усаживается в кресло, зарываясь пальцами в непослушные кудри Джеймса. Он треплет его словно собаку, а у Макэвоя уже отвалился бы от виляния хвост, имей он его. Парень лишь плотнее прижимается к ноге Отца и мнет поджарые икры, уложив голову на колено. Он готов сидеть так часами, рыча на каждого кто посмеет подойти к Майклу. —Прости меня, — раздается шёпот снизу и Джеймс целует острое колено. —За что? — Босс опускает глаза на подопечного. —Что я такой ублюдок у тебя, — голубые глаза преданно смотрят в лицо Фассбендеру. —Ты ведешь себя ровно так, как я тебе позволяю. —Пальцы, что ласково перебирали пряди, схватили Джеймса за ухо и Отец притянул его к себе, — ты же понимаешь, если мне что-то не нравится — я быстро нахожу рычаги управления. Макэвой потер ухо и довольно улыбнулся, когда Майкл поцеловал подопечного в лоб. Кажется на сегодня его похороны откладываются.