Зависимость

Achtung!!! Здесь будет секас. Погрузившись с головой в работу, я потерял счет времени. Сроки поджимали, и сегодня мне обязательно нужно было закончить весь этот маразм, чтобы, наконец, выдохнуть с чистой совестью. Я несколько часов подряд не покидал кабинет, не отрываясь ни на минуту от ноутбука. Полпачки сигарет улетело незаметно, пепельница переполнилась, и пара не поместившихся в ней окурков валялась рядом на столе. В глазах все рябило и плыло, телефон не замолкал, и я просто игнорировал все звонки, чтобы не послать оппонента в прекрасное далеко. Естественно, я забыл и про уговор, и про самого Цвена. Забыл не только про то, что он ушел. Я вообще забыл о его существовании. И под конец, когда все было закончено, я, едва не теряя сознание, откинулся в кресле, уже даже не чувствуя вкус сигарет. В воздухе висели неуспевающие рассеиваться прозрачные длинные облачка бледного дыма, и все вокруг было насквозь пропитано этой горечью. Надо было приходить в себя и, настежь открыв окно, я замер в ворвавшемся в кабинет потоке сырого осеннего воздуха. И в этот момент, казалось, что я могу простоять так целую вечность, глядя, в усеянное миллионами звезд чистое небо, и вслушиваясь в ночную тишину. Прохладный душ медленно возвращал меня к жизни, снимая накопившуюся за день усталость. Можно было, как всегда, окончательно расслабиться коньяком, который всегда стоял в холодильнике, ну, или на крайняк, вскрыть мини бар, — там выбор был намного больше, но я его берег для особого случая. Хотя для какого именно, — сам не знал. В последнее время гости были очень редким явлением в моем доме, и все благодаря тому, что почти все свое время я проводил на работе. Исключением из правил была только Ирэн. Она могла появиться в любое время дня и ночи, без приглашения и предупреждения, и каждый раз искренне удивлялась, почему я не скачу от радости при ее появлении. Хотя, я давно уже стал замечать, что она меня раздражает, — не так сильно, чтобы послать ее, но желание общаться с этой куклой осталось где-то в далеком прошлом. Не вытираясь, я с трудом натянул на мокрое тело спортивные штаны и вышел из ванной в полумрак гостиной.  — Вообще-то я уже полчаса как дома. — донесся знакомый голос с лестницы. Неожиданно прозвучавшие в полной тишине слова заставили невольно вздрогнуть, но, походу, Цвен этого не заметил, иначе я бы еще долгое время выслушивал глупые язвительные насмешки.  — Мне надо этому порадоваться? — глянув на него, спросил я. Рихард, уже переодевшись в свои домашние джинсы, сидел на ступеньках с открытой бутылкой пива.  — Ты мне сказал, вернуться до одиннадцати, и я вернулся. — невозмутимо отозвался он. — Или ты уже забыл? У тебя, походу, амнезия…хотя, нет, скорее всего, старческий маразм. Цвен грустно усмехнулся. Все-таки решив не изменять традициям, я достал из холодильника коньяк, поставил на стол, и, остановившись возле открытой форточки, снова закурил, вдыхая ночную прохладу. Рихард, нехотя поднявшись, медленно спустился вниз, проследовав вслед за мной на кухню. Он уселся за стол, подперев щеку рукой. Состояние у него было явно подавленное, даже постоянно меняющиеся эмоции сейчас словно застыли.  — Неудачно съездил? — продолжая смотреть в окно, спросил я.  — Да вообще отстойно. — щелкнув ногтем по стеклянному горлышку, вздохнул он. — Только зря бегунка прождал. Эта сволочь так и не приехала, хоть и обещала. Бесит. Цвен отхлебнул из бутылки и поднял голову. В чернеющем оконном стекле четко отражалось его лицо. Я видел, что он смотрит на меня, не замечая, что я точно также наблюдаю за ним. Его взгляд плавно скользил по моим плечам, по спине, по заднице, затем снова поднялся вверх.  — И что теперь? Ты так расстроился, будто весь мир рухнул, и все умерли? — я не поворачивался, мне достаточно было слышать его.  — Да лучше бы так. — Рихард неожиданно хихикнул, но вздохнув, снова замолчал. Захватив коньяк, я перебрался в гостиную и, присев на диван вскрыл бутылку. Цвен, мелькнул за мной тенью, поставил на журнальный стол два бокала, и устроился в кресле напротив.  — Тебе не рано? — я искоса глянул на него. — Хрен с твоим пивом, от него так не намотает. Или завтра снова в школу не пойдешь? Я так-то не собираюсь тебя спаивать. Цвен с наигранным удивлением вскинул бровь, привлекая все внимание своей, на этот раз, искренней улыбкой.  — И ты говоришь это после того, как сам дал мне деньги на порошок? — усмехнулся он, поправляя немного потрепанные волосы. — И после того, как… Он замолчал, и, опустив глаза, вновь улыбнулся, но уже чуть мягче. Всплывший в памяти сегодняшний разговор окончательно разогнал все остатки усталости. Теперь я уже точно знал, что будет дальше, но мне просто не хотелось торопить события. Я знал, что Цвен никуда не денется, что он рядом, и все может произойти в любой момент, но для меня главное было не то, когда это случится, а как именно. Звереныш загнан в клетку, причем, по собственному желанию, по собственной глупости и слабости, и сейчас с ним можно будет играть, сколько вздумается, пока не надоест, пока не почувствую вкус крови. Но игра должна быть интересной, не нужно сходу проявлять жестокость, чтобы не вызвать защитную реакцию. Сейчас у меня не то настроение, чтобы, вцепившись в шею, не дать ему возможности вырваться. Возможно, позже. Возможно, но не факт. Все зависит только от него, — от его умения играть, замечать и чувствовать.  — Как хочешь. — я налил поровну и, откинувшись на спинку, с полным безразличием посмотрел на Рихарда. — И часто такое бывает, что не получается взять?  — Не часто, но бывает. — не раздумывая он поднял бокал, поудобнее расположившись в кресле. — Вся беда в том, что доставать приходится через бегунка, а эта падла сама на порошке сидит. Поэтому случается, что ты отдаешь деньги этой твари, а он начинает гаситься с твоим порошком. Может даже и на неделю пропасть, а потом сказки рассказывает, как его самого кинули, или полицаи отшмонали. Обойти его стороной, и напрямую выйти на барыгу я не могу, я туда не вхож. Так же, как и бегунку предъявить не имею права, потому что не доказано. Цвен аккуратно покрутил бокал, слегка взболтнув янтарную жидкость.  — Это еще ладно, что он не пришел, а то потом догонять бы пришлось. Вытащив сигарету из пачки, Рихард закурил, но, заметив отсутствие пепельницы, отправился на кухню. Я молча проводил его взглядом. В нем не было ни малейшего намека на женственность, но все движения, спортивная фигура, достаточно развитая для его возраста, манеры и жесты не могли оставаться незамеченными. В нем было столько привлекательной мрачной эстетики, что порой я просто не мог оторваться. Пепельница с чуть слышным звоном оказалась на середине стола. Значит, если у него остались деньги, то он может вернуть их обратно, и ничего не будет, никакого уговора. Просто скажет, что не понадобились, и все. И мне придется их забрать, ведь заставить его взять я не имею права. Он не настолько тупой, чтобы не догадываться об этом, и мог бы уже отдать. Но он промолчал. Я тоже. Этот готенок сам прекрасно осознавал, что делает, и чем это должно закончиться. Бокалы снова наполнились, и Цвен, подняв один, смотрел сквозь стекло на тусклый свет, скрываемый под темно-бордовым абажуром.  — Ярче сделать? — мне нравилось наблюдать за ним, — это сравнимо с охотой, когда жертва, не замечая опасности, подходит все ближе. И от каждого ее шага внутри все замирает и напрягается.  — Не надо. Свет скрывает правду. — уголками губ улыбнулся Цвен. — Она показывается только в полумраке. Но в полной темноте правда становится слишком плоской, открытой и не интересной. Небольшая тайна должна присутствовать всегда, для того, чтобы не пропадало желание разгадывать. Я молча слушал его, и, закурив, пытался отвлечься от внезапно пробежавшей по спине дрожи. Действительно, он далеко не глупый, просто еще не научился управлять своими эмоциями.  — А вообще, есть еще один бегунок, и он уже проверенный. — Рихард неожиданно отошел от темы. — Только словиться с ним намного сложнее. Так что, лучше переждать, и уже точняково взять нормально. Разом влив в себя коньяк, он резко отвернулся в сторону и скривился, вызвав у меня очередную усмешку.  — И давно ты уже увлекаешься? — я пристально наблюдал за его реакцией на мои слова.  — Не очень. — пожав плечами ответил он. — Может, года два. С тех пор, как родители перевели меня в эту школу. Раньше я учился в обычной, там нормально было. Общение, друзья, все дела, короче. А потом они решили, что я обязательно должен поступить в престижную, специализированную, вместе со сраными дарованиями, и засунули меня в эту колонию. Только еще вертухаев на вышках не хватает, и колючки по периметру. В общем, у меня начались нервяки, хотелось какой-то отрешенности и расслабленности, вот и нашел… Попробовал кокс, но он дорогой, постоянно приходилось деньги у родителей просить, а гер- бюджетный вариант, да и состояние под ним вообще улетное. Главное- особо не увлекаться, чтобы плотняком не подсесть, а если для разнообразия, -то можно. Цвен, ехидно улыбнувшись, уставился мне в глаза.  — Впрочем, ты и сам знаешь, какие под ним ощущения. Чувствуешь себя богом, а все вокруг- не имеющие значения мелочи.  — Ну да, качество нормальное. — с этим я не мог не согласиться. Все это время я следил за ним: за тем, как он потягивается, вытянувшись на кресле, поправляет постоянно падающую на лоб челку, за его меняющейся улыбкой, за его взглядом-то пронизывающим насквозь, то плавно ускользающим, осторожным, словно случайное прикосновение. Закинув ногу на ногу, Цвен, держа в руке очередной наполненный бокал, плавно водил кончиком пальца по тонкому стеклянному краю, и изредка, с легкой улыбкой, искоса поглядывал на меня. После всего нашего состоявшегося недолгого общения, я пытался понять, кто-же он все-таки? Какой в действительности, без всех своих запросов и постоянных требований, без истеричных выходок и чрезмерного эгоизма? И это, наверное, был наш первый разговор, не закончившийся криками и сбеганием в комнату. Мне была интересна реакция жертвы, в полной мере осознающей то, что должно произойти. Но я не видел ни агрессии, ни защиты, ни сожаления, ни страха, ни желания договориться и спастись. Замечая только абсолютное спокойствие, и легкое заигрывание. И все это время меня не покидало чувство, будто он также наблюдает за мной, с точно таким же интересом. Это все было больше похоже на игру- кто быстрее сорвется. Либо Цвен не выдержит, отмазавшись, что в шутку согласился на эти условия. Либо я, тоже не выдержав, трахну его в этом кресле. Нужно было сделать какой-то шаг, который и покажет, кто проиграл. Я вновь закурил, ловя на себе мимолетный насмешливый взгляд Рихарда и, медленно выдохнул сизоватое облачко дыма.  — Интересный торшер. — заметил Цвен, но так и не отвел от меня глаза. — Ты можешь еще немного приглушить свет? Это сделать было несложно, и темная гостиная погрузилась в красноватый полумрак. Рихард едва заметно улыбнулся, отпив из бокала.  — Теперь самое подходящее время для правды. — кнопка зажигалки щелкнула под его пальцем, мелькнул небольшой уголек на конце зажатой в зубах сигареты. И Цвен, облокотившись одним боком на подлокотник кресла, не глядя на меня, тихо произнес:  — У тебя какой-то вопрос ко мне? Ну, спрашивай. Если честно, то такого поворота я вообще не ожидал. Конечно, у меня был вопрос, но только после его слов я на секунду вообще забыл про все на свете, но быстро пришел в себя. От всего того, что он вытворял передо мной весь вечер, было конкретно тяжело сдерживаться. Не только морально, но и физически. Под тонкой тканью спортивных штанов прятать стояк было очень проблематично. Собравшись с мыслями, я все же задал тот самый вопрос.  — Если ты в тот раз так легко предлагал мне договориться насчет того, чтобы твои родители ничего не узнали про порошок, то, походу, тебе не в первый раз приходится договариваться подобным образом? — я в упор уставился на Цвена. Он улыбнулся сквозь легкое облачко дыма и, поднявшись, медленно направился ко мне.  — Ну, как часто я договариваюсь, тебе знать не обязательно. — движения плавные, но достаточно уверенные, нормальные такие, — пацанские. Только его фигура, особенно ее нижняя задняя часть, привлекала внимание далеко не просто эстетически. Рихард присел рядом, откинувшись на спинку дивана, и вновь скользнул по мне взглядом, но уже более мягко, как бы намекая " не бойся, это не страшно, можешь прикоснуться.» В горле застрял нервный комок. Я не понимал, что со мной происходит, и, вспоминая все наши совокупления с Паулем, никак не мог припомнить какие-то схожие ощущения.  — Ты не первый раз палился с порошком? — спросил я, успокаиваясь затяжкой сигаретного дыма.  — Нет, так тупо лоханулся в первый раз. — хихикнул Цвен. — Просто, чтобы взять снег, нужны деньги, а мне не всегда удавалось достать необходимую сумму. Ну, и тут уже, либо ты платишь бумагой, либо… И, кстати, я раньше даже сам не представлял, сколько в клубе желающих обменять один кайф на другой.  — Блять. — выдохнул я. Конечно, я знал, что такая тема существует среди девок. Но чтобы и пацаны пользовались подобным спросом, я как-то не ожидал. Хотя, глядя на этого готенка, ничего удивительного, — со всеми его достоинствами глупо бы было отказываться, даже ради интереса. Затушив окурок в пепельнице, Рихард придвинулся чуть ближе, немного разведя колени в стороны. Это стало последней каплей моего терпения. Зажав недокуренную сигарету в зубах, я опустил руку ему на бедро, провел чуть выше по внутренней стороне, немного сжимая отчетливо прощупывающиеся под джинсами мышцы. Он проделывал со мной то же самое, только мои спортивки были намного тоньше джинсовой ткани, и, добравшись до стояка, он уже в наглую умело ласкал мой член прямо через штаны. Меня не по детски бросало в жар от ощущений. Такого я реально никак не ожидал. Быстро расстегнув ширинку на джинсах Цвена, я легко просунул руку под ткань, чувствуя горячую твердую плоть и выступившую капельку смазки на головке. Рихард немного приподнялся, позволяя стащить с себя ставшую ненужной одежду. И от очередных движений, когда я, чуть разогнавшись, дрочил ему, он откинул голову назад, довольно постанывая мне под ухо.  — Хочешь пожар устроить? — шепнул он, заметив у меня в зубах почти стлевшую сигарету, с которой пепел только чудом не упал на диван, и, забрав окурок, бросил в пепельницу. Уже не в силах сдерживаться, я заставил его подняться, развернул, и припер грудью к спинке дивана. Цвен, оглянувшись через плечо, смотрел на меня с блядской улыбкой, и, встав на колени на диван, прогнул поясницу. Я просто не мог оторваться от его задницы, настолько идеальной, что мне казалось, будто это все сон.  — Я так понимаю, что смазки у тебя нет? — издевательски усмехнулся он. Я реально забыл об этом. Действительно, ее уже давно у меня не было. После Пауля она не пользовалась спросом и я, не думая, что она когда-то еще может пригодиться, выбросил это палево.  — У меня в джинсах в кармане возьми. — не дождавшись ответа измученно проговорил Рихард. Прошаренный-мелькнуло в голове. Заранее знал, на что шел, да и пользуется, походу, часто. От одного вида его ягодиц, прикосновение к которым вызвало бы у меня моментальную эрекцию даже во сне, в паху нестерпимо ломило. Я торопился, и выдавив гель на ладонь, почти не смазав промежность, начал впихивать палец. Цвен негромко вскрикнул, но даже не зажался. Надо было исправить свой косяк и я, нащупав простату, слегка поглаживая и надавливая, дождался, когда он начнет стонать, запрокидывая голову. Прежде чем ввести второй, я снова выдавил шарик геля, и уже более аккуратно вставил. Рихард слегка толкнулся навстречу, подставляя свою идеальную часть тела. Я вцепился ему в бедро, сжав до боли в пальцах. Но он только громче стонал и, как кошка терся головой о спинку дивана.  — Ну быстрее. — шепнул Цвен. Я и сам чувствовал, что больше можно не растягивать, все-равно не порвется. Стянув с себя спортивки, я одной рукой немного отодвинул его упругую ягодицу и, придерживая член, медленно просунул головку в горячее, скользкое от смазки отверстие. Мышцы сжались не сразу, только когда я оказался чуть глубже. Рихард выдохнул сквозь зубы.  — Блять, ты меня порвешь своим хуем. — прошипел он, но сразу же уткнулся лицом в спинку, зажав в зубах плед. По началу я старался делать все осторожно, постепенно проникал дальше, придерживая Цвена за бедра, пока полностью не вошел. Он еле слышно подвывал, но не вырывался, а даже наоборот, когда я слегка отстранялся, сам насаживался. Сначала не торопясь, но с каждым разом все быстрее и резче, сводя меня с ума своими движениями. Я уже вошел в ритм, скользя внутри по узким стенкам. Плед сполз ему в колени, и Рихард просто придерживался за спинку, поймав подходящее положение, прогибался так, как ему самому больше нравилось. Его громкие стоны будоражили сознание, взрывали мозг, когда он, запрокидывая голову мне на плечо, во всех подробностях расписывал моё достоинство, и как ему кайфово. В эти минуты можно было целовать его в шею, прикусывать мочку уха. Дразнясь, он дотянулся кончиком языка до уголка моих губ, и резко отвернувшись, стал резче насаживаться на член. Обхватив свой, Цвен дрочил, ловя ритм. Это было что-то непередаваемое, я даже не ожидал, что это создание способно довести меня до такого состояния. Казалось, что я полностью выпал из реальности, и все, что сейчас происходит- это абсолютный секс, и кроме нас двоих ничего больше не существует. Я чувствовал, как нарастающее в яйцах напряжения давит на член и скоро остатки сознания выплеснутся вместе со спермой.  — Не сдерживайся. — срывающийся на стон голос Рихарда убил во мне весь самоконтроль. От яркой вспышки перед глазами я на время подумал, что потерял сознание, и даже не сразу понял, что Цвен уже кончил, а я до сих пор так и не вытащил. И он, стоя в загнутом положении, смотрел на меня через плечо, и еле заметно улыбался. Растянувшись во весь рост на диване, я все еще не мог прийти в себя. От навалившейся приятной усталости не было желания двигаться. Я лежал, как всегда, с зажатой в зубах сигаретой, поставив на живот пепельницу. Нехотя протянув руку к телефону, я нажал на кнопку. До подъема оставалось два часа. После всего случившегося, Цвен по быстрому свалил на пару минут в ванную и, подобрав с пола джинсы, молча поднялся наверх. Он тоже еще не спал, из комнаты тихо доносилась музыка. Вот и поиграли. Только как-то быстро игра закончилась. — думал я. Лишь одного я так и не смог понять, -кто же из нас проиграл?