Зависимость

Перевоплотившись в свой привычный образ, Цвен дожидался меня на террасе. Огни фар выхватили из мрака оторвавшуюся от скамейки черную фигуру, медленно приближающуюся к машине. Френч, уложенные гелем волосы и белые линзы, — все как всегда. Казалось, что я даже начал привыкать к этим его вторым глазам. Рихард молча разместился на соседнем сидении, лишь улыбнувшись уголками бледных губ.  — Сейчас забираешь порошок, и сразу едем домой. — сказал я, быстро окинув его взглядом. Мне совершенно не хотелось ехать в клуб, уже заранее представляя, что снова окажусь во всем этом бардаке в окружении неведомых тварей. Но я обещал. И теперь, опять же, согласившись на очередную глупость, несколько раз успел пожалеть об этом.  — Конечно. — подкурив сигарету, холодно отозвался Цвен. — Только нам все-равно придется немного подождать, когда бегунок подъедет. Вечерний город окружал нас тысячами огней, постоянным движением, стараясь втянуть в свою яркую, разнообразную жизнь. Кого-то это, действительно манило, и он становился его частью, — постоянно движущейся, позитивной частицей. А кого-то, например, меня, -наоборот, временами даже начинало напрягать. Походу, за последнее время я отвык от всякого кипиша, не видя практически ничего, кроме работы и дома.  — Тебя это раздражает? — усмехнулся Рихард, искоса глянув на меня.  — Не люблю я такие места. Точнее, ненавижу. Музыка-говно, посетители-говно. После твоего клуба такое ощущение, что сам в говне извалялся. — я вдыхал горький сигаретный дым, смешанный со знакомым парфюмом Цвена. — Еще и стоять среди всего этого стада, и дожидаться твоего бегунка. Пиздец.  — Зачем стоять? — хихикнул он, опустив руку мне на бедро. — Там есть одно очень даже нормальное место, где стоять тебе точно не придется, и там не так шумно, как на танцполе. И, как раз сегодня оно свободно, я уже узнавал. Оторвавшись от дороги, я уставился на бессовестно поглаживающую меня руку. Я не знал, что на этот раз задумал этот засранец, но перспектива провести время в подобном заведении все-равно не особо радовала.  — Хотя, если тебя не устраивает мое предложение, то можешь подождать в машине. — с издевательской ноткой в голосе добавил Цвен, продолжая эту пытку. Проведя пальцами выше по ноге, он уже в наглую трогал член через ткань джинсов. Конечно, я не мог сдержать эрекцию, и готенок, заметив это, с заманчивой улыбкой, наблюдал за мной.  — Сука. — выдохнул я, стараясь снова сосредоточиться на дороге.  — Ну так как? Отпустишь меня одного? — почти шепотом спросил он. — Или вместе пойдем? На входе- как всегда толпа. Орет и толкается, типа кому-то не хватит места. И тот же измученный охранник на отъебись проверяет через одного. Для вида хлопает по карманам, прежде чем дать разрешение пройти в ад.  — Только не отставай. — обернувшись через плечо сказал Цвен. — Хотя, ты наверное, меня и из-под земли достанешь. Он первым вошел в красный коридор, исчезнув в зареве адского пламени. Я догнал его уже возле сплетенных из прутьев ворот. И снова полный зал народу, гремящая со всех сторон музыка, мечущиеся в затуманенном полумраке по танцполу цветные огни. Рихард оглянулся лишь на мгновение и, улыбнувшись, нырнул в толпу. Я шел следом, ни на секунду не упуская из вида его маячившую впереди голову. На этот раз, зная, где мне придется оказаться, я уже с утра заранее оделся более подходяще. Поэтому теперь не особо заморачивался от того, что в клубной давке наступали на ноги. Цвен вел меня куда-то к противоположной стене, где было почти темно. Наконец, прорвавшись сквозь скачущее в агонии под бешеный ритм стадо, мы оказались на небольшой относительно свободной от людей площадке. Неподалеку располагалась барная стойка, подсвеченная красными фонарями- такими же, как в коридоре на входе. Несколько столов, расставленных в ряд вдоль стены, были заняты подпитыми или уделанными посетителями.  — Почти пришли. — подойдя ближе ко мне, громко сказал Рихард, и, как ни странно, я его услышал. Здесь, действительно, музыка звучала немного приглушенно, что не могло не радовать. Взяв за руку, он потащил меня дальше- мимо столов и барной стойки, где, свернув за угол, мы оказались возле отделанной кирпичом небольшой арки, из которой вырывался все тот же красный свет, но уже не такой яркий. Цвен остановился и, притянув к себе, заставил наклониться.  — Тебе здесь понравится. — полушепотом произнес он, отпустив мою руку, и, игриво поманив пальцем, скрылся в арке. В маленькой комнате располагался угловой кожаный черный диван и стол. На каждой стене- длинные тонкие лампы.  — А ты переживал, что стоять придется. — усмехнулся готенок, усевшись на стол. — Можем что-нибудь заказать: бухло на любой выбор, или кальян, пока ждем главное. И еще… Он слез со стола, подошел к выходу и, потянув за свисающий откуда-то из-под потолка шнурок, опустил нечто похожее на занавес, скрыв нас от немногочисленных посторонних глаз.  — Тут есть небольшой секрет. — Цвен, подойдя ко мне вплотную, довольно улыбаясь, уставился своими ледяными глазами. — Ну так как? Закажем? Я еще не успел даже опомниться от впечатлений, а он уже начал добивать своими разговорами. По крайней мере, я решил, что лучше слушать его, чем грохочущее говно, называемое музыкой. Здесь ее почти не было слышно, но зато, пока Рихард не закрыл арку, отсюда открывался вид на зал, и можно было наблюдать за тем, что происходит там, будто пришел в зоопарк посмотреть на жизнь животных. Не долго думая, я согласился, отправив готенка к барной стойке и, оглядывая помещение, нашел все-таки то, что меня порадовало тут больше всего- регулятор яркости освещения. Свет можно было приглушить, либо вообще убрать, и я, подкрутив колесико, подобрал более подходящее положение; потянув за шнурок, поднял занавес, открыв себе обзор на творящееся неподалеку безумие; и, наконец, закурив, присел на диван, откинувшись на спинку. Цвен вскоре вернулся.  — Сейчас все будет. — усевшись рядом, он придвинулся поближе, устроившись головой у меня на плече. — Нравится здесь? От прикосновения его волос к щеке было немного щекотно, а запах парфюма чувствовался еще сильнее. Но мне нравилось, и я, немного наклонившись, ловил смешивающиеся с табачным дымом легкий горькие нотки. По любому поливает себя какими-нибудь феромонами. Только непонятно- мужскими или женскими. Мысль прервала вошедшая в комнату официантка. То, что это именно она, а не очередная размалеванная под матрешку шлюха, я понял только из-за подноса в ее руках. Она улыбнулась ярко-малиновыми губами, выставляя на стол бутылку коньяка, два бокала и тарелку с нарезанным лимоном. Я ощущал на себе липкий взгляд, хотя сам специально старался не смотреть на нее, потому как сдерживать приступ смеха становилось невозможным.  — Приятного вечера. — протянула она, напомнив своей интонацией Ирэн, и, развернувшись, повиливая бедрами, оставила нас в покое. Не долго думая, Рихард сам открыл бутылку, разлив по бокалам коньяк, и, не дожидаясь меня, выдохнув, быстро выпил.  — Кстати, ты теперь известная личность для местного контингента. — подкурив сигарету, он с задумчивым видом выдохнул сизоватое облачко. — В прошлый раз типу ебало разбил, потом еще второго в сортире опрокинул. Здесь быстро слухи расходятся. Сняв френч, Цвен небрежно кинул его на диван, оставшись в черной обтягивающей кофте, и, вернувшись на место, снова улегся головой мне на плечо. Сигаретный дым медленно рассеивался в бледно-красном полумраке комнаты. Снаружи все гремело, и толпа, кажущаяся издалека сплошной однородной массой, непрерывно металась по танцполу. Коньяк обжег горло, медленно растекаясь по всему телу горячей волной. Все-таки, Рихард выбрал нормальное место, и я даже начал постепенно расслабляться. Вытащив из кармана только что коротко пропищавший телефон, Цвен на мгновение глянул на экран и, затушив сигарету о дно черной пепельницы, повернулся ко мне.  — Ну все, он подъехал. — погладив по щеке кончиками пальцев, Рихард мягко улыбнулся. — Я отойду ненадолго, не звать же его сюда. Конечно, подобное его поведение за весь вечер меня дико удивляло. Ни одной издевки, ни одного надменного взгляда- только улыбки, и какая-то несвойственная ему забота и нежность. Он поднялся и выжидающе уставился на меня.  — Ну, иди. — глотнув прямо из бутылки, я откинулся на спинку дивана. — Я тебя услышал и понял. Но Цвен так и продолжал стоять с выражением полного непонимания на лице.  — Тебя что, поцеловать на прощание? — усмехнулся я, уже начиная любоваться замершей на фоне арки фигурой готенка.  — Ну, если так сильно хочется, то можешь и поцеловать. — хихикнул он в ответ. — Только денег дай. Его последняя фраза сразу все расставила по местам, раскрыв загадку сегодняшней сдержанности. Почему только я сразу не додумался, за чей счет он собрался брать порошок?  — Вообще то вчера ты ничего не сказал, что тебе нужны деньги. Ты просто попросил съездить с тобой в клуб. — не то, чтобы меня это как-то взбесило, скорее даже наоборот: его непосредственность, или наглость порой веселила. Первый за сегодня пренебрежительный взгляд, и Цвен, приблизившись ко мне с ледяной улыбкой, нервно постучал накрашенными ногтями по столу.  — Мог бы и сразу догадаться. — на этот раз в голосе звучало полное безразличие. — Ты же знаешь, что я отдам. Молча отсчитав уже известную сумму, я положил перед ним деньги. Рихард протянул руку, чтобы взять, но я резко поймал его за запястье, прижав к столу. То ли от выпитого коньяка, то ли от действующей каким-то особенным образом атмосферы, я решил немного вывести его на эмоции.  — Знаешь, мне кажется, что ты так часто что-то просишь именно для того, чтобы потом был повод отдать. — усмехнувшись, я не отпускал его, внимательно глядя на реакцию. —  — Тебе, походу, отдавать нравится? Цвен продолжал морозить меня своими белыми глазами, но улыбка пропала.  — А ты мне никогда и не отказываешь, что бы я ни попросил. — язвительно произнес он. — Наверное, даже если я попрошу то, что будет стоит твоей зарплаты за несколько месяцев, ты согласишься. Походу, тебе очень нравится, когда я отдаю? До боли прикусив щеку, я лишил себя возможности улыбнуться. Конечно, он знал эту мою слабость еще очень давно. Знал, какие желания вызывают во мне все его взгляды и поступки, любое заманчивое движение, откровенные разговоры, — тихо, шепотом. Иногда Цвен издевался надо мной именно так. Ничего пошлого, -обычные фразы, только нежные губки почти касались моего уха. Но это было настолько интимно, что я не мог справиться с плохо скрываемым возбуждением. И с самой той первой его провокации, когда он, сидя ночью на террасе, предложил мне договориться, этот засранец стал для меня объектом всех моих желаний и влечений. Отпустив его руку, я, снова отхлебнул из бутылки. Цвен, с более чем спокойным видом сунул деньги в карман штанов.  — Ну, так что, целовать будешь? — едкая ухмылка на красивых бледных губах застала меня врасплох. Я не собирался этого делать, просто пошутил. Надеясь, что Рихард поймет.  — Нет. — не отводя от него взгляд ответил я. — Какие тебе поцелуи? С тебя теперь только полный расчет. Цвен напоследок театрально закатил глаза и вышел в арку. Я проводил его взглядом и привстав с дивана, наблюдал, как его четкий силуэт мелькает в темноте среди ярких огней. Но чья-то вторая фигура, оторвавшаяся от барной стойки, направилась следом, и Рихард остановился, дожидаясь собеседника. Я не мог разглядеть, кто это: расстояние, плохое освещение и постоянно скользящие по помещению цветные лучи только мешали. Но тот, кто стоял рядом с Цвеном, был чуть пониже его, и уступал в комплекции. Скорее всего, это и есть тот бегунок, появления которого ждал готенок. Они о чем-то разговаривали, и тип несколько раз оборачивался в сторону арки. Не думаю, что он мог меня увидеть, и я перестал обращать на них внимание. Очередной глоток и затяжка никотина. Белый дым и красный приглушенный свет плавно сливались с полумраком маленькой комнаты. Прикрыв глаза, я уже почти полностью пришел в себя после рабочего дня, и, вытянув под столом ноги, поудобнее разместился на диване. Нарушитель моего спокойствия появился настолько внезапно, что я даже не заметил, как он вошел в арку.  — Guten Abend. — неуверенный голос прозвучал совсем близко. От неожиданности я уже собирался швырнуть в источник звука зажатую в руке бутылку коньяка. Ничего странного- просто рефлекс. Но глянув на того, кто стоял возле арки, понял, что это было бы лишним, и я бы мог просто убить гостя безо всякого на то намерения. Пацан, чуть помладше Цвена, в подобном образе вампиренка неуверенно переминался с ноги на ногу, и с интересом смотрел на меня вполне обычными живыми глазами. Очередной готический принц, только ниже Рихарда на несколько уровней в этой их системе декадентов.— на этот раз я не сдержался и заржал, прикрывая лицо свободной рукой.  — Ты что-то хотел? — давясь смехом, спросил я, глядя, как это существо, будто пересиливая страх, шагнуло ко мне и осторожно присело на край дивана.  — Willst du eine gute Zeit haben? — несмело предложил он, чуть дрогнувшим голосом. В этот момент я вообще порастерял все мысли. Походу, местные клубные вампиры все такие, -предлагать свои услуги для них в порядке вещей. Подведенные черным карандашом глаза, черные, креативно растрепанные волосы, черные губы. Цвен никогда не красил губы, даже перевоплощаясь в свой образ. Он, наоборот-делал их бледнее, и ему это очень даже шло. Обычная черная футболка и черные джинсы, обвешанные цепями, — видимо, только начинающий, и еще не подобрал себе более подходящий гардероб. Единственное, что привлекло внимание, -это черный кожаный ошейник с клепками. И я, находясь уже в достаточно веселом настроении, безо всякой левой мысли, решил просто пообщаться с ним. Все же было интересно, что толкнуло его встать на путь разврата: нехватка денег, или порошок?  — Это типа, ты предлагаешь с тобой время провести? — я прикинулся, что не понял его предложения и, стряхнув пепел, уставился на это сидящее рядом со мной недоразумение.  — Ну, да. — улыбнулся он, но сразу же спрятал глаза. Меня дико смешила вся эта ситуация. Когда Цвен в открытую намекнул мне на подобное, ощущения у меня были абсолютно другие. Острые, цепляющие, пусть даже я сразу и не согласился тогда, но его поведение очень сильно отличалось от неумелых заигрываний этого малолетнего создания.  — И как мы будем его проводить? — снова глоток, сигарета стлела и я бросил окурок в пепельницу. Пацан заметно стесняясь, поднял на меня глаза и придвинулся чуть ближе.  — Ну, как ты сам захочешь. — тихо проговорил он, глядя на лежащую на столе пачку сигарет. Я молча вытряхнул одну, и протянув ему, поднес зажигалку.  — Спасибо. — он сделал всего несколько затяжек и, затушив сигарету в пепельнице, положил с краю.  — А ты можешь в сторону отойти? — я все больше разгонялся над ним, замечая его нескрываемое смущение. — Хотя бы покажи, что предлагаешь. Мне же надо знать, какой у тебя товарный вид. Пацан, заливаясь краской, поднялся, и, встав передо мной замер, походу, не особо понимая, что он него требуется.  — Блять, ну ты хоть повернись. — усмехнулся я. Он молча развернулся спиной. Ничего особенного- обычная фигура, причем еще конкретно детская. Даже глазу зацепиться не за что. Тут уж глупо было было сравнивать с безупречными формами Цвена. Когда этот засранец поворачивался ко мне задницей, взгляд невольно опускался ниже спины… Я молча подозвал его обратно, и он, снова усевшись рядом, все еще застенчиво улыбаясь, искоса поглядывал на меня.  — Ну, и сколько тебе лет? — наверное, за все это время я задал единственный действительно, значимый вопрос.  — Шестнадцать. — не задумываясь ответил он и уже собирался что-то добавить, но не успел.  — Четырнадцать. — Рихард медленно прошелся по комнате, обойдя стол, и присел на диван с другой стороны.  — Шестнадцать. — снова повторил пацан, испуганно уставившись на готенка. Тот, придвинувшись ко мне вплотную, надменно глянул на гостя.  — Еще летом тебе было четырнадцать. Что-то ты быстро взрослеешь. — Цвен закурил, выпустив подряд пару белых колечек и, разлив по бокалам коньяк, протянул один из них мне. Тип замялся, нервно теребя пальцами край футболки.  — Так ты говоришь, что все умеешь? — наклонившись к нему чуть ниже, продолжал я. Появление Цвена меня ничуть не смущало. Я просто играл, рассчитывая, что он меня поймет, а если и нет, то я хотя бы узнаю, как он к такому отнесется.  — Ну, да. — застенчиво улыбнувшись, отозвался недоделанный вампир.  — Кого ты слушаешь? — заржал Рихард, привалившись ко мне. — Он вообще тут только с лета прописался. И, кроме того, как передергивать кому-нибудь нихрена больше не может. Это уже все проверено. Можешь не сомневаться. Белые мертвые глаза пронзали нежданного гостя насквозь, и полная пренебрежения улыбка не сходила с лица Цвена.  — Или ты забыл, когда пару месяцев назад, выпрашивая у меня порошок, обещал целый набор услуг? — Рихард, докурив, вмял окурок в пепельницу и в наглую опустил руку мне на колено. Пацан затравленно поднял лицо, окинув взглядом нас обоих. Цвен, не останавливаясь на достигнутом, начал в открытую гладить меня по ноге, возбуждая каждым новым прикосновением. Хотя я и старался сейчас не думать о близости и пытался всячески отвлечься от подобных мыслей, но член предательски подвел.  — Ну, я за это время научился. — краснея проговорил он, глядя на все происходящее.  — Чему, блять? — хихикнул Рихард. Он терся об меня, как кошка. Рука переместилась на живот, забравшись под кофту, и его быстрые пальцы уже вовсю скользили вдоль ремня джинсов.  — Передергивать двоим одновременно? — закатываясь со смеху, Цвен уткнулся головой мне в плечо. Тип молчал, уже, походу, не зная, что ответить, и Рихард, наконец, закончив меня мучить, ровно присев на диване, в упор уставился на него.  — Иди побирайся где-нибудь в другом месте. — с пренебрежением сказал он. — А здесь все занято. Пацан, спрятав глаза, и не сказав больше ни слова, быстро покинул комнату.  — Нахрен ты его выгнал? — усмехнулся я, поставив пустой бокал на стол. Цвен, вскинув бровь, внимательно посмотрел на меня и, отсев чуть подальше, закинул ноги на диван.  — А что, понравился? — язвительно спросил он, делая вид, что разглядывает свои накрашенные ногти. — Я вам, походу, помешал?  — Да не совсем. — я искоса поглядывал на него, хотя его реакция мне еще пока не совсем была понятна.  — А ты бы его трахнул? — готенок внезапно весь оживился и, в следующую секунду снова оказавшись рядом, холодно улыбаясь, приобнял меня за шею. Я решил продержаться до конца, нельзя было просто так на самом интересном месте вскрыть все карты.  — Ну, не знаю. — немного подумав, ответил я. — Если бы не его возраст, то, может быть. И в этот же момент от резкого удара по щеке в ушах зазвенело. Мне показалось, что на мгновение я вообще оглох. Цвен, вскочив, уселся поодаль.  — Бесишь. — произнес он сквозь зубы, швырнув в меня пачкой сигарет. — Ненавижу. Эта шлюха из бара напела ему про тебя, он и побежал скорее подкатывать, еще, блять, ко мне подошел, спросить, когда я вернусь. Думал, что успеет. Готенок, злобно глянув в мою сторону, обхватил себя руками и, закинув ногу на ногу, всем своим видом давал понять, что лучше его сейчас вообще не трогать. Но меня дико забавляла вся эта ситуация, и я просто не смог удержаться, чтобы окончательно не вывести его.  — Походу, вы вампиры все такие? — усмехнувшись, я поднял брошенную пачку.  — Да пошел ты. — прошипел Цвен. — Я не все. Или для тебя я такой же как и он? Рихард дернулся, собираясь подняться, но я, схватив его, несмотря на все сопротивления и маты, прижал к себе, напрочь лишая такой возможности.  — Отпусти, блять. — крикнул он, но вряд снаружи его кто-то услышал. Там была другая жизнь, и на нас никто не обращал никакого внимания.  — Хрен тебе. — шепнул я ему на ухо, крепко держа вырывающееся тело. — Как я могу сравнивать тебя с ним, или с кем-то еще? Ведь ни у кого нет такой задницы, а эта дрищлявая малолетка вообще нахрен не нужна. Там даже подержаться не за что. Я целовал его в шею, ощущая, как постепенно он успокаивается и затихает.  — Я по-твоему совсем ебанутый? Видел же, как ты на него смотришь. — еще недовольно, но уже тихо сказал готенок.  — Блять, да я просто разгонялся над ним. И все. Или ты думал, что из вас двоих я выберу его? — несильно ущипнув Цвена за бок, я отстранился. — Ты сам подумай. Лучше уж я буду платить за абсолютное качество, чем за подосланный и непроверенный товар.  — Значит, все-таки товар? — Рихард зло усмехнулся, повернувшись ко мне.  — Ну, а как ты хотел? — от всей этой игры становилось жарко, и я, бросив кофту на диван, разлил остатки коньяка по бокалам. На лице Цвена отчетливо читалась плохо скрываемая обида, хотя внешне он и старался казаться спокойным и безразличным.  — Ладно, объясню проще. — немного подумав, я подобрал более подходящий пример. — Представь, что ты попробовал самый высший сорт порошка. Тебе очень понравилось, и ты хочешь еще. Ты берешь снова, кайфуешь, радуешься, расслабляешься. В общем-все, как надо. И ты уже привык к нему, ты знаешь, какие ни с чем несравнимые ощущения он вызывает, и ты покупаешь только его. Просто потому, что ни один другой сорт не сравнится с этим, под другим героином ты не испытаешь ничего подобного. Только обломаешься, ну, в лучшем случае, поймаешь мимолетный кайф. И, если дать тебе выбор: взять высший сорт, или средний, или вообще какую-нибудь непроверенную муть. Что ты выберешь? Наверное, именно высший, ведь он самый лучший, и никакой другой порошок тебе уже нахер не нужен. Так вот, ты-что-то вроде героина, самого чистого, высшего сорта, и за тебя также приходится платить. — я на мгновение замолчал. Рихард внимательно слушал, наклонив голову. — Так зачем я буду платить за какое-то говно, вроде того вампиренка, если у меня есть самый высший сорт? Я сам от себя не ожидал, что выдам нечто подобное. Все как-то само собой получилось, я просто высказал все, что было в голове. Цвен замер с довольной улыбкой и, опустив глаза, задумался о чем-то своем. Походу, я даже перенервничал от собственных речей, и залпом выпил налитый в бокал коньяк, чтобы успокоить растревоженные чувства. Рихард, неожиданно поднявшись, прошелся по комнате, все еще погруженный в свои мысли, и остановился возле арки, наблюдая за тем кипишем, что творился снаружи.  — Прикольно так со стороны смотреть за всем этим стадом, не являясь его частью. — встав вполоборота ко мне, произнес он. — Они там живут своей жизнью, своими глупыми примитивными эмоциями. По любому, кому-нибудь уже снова ебало разбили, а кого-то отымели. Кто-то веселится, а кому-то очень больно; кто-то кончил, а кто-то не успел. А мы здесь, глядим на них издалека, и нам абсолютно похер, что там происходит. Наверное, бог думает точно также. Потянув за шнурок, Цвен опустил занавес, полностью разделив нас и тех, кто был по ту сторону. Подкрутив колесико яркости, он совсем приглушил свет, погрузив комнату в темно-красный мрак. Он плавно двигался возле стола, уставившись на меня белыми глазами, которые при таком освещении совершенно неестественно выделялись на его лице. Мимолетная, едва уловимая улыбка, -и Рихард, оказавшись рядом, протиснулся между диваном и столом и встал напротив. Положив руки на плечи, он крепко прижал меня к спинке дивана и, просунув колено мне между ног, вплотную уперся им мне в пах.  — И что ты собираешься делать? — руки непроизвольно потянулись к нему и я, приобняв его за талию и ближе притянув к себе, опустил ладонь на ягодицу, ощущая под тканью упругие округлые формы.  — Ну мне же надо рассчитаться с тобой. — улыбнулся он, позволяя трогать себя.  — Здесь? — неуверенно глянув на опущенный занавес, спросил я.  — А ты боишься, что кто-нибудь зайдет и мы спалимся? — издевательски засмеялся Цвен, уже перебравшись к моему ремню. — Разве тебе не хочется разнообразия? Ловкие пальцы быстро справились с застежкой, и оказавшаяся в штанах рука вовсю наглаживала мой член, доводя до нужного состояния.  — Нихрена я не боюсь. — его слова прозвучали как провокация, и я, поднявшись, спустил джинсы вместе с трусами.  — Присядь. — Цвен, несильно толкнув меня, заставил занять свое прежнее место на диване. Он, наклонился, скользнув губами по шее и, плавно изогнувшись, забрался под стол, оказавшись у меня между ног. Белые линзы, особенно четко выделяющиеся в темноте, сейчас возбуждали еще больше. Горячий язык прошелся по внутренней стороне бедра. Несколько легких покусываний вызвали приятно пробежавшую по всему телу дрожь. Я лишь на мгновение прикрыл глаза и почувствовал прикосновение мягких губ к головке. Всего несколько движений языком вдоль, по всей длине, смачивая кожу, -и Цвен полностью взял в рот, до основания. Мне нравилось, как он делает, -не прикасаясь руками, не пытаясь отстраниться, сам подбирает нужный темп. Опустив руку ему на голову, я немного начал его разгонять, придерживая за затылок. И снова- никаких сопротивлений. Все это время он не сводил с меня глаз. Я знал, что ему нравится смотреть в такие моменты. Неожиданно резко освободив рот, готенок вылез из-под стола и, достав из кармана штанов смазку, кинул тюбик мне на диван.  — Ты же не против? — пошло улыбнувшись, он встал передо мной. Все-таки, эта сучка так и продолжает таскать с собой смазку.— мысль острой иглой кольнула голову. В этот момент у меня снова возникло дикое желание его придушить.  — Не начинай. — приобняв за шею, Рихард обхватил пальцами мой член, продолжая ласкать. — Я же знал, что мы вместе едем, поэтому и взял. Ведь ты бы сам не догадался. Походу, он заметил мою не совсем адекватную реакцию на содержимое его карманов. И, не дожидаясь, когда я приду в себя от небольшого нервного потрясения, сам быстро расстегнул свой ремень, стащил до колен штаны и снял кофту, швырнув ее на диван.  — Давай. Ты же хочешь. — облизывая губки, полушепотом сказал он, и, развернувшись ко мне спиной, уперся руками в стол, откровенно подставляя задницу. — Тебе же так нравится. Хотя, если стесняешься, можешь для начала просто потрогать. Готенок издевался наглым образом. Немного наклонившись на стол, он прогнул поясницу и, глянув на меня через плечо, закусил губу. Я все это время не мог оторвать взгляд от его жопки.  — Или все-таки боишься, что кто-нибудь зайдет, и увидит, что ты меня трахаешь? — язвительно усмехнулся Цвен, толкнувшись своей самой привлекательной частью тела. Каждое его слово и движение заводило все сильнее и я, не сдержавшись, резко прижал его к столу.  — Тебе экстрима захотелось? — не особо рассчитав силу, я шлепнул его по подставленной заднице. Он вскрикнул и, почувствовав, как моя рука сжимает его ягодицу, плавно качнувшись назад, наткнулся на стояк.  — Давай. — шептал он и терся об мой член. — Никто не узнает, что ты тут со мной делаешь. Его уговоры сводили с ума, и я видел, насколько Цвен сам этого хочет.  — Ниже наклонись. — шлепнув его еще раз, я быстро размазал выдавленный из тюбика гель по пальцам. — Может, тогда обойтись без прелюдий, и засадить тебе сразу? Ты же хочешь разнообразия.  — Нет. — Рихарда сразу запротестовал. — Так больно, а не разнообразно. И мне, как всегда, в голову пришла очередная глупая идея. Вставить один палец было достаточно легко, и я, аккуратно поглаживая простату, наклонился чуть ниже, покрывая поцелуями его спину. Всунув второй, и постепенно растягивая узкий проход, я продолжал целовать готенка: две маленькие привлекательные ямки на пояснице, его идеальной формы ягодицы, каждый сантиметр тела, несильно прикусывая нежную кожу. Цвен постанывал, подставляя задницу все сильнее. Пальцы уже быстро скользили внутри его горячей жопки, и я не выдержав, сжал зубы так, что готенок чуть не взвыл, но тут же забывшись, снова расслабился. На правой ягодице остался четкий след от зубов.  — Только не сожри меня. — выдохнул он, когда я отпустил его всего на пару секунд, растирая смазку по члену. Направив головку в проход и, притянув Цвена к себе за бедра, я толкнулся в него, постепенно входя глубже. Упираясь руками в стол, он сам двигался навстречу, насаживаясь на стояк.  — Замри. — вцепившись ему в волосы, я заставил его выгнуться сильнее и запрокинуть голову. До основания оставалось совсем немного, и я в несколько резких движений засунул полностью. Я не отрываясь любовался его идеальным профилем, четким контуром порозовевших приоткрытых губ.  — В глаза смотри. — чуть сбивчиво сказал я, уже разгоняясь и вдалбливаясь в его задницу по самые яйца. Холодные взгляд притягивал к себе, как магнит, лишая всякой возможности оторваться от него. Цвен, изогнувшись, смотрел на меня, заманчиво улыбаясь.  — Ты только не кончай внутрь. — простонал он. — А то не очень хочется домой ехать с мокрой жопой. Но я, не отвлекаясь на слова, продолжал трахать Рихарда, приложив головой к столу, и, взяв в руку его член, дрочил в ритм, стараясь не сбиваться. Блядские стоны Цвена напрочь заглушали все, что происходило снаружи. И сейчас не было ничего, кроме этой комнаты, и никого, кроме нас. Кроме него, — маленького готенка, сравнимого только с порошком высшего сорта, от которого я никогда бы не смог отказаться, или променять на кого-то другого. Я уже настолько привык к нему, к его запаху, к его телу, к его голосу и к тем ощущениям, которые испытывал только с ним, что не мог и думать ни о ком другом. Вцепившись в стол, он толкался мне в ладонь и я чувствовал, как в моей руке напрягается его плоть, с каждым движением все сильнее. Горячая струйка выплеснулась мне в руку. Мышцы плотно сжались, обхватив член внутри и, ощущая пробежавшую по телу дрожь, я быстро вытащил, спустив на пол… Домой мы возвращались другой дорогой. Она была чуть дольше, но зато свободная от машин. Ночью движения здесь почти не было. Цвен, по привычке, развалившись на сидении, курил в приоткрытое окно.  — Я же говорил, что тебе понравится. — мельком глянув на меня, он улыбнулся. — И приятное с полезным совместили. Порывшись в кармане, Рихард достал зип пакет с тем же самым розовым снегом, и, болтая им у меня перед глазами, язвительно усмехнулся.  — А еще я знаю, что от этого ты тоже не откажешься.  — Конечно, как и ты. — отозвался я и, забрав у Цвена недокуренную сигарету, сделал пару затяжек и вернул обратно.  — Я всегда только этот беру. — спрятав пакет, готенок довольно потянулся. — Это и есть высший сорт. Остальное- говно. Я искоса посмотрел на него и снова перевел взгляд на дорогу. Некоторое время мы молчали.  — Ты только сильно часто не употребляй. — слова сами как-то неожиданно вырвались. — Зависимость-это пиздец, хрен потом избавишься. Рихард, приподняв бровь, удивленно уставился на меня.  — Ну, так у меня же нет зависимости. — уверенно сказал он и, по привычке закатив глаза, безвольно откинулся на спинку сидения, изображая, что умер. Вытащив из бардачка смятую пачку сигарет, я вытряхнул последнюю.  — Я тоже думал, что у меня ее нет.