Пришла весна. Редкое солнце пока еще несмело роняло свои лучи на заторможенный после зимнего наркоза город, но все вокруг уже было пропитано свежестью и новой жизнью.
Особенно воздух. Он стал прозрачным, чистым, легким, и, выходя по вечерам на террасу, хотелось прикоснуться к нему. Почувствовать, как приятный, прохладный ветер гладит лицо и слегка треплет волосы.
Даже растущие вдоль дороги тополя, тянущиеся к небу голыми черными ветками, не казались больше такими мертвыми и обреченными.
Подняв жалюзи, я полностью открыл окно. К обеду стало совсем тепло, и свежий воздух, заполнив все пространство рабочего кабинета, только отвлекал от ноутбука и нескончаемых договоров, видеть которые вообще уже не хотелось.
Проводить время в такую погоду в офисе было конкретным издевательством.
Сидел бы сейчас спокойно на террасе с бутылкой пива, и никого бы не трогал, и меня бы никто не трогал. Никто бы не лез, как всегда, с дебильными просьбами и вопросами, и не пришлось бы слушать несмолкающий тупой треп соседнего отдела за стеной.
Не то, чтобы я так уж сильно ненавидел свою работу. Может, мне бы даже и нравилось заниматься всем этим, если бы объем был поменьше, и все подряд перестали вламываться ко мне, когда им захочется. Несмотря на пять лет, отданных организации, я до сих пор никак не мог привыкнуть к этому кипишу.
Обед закончился уже полчаса назад, но я так и не вернулся к работе. Просто расхаживал по кабинету с подкуренной сигаретой, и смотрел в окно на залитые солнцем улицы города.
Дверь, как обычно, открылась без предупреждения. Системный администратор Ганс влетел в кабинет в потрепанном виде, что было для него вообще не свойственно.
— Тилль, там отдел кадров срочно требует какие-то списки за январь прошлого года. — запыхавшись, еле проговорил он.
— Их списки у них и остались. Мне они ничего не передавали. — нехотя оторвавшись от открывающейся из окна панорамы, отозвался я.
— Но они орут, что они у тебя в архиве. — не успокаивался админ и, заметив на столе чайник, начал шарить глазами в поисках стакана.
— Че, прям так и орут? — усмехнулся я, достав пластиковый стаканчик из запечатанной упаковки, и поставил на стол. — А самим подняться и попробовать поорать здесь не судьба?
Быстро плеснув воду из чайника, Ганс прилип губами к стакану, и что-то невнятно промычал.
— Они до тебя дозвониться не могли, потому что телефон постоянно был занят. — Все еще тяжело дыша произнес он, бросив пустой стакан в мусорное ведро.
И только теперь я вспомнил, что действительно, отключил телефон из-за постоянных звонков.
Кому надо-тот найдет, а у особо нужных людей был и мой личный номер.
— И они решили отправить тебя? — затушив окурок в полной пепельнице таких же, я снова отошел к окну.
— Ну да. — кивнул он. — Они вообще взбесились, смотреть страшно было, я и убежал от греха подальше.
— Нихрена им не говори, и иди своими делами занимайся. — не поворачиваясь, ответил я. — Надо будет-сами придут.
Ганс снова кивнул, на этот раз молча, и скрылся за дверью. Мой покой продлился недолго. Но теперь хотя бы догадались для начала постучаться.
Желания отзываться не было, и я промолчал. Постучались еще раз. Потом еще и еще. Я держался, пока хватало терпения. Но раздражающие короткие постукивания действовали на нервы.
— Заходи, не бойся. — едва не проорал я на весь кабинет.
Все резко смолкло и наступила тишина. Только в соседнем отделе кто-то продолжал дико ржать.
Наконец, дверь медленно приоткрылась и из-за нее показалось удивленно-напуганное лицо статистика. В организацию он устроился совсем недавно, поэтому я даже не знал, как его зовут. Осторожно пройдя в кабинет, он остановился неподалеку от двери. Глядя на меня так, будто я в любой момент наброшусь на него, он, немного замялся.
— Что? — уставившись в упор, я не торопясь приблизился к нему.
— Герр Линдеманн? — неуверенно спросил он.
— К сожалению. — пройдя мимо, и поймав на себе изумленный взгляд, я развернулся обратно, прогуливаясь по кабинету.
— Мне нужен отчет о проверке технического оборудования. — на одном дыхании выдал он, наблюдая за каждым моим шагом.
— А я тут при чем? — обернувшись, я остановился, не понимая вообще, для чего он пришел.
— Но ведь все отчеты у Вас. А мне уже завтра его сдать надо. — продолжил он.
— А когда это мы успели с тобой местами поменяться? — до меня постепенно начало доходить, что это создание совсем мало что соображает. — Я не проверяю ваше сраное техническое оборудование. Это твоя забота, и составлять отчеты по этой херне тоже должен ты, а не я.
Пацан стоял, как примороженный и хлопал глазами. Меня уже конкретно начало все это жутко бесить.
— Иди отсюда. — оказавшись возле окна, я вытащил сигарету, закурил, и уже собирался выдохнуть.
— А какое оборудование надо проверять? — снова послышалось совсем рядом.
Я чуть не подавился дымом, не ожидая, что он все еще здесь.
— Толчки, блять. — не сдержавшись проорал я, глядя, как пацан, метнувшись к выходу, быстро скрылся с глаз.
Сделав пару затяжек, я потянулся, разминая спину, и почесался.
— Ты че, дрочишь? — раздался позади знакомый голос.
От неожиданности я вздрогнул, едва не выронив сигарету, и резко развернулся.
Цвен стоял в пороге, вцепившись в дверную ручку, и закатывался со смеху.
— А я еще подумал, что этот тип отсюда в панике выломился, будто его чуть не выебали. — хохотал Рихард. — А это ты тут, оказывается, коллектив совращаешь. Тип не дал, так ты теперь в окно решил передернуть? Правильно, там выбор больше, -спускай на кого хочешь…
Его я никак не ожидал здесь увидеть. Цвен никогда не приезжал сюда. И что его, блять, только дернуло? Мало того, что он ржал на весь этаж, так ещё и стоял возле моего кабинета, у всех на виду.
— И какого хрена ты тут делаешь? — схватив за рукав френча, я затащил его внутрь и захлопнул дверь.
Рихард, все еще стараясь успокоиться, уселся в кресло для посетителей и, закинув ногу на ногу, окинул меня насмешливым взглядом.
— А разве мне запрещено здесь появляться? — подняв бровь, спросил он. — Я и раньше сюда приезжал, правда, очень редко. Но до этого побывать мне удалось только в двух кабинетах-где родители работают. Твой третий.
Последняя фраза прозвучала как-то угрожающе и я, невольно покосившись на него, присел за стол. Рихард, вертясь по сторонам, осмотрелся и, поднявшись, начал разгуливать по помещению, попутно заглядывая на полки с документами.
— И для чего ты сюда приехал? — собирая разбросанные по столу бумаги, я внимательно наблюдал за ним.
Вряд ли здесь что-то действительно могло быть ему интересно. Но, уже достаточно зная все его замашки, вполне можно было предположить, что он залезет куда-нибудь, и к херам все перепутает. И это будет сделано вовсе не из интереса, и даже не со зла, а просто потому что Цвен, ко всему, что ему не принадлежало, относился очень небрежно. Я точно знал, где и что находится: на каких полках лежат договора, отчеты, за какой период, и от каких отделов. И, если не остановить это чудо природы вовремя, то мне по любому придется потом неделю разгребать оставленный после него бардак.
— Дома скучно было. — не отвлекаясь на меня, он увлеченно рассматривал сувенирный шар, — подарок на позапрошлое Рождество от одной молодой особы, которая тоже раньше здесь работала, но потом, к моему счастью, уволилась.
Взяв шар, Рихард перевернул его, встряхнул пару раз и поставил обратно. Искусственный снег, медленно кружась, постепенно засыпал маленький домик и очень похожую на настоящую, елку.
— Вот я и решил проверить, чем ты тут занимаешься. — наконец, оторвавшись от своего занятия, он повернулся ко мне с ехидной улыбкой. — Я то думал, что ты работаешь, как проигранный, а ты, оказывается, хуи пинаешь…один меня чуть с ног не сшиб, когда из твоего кабинета вылетел.
И, уже в следующую секунду, оказавшись рядом, Цвен заглянул в стоявшую на столе кружку с недопитым кофе.
— Еще, блять, попробуй. Вдруг там коньяк. — убрав кружку в сторону, я снова закурил, не поднимаясь с рабочего места.
Придвинув кресло поближе, Рихард устроился напротив и, подперев щеку рукой, уставился на меня с наигранной тоской в глазах.
— Ты же сейчас должен еще быть в школе. — откинувшись на спинку кресла, я все еще не мог оправиться от внезапного визита. — Прогулял, значит.
Цвен по привычке закатил глаза.
— Ну, да. — с полным безразличием согласился готенок. — Просто проспал, а потом вообще решил не ехать. Какой смысл тащиться в другой район ради двух уроков?
За стеной в соседнем отделе очень бурно обсуждали, кто сумеет с расстояния попасть в мусорное ведро банкой из-под «пепси», сопровождая все это действие громкими возгласами и свистом.
— Здесь тебя все видели, и уже в курсе, что ты у меня? — я, наконец, задал самый волнующий вопрос.
— Конечно, даже здоровались. И внизу, и пока в лифте ехал. Ну, и потом, я же не знал, где ты тут прячешься, поэтому пришлось у людей спрашивать. — Цвен снова поднялся и, сняв френч, небрежно кинул его на спинку кресла.
Меня совсем не радовало его присутствие, и я понимал, что он просто не даст мне работать, постоянно отвлекая не только своими разговорами, но и самим собой. Еще и лишний раз привлекать к себе внимание со стороны коллектива внезапным появлением в моем кабинете сына гендиректора, мне вообще не хотелось.
— Тебе долго еще? — подойдя к окну, он остановился, разглядывая открывающуюся с высоты двенадцатого этажа панораму.
— Как всегда. — затушив окурок, я все-таки вытряхнул содержимое пепельницы в мусорное ведро. — Так что можешь заканчивать свою проверку и валить домой.
Цвен обернулся и в одно мгновение приморозил меня своим надменным взглядом.
— Я вообще-то к тебе, можно сказать, в гости приехал, а ты даже кофе не предложил. — с нескрываемой обидой произнес он.
Теплый весенний воздух как-то сказочно успокаивал, и я, глядя на еще немного детские эмоции Цвена, все-таки решил, что пусть остается, пока не начнет выносить мне мозг.
— Ладно. Предлагаю. Будешь? — усмехнулся я, щелкнув кнопкой стоявшего рядом на тумбочке чайника.
Рихард, так ничего и не ответив, медленно пересек кабинет и, обойдя стол, остановился у меня за спиной.
— Нервный ты какой-то сегодня. — тихо сказал он.
Я почувствовал легкое прикосновение его рук к плечам. Слегка сжимая пальцами напряженные мышцы, он методично сдавливал и отпускал, перемещаясь то ближе к шее, то к предплечьям. Я замер от ощущений. По всему телу сразу пробежала волна кайфа, заставляя непроизвольно расслабиться. Конечно, через ткань кофты это было немного не так, как хотелось бы, но все же достаточно приятно. Запустив пальцы в волосы, Цвен нежно гладил по голове, другой рукой продолжая сжимать плечо.
Чайник закипел и отключился, сообщив об этом коротким щелчком кнопки.
— Так ты будешь кофе? — немного севшим голосом спросил я.
— Не надо кофе. — наклонившись ниже, шепнул Рихард мне на ухо, щекотя шею своим дыханием.
И, приобняв, он в наглую забрался рукой мне под кофту, теперь уже гладя всей ладонью по животу. Вторая пробежавшая по телу волна, подействовала уже иначе, рассыпаясь мелкой дрожью и сосредотачиваясь напряжением в паху.
— Может, ты снимешь кофту? Она же мешает. — тихий шепот только усиливал это напряжение.
И ловкие тонкие пальцы, насколько это было возможно, забирались все ниже, под ремень. Задерживались там всего на мгновение и снова горячая ладонь скользнула вверх, поглаживая живот, и остановилась на груди.
— Ну, так что? — я чувствовал, как нежные губки готенка едва касаются мочки уха. — Снимешь? Или если хочешь, я могу тебе помочь.
В его тихом голосе отчетливо читалась похоть, ее Цвен никогда не мог скрыть. Как бы он ни старался, она всегда оказывалась на поверхности, подавляя все остальные эмоции.
Я знал, чем все это закончится. Просто не смогу ограничиться одними этими расслабляющими поглаживаниями.
Ощущая, как Цвен сжимает мне сосок, просто профессионально играя своими пальцами с моим телом, я резко развернулся в кресле и встал вплотную напротив него.
Рихард, подняв глаза, игриво смотрел на меня. Но его затуманенный той самой похотью взгляд, воспринимался мной как вызов. И так было всегда.
Как готенок ни старался: и перевоплощаясь в вампира, и показывая свой дебильный характер, и проявляя некоторую агрессию в мою сторону, — мной он всегда воспринимался виктимом, который сам провоцирует каждым своим действием. Пусть и агрессивным, специально доводящим меня до помешательства. Не стандартной, затравленной, идущей на уступки жертвой; не легкой добычей, которую можно взять без сопротивления, и к которой я бы, в принципе, не испытывал никакого влечения. Но к этому ненормальному созданию спокойно относиться у меня не получалось, как бы я не старался.
Схватив ключ со стола, я быстро закрыл дверь изнутри. В том, что у Цвена в кармане лежит смазка, -я тоже не сомневался. Если он ко мне приехал именно за этим, значит, по любому взял с собой. Сняв на ходу кофту, я швырнул ее в кресло.
Прижимаясь задницей к столу, Рихард, с едва заметной улыбкой, наблюдал за мной.
— Тебе тоже придется снять. Только вообще все. — оказавшись рядом, я сам залез к нему в карман, вытащив тюбик. — Дома скучно было, и ты решил приехать кофе попить?
Издевательски усмехнувшись, я потянул его за ремень, притягивая к себе. Расстегнув пряжку и ширинку, спустил с его задницы джинсы вместе с трусами и усадил на стол.
— Я правда хотел только кофе попить. — играючи оправдывался он.
— Да ладно. — поглаживая его по бедрам, я любовался им. — Я же знаю, что у тебя переходный возраст, гормоны, -как ты тогда сам сказал, а по весне они вообще становятся неуправляемыми.
Присев перед ним на колени, я снял с Цвена туфли, мельком глянув на него. Он, прикусив губу, уперся руками в стол, немного отклонившись назад, и слегка удивленно смотрел на меня. Теперь полностью стащить джинсы было совсем просто, и уже через пару секунд на нем осталась только тонкая черная футболка. С ней он сам справился.
Раздвинув ноги Рихарда в стороны, я прижал его к себе. Весна, действительно, действовала как-то по особенному даже на меня, или, может, это ласки готенка пробуждали несвойственную мне нежность к нему. В любой другой момент меня бы это напугало, но только не сейчас. Сейчас хотелось просто забыть обо всем на свете.
— Ты же понимаешь, где мы находимся. — касаясь его губ своими, тихо сказал я. — Так что, не ори. И, если кто-то что-то услышит, отмазаться не получится, и я просто не смогу потом объяснить, что тут происходило.
Цвен, прикрыв глаза, подставлялся, как только мог: шею, ключицы, грудь, -я целовал его везде, вдыхая сводящий с ума запах дорогого парфюма, всегда одинакового, но зато, только его одного. Капелька прозрачной смазки на головке осталась нетронутой, и я дрочил ему, стараясь не касаться ее.
Рихард шумно дышал, гладя меня по щеке. Опустив руку на поясницу, я ощущал, как он прогибается под ней, и пытается прижаться еще ближе. Его пальцы скользнули по моим губам, он аккуратно водил ими по контуру, наблюдая за мной. Я уже догадывался, что он хочет сделать, и пропустил внутрь.
Тихо постанывая, Цвен вызывающе улыбался, пихая пальцы мне в рот и, тут же вытаскивал, скользя ими по губам, и через секунду они снова оказывались во рту.
— Тилль, это так заводит. — тихо шептал он. — Так мокро, блять.
Притянув к себе за шею, он продолжал вытворять все то же самое, одновременно облизывая мои губы.
— Только я же у тебя ничего не просил. — шепнул Цвен и, убрав пальцы, забрался языком в рот, так и не дав мне ничего ответить.
Наверное, я только сейчас начал замечать, сколько в нем нежности. Он ласкал своим языком мой, скользя по деснам, всасывал губы, слегка прикусывая.
И я чувствовал, как все сильнее напрягается его член. Я так и не притронулся к головке, хотя это было сложно контролировать. Рихард двигался, стараясь снять напряжение.
— Потом попросишь. — прижав его спиной к столу, я немного отстранился.
Некоторое время я любовался идеально сложенной фигурой, продолжая дрочить ему и, слегка наклонившись, осторожно дотронулся языком прозрачной капельки смазки, проступившей на головке.
Цвен чуть вздрогнул и, приподнявшись на локтях, пошло улыбнулся, глядя на меня. Обхватив губами его член, я брал только наполовину, дожидаясь, когда он уже не вытерпит и начнет сам. Рихард не заставил долго ждать. Опустив руку мне на голову, и не позволяя отстраняться, он сам начал толкаться, проникая все глубже. Сначала медленно, как бы прислушиваясь к своим ощущениям, шумно втягивая воздух, но постепенно начиная разгоняться. Подобрав нужный темп, Цвен уже не останавливался. Головка быстро входила в горло, и я даже сам кайфовал от этого.
Освободившись от его руки, и поймав тот ритм, в котором он двигался, я сам полностью брал в рот. Готенок, закинув ноги мне на плечи, тихо постанывал. Немного прижимая языком его член, я чувствовал, как он снова начинает напрягаться, но мне совсем не хотелось, чтобы он так быстро кончил. Я полностью вытащил, провел языком по всей длине, и, поймав новую выступившую капельку смазки, слегка сжал губами головку.
— Издеваешься. — шептал Цвен. — Давай, возьми весь.
Я взял полностью и в несколько движений снова довел его до стонов. В последний раз скользнув по твердой плоти, я выпустил уже перевозбужденный до предела член.
Притянув готенка к себе чуть ближе, поглаживая, размазал гель по его горячей промежности.
— Ты помнишь, что орать нельзя? — всунув палец в узкий проход, я смотрел на это маленькое чудо, извивающееся передо мной на столе.
Нежно поглаживая уплотнение простаты, я крепко держал его за бедро, отведя ногу в сторону. И, когда он, стиснув зубы от проникновения второго пальца, в нетерпении пытался насаживаться сам, я терял рассудок от одного только этого представления. Если бы даже я наблюдал за всем этим со стороны, по любому бы не сдержался, начав передергивать. Безупречные формы тела Цвена, идеальные черты лица, которые в такие моменты становились особенно привлекательными, отработанные движения и вся его натура цепляли так, что оторваться было просто невозможно.
Выдавив небольшой шарик геля на свой член, я, глядя на сводящую с ума позу Рихарда, начал растирать смазку, чуть не кончив от собственных прикосновений.
— Ты же можешь шире раздвинуть ноги. — я старался говорить как можно тише, но от волнения голос садился. — Или стесняешься?
Цвен, не долго думая, придвинулся к самому краю стола и, разведя колени в стороны, заманчиво улыбнулся уголками губ.
Просунув одну руку ему под поясницу, второй я направил член в проход, аккуратно проталкиваясь вперед и, когда головка полностью вошла, перестал придерживать. Рихард, затаив дыхание, с блядской улыбкой на лице, ждал самого интересного не меньше меня.
Зажав Цвену рот рукой, я резко вошел, но лишь на половину. Он приглушенно вскрикнул и выдохнул мне в ладонь.
— Тише. — не узнав свой голос, сказал я.
Меня трясло от возбуждения и, так и не выпуская его, я продолжил толкаться вперед. Горячее дыхание обжигало руку, глухие сдерживаемые стоны, и полуприкрытые, затуманенные глаза сдавали его полностью. Я просто дико кайфовал, когда видел все это, видел, как ему хорошо. Хотелось слышать, как он стонет; смотреть, как ловит воздух, открывая свой мокрый ротик. Но сейчас это было нереально.
Я уже полностью засаживал, Цвен вовсю пытался освободиться от руки, вертя головой.
— Я уберу руку, если ты обещаешь не орать. — немного сбавив ритм, сказал я.
Рихард кивнул и я отпустил его. Сначала все шло просто супер. Он держался, сжав зубы и, притянув меня к себе, обнял за шею.
— Если бы ты сам знал, как это, то никогда бы не сказал мне такого. — прерывисто прошептал Цвен.
Он шумно дышал, постепенно переходя на тихие стоны, это еще было терпимо, но, как только я начинал разгоняться, они становились все громче, и мне снова пришлось зажать ему рот.
— Блять, мы же так спалимся. — выдохнул я и, убрав руку с поясницы на бедро, продолжал трахать готенка в его узкий горячий проход.
Цвен хватаясь за стол, скинул на пол папки с договорами и, запрокинув голову, дышал все чаще.
Внезапный стук в дверь застал врасплох, но я не останавливался, просто уже не мог. Дверь была закрыта на ключ, так что, при всем желании, сюда никто не сможет зайти. Но посетитель тоже не собирался уходить, продолжая стучать. Я надеялся, что в коридоре нас не слышно. Как раз в этот момент в соседнем офисе шел турнир по забрасыванию банки в мусорное ведро, и крики, смех и дебильные комментарии в любом случае заглушали то, что происходило у меня в кабинете.
В дверь по-прежнему продолжали долбить, а я продолжал долбить Рихарда.
Он, стонал так, что даже с зажатым ртом, его было слышно. По крайней мере, мне.
— Цвен, я так не могу. — уже не выдержав, я снова убрал руку. — Делай, что хочешь, только не так громко.
Готенок, закусив губу, обхватил пальцами свой член. Я взял его за бедра и полностью натянул на себя. И снова сжатые зубы, шумный вздох, и прикованный ко мне полный похоти взгляд, в котором я каждый раз тонул с головой. Мне хотелось его еще и еще, хотелось засаживать без остановки, все глубже и глубже.
Сучка, блядина, маленькое чудо.— в голове все перемешалось. Цвен в этот момент сочетал в себе все, что мне хотелось в нем видеть.
Рихард, постанывая, шептал мне такие пошлости, от которых просто напрочь сносило голову. Я уже не замечал, как начал сбиваться, еще сильнее вцепившись в его бедра. И он, видя это, специально издевался, вызывающе облизывая свои губки.
— Давай еще. — чуть громче просил он. — Еще глубже.
Сжимая мой член внутри, Цвен доводил меня до полного безумия. И я, не выдержав скопившегося напряжения, даже не успел на этот раз вовремя вытащить. Он кончил почти сразу, запрокинув голову и до боли впившись пальцами мне в плечо.
За дверью стояла тишина, а за стеной по прежнему ржали, закидывая банку в ведро.
Сидя в кресле в одних штанах, и так и не застегнув ремень, я пускал в потолок белые колечки дыма. Цвен перевел почти целую упаковку влажных салфеток и, вытираясь, искоса поглядывал на меня.
— Нахрен ты так сделал? — швырнув очередную салфетку в ведро, он, наконец, натянул трусы. — Ты же знаешь, что внутрь кончать можно только дома.
— Не сдержался. — пожав плечами ответил я. — Закажи такси, быстрее доберешься.
Рихард презрительно уставился на меня.
— А ты ничего не забыл? — надев джинсы, он поднял валявшуюся на полу футболку и, несколько раз стряхнув, повесил ее на спинку кресла.
Конечно, я забыл. Просто все произошло настолько быстро, что установленные нами правила сами собой вылетели из головы.
— Ну, и сколько на этот раз? — я уже полез в карман за деньгами, но Цвен меня опередил.
— Не сколько. — подозрительно улыбнувшись, он сел напротив, сложив руки на груди. — Я хочу сходить куда-нибудь. — Рихард на мгновение задумался, поправляя упавшую на лоб прядь волос. — Например, в кафе.
Я так и не понимал, что от меня требуется.
— Сходи, я же тебя не держу. Сотки хватит? — и, все-таки вытащив деньги, уже начал отсчитывать.
— Нет. Я с тобой хочу. — тихо, и немного смущенно отозвался он.
Для меня это стало неожиданностью. Раньше он никогда, насколько я знаю, не проявлял интереса к подобным заведениям. Но отказаться у меня уже не было права.
— Ну ладно. — нехотя согласился я, бросив окурок в пепельницу. — Давай в выходные.
Натянув футболку, Рихард придвинулся ко мне и уставился в глаза.
— Я хочу сейчас. — это уже прозвучало достаточно холодно и я понял, что если ему отказать, то мне снова придется смотреть представления театра одного ненормального актера.
— А я сейчас не могу. — капризы Цвена начинали раздражать. — Я что, по-твоему должен все бросить и забить на работу ради твоего очередного заеба?
Рихард некоторое время не отрываясь, надменно смотрел на меня.
— Бесишь. Ненавижу. — выдал он свою излюбленную фразу и, отвернувшись в сторону, продолжил, но уже совсем на другой ноте. С явным разочарованием и неприязнью в голосе. — Ты постоянно то здесь до самой ночи торчишь, то в своем кабинете… И вообще я даже поговорить с тобой не могу из-за твоей работы.
Я не понимал, что со мной происходит. По идее, за весь этот цирк, я бы мог его в легкую выставить за дверь, а дома еще раз провести разъяснительную беседу, но… Весна действовала на меня как успокоительное, и в то же время эта нездоровая нежность к готенку все больше пугала.
— Цвен. — позвал я его, собираясь немного спокойнее объяснить причину, почему я не могу пока рассчитаться с ним.
Но его взгляд меня напрочь убил. Мягкий, расстроенный и такой упрашивающий, что отказать было невозможно. И меня опять же, это бесило.
— Что ж ты, сучка, со мной делаешь? — потирая виски, я пытался привести мысли в порядок.
В принципе, у меня была возможность свалить пораньше и поработать дома. Допоздна. Просидеть полночи в кабинете, уставившись слипающимися глазами в монитор…
Сраная весна и взгляд готенка…
— Документы с пола собери. — нехотя одеваясь, сказал я. — Лучше бы деньгами взял.
***
С каждым днем становилось все теплее. И теперь, выходя по вечерам на террасу, можно было часами сидеть на скамейке, сходя с ума от весеннего теплого ветра. Отрешенно ото всего мира, утопать в этом наполненном умопомрачительными запахами воздухе. Весна кружила голову, и я все чаще стал замечать за собой, что ко мне вернулись совершенно неуместные сейчас эмоции, оставленные где-то в прошлом, от которых, как мне казалось, я уже давно избавился. Они практически стерлись из памяти, и теперь снова, как раньше, будоражили сознание, заставляя чаще биться сердце. И, как бы я ни старался от них избавиться, это не получалось.
Уже совсем стемнело. Улицу освещали фонари, — каждый, как маленькая луна, и черные тени от растущих вдоль дороги тополей падали на дорогу. Даже поздним вечером было тепло, и я сидел на скамейке, расстегнув куртку. Зажав в зубах сигарету, я устало откинулся на спинку скамейки. Только что приехав с работы, и, не заходя в дом, я решил немного прийти в себя после целого дня, проведенного среди дебилов.
Дверь тихо скрипнула. Цвен, завернувшись в плед, забрался с ногами на скамейку и присел рядом. Я не поворачивался к нему, продолжая смотреть на усыпанное звездами небо.
Щелкнула зажигалка, Рихард шумно выдохнул дым и уставился на меня.
— А ты че это домой не идешь? — нарушив тишину, спросил он.
— Отдыхаю. — не глядя на него, отозвался я.
— Че, все настолько печально, что ты уже даже от машины до дома с остановками добираешься? — издевательски усмехнулся готенок. — Мало было амнезии и того, что с тебя песок сыпался. Совсем стареешь.
Цвен вздохнул, и в следующую секунду, закатываясь со смеху, толкнул меня головой в плечо.
— Да пошел ты. — я улыбнулся, глядя на него.
Маленькое чудо, с растрепанными, торчащими ежиком волосами, закутавшееся в мой плед сидит рядом и дымит сигаретой. В окнах кухни горел свет. Значит, еще не ужинал, ждал.
Долбанная весна… Притянув к себе, я обнял его, и Цвен, как-то несмело прижимаясь, спрятал лицо.
— Ты ел? — стряхнув пепел под ноги, спросил я.
— Нет еще. Тебя ждал. — отозвался он и, подсев поближе, укрыл меня краем пледа.
***
Иногда, если я возвращался не очень поздно, Цвен накрывал на стол и мы вместе ужинали. Он всегда ждал меня, но не всегда дожидался.
Чаще всего я задерживался, и, приезжая домой, заставал его уже спящим. Сам я старался его не будить, потому как последствия этого могли быть всевозможными. Все зависело от того, в каком настроении и с какими мыслями готенок уснул.
Либо мне приходилось полночи выслушивать его подростковые проблемы, со всеми подробностями и комментариями. Либо он, не обращая внимания на время, мог начать какую-нибудь очередную ненормальную игру. Обычно Цвен дожидался, когда я почти усну, и неожиданно громко вскрикивал. И, если я от этого вздрагивал, то на весь следующий день становился объектом насмешек. Он начинал дергать меня за волосы, кусаться, правда, несильно, но достаточно ощутимо, что чаще всего доводило до эрекции и игра заканчивалась так, как уже мне хотелось. Но по части расчета за секс все осталось по-прежнему- услуга за услугу, поменялись только расценки, став чисто символическими. Рихард мог попросить денег на сигареты, или на новый лак для ногтей.
Однажды, также поздно придя домой, я был уверен, что он спит. Но, стоило только лечь, засранец прижался ко мне, и я понял, что на нем вообще ничего нет. Его мокрые нежные губки, упругая задница и горячее извивающееся тело, -все произошло настолько быстро, что я даже не успел опомниться.
— Я тебе завтра отдам. — я лежал, стараясь отдышаться.
Подниматься и идти за деньгами мне совершенно не хотелось.
— Не надо отдавать. — Цвен, лежа на животе, немного приподнялся на локтях и, наклонив голову на бок, искоса посмотрел на меня. — Лучше купи мне что-нибудь.
Я даже не представлял, что ему нужно и он своей просьбой вогнал меня в ступор.
— Например? — я присел, потянувшись за пепельницей.
— Не знаю. — задумчиво отозвался он и, забравшись под плед, прижался ко мне. — Выбери что-нибудь сам. На память.
