Non enim quid amor

Лорд-десница чувствовал себя загнанным зверем, медведем в яме, из которой не выбраться, сколько не реви и не греби лапами. Он не думал, что ситуация может принять такой серьёзный оборот; если бы Джон Коннингтон знал, что случится, то собственными руками удавил бы эту гадину, не позволил бы ей запустить когти в сына Рейгара. Однако уже слишком поздно: женщина беременна, носит под сердцем дитя законного короля Вестероса, а Эйгон настолько ею очарован, что не желает смотреть на других девушек, куда более молодых и красивых. Благородные девицы, леди из самых знатных домов Семи королевств, приехали в Красный замок в надежде привлечь внимание молодого короля, а он не замечал никого, кроме своей любовницы, бывшей вдвое старше Эйгона. Джон свирепо сжал кулаки; и что он в ней нашёл?! У женщины было обаяние ядовитой змеи и осколки малахита заместо глаз, не красавица, вдова, младшая сестра Петира Бейлиша, одного из ставленников Серсеи Ланнистер, и уже этого было довольно, чтобы заслужить презрение Коннингтона. Если раньше он относился к леди Беренис настороженно, но без особой неприязни, то теперь Коннингтону было трудно даже просто смотреть на нее. Женщина ничуть не стыдилась своего положения королевской любовницы, смело выставляла напоказ свой округлившийся живот, вела себя скорее как жена Эйгона, а не мимолетное увлечение юноши. Лорд-десница напрасно надеялся, что молодой король охладеет к ней, беременности Беренис Бейлиш Эйгон радовался, как будто своему наследнику, да только Джон Коннингтон лучше позволит отсечь себе руку по локоть, чем позволит отпрыску этой женщины занять трон. Нет, следующим королем станет сын, рожденный в законном браке, от молодой, приличной девушки, которая придет в постель Эйгона Таргариена девственницей, а не от изрядно потасканной, холодной и расчетливой дряни, коей и была леди Беренис Бейлиш. Как же он не доглядел? Почему позволил, допустил?.. Джон и не подозревал даже, что связь сына Рейгара с Беренис настолько окрепнет. В мальчике бурлили соки юности, Коннингтон не видел вреда в том, что он позабавится немного с опытной женщиной, тем более, что Беренис и сама была не против. На корабле все были друг у друга на виду, Джон слышал стоны женщины и частое, нетерпеливое дыхание Эйгона, когда он уединялся со своей любовницей в каюте или в рундуке, и тихонько посмеивался, понимая, что парень уже совсем взрослый. Жаль, что Рейгар не смог увидеть, как окреп и возмужал его сын, однако в последние дни лорд-десница радовался, что его серебряный принц не дожил до этого дня и не увидел того позора, что пустил корни в Красном замке. Джон уже второй раз подводил Рейгара; тогда это стоило принцу-дракону жизни, теперь под угрозой был Эйгон, но Коннингтон не знал, как его спасти. Склонившись над столом пот тяжестью угрюмых мыслей, мужчина прижал ладонь ко лбу; он давно хотел удалить сестру Мизинца от двора, отослать ее в Персты или подыскать нового мужа, однако король воспротивился этому, заявил, что леди Беренис отныне всегда будет рядом с ним. Глупость, нелепость, юношеская блажь! Какая королева захочет терпеть рядом потаскуху своего мужа?! Эйгон Недостойный не стыдился красоваться перед королевой Нейрис своими любовницами, но Джон не хотел, чтобы сын Рейгара уподоблялся своему предку; Коннингтон уговаривал, упрашивал, льстил, ругал и упрекал парня, силился донести до него мысли о приличиях и о том, что его ребенку, дракону, но незаконнорожденному, придется нелегко, однако Эйгон стоял на своем твердо, по-мужски уверенно, раня своей холодностью Джона. — Будет так, как я решил, — голос юноши обволакивал Коннингтона жидкой сталью, индиговые глаза смотрели сердито из-под насупленных бровей; король казался Джону незнакомцем, и он с ужасом понял, что теряет его. Теряет сына Рейгара из-за женщины из дома Бейлиш, такой же гнилой и циничной, как и ее братец. Быстро подсуетилась, забеременела от парня, слишком молодого, еще наивного, не понимающего, что из себя представляла его любовница. Уж не за этим ли ее подослали к Эйгону? Заморочить ему голову, сбить с толку, внести разлад между ним и Джоном; леди Беренис не особо вмешивалась в государственные дела, но все равно ее присутствие чувствовалось постоянно, всюду Коннингтону мерещился ее мятно-вересковый аромат, ее взгляд с ехидным прищуром и тонкая улыбка, которая выводила мужчину из себя. Беренис Бейлин смеялась над ним, потешалась, праздновала победу; ребенок, которого она носила в своем чреве, был залогом ее безопасной, безбедной жизни, средством, которое привяжет к ней Эйгона еще крепче. Впору было молиться, чтобы родилась девочка; сын — это слишком большая угроза. Новой Пляски Драконов Вестерос не перенесет. Следовало убить ее, выбросить за борт, задушить во сне, но не позволить этому случиться. Джон Коннингтон схватил штоф и жадно приложился к узкому горлышку, позабыв о кубках. Во всех Семи королевствах не найдется достаточно красного дорнийского, чтобы унять его боль; а что начнется, когда Беренис все-таки родит… Конечно, это дитя Эйгона, родная кровь принца Рейгара, однако если выбор будет стоять между благополучием молодого короля и жизнью ублюдка Беренис Бейлиш, рука Коннингтона не дрогнет. Лорд-десница глотнул еще вина, утер губы бархатным рукавом дублета; Эйгон был всерьез настроен узаконить своего еще не родившегося бастарда, а леди Беренис и не думала его отговаривать. Хитрая сука, она все просчитала; вскружила парню голову, теперь он огрызался даже на леди Лемору, которая безуспешно пыталась уговорить короля обратить внимания на девушек из дома Тирелл. Упрямый юнец, жениться ведь все равно придется; благо, что леди Беренис не настаивала на браке, иначе бы им точно не миновать беды. Плохо, когда мужчина так сильно привязан к любовнице, особенно такой, как леди Бейлиш. Несмотря на гудящую голову и стеснение в груди, лорд-десница собирался заняться письмами: браавосский банк требовал уплаты долгов, Тиреллы и дорнийцы вспомнили о давней вражде и теперь чинили беспорядки на границе Марок, Станнис продолжал сидеть на Севере, как медведь в своей берлоге, а Петир Бейлиш, лорд-протектор Долины, клялся в верности королю от имени Роберта Аррена и справлялся о своей сестре, выражал надежду, что Эйгон Таргариен хорошо о ней позаботится. Джон скомкал письмо в кулаке; слизняк, он не заслуживал доверия так же, как и Беренис; и как этой паре мелких пичужек удалось так высоко взлететь? Джон мучительно вчитывался в письмо от браавосских банкиров, которые витиевато намекали в своих письмах, что долг казны надобно уплатить, да ещё желательно во всем объёме сразу, когда в дверь горницы постучали. Коннингтон никого не ждал и просил стражу не беспокоить его по пустякам, однако незваного гостя беспрепятственно пустили в кабинет лорд-десница, вызвав у него очередной приступ раздражения. Резкая отповедь уже рвалась с языка, однако Джону пришлось проглотить обжегшую горло брань когда он увидел стоящую на пороге леди Беренис Бейлиш. — Лорд-десница, — женщина вплыла в горницу с извечной улыбкой на тонких губах; Джон смотрел на неё, нахмурившись, избегая опускать взгляд на тугой живот, прикрытый темно-зеленым атласом. Несмотря на свое положение возлюбленной короля, леди Беренис одевалась довольно скромно, однако держалась так, будто вся Королевская гавань принадлежала ей. Стерва напыщенная. — Что вы хотели, миледи? — прямо спросил Коннингтон. — Не думаю, что в вашем положении такие поздние визиты уместны. — О, я не отниму у вас много времени, — Беренис по-девичьи легкомысленно отмахнулась. — Я всего-то хотела узнать, когда выйдет указ о жаловании мне земель, ранее принадлежавших Санглассам. Неловко выйдет, если я вдруг решу посетить дом, который мне ещё не принадлежит. — Всему свое время, миледи, — проворчал лорд-десница; хорошо, что она хоть на Драконий камень не зарилась, не воображала себя королевой, хотя кое-кто при дворе называл леди Беренис Укротительницей Дракона. Вырвать бы болтунам языки, да толку?! Сплетники никогда не переведутся. — Надеюсь, мне не придётся ждать слишком долго, — женщина любовно погладила свой живот, играя блеском сапфиров и изумрудов, украшавших её тонкие пальцы, — не хотелось бы беспокоить его милость по такому пустяку. Тем более, что он сам обещал мне эти земли. — Не вам, а вашему ребёнку, который ещё и головы не высунул из вашего лона, — грубовато бросил Джон, — когда он родится, тогда и поговорим. А сейчас возвращайтесь к себе, миледи. Я занят. — Да вы никак мне указываете, лорд-десница, — весело изумилась леди Беренис, сложив руки на выпирающем животе, — считаете, у вас есть на это право? — Не берите на себя слишком много, — посоветовал Коннингтон, тяжело поднимаясь из-за стола. Беренис Бейлиш была слабой женщиной, не державшей в руках ничего, тяжелее шелкового платка, однако от неё волнами исходила опасность; и как Эйгон этого не заметил? Его любовница все равно, что мантикора — маленькая, ядовитая, она вполне может стать причиной гибели короля. Однако мальчик не простит, ни за что не простит Грифа, если с леди Беренис и их ребёнком что-то случится. Поэтому Коннингтон решил ограничиться устным предупреждением. — Я — десница его милости, а то, что вы иногда греете его постель, ещё ничего не значит. Куда больше значения имеет ваш первый брак и некогда тесные отношения с Серсеей Ланнистер. Какое-то время вы даже были одной из её дам, не так ли? — Джон позволил себе глумливую усмешку. — Так хотели послужить короне, что не обращали внимания на то, чья голова её носит? Или все дело было в Цареубийце? Женщина вздохнула, поджимая губы, от внимания лорда-десницы не укрылся злой блеск её глаз, однако лицо Беренис сохраняло вежливое выражение, будто бы речь шла о погоде. И все же Коннингтон её задел, вон как дернулась, стоило ему упомянуть Джейме Ланнистера. — Говорят, — продолжил Джон, — Вы были влюблены в него. — Почти каждая девица в Вестеросе была влюблена в Джейме Ланнистера, — ровно заметила леди Беренис, — и мне не удалось стать исключением. Как же я, Бейлиш, могла обделить своим вниманием золотого льва? — Однако его заполучить не удалось, верно? — мстительно промолвил Коннингтон. — Даже не будь он королевским гвардейцем, старый Тайвин не допустил бы смехотворного брака своего наследница с девицей из рода Бейлиш. — Вы совершенно правы, милорд, — серьёзно кивнула леди Беренис, — благо, что уже тогда я понимала, что жизнь — не песня, иначе бы мы сейчас с вами не беседовали. Моя наивная влюблённость давно прошла, сейчас же я люблю только одного мужчину — нашего короля. — Вранье! — Джон вскочил, шарахнул ладонью по столу, опрокинув чернильницу. — Уж не знаю, какие планы ты вынашиваешь, но знай — я не позволю никому причинить вред Эйгону! — Я вынашиваю ребёнка, милорд, если вы вдруг забыли, — мило напомнила женщина, склонив голову набок. — Дитя вашего короля, дракона. — Скорее, змею или ящерицу, — пробормотал себе под нос Джон, недобро косясь на леди Беренис. Вестерос уже знавал королевских бастардов, и ни один из них не принёс Семи королевствам счастья. Пожалуй, и правда будет лучше поскорее отписать родовые земли Санглассов любовнице Эйгона, пусть бы убиралась туда растить ребёнка, а Джон бы в её отсутствие занялся бы поисками жены для юного короля. Глядишь, вдали от Беренис парень бы немного остыл, может, и присмотрелся бы к другим девицам, однако лорд-десница понимал, что справиться с леди Беренис Бейлиш будет непросто. Она не отпустит так просто Эйгона, особенно, когда ребёнок появится на свет, но это ничего; Джон Коннингтон тоже не сдастся. Гриф защит сына Рейгара, чего бы ему это не стоило.