Non enim quid amor

Калеку на колени поставить не трудно. Евнух в остроконечном шлеме попросту ударил Джейме по ногам, болью вынуждая склониться. Джейме едва не потерял равновесие, упал на руки. Правая пробороздила золотыми пальцами мраморные плиты пола, отвратительный скрежет вынудил мужчину недовольно поморщиться, однако каменные лица его стражей даже не дрогнули. Взгляды, бросаемые Безупречными на поверженного Цареубийцу, были полны презрения. Ланнистер не сдержал кривой усмешки. Видимо, работорговцы, отрезая им яйца, заменяют их железными. — Поднимите его, — прозвенел чистый девичий голос. А Джейме ожидал услышать глухое карканье Эйериса. — Я хочу посмотреть в глаза убийце моего отца. Убийца, который спас тысячи жизней. Который спас целый город… Джейме улыбался, когда евнухи грубо поставили его на ноги, и смело взглянул на королеву. Железный трон злобно щерился шипами и зубьями, отбрасывая длинную тень, растекшуюся по всей длине тронного зала. Он помнил, как сидел в нем Безумный король, сжимая подлокотники, бросая подозрительные взгляды исподлобья. Спутанные серебристые волосы падали ему на лицо, а желтые ногти длиной в дюйм алчно царапали сталь, закаленную огнем дракона. Джоффри раздувался от самодовольства, Томмен нетерпеливо ерзал на подушках. А стройная девушка, что так гневно смотрела на Ланнистера, сидела на самом краешке Железного трона, сложив руки на коленях. Синее шелковое платье восточного покроя делало ее глаза темно-пурпурный, отблески факелов золотили локоны, ниспадающие на точеные плечи. Ни одну уже юность сожрал Железный трон. Скоро и в Дейнерис Таргариен он запустит свои кривые клыки. — Сир Джейме Ланнистер, — звук его имени словно приговор, — ты обвиняешься в убийстве отца Дейнерис Бурерожденной, Неопалимой, Матери Драконов, законной правительницы Семи Королевств. Признаешься ли ты в том, что поднял меч против своего короля, Эйериса Таргариена? Изумрудный взгляд вспыхнул ярче. Золотая рука болталась на одном ремешке, отсутствующие пальцы пронзало тупой болью. Джейме учтиво склонил голову. — Признаю, — ответил он неожиданно тихо, — признаю и совершенно не жалею об этом, — заметив, как побелело лицо юной Таргариен, Ланнистер добавил, — хотите знать, почему? — Не слушайте его, ваша милость, — прорычал Джорах Мормонт. На щеках медвежьего рыцаря ходили желваки, рука опустилась на эфес меча, — Цареубийца не скажет вам ни слова правды. Предатели, интриганы, лжецы и убийцы — вот кто Ланнистеры из Кастерли — Рок. — Убийцы и предатели, но не работорговцы, — заметил Джейме. Мормонт сжал зубы и шагнул было к нему, но рука сира Барристана опустилась ему на плечо. Во взгляде старого рыцаря Цареубийца заметил промелькнувшие искорки сочувствия. Цареубийца позволил крошечному огоньку надежды разгореться в груди. — С чего ты взял, что мне будут интересны твои помыслы? — Дейнерис старалась быть королевой, а Джейме видел пред собой девушку, которая собирается покарать убийцу своего безумного отца, — ты нарушил свою клятву, замарал белый плащ кровью своего короля. Считаешь себя достойным оправдываться? — А вы, ваше величество? — с вызовом бросил Джейме, понимая, что это может быть последняя дерзость в его жизни. — Вы проложили себе путь через Залив работорговцев, оставляя после себя кровавый след и выжженную землю. Вы хотели вернуть свою корону? Отомстить за родных? Я хотел лишь уберечь свою семью и тридцать тысяч других жизней, хотел не дать вашему отцу сжечь Королевскую гавань дотла, — Цареубийца, пошатываясь, поднялся на ноги. Лица рыцарей, дотракийцев, тирошийцев и южан расплывались, черты стирались, и среди мутных гротескно искаженных масок выделялось только одно, совсем девичье и нежное, рядом с которым померкла бы даже Серсея. — Простите меня, но… я считаю, что это стоило крови Безумного короля на моем мече. Трепетный вздох королевы пронесся дрожащим эхом по тронному залу, и Джейме мог поклясться, что слезы блеснули в ее глазах. Никогда никто не видел, чтобы драконы плакали, а королевы рыдают украдкой, не при своих рыцарях и Цареубийце. А Ланнистер не тот, кто мог бы утешить Дейнерис Таргариен. — Надеюсь, вы не думаете, что после этого, я прощу вас и ваш дом? — голос ее дрогнул, а на лицо Джораха Мормонта набежала тень. Джейме улыбнулся печально и бесконечно ласково. Так он не улыбался даже Серсее. Эта улыбка предназначалась его готовой оборваться жизни. — Нет. Важно другое. Сможете ли вы себя простить. — Ты забываешься, Ланнистер! — Джорах рычал, словно медведь на цепи. Только вместо неуклюжего косматого зверя рыцарь, а заместо стальных звеньев — взгляд королевы. Коротким кивком Дейнерис приказала Безупречным увести Цареубийцу прочь. И ни слова о казни. Джейме на ослабевших ногах идет окруженный евнухами, и густой южный воздух кажется ему невероятно сладким и пьянящим, как дорнийское вино, желанным словно объятия любимой женщины. Только какой — той, которая обладает половиной его души, или той, в чьих руках его жизнь? — Ваше величество… — на самом пороге зала Ланнистер обернулся. Королева недоуменно приподняла брови, а мрачную физиономию Мормонта можно, наверное, разглядеть со стены. Собираясь с мыслями, Джейме вздохнул, — позвольте сказать… вы очень похожи на свою мать. Ошеломленно–благодарная улыбка Дейнерис Таргариен грела Цареубийцу Ланнистера долгими холодными ночами на Стене.