Non enim quid amor

Запахи гари и крови, острые, горькие и пьяняще сладкие, наполняли коридоры королевского дворца. Григор Клиган поднял забрало и с наслаждением вдохнул калейдоскоп ароматов. Запах страха, запах отчаяния и смерти — самая честная вонь в этом мире. Его обнаженный двуручный меч плакал алыми слезами, они оставляли по следу Клигана прерывистую цепочку багровых клякс. Тяжелые шаги грохотали по каменному полу. Король пал, королевство в огне. Осталось разобраться лишь с королевой. Жестокий рот Горы тронула хищная злобная усмешка. Жалко, что брюхатая дракониха со своим пащенком улизнула из Гавани до того, как войска Ланнистеров, Баратеонов и Старков ступили в столицу. Можно было бы прирезать отродье Таргариенов всех одним разом. Но ничего, баба может сдохнуть в родах вместе со щенком, а мальчишка не более опасен, чем его мертвый полоумный отец. Пинком отворив дверь в покои Элии Дорнийской, Григор с остервенением сорвал с себя шлем и замер на пороге комнаты. Он ждал криков, слез, молений о пощаде, жаждал сполна насладиться страхом женщины, но Элия Мартелл холодно взглянула на него, повелительно вскинув голову. Лицо дорнийской принцессы было бледным до синевы, губы дрожали, а к груди она прижимала маленького принца Эйгона. Глаза Клигана заволокло алой пеленой гнева и ярости, он сильнее сжал рукоять меча. Что бы какая-то девка перед ним, Григором Клиганом, нос драла?! — Как вы посмели врываться сюда, сир?! — голос Элии звенел от возмущения, за которым она старательно скрывала свой ужас. Ребенок у нее на руках беспокойно захныкал, и женщина успокаивающе над ним заворковала. — Немедленно покиньте мою комнату, сир! В темных глазах дорнийки он видел страх, панику, нарастающую, словно волна в шторм. Но даже бледная, дрожащая Элия Мартелл была очень хороша. Изящно сложенная, темноволосая и смуглая с черными омутами глаз, обрамленных пушистыми ресницами. Даже вырядилась в алое и черное — цвета дома ее мужа, но талию ее обвивает пояс из медных дорнийских солнц. Григор облизнул губы. Вот такие бабы ему по вкусу! Такие хрупкие, как феечки из сказок, а вопят зато так, что в ушах звенит. Несколько шлюх не пережили ласк Горы, а относительно драконьей жены указаний не было. Жена того же изменника, кому какое дело как именно она помрет? В пару шагов раздробив разделяющее Клигана и принцессу расстояние, Гора схватил мальчонку за руку и, размахнувшись, швырнул ребенка в стену. Принц только мявкнул, как котенок, когда его светловолосая макушка ударилась об камень. Элия пронзительно закричала, темные ониксы ее глаз наполнились слезами. — Нет! Нет… мой сын!.. — женщина кинулась к Эйгону, такому маленькому и жалкому, безвольно раскинувшему ручки на дорогом мирийском ковре. Возле головки принца растекалась багровая лужа, мгновенно впитывающаяся в мягкий ворс, а на стене темнел неровный след от удара — кровавый бутон на зернисто-бежевом камне. — Сыночек… Эйгон… — прозрачные капли струились по щекам, когда она обратила свое лицо к Григору Клигану. — Гори ты в семи преисподних, убийца!.. Ее слова вспыхнули в голове Горы ослепительно вспышкой гнева. Вот сучка драконья! Он и ей может головенку разможжить, как и выблядку ее! С глухим рыком, Григор схватил принцессу за волосы и рывком поставил на ноги. Заплаканная, всхлипывающая, Элия Мартелл показалась ему еще более смазливой. Рядом с ним женщина казалась еще более хрупкой, беззащитной. Сверкающие темные глаза облили Клигана презрением, и женщина плюнула в лицо убийце своего сына. Тем самым окончательно подписав себе приговор. Рука у Горы тяжелая, от пощечины Элия упала. Золотая заколка в виде солнца выскочила, освобождая тяжелые блестящие локоны дорнийки. Отличные волосы, крепкие. Грубо рванув принцессу за воротник платья, Григор швырнул ее на кровать. Она метнулась в сторону, но Гора навис над ней, пригвождая к ложу. — Отпустите меня! Прошу… кто-нибудь… помогите!.. — Элия захлебывалась криком, пока руки в латных перчатках шарили по ее телу. Шелк платья рвался с тихим треском, от прикосновения холодного металла к обнаженной коже женщина вздрогнула. Григор алчно рычал, оглядывая распростертую под ним дорнийку. Стальные пальцы сжали небольшую упругую грудь, оставив на коже багровые рубцы. — Больно тощие вы, ваше величество, — ухмыльнулся он, задирая на ней юбки. Элия пронзительно взвизгнула, ее руки потянулись к лицу Горы, но еще один удар по лицу сломил ее сопротивление. Губы окрасились кровью, щека опухла, из грубых порезов сочилась кровь, — но что дракону хорошо, и псу сойдет, верно? — Нет, не смей!.. мои братья!.. — она закричала, изогнувшись дугой, когда Григор вошел в нее, грубо и безжалостно, нещадно терзая тело принцессы. Его доспехи ранили Элии, на смуглой коже которой расцветали все новые и новые синяки и кровоподтеки. Клиган рычал, упоенно ревел от жестокого звериного удовольствия, от криков принцессы, которые становились все тише, от ее взгляда, полного страха и безысходности. — Ну, думаешь, ты нужна будешь братьям, помеченная Горой?! — расхохотался он, двигаясь все быстрее, впиваясь пальцами в бедра Элии. — Ты… просто девка!.. Гора брал ее, ведь женщины павшего принадлежат победителю. Рейгар Таргариен мертв, а Григор Клиган жив и сейчас под ним стонет принцесса. Сотрясаясь от пронзившего его разряда наслаждения, мужчина едва не упал на Элию. В тяжелых доспехах он мог ее раздавить, но разве это смерть для Элии из дома Мартеллов? Тяжело дыша, Гора отстранился, и женщина, едва слышно всхлипнув, попыталась прикрыть истерзанную жестокими ласками грудь. По внутренней стороне ее бедер струилась кровь, нижняя губа опухла, по скуле растекался синяк. Григор презрительно расхохотался. Его смех был скрипучим и низким, словно он давно им не пользовался. А действительно, когда старший из братьев Киганов позволял себе смеяться? Уж не когда поджарил мордочку Сандору? — И какая ты теперь принцесса, а? Шлюхи из таверны и то лучше выглядят. Чего морщитесь, ваша милость? Мало вам меня было? Раздвинуть ноги для всего войска Ланнистеров не желаете? — ухмыляющееся лицо Клигана было всего в нескольких вздохах от принцессы, опороченной и изнасилованной. Но в глазах дорнийки не было мольбы. Злоба и жгучая ненависть пылали в глубине ее взгляда. Изящная ладонь Элии с размаху ударила Григора по щеке. Звук пощечины прозвучал оглушительно громко. — Мой брат убьет вас, сир, — прошептала она чуть слышно за секунду до того, как Клиган перерезал ей горло. Оставив принцессу истекать кровью, рыцарь поднял с пола тельце ребенка Рейегара. Лучи дорнийского солнца, раздавленного горой, медленно гасли…