Сама Дева (Рейла Таргариен/Бонифер Хасти)
8 июля 2013 г. в 13:29
Принцесса Рейла прекрасна — в ее улыбке все закаты и рассветы мира, а во взгляде — сияние светил небесных, и далеких звезд, и жаркого летнего солнца. Романтик по натуре, сир Бонифер часто слал ей любовные письма, воспевая ее красоту и добрый нрав, но ответа не ждал. Не чета рыцарь–ленник девушке из дома Таргариен, он это прекрасно понимал, но всякий раз, стоило Бониферу Хасти увидеть принцессу, окруженную фрейлинами, как сердце сладко замирало всего на мгновение, а потом рвалось из груди навстречу Рейле. Как-то он увидел ее в саду, читающей одно из его посланий. Принцесса сидела одна на резной скамье подле ивы, что касалась зелеными кудрями зеркальной глади пруда, и в ее темно-лавандовых глазах блестели слезы. Бонифер замер на месте, не зная, стоит ли нарушить уединение девушки и всей душой желая подойти к ней, провести наедине с девой своего сердца хотя бы минуту… он плохо помнил, как подошел к принцессе, и Рейла подняла на него искрящийся слезами взгляд. На ее губах цветком распустилась робкая нежная улыбка.
— Это вы написали, сир? — спросила она, склонив голову на бок. Солнечные лучи, пробирающиеся сквозь кружево листвы, запутались в ее локонах, изящная золотая тиара, усыпанная аметистами и сапфирами, вспыхивала лукаво и игриво, словно холодное украшение, обозначение статуса девушки, насмехалось над рыцарем.
…Я венчаю голову принцессы из дома Таргариен. Сможешь ли ты дать ей что-то дороже, чем я?..
У Бонифера Хасти не было ничего. Кроме его сердца.
— Да… да, миледи… ваше величество, — он неуклюже поклонился, проклиная себя за неловкость и резко накатившее смущение. Он любезничал с придворными дамами, как с замужними, так и с девицами, не отказывал себе в удовольствии потискать служанок и наведаться в дорогой бордель, но в присутствии Рейлы рыцарь чувствовал себя не галантнее мраморной колонны, подпирающей балкон.
— Мне очень лестно, что вы столь высокого мнения обо мне, — промолвила Рейла, аккуратно сворачивая письмо, — под вашими латами явно прячется бард, сир. Ваши письма словно песни.
— А, я… да, благодарю вас, ваше величество, — Бонифер пошаркал ногами, отвел взгляд, притворившись, что наблюдает за полетом шмеля над пышным цветком гиацинта. Принцессу и рыцаря окутала неловкая тишина. Каким, должно быть, сир Хасти кажется ей недалеким, не умеющим поддержать беседу увальнем. Писать принцессе письма оказалось намного легче для него, чем беседовать с Рейлой Таргариен наедине, когда ветер смеется над ним, а нежно-фиалковые глаза сверкают ласково и озорно.
— Не желаете прогуляться, сир? — девушка поднялась на ноги и расправила парчовые юбки, — чудесный вечер… не хочу проводить его в стенах Красного Замка.
Ему не оставалось ничего, как только подчиниться, но Бонифер исполнил приказ с радостью. Последующими ночами он воспоминал мгновения, проведенные рядом с Рейлой и грезил о тех редких минутах, которые принцесса могла уделить простому леннику…
— Эй, Хасти! — тяжелая рука в латной рукавице хлопнула его по спине. — Лорд Фрей решил устроить турнир в честь рождения сына! Будешь участвовать? Говорят, он и короля позвал. Все драконы слетятся в Близнецы!
Толпа ревела, топала ногами, потрясала кулаками в воздухе. Под ноги бониферовову коню летели цветы, которые крестьянские девицы швыряли победителю турнира. Победа и удар копья сира Льюиса Фоссовея оглушили сира Хасти, он едва держался в седле, а взгляд заволокло мутной пеленой, крики и ржание лошадей слились в один протяжный гул. Юноша тряхнул головой и направил коня к королевской ложе. Венок из золотых роз, который рыцарь сжимал в кулаке, слегка помялся, и несколько лепестков уже облетели, а турнирный жеребей попытался откусить один бутон от венца королевы любви и красоты, но Бонифер вонзил шпоры в лошадиные бока. Конь недовольно заржал, мотнув головой, и замер перед местами, где сидел король Джехейрис с семьей. Его сын, Эйерис, наградил рыцаря ленивой, чуть снисходительной ухмылкой, а принцесса Рейла улыбалась, теребя кружева на изящном шелковом платочке. В платье из темно-розового бархата с золотыми кружевами она была прекрасна как сама Дева. Бонифер возложил венок ей на колени и улыбнулся сквозь накатывающую на него дурноту и боль. Только бы не осрамиться перед ней!
— Прекраснейшая королева, — пробормотал он, облизывая пересохшие губы. Принц Эйерис фыркнул.
— Рановато звать мою сестренку королевой, — ехидно заявил он, но растерял всю свою язвительность под тяжелым взглядом отца. Рейла коснулась золотистых лепестков кончиками пальцев и послала сиру Хасти полный трепетной нежности взгляд.
— Благодарю вас, сир, — эти три слова прозвучали для него громче, чем истошные приветственные крики горожан.
Бонифер взглянул на межевого рыцаря угрюмо, с оттенком высокомерия.
— Я больше не принимаю участия в турнирах, — после свадьбы Рейлы с ее братом Эйерисом он поклялся себе навсегда забыть о турнирных схватках. Отложил копье, без которого раньше не смыслил жизни. На что ему теперь вся эта мирская суета? Никакие развлечения не излечат его сердца.
Она пришла объясниться с ним в час совы, когда замок уже спал. В платье служанки, спрятав серебристые волосы под капюшоном, она пришла на конюшни бледная от волнения. Несмотря на наряд и густой полумрак, затуманивший черты лица принцессы, он ее сразу узнал. Рыцарь вышел из тени, и Рейла кивком велела сопровождающей ее служанке уйти. Девушка покорно склонила голову, и несколько золотистых локонов выскользнули из-под платка. Девица Ланнистер, мелькнуло в мыслях Бонифера с некоторым беспокойством. Никогда не знаешь, что ожидать ото львов. Разумно ли поступила его принцесса, позвав с собой леди Джоанну?
— Ваше величество, — он поднес к губам тонкие пальцы, — вы рискуете, приходя сюда, — как и он. Но бездействовать, просто сидеть и смотреть, как король Джехейрис выдает ее замуж за Эйериса, Бонифер не мог. — Вас можно поздравить с предстоящей свадьбой?
— Вы смеетесь надо мной, — произнесла принцесса с такой тоской, что у рыцаря невольно сдалось сердце, — этого брака желает мой отец. Для меня, как и для брата, он очень… не желателен.
— Так скажите королю об этом! — горячо воскликнул сир Хасти, прижимая руки принцессы к груди, к своему бешено бьющемуся сердцу. — Скажите, что не хотите связывать свою жизнь и сердце с родным братом! Скажите! Я уверен, что его величество…
Девушка отрицательно покачала головой и отвела взгляд, полный боли. Бониферу казалось, что его сердце безжалостно вырвали из груди и бросили в грязь. Он знал… он понимал, что рано или поздно принцессу Рейлу выдадут замуж за человека, положения достойного ее, но… все равно весть о ее помолвке с принцем Эйерисом была словно острый отравленный клинок в спину. Боль терзала рыцаря, рвала его на части. В глазах принцессы мерцали непролитые слезы, которые ранили его столь же сильно, сколько и то, что боги не позволят ему взять в жены ту, кого он любит со всей страстью своего сердца.
— Мне очень жаль, Бонифер… сир, — голос Рейлы дрожал, но взгляд принцессы был тверд и решителен, — но это мой долг. Но прошу тебя, — она коснулась прохладными пальцами его щеки, — знай, что ты навсегда останешься в моем сердце.
Приподнявшись на цыпочки, она нежно, мимолетно коснулась его губ своими, но Хасти показалось, будто в него ударила молния. Кровь в его жилах вспыхнула и закипела, словно дикий огонь. Он протянул к Рейле руки, но принцесса ускользнула от его объятий и, не оборачиваясь, поспешила прочь. Леди Джоанна бросилась за своей госпожой. Сир Бонифер Хасти остался один во тьме конюшни.
— Ну и дурак же ты! Приз золотом выдают, восемь тысяч драконов! Может, лордская дочка какая приглянется. Ты ее королевой любви и красоты объявишь, она тебя, глядишь отблагодарит… ну, если выиграешь, конечно, — Реинир Флауэрс рассмеялся и взмахнул рукой, подзывая служанку, — давай, Хасти, не будь кислятиной как местная выпивка! Твоя рука истосковалась по копью! — подошедшая к столу рыцарей разбитная девица хихикнула и потянулась было к Бониферу, но мужчина перехватил ее руку.
— Семеро не одобряют излишней праздности и пустой суеты, — произнес он с достоинством, поднимаясь, — а заменить даму, ради которой я готов биться, может заменить только сама Дева.
— Святоша, — презрительно фыркнула служанка, ставя перед мужчинами кружки. Флауэрс глубокомысленно хмыкнул, почесал кончик крючковатого носа, но промолчал. А Бонифер Хасти фантазиями унесся далеко. В те дни, когда ему позволено было верить в то, что его любовь к Рейле Таргариен могла жить.