Non enim quid amor

Видя смятение лорда Титоса, его испуганный взгляд и трясущийся подбородок, Тайвин понял, что пришел вовремя; когда ему сообщили о визите леди Эллин Тарбек, юноша сразу понял, что ничего хорошего ждать не стоит. Эта сука нагло пользовалась мягкосердечием Титоса Ланнистера, умело манипулировала им, припоминая, как была женой его брата Тиона, как скорбит по нему, как жалеет о ссоре с леди Джейн; легко было жалеть, когда матери Тайвина уже не было в живых, однако до этого Эллин Тарбек сдерживал собственный муж, но вот недавно лорд Уолдеран скоропостижно скончался, и леди Эллин второй раз стала вдовой. Наличие взрослых сыновей у лорда Тарбека не позволяло ей остаться в Тарбекхолле хозяйкой при малолетних детях, а леди Эллин всегда хотела власти, тщеславная, жадная дрянь. Тайвин смерил женщину, одетую в алое и золотое, презрительным взглядом; она ответила юноше самодовольной улыбкой. Глаза вдовы сияли таким торжеством, что Тайвину захотелось схватить ее за горло и сжимать до тех пор, пока это надменное выражение не исчезнет с лица, уступив место страху. Леди Эллин унизила его мать, отравляла жизнь ей и деду, а теперь явилась подхалимничать перед лордом Титосом; эта змея и вправду полагала, что после всего, что случилось, ее слово в Кастерли-Рок будет иметь вес? — Миледи, — отчеканил Тайвин; леди Эллин присела, придерживая бархатные юбки; она была все еще хороша собой, однако красота вдовы Тарбек ничуть не трогала Тайвина. Все равно, что восхищаться ядовитой гадиной, способной убить с одного укуса. Леди Эллин давно вознамерилась отравить собой дом Ланнистеров; пора уже избавиться от этой поганой хвори. Если у лорда Титоса на это не хватит духу, то его сын охотно этим займется. — Ох, Титос… неужели это Тайвин? — леди Эллин в наигранном удивлении всплеснула руками. — Как возмужал! Я даже не сразу его узнала! — Да, это мой сын, — гордо ответил лорд Ланнистер, но опустил плечи под немигающим, как у зверя, взглядом Тайвина, в котором золотыми искрами играла ярость. Он не шевельнулся, когда Эллин Тарбек подошла к нему и расцеловала в обе щеки. — Совсем не похож на Джейн, — заметила она, — тебя в нем тоже почти не видно. Должно быть, в лорда Герольда уродился. Его первый внук, наследник… я помню, как он надеялся, что я подарю Тиону сына, но боги решили иначе. — Всегда легче сбрасывать вину на Семерых, миледи, — бросил Тайвин; леди Эллин сузила глаза, едва заметно дернув уголком рта. Она знала, что старший сын лорда Ланнистера не будет играть по ее правилам, но, похоже, надеялась, что он будет немного сдерживаться при отце. Напрасно; Тайвин никогда не стеснялся говорить лорду Титосу все, что он думал, даже если это могло его ранить. Пусть лучше ранят слова, чем мечи; при характере лорда Титоса и жадности Рейнов и Тарбеков до такого вполне может дойти. — Вижу, вы не соблюдаете траур, миледи, — продолжил Тайвин; женщина под его взглядом не смутилась, только расправила вышитые юбки и вздохнула, приподнимая грудь над лифом, отороченный кружевом. — Лорд Уолдеран был бы очень расстроен, узнай он, как вы относитесь к его памяти. — Мой лорд-муж был одним из самых понимающих мужчин, которых я знала, — Эллин взглянула на Титоса сквозь ресницы, от чего лорд Ланнистер заерзал в кресле, оттягивая ворот дублета. — Он знал, что уйдет раньше меня, и попросил не оплакивать его слишком долго. Ты молода, говорил мне Уолдеран, и тебе предстоит заботиться о наших детях… — И как же забота о детях связана с приездом в Кастерли-Рок? — перебил Тайвин леди Эллин. — Насколько я знаю, ваши родные в добром здравии. Уверен, они с радостью примут вас в Кастамере. — Тайвин, — тихо пожурил сына лорд Титос, — леди Эллин была женой твоего дяди и называла Кастерли-Рок своим домом. — Он перестал им быть после ее свадьбы с лордом Тарбеком. Теперь ее место — в Тарбекхолле. Или сыновья вашего мужа выгнали вас потому, что вы соблазняли их бросить своих жен ради вас? Лорд Титос побагровел, леди Эллин, напротив, побледнела и втянула носом воздух; через мгновение она грустно улыбнулась и покачала головой, от чего рубины, украшавшие ее косы, вспыхнули. — Вижу, твой сын, Титос, никак не в силах забыть то маленькое недоразумение, что случилось между нами. Тайвин был еще совсем ребенком, а говорит так, словно все понимал. — Но сейчас я не ребенок, миледи, — Тайвин обошел напряженную натянутой струной женщину и сел в кресло, оставив ее стоять посреди комнаты на узорчатом мирийском ковре. Не приди он, лорд Титос принимал бы вдову Тарбека как дорогую родственницу, сбитый с толку ее речами; сейчас отец пристыженно молчал, крутя на пальце кольцо-печатку. — Да, ты вырос. Впору жениться, — глаза леди Эллин алчно сверкнули, — моя Роанна младше тебя, но скоро расцветет. Я подумала… — Нет, — отрезал Тайвин, не дав своему отцу и секунды на ответ, — я не потерплю ваших дочерей в Кастерли-Рок, миледи, тем более в качестве невест. — Это решать не тебе, а лорду Ланнистеру. Как скажет Титос, так и будет, — Эллин елейно улыбнулась, и Тайвин сжал зубы, смекнув, что она имела в виду. Свою единственную дочь Титос Ланнистер выдал за Фрея, младшего сына; почему бы ему не женить наследника на дочери лорда Тарбека? — Тогда ваша дочь не переживет брачной ночи, — ровно ответил Тайвин Ланнистер, не отрывая взгляда от лица женщины, чья улыбка померкла, — а если вы надеетесь вновь попытаться улестить моего лорда-отца на брак с вами, то в скором времени присоединитесь к лорду Тарбек. Вы — не леди Ланнистер и никогда ею не станете. Возвращайтесь в Кастамере и упросите братьев найти вам мужа. Уолдер Фрей, кажется, тоже недавно овдовел. Вам пойдет быть леди Близнецов. — Тайвин!.. — с возмущением выдохнул лорд Титос, после чего виновато взглянул на Эллин. — Прости его, он еще не оправился после смерти моей дорогой Джейн. — Я понимаю, Титос, я все понимаю, — ответила леди Эллин, не сводя взгляда с Тайвина; в ее глазах пылала ненависть; Тайвин не сомневался, что она разгорится еще сильнее, когда дом Ланнистеров потребует с Рейнов и Тарбеков возвращения долгов. Если бы Эллин удалось женить на себе Титоса, она бы смогла убедить его простить долг ее родне и выпросила бы больше золота на приданое дочерям, если бы добилась помолвки с сыновьями лорда Ланнистера. Но довольно; эти пиявки уже достаточно выпили крови. Ланнистеры платят свои долги, пора и им тоже, и желательно — звонкой монетой, а не девичеством Роанны и Сиреллы, до отвращения похожих на лорда Уорлдерана.