***
Сердце билось в клетке ребер так исступленно, словно смертельная свобода была ему всего желаннее. Король Эйгон Третий поспешно глотнул вина, пытаясь успокоиться. В висках пульсировала боль, горечь разлилась у корня языка, и ее не могла прогнать даже терпкая сладость борского золотого. Смерть матери бросала на сына длинную тень. Слишком длинную, что протянулась через года. Элегион Алая Тень, которого после смерти Рейниры стали называть Палачом Принцессы, давно уж умер, и череп его стоит в тронном зале, глядя черными провалами глазниц на Железный трон, но страх перед драконами все еще жив. Слишком остро воспоминание смерти матери. Король сжал кулаки до ломоты в суставах. Принцесса Рейнира Таргариен не заслужила такой смерти. Будь сильным, родной… Мужчина вздрогнул, чуть не уронив кубок. Последние слова его матери, сказанные за секунду до того, как клыки дракона отняли ее жизнь. Он старался быть сильным, видят благословенные боги, старался! Но как быть, когда страх впивается своим ледяным жалом, точит его волю, словно червь корни дерева? Дракон спала, свернувшись кольцом возле своих яиц. Чешуя ее отливала бледной зеленью, чахлые поникшие крылья жались к бокам. Лерайа меньше, намного меньше Плача Принцессы, но ей не составит трудов разорвать человека. Клыки ее столь же остры, как и валирийская сталь. Внезапно веки дракона дрогнули и медленно поднялись. Глаза цвета малахита взглянули прямо на Эйгона. Мужчина тяжело сглотнул, пытаясь овладеть собой, но страз провел когтями по его спине. Король отвернулся от дракона, сжимая в руке кубок. Густое вино казалось кровью. — Вы знаете, что делать, — бросил он отрывисто стоящему рядом мейстеру. Быть может, со смертью последнего дракона умрет и его страх?..Драконья погибель (Эйгон III Таргариен)
30 июля 2013 г. в 11:59
Чешуя горела золотом на солнце, алые искры вспыхивали, пробегая по сложенным крыльям и спинным шипам дракона. Глаза цвета асшайских рубинов пылали, лили багровое пламя на замершую перед ящером женщину. Ветер играл ее золотистыми волосами, аметистовые глаза казались черными бездонными дырами на мертвенно-бледном лице. Разве знала принцесса Рейнира, дочь короля Визериса Первого, что ее любимое платье из ярко-розовой, словно небо на закате, парчи будет ей похоронным саваном?
Элигион вытянул шею, тонкая струйка дыма вилась меж его клыков. Женщина невольно отступила, чувствуя, как страх змеей заползает под кожу и устремляется к сердцу, бьющемуся через раз. Рейнира повернула голову, устремив взгляд на брата. На коронованного брата, его величество Эйгона Второго этого имени из дома Таргариен. Лицо короля хранило маску холодного равнодушия. Будто не он приговорил сводную сестру к казни и бросил ее на съедение собственному дракону. Элигион Алая Тень — дракон под стать хозяину, свиреп, но нет в нем дикости. Нет в нем огня. Рейнира надменно вздернула подбородок и дерзко улыбнулась сиру Кринстону Колю. Тому, кто подвел ее под топор палача… под клыки дракона.
— Смотрите! Смотрите, как будет умирать законная королева! — звонко крикнула Рейнира, хотя голос предательски дрожал. — Недолго тебе править, милый братец! Скоро свидимся! Уж преисподней я ни одному из вас спуску не дам!
Фиалковые глаза короля вспыхнули гневом, узкие бледные губы сжались в тонкую линию. Пальцы с силой впились в плечо худенького мальчика, взирающего на дракона с нескрываемым ужасом. Страх — змея поднимался в груди принцессы, обвил сердце сотней стальных колец, но женщина заставила себя улыбнуться сыну. Слезы мерцали на ее матово-белых щеках.
Дракон яростно взревел, запрокинув голову, взмахнул крыльями. Взвившийся раскаленный воздух швырнул в лицо Рейниры горсть песка. Песчинки жалили больно и остро, страх лил на каждую ранку кипящий яд. Торжественный звон колоколов возвещал Семь Королевств о восхождении короля Эйгона Второго на престол. И о смерти его сестры.
— Смотри, племянник. Смотри и запомни — только так я буду обращаться с предателями и узурпаторами, — холодно обронил король, меланхолично наблюдая, как Элигион неспешно, намеренно медля, подступает к своей жертве. Дракон хлестал себя хвостом по бокам, при каждом вздохе из его пасти валил сизый дым. Элигион лениво потянулся. Струя ревущего ало-золотистого пламени обрушилась на принцессу.
— Нет! — полный отчаяния крик принца Эйгона вынудил дракона обратить на него взгляд. Зрачки дракона, узкие, вертикальные, чуть расширились, по багровой радужке заплясали золотистые искры. Элигион потянулся к маленькому принцу, верхняя губа поползла вверх, обнажая клыки.
— Не смей трогать моего сына, ты, гнусная тварь! — гневный окрик Рейниры всколыхнул плотный воздух. — И я обращаюсь не только к твоему ящеру, ваша милость! Только посмей прикоснуться к Эйгону или Визерису!..
— Достаточно! — голос короля хлестал будто плеть. — Элигион, взять.
Дракон закричал, расправил крылья, застилая собой свет солнца. Звон колоколов стал громче, в тщетной надежде пытаясь заглушить рев Элигиона Алой Тени. Он неохотно взлетел и глубоко вздохнул. Огонь вырвался из пасти ящера, его гибкие пальцы потянулись к принцессе. Женщина едва успела отскочить в сторону, но пламя успело лизнуть подол ее платья. Парча весело вспыхнула, и Рейнира упала на колени, пытаясь сбить огонь. Дракон торжествующе взревел, кружа над принцессой. Эйгон задыхался, стоя рядом со своим монаршим родственником. Дракон поливал усыпанную песком площадку огнем, не давая его матери ускользнуть. Роскошное платье местами обгорело и обуглилось, руки женщины алели свежими ожогами. Рейнира металась, будто дикий зверь в клетке, затравленный псами. Принцесса без короны в когтях дракона.
Она повернула голову, встретившись взглядом с сыном. Губы Рейниры дрогнули в слабой улыбке.
— Будь сильным, родной, — донес до принца ветер шепот матери, — позаботься о брате…
— Нет, матушка! — Эйгон вывернулся из рук дяди и бросился бежать. Он успеет, он спасет ее от этого чудовища. — Матушка!..
Истошный женский крик словно ударил его прямо в сердце, застывшее в груди, ожидая неизбежного. Элигион, алчно рыча, легко будто куклу подбросил принцессу в воздух. Она трагично взмахнула руками, солнце в последний миг зажгло локоны Рейниры, увенчав ее короной… и дракон оборвал жизнь законной королевы Весероса, сомкнув челюсти. Крик захлебнулся, кровь шипела на чешуе чудовища. Эйгон упал на колени, глядя, как ящер пожирает его мать. Жадное рычание и хруст потонули в бешеном биение сердца, отдающемся в ушах принца, окружающий его мир расплывался и таял. Мальчик, в одночасье ставший сиротой, взирал на дракона, не в силах даже моргнуть. Элигион облизнулся и поднял голову. Глаза его цвета запекшейся крови нашли отражение юного принца.