Non enim quid amor

Лезвие кинжала плавно изгибалось, как и золотая фигурка женщины на рукояти. Дени осторожно провела ладонью по прохладному клинку, кожей ощущая его опасную остроту. Даарио улыбался, глядя на королеву. Нагой, он лежал на постели, подложив руки под голову. Синие волосы рассыпались по подушкам, кожа мерцала золотом в неверном танце света. Золотой зуб остро блеснул, когда Нахарис улыбнулся. — Маловато мне стало моих девочек, думаю, еще одна подружка им не помешает. — А вдруг они начнут ревновать, — Дейнерис провела пальцами по груди золотой прелестницы. Гладкая, теплая, она словно живая льнула к ладони, и девушка сжала пальцы. Рукоять удобно легла в руку, словно сделана была специально для нее. — Им и стоит ревновать, — в объятиях наемника Дени чувствовала себя в безопасности… хотя такое легкомыслие королевы недостойно. Но когда Даарио зарывается лицом ей в волосы, целует, а ладони ложатся ей на грудь, Мать Драконов готова отречься от трона и от короны ради него. Но пренебречь долгом она не может, но иногда так хочется… — Она никого тебе не напоминает? Дейнерис недоуменно нахмурилась. Рукоять кинжала туманно мерцала рассветными лучами, а длинные волосы золотой красавицы отливали белым серебром. Глазами пылали крошечные аметисты. — Ну, узнаешь? — наемник чуть прикусил мочку уха Дени. — Теперь моя королева всегда будет со мной. В бою я буду сжимать ее в объятиях, грезя об ее поцелуях, глазах… грудях, и о том, что ниже… — Да как ты посмел?! — возмущенно выпалила Дени. Мать Драконов давно уж разучилась краснеть, но в это мгновение щеки ее пунцовели румянцем. — Чтобы меня… чтобы я?! — в груди было щекотно от смеха и нежности, но девушка вырвалась из объятий наемника. — Я велю тебя казнить за это! — Нет, любовь моя, не велите, — Даарио увлек сопротивляющуюся королеву на подушки, осыпая ее лицо поцелуями. Дейнерис вырывалась, била его по груди и плечам, а он только смеялся. Девушка и сама засмеялась после, но мгновение спустя протяжно застонала, дугой выгибаясь на шелковых простынях. Совсем как маленькая золотая королева, украшающая рукоять кинжала. Обычно насмешливо выражение лица с коварно-надменным прищуром спадало с лица наемника сломанной маской. Даарио блаженно расслабился, позволяя королеве касаться себя, целовать, делать ей все, что захочется, — ведь на то она и королева, — а после резко подмял ее под себя, сжимая тонкие запястья. Хищный блеск пурпурных глаз Буревестника отозвался сладким трепетом в животе, Дени дерзко закинула ногу ему на бедро. С лукавой улыбкой Нахарис погладил ее боку, игриво ущипнул, заставив взвизгнуть, и прижался щекой к нежному животу. Девушка запустила пальцы ему в волосы, пересохшие губы безмолвно шевелились. Любимый… но не достойно королевы любить наемника и убийцу. Дени мучительно застонала, чувствуя, как Даарио проникает в нее, невольно развела ноги шире. Волна болезненно-острого наслаждения прокатилась по телу, кровь и разум бродили, словно молодое вино. Дейнерис обняла мужчину за шею, приподнимаясь ему навстречу. Даарио нашел ее губы. — Моя королева… — прошептал он жарко сквозь поцелуй. — Моя любимая… моя прекрасная королева… Дени задыхалась, пьянея от его слов и прикосновений, двигается в унисон с ним, стремясь слиться с Даарио в единое целое. Не королева, но женщина, юная, ранимая и влюбленная. Женщина от крови дракона. Пусть у Даарио было много женщин, все они блекнут перед драконом. Удовольствие, сначала сладкое и тягучее, как мед, вдруг вспыхнуло диким огнем, и Дени закричала. Даарио пил ее стон властными поцелуями, продолжая двигаться, а ее ногти раздирали его спину. Девушка в томительной слабости откинулась на подушки, Нахарис лег рядом, положил голову ей на грудь. Одно удовольствие — перебирать синие пряди, играть их мягкостью. Наемник крепко обнял ее за талию, невесомо поцеловал мягкий сосок, сначала один, потом другой. — Обожаю вас, моя королева. Дени улыбнулась, зная, что это правда. Королеву он любит.