Non enim quid amor

Сир Лорас совершенно не во вкусе Арианны Мартелл. Строен и высок, улыбка у него нежная, что весенний рассвет, и благоухает он розами, а не потом и лошадьми, но своей слащавостью напоминал дорнийке засахаренное яблоко. Красив и сладок — а на языке приторно так, что хочется лимонов отведать. Да и Рыцарь Цветов к красоте принцессы более чем равнодушен — соблазнительное девичье тело, виднеющееся меж складок узорчатого шелка, не горячило ему кровь, ни нежностью черт, ни нежностью рук юного Тирелла ей было не увлечь, да еще и леди-бабушка Оленна гневно косилась на леди Мартелл: — Змея! — шипела она в глухой ярости, кривя губы. Маргери лишь дергала плечиком и надменно отворачивалась. Но дорнийцы смеялись над чем-то, понятным только им, разделенные с Тиреллами половиной зала. Леди Сильва Сантагар хихикала, морща веснушчатый носик. Не одна Арианна заметила, каким взглядом Лорас Тирелл провожал Деймона Сэнда. — У бедного Дэймона скоро зад задымится. — Да у розанчика, похоже, не просто дымит, а горит! — ехидно фыркнул Эндрю Дальт, обнимая Арианну за талию и скользя ладонью на теплую округлость бедра, за что и получил по рукам. Уж слишком много здесь глаз, даже Рыцарь Цветов любезничал с девицами, что вились подле него словно бабочки вокруг яркого бутона, но нет-нет, да и бросит взгляд в сторону Дэймона или другого какого смазливого оруженосца. И Арианна Мартел не скучала — плясала с Гарином и Дрю, на спор поцеловала Джалабхара Ксо и на пару с Сильвой выпила штоф борского золотого. Запьянеть не запьянеешь, но веселье от хмеля только жарче разгорится. Дорнийская принцесса сегодня была твердо намерена повеселиться на славу, чтобы потом долго вспоминать этот вечер в Солнечном копье. И никакие злобные перешептывания старухи Тирелл ей не помеха. Если Арианна Мартел чего пожелала, то получит это. Непременно. Такая шалость даже Ним заставит от зависти проглотить все свои кинжалы! Никто не заметил, как из зала упорхнула дорнийская принцесса, а вслед за ней — и Рыцарь Цветов. Разве может быть у что-то общее у девицы Мартелл и юного Тирелла? Разве только что сверток, который передала Арианне Эллария Сэнд с советом не слишком то таким увлекаться. Пышная грудь с темными вишенками сосков не распалила желания сира Лораса, но стоило золотисто-карим глазам опуститься ниже, у юноши перехватило дыхание. Широкий кожаный пояс обнимал округлые бронзово-смуглые бедра дорнийки, а свет одной-единственной свечи золотил резную слоновую кость. Пальцы Рыцаря Цветов скользнули по ее прохладной твердости, изображающей мужской член. У Тирелла вмиг пересохло во рту. Даже Маргери до такого не додумалась бы. Недаром говорят, что в Дорне женщины одна распутнее другой. Развернуться бы и уйти, пусть сама с собой забавляется, благо есть, чем щель заткнуть, но порочно-искушающая улыбка и вызов во взгляде Арианны словно пригвоздили ноги рыцаря к полу. Он продолжал стоять, не отрывая глаз от костяной игрушки. Принцесса провела по ней ладонью, сжала в кулаке, чуть выгнув спину. — В Вестеросе такого не найти, — промурлыкала она, облизываясь совсем по-шлюшьи. — Из Лиса вещица, второй такой нет. Лорас Тирелл скривил губы. — И что, принцесса, помогает она вам почувствовать себя принцем? — Поможет вам почувствовать себя леди, — отрывисто бросила дорнийка, толкая его в грудь. Рыцарь Цветов упал на перину, раскинув руки. — Ведь благородные дамы охотно ложатся под принцев. Он не говорил об этом никому, даже сестрице Маргери, а Арианна и словом не обмолвилась Крапинке и молочному брату. Лорас вообще не хотел приходить, но все же пришел — не хватало еще, чтобы принцесса Мартелл посчитала его трусом. Но мысли таяли, точно снег по весне, когда дорнийка бесцеремонно раздвинула его ягодицы и подалась бедрами вперед. Седьмое пекло!.. — Ох, принцесса… — слишком твердый, слишком холодный. Узкая ладонь Арианны наотмашь ударила Лораса по спине, вынудив чуть прогнуться в пояснице. — Я принц, вы что, забыли, миледи? — осторожный толчок исторг стон из груди Тирелла. Второй прокатился едва ощутимой волной удовольствия, от чего сладко онемели колени. Сир Лорас тихо засмеялся, принимая игру дорнийки. — Ах, ваше высочество! — пропищал он, внутренне сжимаясь и насаживаясь на костяной член. В постели с Ренли юноша всегда оставался его другом, оруженосцем, рыцарем, а с развратной дорнийкой он вдруг обратился женщиной. Лорас деланно сопротивлялся, а Арианна грубо дергала его за волосы и выворачивала руки, больно укусила за плечо так, что след зубов налился багровым. Ничего, не первый раз змея его кусает. Но первый — когда заставляет задыхаться от удовольствия.