Non enim quid amor

AU, Эурон Грейджой захватил Сапфировый остров, и Бриенна Тарт предстала перед победителем. Побежденный возвышался над Эуроном почти на целую голову, и немые поставили Сапфирового рыцаря на колени — на короля ведь полагается смотреть снизу вверх. Сталь доспехов Сапфирового отливала кобальтовой синевой, так мерцает море в лунную ночь. Славные латы, никак родич Вечерней Звезды, брат или, может, кузен какой. Вороний Глаз покосился на лорда Селвина, который, несмотря на возраст, убил пятерых железных и еще с дюжину ранил. Заметив Сапфирового на коленях, он рванулся к нему, но Рыжий Гребец шибанул ему кулаком по зубам. Старик так и хлопнулся на землю под ноги загоготавшим железнорожденным. Сапфировый дернулся, и черномазые дружно повисли на нем. В узкой прорези забрала его глаза сверкнули ненавистью. Силен… за такого раба много дадут. В таком деле, как работорговля, благородство крови мало что играет. — Давайте-ка взглянем в лицо доблестному защитнику Сапфирового острова! — его слова поддержали хохотом и криками. Эурон сам снял с рыцаря шлем с черным плюмажем, и синие губы Грейджоя дрогнули, а после растянулись в ленивой улыбке. Глаз вспыхнул аквамариновым пламенем, а его люди пораженно умолкли, но тут же завопили так, что Штормовой Бог, верно, услышал их в своих чертогах. — Баба! Так это ведь баба, ваше величество! — заорал Сушеный Джон Майр, пальцами в латной перчатке щипал ее за щеку. Женщина отвернулась, и тогда он ухватил ее за подбородок. А она плюнула ему в лицо. — Ах ты сука!.. — взревел Сушеный Джон, замахиваясь, но кулак замер в воздухе под искрящимся взглядом единственного глаза Эурона. Король подступил к женщине, рукой в кожаной перчатке бережно вытер кровь с ее подбородка — кожа лопнула от грубой хватки Джона Майра. — Разве подобает так обходиться с леди? — лицо у нее широкое, волосы светлые, соломенно-желтые, а вот глаза… голубые, точно волны в солнечный полдень, но пылают сапфировым гневом, лицо широкое, грубоватое и веснушчатое. Разве так выглядят леди? Им положено в шелках, кружевах и бархате расхаживать, а эта… больше на железнорожденную похожа, чем на неженку из зеленых земель. — Как ваше имя, милая леди? — продолжил Вороний Глаз, кружа вокруг нее, точно левиафан вокруг тонущего корабля. Неспроста же она в доспехи нарядилась, да и меч держать умеет, а чтобы сладить с женщиной, потребовалась сила пятерых немых. Она же упрямо вздернула подбородок и поджала губы. Эурон скорбно покачал головой. — Не хотите говорить? Ах, вы, видно, устали, пока убивали моих людей… но я милостивый король, и прощу их кровь на ваших нежных руках. А вот лорд Тарт… Женщина побелела, словно рыбье брюхо, и ее взгляд лучился непролитыми слезами еще ярче. Выходит, дочь? Или жена? А какая разница? Такую в Заливе не продашь, девок там подавай посмазливее, но тот, кто «ночной тени» отведал, видит то, что сокрыто от глаз других. Эурон мечтательно причмокнул губами. Ах, какие у нее родятся сыновья!.. сильные, словно шторм, могучие, как прибрежные скалы. И с глазами синими, как воды у острова Тарт. — А Вечернюю Звезду мы отправим полетать. Милорду, верно, скучно здесь, среди людей, так на небе с остальными звездами ему будет самое место. Рыдающую Бриенну Тарт волокли в замок вслед за Эуроном Грейджоем, пока черномазые немые с «Молчаливого» привязывали ноги ее отца к двум согнутым елям.