Дюжина шагов в потемках

Прямо в глаза Штирлицу ударил яркий луч фонарика. «Следят», - подумал Штирлиц. Анекдот

Орел с двумя едва различимыми фигурками на спине широко взмахнул крыльями и исчез за пеленой темных туч. Ильбэ жадно проводил орла взглядом и еще долго всматривался в небосвод, не желая отпускать образ могучей птицы, которая с легкостью вырывается из власти мрака. Ильбэ успел увидеть солнце – мельком, на восходе – и с тех пор память о ярком свете давала ему силы жить. - Сбежал, - прошептал он одними губами. – Все-таки сбежал. Он исцелится, выживет и продолжит свою войну. А я здесь – свою. Ильбэ стоял у окошка цитадели, мысленно дорисовывая за тучами и солнце, и орла, и нолдо на его спине, и второго нолдо, в синем, с луком и арфой за плечами. Ильбэ знал, что выждет еще полчаса для верности, а потом пошлет кого-нибудь к Майрону с докладом о побеге. Например, того палача, который особенно усердствует на допросах. Его не жалко. *** За несколько лет, что прошли с исторического побега, Ильбэ облазил все башни Ангбанда и склоны Тангородрима в поисках орлов или хотя бы следов их присутствия. Он слышал, что орлы гнездятся на самых высоких пиках гор, летают вровень со звездами, служат королю Валинора и плевать хотели на ангбандские тучи. До недавнего времени Ильбэ и не представлял себе, что в мире существуют такие прекрасные гордые птицы. Знакомство с орлами стало его заветной мечтой. Ильбэ знал чрезвычайно много о жизни крепости и владыке. Например, что Мелькор до смерти боится солнца и нолдорского вождя Финголфина. Все в Ангбанде сумели почувствовать первый страх. Во время восхода солнца по окрестностям разлился липкий ужас, орки забились в глубокие норы, а несколько знакомых надсмотрщиков Ильбэ вовсе пали замертво. О втором страхе Ильбэ знал лишь по слухам. Поговаривали, заслышав рог Финголфина, Мелькор едва ли не забился под свой железный трон, роняя трезубую корону. Ильбэ допускал, что слухи могут лгать, но судя по тому, как сурово карали в крепости за такие пересуды, в них было не меньше половины правды. Ильбэ знал о дюжине тайных ходов, что вели из рудников на свободу. По этим ходам иногда сбегали узники. Порой орки устраивали облавы, ходы засыпались, но вскоре узники отыскивали новые. Побег по-прежнему оставался немыслимым риском, но был возможен. А когда на юге, как грибы после дождя, повырастали нолдорские крепости, у беглых появилась надежда обрести помощь прежде, чем они погибнут от усталости на полпути к Дориату. Наконец, Ильбэ сумел разузнать совсем уж секретные сведения о младшем народе, который пробудился за горами вскоре после восхода солнца. Мелькор являлся им лично, желая обрести над ними свое покровительство. Знаний Ильбэ, подчерпнутых из рассказов Нельяфинвэ, хватало, чтобы сообразить: Мелькор ни с кем не ищет встречи просто так. И если предлагает какому-то народу покровительство, значит, народ как минимум представляет из себя силу, с которой Мелькору придется считаться – в настоящем или будущем. Ильбэ готов был на спор проглотить девятихвостую плеть знакомого палача: квенди о новом народе не знают ничего. И это плохо. Ильбэ не покидало чувство невозвратимого упущения, а чутье подводило его редко. Словом, врагам Ангбанда не помешали бы знания, которыми владел Ильбэ. Иногда, лежа без сна в постели, он представлял, как распорядились бы его вестями нолдор или военачальники Дориата. Они бы наверняка нашли способ разогнать тучи. Объединились бы под знаменами Финголфина. Отправили бы послов к младшему народу и рассказали, кто есть Мелькор на самом деле. Они бы пролезли по тайным туннелям в рудники, а оттуда – в самое сердце крепости и захватили бы ее изнутри. Ильбэ бредил этими мыслями, его разум лихорадочно просчитывал бесконечные возможности штурма, варианты посольских речей, способы разгона туч… Оставалась малость: донести сведения до адресатов. Но именно на этом начинались главные трудности. Ильбэ не мог бежать из Ангбанда сам. Это противоречило клятве, было прямым предательством и вручало Ильбэ Мелькору без шанса на спасение. Ильбэ даже не был уверен, что успеет обо всем рассказать, прежде чем Мелькор, обнаружив пропажу, убьет его на расстоянии, чтобы за неимением тела получить дух для расправы. Передавать сведения с беглыми узниками Ильбэ опасался. Во-первых, они считают его врагом, и потребуется много времени, чтобы хоть кого-то убедить в обратном и доверить сведения, не опасаясь, что их сочтут за вражескую ложь. Во-вторых, иногда беглецов ловят. Кто поручится, что под пытками не будет произнесено имя Ильбэ? Риск слишком велик, и Ильбэ был к нему не готов. В-третьих, пришедшему из Ангбанда мало доверия среди квенди. Наконец, в-четвертых, истощенный беглец может запросто умереть по дороге, и все труды пойдут прахом. Ильбэ нужен был надежный способ связи с миром за стенами крепости, и орлы виделись ему желанным спасением. Как это просто: записать все необходимые сведения на лист пергамента, надежно привязать к орлиной лапе и попросить птицу отнести записку Тинголу или Финголфину. Орел долетит в нужное место за пару часов. К птице валинорского короля не будет недоверия. Орла невозможно взять в плен. Идеальный план. Изящный. Невыполнимый. Орлы не снисходили до Ильбэ. Он пробовал звать, петь, раскладывать свежую дичь на скалах, молить самого короля Валинора о помощи – но тщетно. Первым и единственным орлом, увиденным Ильбэ, оставался тот, который унес на себе Нельяфинвэ и его спасителя. Однажды Ильбэ стоял на площадке самой высокой башни Ангбанда и размышлял, как ему быть дальше. Звать орлов можно до скончания веков, а сведения устаревают. В тот момент, когда Ильбэ, отчаявшись, воображал, как бы расчудесно все получилось, будь у него самого быстрые орлиные крылья вместо рук, за спиной в тишине раздался мягкий рокочущий голос: - Что это ты зачастил на верхние башни, Тагрант. Сердце подпрыгнуло и, по ощущениям, вырвалось из грудной клетки, стукнув изнутри по затылку. В голове за миг пронесся целый рой мыслей: «Какой… принес сюда Майрона?!» «А если ему сообщили? Но кто? Зачем?» «Ответить! Надо ответить, не вызывая подозрений!» «Да я сам – одно сплошное подозрение!..» - Я высматриваю орлов, - сказал Ильбэ спокойно. - Пытаюсь понять, как они долетают сюда, минуя барьеры, поставленные Владыкой. Происшествие с побегом пленника взволновало меня. Ни слова лжи. Только искренние мысли. Но всякую мысль можно озвучить по-разному. Майрону ли это не знать… - Я чувствую в тебе особое волнение. Ни один обитатель крепости, кроме тебя, не бегает сюда высматривать орлов, хотя бегство было возмутительным и затронуло многих. - Не могу отвечать за всех, господин Майрон, лишь за моих подчиненных. У них много работы и начни они бегать сюда столь же часто, как я, получили бы взбучку. - А у тебя, выходит, работы мало? - Одна из моих обязанностей – предотвращение побегов. Разве годится, что орлы летают здесь как у себя дома? Их могут увидеть из рудников и… воодушевиться. Майрон так пристально смотрел на него, что Ильбэ почти физически ощущал, как в центре лба прожигается едкая дырка. - Почему ты отводишь глаза, Тагрант? - Мне ли переглядываться с вами, господин Майрон? Я не смею. Напряжение схлынуло – Майрон отвернулся. - Что ж, - протянул он. – Следовало бы поощрить твое рвение, но я не стану. Нечего забивать себе голову заботами Владыки. Следишь за рудниками – вот там и гуляй. - Я понял вас, господин Майрон. - Да, еще, - Майрон глянул через плечо, и Ильбэ не успел отвести взгляд – дыхание перехватило, горло словно сжала ледяная рука. – Я все вижу, Тагрант. Каждый твой шаг в этой крепости и за ее пределами. Подойди к парапету. Как во сне, Ильбэ перегнулся через перила. Далеко внизу темнела точка крепостного двора, окрест раскинулись острые скалы. Майрон подошел сзади и вкрадчиво произнес: - Высоко, правда? Смотри, Тагрант, смотри хорошенько. Чем выше взлетишь, тем ниже падать. А дно – одинаково твердое для всех. Перед глазами стало черным-черно, а когда Ильбэ пришел в себя, то понял, что на площадке пусто. Сердце колотилось как бешеное, руки подрагивали. Майрон только что дословно повторил фразу из их давнего, самого первого разговора с Нельяфинвэ Феанорингом. Совпадение? Майарское предвидение? Или все еще хуже, и на лестнице ждет палач? Ильбэ в последний раз посмотрел на затянутое тучами небо. Если он выживет после этого разговора, больше на башни выходить нельзя.