***
Ночь, Чимин спит один в своей кровати. Вдруг что-то меняется, что-то идет не так - дышать становится несколько труднее. Проснувшись, он не видит ничего пред собой, но чувствует чье-то присутствие позади и слышит чужое дыхание. Он пытается развернуться - но не получается: чей-то локоть обхватывает грудь, кто-то наваливается сзади всем телом; становится страшно - но лишь до того момента, когда «некто» опускает голову и шепчет в самое ухо: «Ты можешь так двигаться только для меня, ясно?» Испуганный взгляд приобретает удивленное выражение; уже знакомые на ощупь пальцы Юнги сжимают рот Чимина, а сзади что-то твердое упирается в бедро.***
Мертвая хватка. Цепкие пальцы, зажавшие спутанные пряди волос на затылке. Рука, что рывками пробирается к виску. Влажная ладонь, что легла на лоб и заставила запрокинуть голову. Как следствие - вырвавшийся стон: громче, чем дыхание, тише, чем желание вскрикнуть. Соленая кожа рук Мин Юнги на языке. Пальцы, пробирающиеся между бессильных губ, хриплый ворчливый шепот, едва разборчиво требующий покорности: - Открой ротик. Губы обхватывают эти пальцы, язык сам начинает вылизывать их. Глаза непроизвольно закатываются, ресницы дрожат. Веки, что подрагивают на грани нервного тика. Мысленная мольба не останавливаться, не замедлять темп, продолжать именно так… Ну или взять чуть повыше. Губы, искусанные до красноты, попытки сдержать жалобные возгласы. Те самые возгласы, что сдавленно слышны где-то в горле… Горло и шея, зацелованные вдоль и поперек, мокрые и горячие, раздраженно саднящие, но все еще терзаемые чужими требовательными поцелуями. Вторая ладонь - и ее медленные, но сильные и немного даже давящие поглаживания шеи, от подбородка до ключиц и обратно. Пока первая, отпустившая волосы, нажимает на лоб, заставляя Чимина упереться в плечо Юнги затылком, - вторая рука Юнги крепко охватывает чужое беззащитное горло… Контроль каждого движения. Талия, прогнувшаяся назад под не самым удобным углом. Желание быть ближе. Еще ближе. Еще. Непроизвольные (или?..) движения тазом навстречу каждому грубому движению чужих бедер. Рельефная накаченная задница, что кажется еще более округлой, чем обычно. Испарина, покрывшая плечи, лопатки, руки - все тело - что делает кожу Чимина медово-сияющей в неверном свете уличных фонарей и случайных фар проезжающих мимо машин. Пальцы Чимина, судорожно перемещающиеся по простыне, сжимающие ее порывисто и крепко, но каждый раз - ненадолго. Выдохи Юнги, горячие и неосознанные, в макушку Чимина. Выдохи - ритмичные и обжигающие, через приоткрытые губы. Запах его шампуня - как причина зависимости… Сладковатый привкус этих волос, так необходимых, застревает в легких, отравляя остатки реальности. Шепот на ухо, сквозь короткие пряди темно-синих волос: - Это тебе за прошлый раз. Постанывание, сорвавшееся с горящих губ в равнодушное пространство спальни. Едва различимое: - Повыше... Рука Юнги, отпустившая горло Чимина, сжавшая теперь его плечо. Побелевшая кожа вокруг ногтей. Торс Юнги, отклонившийся назад… Идеальная траектория, моментально найденная - для обоих. Воспоминания о фетишах. Темп, что ускоряется слишком внезапно; боль, нарастающая с каждым движением, но вызывающая не только раздражение, но также и приближающееся наслаждение. Волны, что медленно и постепенно, но неумолимо накатывают откуда-то изнутри - изнутри сознания, не как последствие физического процесса.***
Всхлип Чимина, его вскинутые брови; неразборчивое (рычание?) Юнги, уткнувшегося носом в плечо Чимина. Синхронность - даже в достижении оргазма; гармония - даже в тайном изнасиловании посреди ночи. Тяжелое дыхание. Отсутствие слов. Шаги Юнги через всю комнату и хлопок двери. Тишина. Веки, бессильно прикрывшие усталые глаза Чимина. Косая тень от ресниц на коже. Неосознанная улыбка на лице Юнги, заставляющая его признать всю свою слабость перед Чимином - перед тем, кто играет роль нижнего, но стоит для Мин Юнги гораздо выше, чем очередное секс-увлечение.