***
На этой неделе я мечтал о тебе каждую ночь. Это было так трудно - оставаться одному в холодной постели - и оставаться предоставленным самому себе… А тебя не было. Было так одиноко, и так тебя не хватало… И так тупо всё. А теперь - вот он ты, со мной снова. И твоя округлая… Мммммм. Люблю ее. Вжимается в мои бедра. Сама… И твой голос… Я так скучал по нему. - Я скучал по тебе. - Шепчу я куда-то в горячий мёд кожи Чимина… Громкий выдох через улыбку. Самодовольный. Я не знал, что ты услышишь. - Я не знал, что ты услышишь… Рука Чимина тянется назад, а шея поворачивается вбок; его ладонь, скользнув по моему телу, хватается - пусть и неверно слегка - за меня, и притягивает ближе. - Да что с тобой не так сегодня? - Игриво спрашивает меня он. И правда - что не так? Я… Я не знаю. Стараюсь отвлечься от своих размышлений, откидываю голову назад, почти зажмуриваюсь, - не думать, не думать… Выходные. Загородный дом. Такая желанная задница Пак Чимина. Да, так лучше… Сжимаю пальцами его пояс, тяну на себя низ его живота… Да, дело идет куда лучше. Люблю тебя… люблю твое тело, то есть. Но вслух произношу: - Я так хочу тебя… Чимин насаживается своей развратной жопой на мой член еще быстрее и еще активнее. Я влюбляюсь в каждое из его движений… Снова. Так тупо, пиздец. И так… так… Я почти не раскрываю губ, и неразборчиво - нарочно - мычу ему куда-то то ли в макушку, то ли в ту же поясницу: - Люблю тебя… Моя сучка… - Ммм? - Люблю твою жопу, говорю.***
That makes me think of you somehow And I play it on repeat Until I fall asleep. - В общем, я нашел одну мелодию, - я лежу, заведя одну руку за голову, согнув одну ногу в колене, и стараюсь перевести дыхание, - которая почему-то заставляет меня думать о тебе… - Что… За м-мелодия… - Глаза Чимина закрыты, щека бессильно прижата к подушке. - Там… Поётся… - Я стараюсь вспомнить, искренне пытаюсь… Английский для меня такой сложный. - Do I wanna know… If this feeling… Flows both ways?.. - Я неуверенно киваю в такт ритму, звучащему в моей голове… - Sad to see you go… - Тихо подпевает моему молчаливому ритму какой-то там песни голос Пак Чимина. Высокий голос, но сейчас - тихий, и такой… Сиплый. Да. Стремится вверх по всему доступному диапазону - но не может… Не может. Не может. - Ты тоже любишь эту песню? - Конечно, - улыбается Чимин, - я давно ее знаю. - И я тоже.***
Я поворачиваюсь набок - и обхватываю его щеки; одну ладонь приходится просунуть между взмокшей кожей и подушкой. Я закрываю глаза тут же, я подтягиваю свои колени к груди - я задеваю кончиком носа нос Чимина, и целую. That the nights were mainly made for saying things That you can't say tomorrow day… Ночи созданы для того, чтобы говорить - говорить всё то, что не может быть сказано назавтра. Но в нашем с Чимином случае всё несколько иначе. Я высказываю ему всю свою нежность, на какую только способен, я высказываю ему всю свою… Благодарность… За его… Существование. Я хочу любить его своими поцелуями. И жить без них я больше не-мо-гу. Чимин улыбается в мой поцелуй. Солнечные лучи субботнего утра ослепляют меня своим светом; но я продолжаю, жмурясь, целовать губы Чимина… Я слишком занят тобой, чтоб влюбиться в кого-то еще. Всегда буду ползти к тебе, даже потеряв остатки рассудка. Даже утратив… Разум… Даже под страхом публичного осуждения… Унижения… Ты - больше, чем весь мир. Ты - дороже, чем вся моя репутация… Ты - мягче, чем это утро… У нас впереди - еще целые выходные. У нас впереди - целое воскресенье… Только наше. И больше - ничьё.