Юнмины

      У каждого артиста есть свой стиль творения, создания своих шедевров - даже если шедевры эти неприлично даже упоминать. Даже если создаются они совсем не для последующей выставки, а исключительно ради процесса… Ну и наслаждения результатом - само собой.       У каждого художника есть своя палитра красок. Даже у того, кто рисует ими исключительно секс и «извращения», вгоняющие в краску даже самых опытных и искушенных знатоков такого «высокого искусства». У Чимина в распоряжении целая коллекция цветов. Целая коллекция улик, свидетельств зависимости от своей фантазии - и от своего Юнги.       Белый - это белая рубашка в самом углу шкафа, на самой неприметной вешалке… Великоватая Чимину в плечах; она скорее подошла бы Сокджину. Возможно, когда-то ее и правда носил Джин… Но сейчас она принадлежит тому, кто накидывает ее на плечи на манер свободного полу-платья, и стягивает сверху тонкими ремешками (или широкими - как попросит папочка).       Серебристо-серый - та самая широкая портупея с «ON», что больше подходит не для непосредственного ношения, а скорее в качестве пэддла* - и именно так Юнги любит использовать этот предмет, перекидывая Чимина через свои колени, и наказывая его - до красноты и широких раздраженных полос на коже; сначала легкими и негромкими, а затем - все более сильными и резкими ударами, когда Чимин капризничает хуже, чем обычно, и мешает Юнги работать. На самом деле, Чимин иногда специально выводит Юнги из себя; тот, конечно, не догадывается об этом… Или?..       Черный - как каждая из огромной коллекции ошейников, чокеров, подвязок и портупей, и даже наручников (всего парочка). Как у каждого хорошего художника есть широкий выбор кистей - специальных, особенных, подходящих для каждого конкретного случая, - так и здесь… Каждый раз - особый аксессуар. И никогда не повторяющийся.       Золотой - как золотая пудра, размазанная по груди, животу и плечам Чимина ладонью Мин Юнги, заставившего смотреть на себя такого - и заставившего прийти в неописуемый восторг… От самого себя. Золотой - как солнечный свет в волосах после пробуждения вместе. Золотой - как каждый бесценный поцелуй Юнги, отпечатавшийся у Чимина под кожей, отравивший и без того извращенные фантазии еще сильнее… отравивший еще сильнее их обоих.       Красный - как шелковая лента на самом лучшем подарке для Чимина. Как румянец на щеках смущенного Юнги, что опустился на колени и наклонялся все ниже раз за разом, нежно целуя каждое из содранных до крови коленей Чимина минутой назад. Алый, как вздувшиеся царапины на спине Мин Юнги - после первого раза с Чимином в одной из самых «проникновенных» поз.       Розовый - как губы Чимина и как палец Мин Юнги на них. Нажимающий и поглаживающий, проникающий чуть глубже, желая ощутить горячий мокрый язык, и тут же возвращающийся обратно… Розовый - как набор особых игрушек, в который Юнги и Чимин играют только вдвоем. Не очень большой, но достаточный, чтобы ни один из двух не скучал.       Фиолетовый - как каждое свидетельство о перенесенной накануне боли, как каждая смертельно опасная улика, грозящая разоблачением… Как печать чужой злости, растворившейся в волне ослепительного удовольствия - чуть позже. Фиолетовый - как цветы сирени; такие же удушающе сладкие и пленительные, как пальцы Юнги на шее Чимина. Такие же, как самый фантастический закат - и как звезды перед глазами Мин Юнги от самого фантастического его оргазма.       Зеленый - опустевшие бутылки шампанского, которыми был уставлен весь стол после одной из вечеринок… Но позже на этом столе остались только отпечатки округлой задницы и пары ладоней по бокам. А вот весь пол вокруг стола был усыпан как раз осколками бутылочно-зеленого битого стекла. Такого же цвета деньгами Юнги пришлось потом заплатить не одному человеку, чтобы скрыть ту запись с камер наблюдений, на которой Чимин тащит Юнги за руку к тому самому столу… Запись ведь была еще и со звуком.       Синий - это цвет их встреч. Цвет времени, проведенного вместе: такого цвета небо за окном, когда у этих двоих появляется возможность увидеть друг друга (и не только увидеть). Ну и синий шелк, конечно же, синий шелк…       В палитре Чимина миллионы оттенков и полутонов. Сотни и тысячи переходов, перекатов, способов перейти от одного к другому - и каждый раз достичь нового результата. Нового цвета и нового чувства. Неизменным остается только зритель. Он же - главный участник всего действа, он же - муза и он же сам - холст. Мин Юнги. Жаждущий каждой из новых картин, что рисует ему тело Пак Чимина на его собственном теле - ароматами, прикосновениями, взглядом, голосом, поцелуями… Юнги изрисован уже вдоль и поперек. Но никогда не будет заполнен весь.       Он вдохновляет своего художника - и он же платит самую высокую цену за его искусство. Юнги сам развращает Чимина, сам подстёгивает его творить каждый раз новую безумную красоту - новый набросок фантазии, что превращается в трепетных и осторожных руках Юнги (жестких и иногда очень, очень грубых - но всегда осторожных) в самые невероятные картины; самые восхитительные и невыразимо прекрасные произведения… искусства их чувств. *Пэддл - вытянутая пластина с рукоятью, из дерева или кожи; используется для телесных наказаний, шлёпаний.