Юнмины

      Этим поздним вечером Юнги входит без стука - Чимин не торопится оборачиваться на звук открывшейся двери, потому что прекрасно знает, кого ему стоило ждать. Юнги неторопливо запирает замок за собой - ненадежный пусть, но это хотя бы даст время, если вдруг кто-то… А хотя кто?.. Да плевать. Не хочется думать об этом сейчас.       Юнги подходит к Чимину сзади и, не говоря ни слова, хватается за края его футболки - и тот с готовностью поднимает руки, позволяя себя раздеть.       А затем упрощает задачу для стоящего позади Юнги, и сам стягивает все ниже пояса до бедер.       Юнги любит, когда Чимин послушный, податливый, тихий; когда не приходится говорить вслух, что нужно сделать дальше; любит, когда Чимин сам действует, опережая приказы… Такие вот моменты Юнги очень, очень любит.       Юнги кладет ладони на мягкие ягодицы Чимина и сжимает их в своих длинных худых пальцах. Чимин чуть подёргивает носиком, но это… Все же приятно. Это все же нравится.       Юнги, поглаживая большими пальцами кожу Чимина, продолжая сжимать свои ладони, заводится все сильнее, слегка покачиваясь в такт движению своих рук… Упираясь стояком между этих таких приятных на ощупь округлых ягодиц.       - Хочешь поиграть? - Спрашивает хрипло Мин Юнги.       - Сначала хочу почувствовать… Как крепко ты меня держишь, - игриво отвечает Пак Чимин своим высоким, тонким голосом, оборачиваясь и хитро улыбаясь.       Юнги сжимает пальцы гораздо сильнее, впиваясь ногтями в нежную кожу до белых полос.       Чимин чуть дергается, но тут же закусывает губу, сдерживая возглас. Это больно… Но все же приятно. Чимин возбуждается от этого ничуть не меньше, чем сам Юнги; боясь спровоцировать раздражение своим своеволием (ведь никто здесь не разрешал прикасаться к этим невероятно сексуальным бледным пальцам со светлым рельефом голубоватых вен), Чимин все же медленно тянет руки назад, и задевает… эти самые чужие пальцы, которые тут же напрягаются еще сильнее, грубовато приподнимая зад Чимина выше, заставляя встать на носочки и запрокинуть голову. Юнги жадно тянет Чимина ближе к себе, отбирая у него возможность помешать насладиться этой покорной мягкостью… словно тающей в сильных и требовательных руках Мин Юнги, прижатой к его собственной неудобно выпирающей ширинке.       Чимин безошибочно угадывает то, что чувствует позади себя; и все-таки положив ладони на бедра Юнги, Чимин и сам прижимается ближе…

***

      Юнги не раздевается. Юнги даже не снимает штанов. Только быстро расстегивает свою ширинку и, обхватив одной рукой живот Чимина, целует его в шею, и в ту же секунду делает рывок бедрами вперед - и всё. Чимин уже был готов; он предвкушал это ощущение, он ждал его.       - Мне нравится, как ты пахнешь сегодня, - тихо проговаривает Юнги в шею Чимина.       Чимин двигается сам, вслед легким покачиваниям руки Мин Юнги на своем животе. Эта властная ладонь только лишь задает ритм, - движения остаются за Чимином.       Юнги любит, когда Чимин послушный и кроткий, когда такой податливый и покорный… Такой старательно исполнительный: выполняет все приказы, и даже не надо произносить их. Чимин знает вкусы и предпочтения Юнги, которого хочет сегодня порадовать.       - Тебе нравится так? - Звучит низкий голос Мин Юнги, и по рукам Чимина пробегают мурашки от этого тона.       - Д-да… - Выстанывает Чимин полушепотом.       Юнги старается придерживаться неторопливого, мягкого ритма, - сегодняшняя послушная исполнительность Чимина должна быть вознаграждена, - но нежничать Юнги тоже не намерен. Он притягивает к себе до упора, не ослабляя ладони на животе Чимина, пока член не окажется внутри до самого конца, целиком, без остатка, - и только тогда ослабляет руку, позволяя Чимину отстраниться. Толчки вперед не резки и не быстры, - они глубокие, они упрямо долгие, они вызывают ощущения, схожие с мягкой теплой лавиной чего-то невыносимого, мягко болезненного, но такого приятного.. будоражащего до мурашек…       - Я вижу, что тебе нравится… - Юнги склоняет голову набок, любуясь каждым движением Чимина. - Я вижу… Как тебе приятно… А хочешь сделать и мне приятно?       - Д-да… - Чимин облизывает пересохшие губы.       - Знаешь, как?..       О да, Чимин знает. Он не останавливается, но опускает одну свою ладонь, скользнув ею по своему животу вниз… Его спина тут же выгибается, и сбоку начинает появляться мелькающий локоть.       Чимин начинает стонать. Как Юнги и хотел. А помогает себе рукой… Просто потому, что так проще.       Юнги легко улыбается и закусывает губу, рассматривая изгиб талии Чимина и наслаждаясь этим сладким звуком чужого стона, своего любимого - из всех, что слышал когда-либо. Голос Чимина - как тонкая нить тягучего золотого меда, как легчайшие взбитые сливки на клубничном пирожном, как облака невесомой сахарной ваты… Так и хочется попробовать на вкус; но даже просто наблюдать - уже как будто чувствовать сладкий привкус на своем языке.       Каждый стон Чимина заливает слух Юнги, как горячий шоколад, заставляя не слышать больше ничего, кроме этого самого голоса. Заставляя двигаться вдруг быстрее… Ему все ещё мало, все ещё недостаточно.       Юнги не выдерживает и кладет руку на спину Чимина, нажимая на нее и заставляя прогнуться вперед. Голос Чимина меняется: приторный сахар его возгласов разбавляется вдруг чуть более низким тоном, и среди карамели привычного голоса Чимина появляется вдруг миндальный привкус мужественных нот. Долгожданный десерт этого дня, которого Юнги ждал весь день, приобретает вдруг отрезвляющий привкус горького шоколада. Чимин перестает стонать для Юнги - он стонет теперь гораздо искреннее, гораздо более естественно. Не как покорная и послушная шлюшка Мин Юнги, а просто как эмоциональный парень, близкий к самоудовлетворению. Отлично. Это и было нужно. Юнги доволен - и теперь он сделает довольным и Чимина.       Обхватив обеими ладонями прогнувшуюся перед собой талию, Юнги начинает ускоряться. Отлично. Это и было нужно. Чимину.       Финальная нота этого десерта имеет пряный вкус коньячной конфеты - как тяжелый засос на горячей шее Пак Чимина, что оставляет ему Мин Юнги напоследок; и солоноватую горечь черного шоколада на языке Юнги - как испарина, проступившая на коже Чимина.