***
*** …Юнги замедляется, и проводит ладонью по спине Чимина снизу вверх, поглаживая медленно, плавно и аккуратно, - у Чимина перехватывает дыхание. Юнги прижимается бедрами к Чимину вплотную, и замирает так, наклонившись вперед, - наощупь проведя большим пальцем по его щеке… Чимин опускает ресницы и приоткрывает губы - он, кажется, получил сегодня того самого Мин Юнги, о котором так давно мечтал. Которого почти успел позабыть в этой их вечной войне за право обладать властью над соперником. В упрямом, нескончаемо долгом споре… о том, кто сильнее, о том, кто может быть злее и жестче, о том, кто будет сверху - а кто должен… оказаться в итоге на коленях. Чимин начинает двигаться сам, выгибаясь в поясе и упираясь немеющими пальцами в постель; Юнги слегка удивляется: неужели настолько нетерпелив? И неужели… это настолько сильно нравится? Юнги подается вперед и звонко целует Чимина промеж лопаток, пока тот продолжает плавно и даже как-то неуверенно и робко двигать бедрами то назад, то вперед, - как будто вовсе не эти бедра до обжигающих следов на коже ударялись о ягодицы Юнги так совсем недавно, как будто вовсе не этот Чимин может по щелчку пальца превратиться в злого и жестокого насильника… хотя и любящего. Любящего свою несчастную жертву до безумия.***
Чимин не выдерживает этого - ему мало, ему хочется еще; ему хочется прогнуться сильнее, ощутить Юнги еще ближе, еще глубже… хочется быть покорным еще более честно и искренне, отдать всего себя еще больше. И Чимин приподнимается, опираясь на вытянутые вперед руки, - пока ладонь Юнги не сжимает плечо так цепко, так собственнически; пока прохладные, чуть влажные губы Юнги не касаются горячей кожи чужой спины снова.***
Юнги замедляется, и снижает свой темп. Входит не на всю длину, а лишь совсем на чуть-чуть… Чимин так тихо скулит, прижавшись щекой к своему же плечу. Дышит так коротко, так часто, - кусая свою же довольную улыбку… С каждым толчком вперед Юнги слышит слишком громкий выдох Чимина, на грани сдержанного стона, - как будто Чимину больно, - но Юнги знает, что это не так. Чимину нравится это. А когда Юнги все же наклоняется, входя вдруг разом и до конца, выдыхая Чимину в затылок, - то понимает, что так Чимину нравится еще больше… и еще громче.***
Когда все заканчивается, Юнги бережно опускает Чимина на кровать, все еще обнимая его сзади, - вытаскивает из-под его спины руки и натягивает одеяло ему до пояса. Потом наклоняется вперед, касаясь грудью чужого плеча, и тихонько целует у самого виска, заботливо убирая со лба волосы. Чимин тут же засыпает, не проходит и пяти минут, а Юнги все еще смотрит на него, сидя на кровати рядом, и думает: «И чего еще тебе надо? Ты же… счастлив, я же вижу, ты не врешь. Так почему же снова и снова бежишь к другим? Возвращаешься ведь все равно сюда… все равно ко мне… Не понимаю. Никогда, наверное, не пойму. Как же мне отучить тебя от этого блядства? Сделать так, чтобы таким тебя видел только я». Но Юнги слишком устал, чтобы думать сейчас об этом, поэтому он откидывается на подушку, что рядом, и закрывает глаза, взяв Чимина за руку. Юнги слишком устал, чтобы думать об этом сейчас… Но он обязательно подумает об этом позже.