***
— Эсме Энн! Дрянная девчонка! Где тебя носит?! — истошно орал Джордж Платт. Сорокалетний плохо выбритый Джордж закончил свою шестидневную рабочую неделю на фабрике, находящейся на юге города Колумбус штат Огайо. Он требовал свою законную выпивку, но только жена Молли еще не вернулась с рынка. Джордж мало времени проводил дома, но когда он хотел виски, то мог вытрясти даже из мертвого деньги на бутылку. Эсме, ей уже исполнилось 16 лет, она пряталась на чердаке их старого деревянного дома. Эсме понимала, что если она спустится, то придется отдать отцу свои карманные деньги, а если он дождется Молли, то вытряхнет из нее все. Эсме молилась, чтобы мать потратила все деньги на рынке, тогда отец поорет, да свалит в кабак, где кто-нибудь из его друзей-собутыльников нальет стакан-другой алкоголя. Девушка задумалась, вспоминая слова матери, сказанные на днях. Дескать Эсме — старший ребенок в семье и кормить ораву спиногрызов родителям тяжело, пора бы дочке найти жениха. Эсме тихо возмутилась, но вслух ничего не сказала. Ее приучили помалкивать. Эсме мечтала уехать из Огайо, подальше от грязных труб грязной фабрики и таких же грязных рабочих. О замужестве она тоже мечтала, но не потому что ей «пора бы», а просто мечтала, как делают это сотни девушек в ее возрасте. У Эсме миловидное лицо с большими карими глазами, длинные волнистые волосы цвета дикого меда. Парни с соседней улицы называли ее даже красивой. Эсме улыбнулась, вспоминая как она с подружками — рыжая полненькая Дороти и худая блондинка Мэри — гуляли до реки Сайото, и Дороти позвала своего брата, у них была разница всего в один год. Ее брат пригласил друзей и образовалась небольшая компания, где парни пытались «поухаживать» за подругами, предлагая им бесплатную выпивку. Дороти и Мэри соглашались на пиво и попробовать покурить. Эсме затянула сигарету, но закашлялась и не смогла больше. А выпить… она ненавидела алкоголь благодаря вечно пьяному отцу. От грубого ругательства, брошенного Джорджем девушка вздрогнула. Эсме не заметила, когда вернулась ее мать. Черт возьми! Ей придется спуститься. Возможно в ее присутствии отец сдержится и не станет бить мать как в прошлый раз, когда она пролежала почти две недели. Джордж тогда испугался. Не того, что его арестуют, ссоры и драки между супругами никого не удивляли. Он испугался, что старшая дочь Эсме уйдет из дома и ему самому придется смотреть за младшими детьми. Джордж замечал, с какой ненавистью смотрит на него Эсме Энн. Знал бы, в кого вырастет, задушил бы еще в кроватке, как сделал с двумя младшими. Молли может и догадывалась, но виду не подавала. Ей тоже не были нужны девочки, она всю беременность твердила, что не хотела больше детей. Оставив книжку, которую читала, Эсме спустилась по скрипящим ступенькам и открыла дверь. Войдя внутрь, она увидела мать, съежившуюся на полу. Молли не плакала, она знала, что слезы только доведут Джорджа до бешенства и тогда он не остановится. Ее лицо заплыло от кровоподтеков. Джордж выбил ей почти все зубы. Эсме слышала, как он ржал с друзьями, что так жена «лучше сосет». Эсме не совсем понимала, но догадывалась, что это относилось к той грязной вещи, о которой сплетничает Дороти с братом. Джордж навис над ее матерью, сжав руки и замахиваясь в очередной раз. — Где остальные деньги, дрянь! — взревел Джордж, — ты не выйдешь живой из этого дома, сука! На полу, от входной двери и до кухни, отец расшвырял покупки с рынка. У Эсме навернулись слезы на глаза, когда он протоптался по сырым картофелинам, луку, разбил яйца, которые с таким трудом достала Молли, раздавил своими грязными сапогами полголовки сыра. Мать могла стерпеть побои, унижения, насилие со стороны мужа. Но он впервые так обращался с едой. Молли взвизгнула, встала на четвереньки и стала собирать картофелины, соскребать сыр с пола, чуть ли не слизывать размазанный желток от яйца. Она плакала, ругалась на мужа, постепенно свирепела и наконец поднялась на ноги. Молли вытащила откуда-то из глубины юбки мятую банкноту. — Возьми деньги и уходи. Что-то было в ее голосе, раз Джордж опустил руку. Деньги он конечно взял, но жену не ударил. Кажется, он на секунду протрезвел. Зато потом окатил Молли отборными матами, хлопнул дверью и ушел. Конечно не навсегда, как хотелось бы Эсме. Скорее всего отец заявится под утро. Может в воскресенье вечером. Но он вернется. Ему, как и Молли, некуда идти. В такие моменты Эсме ненавидела саму мысль о замужестве. Неужели и ей, вот так, придется унизительно прятать деньги от мужа, чтобы купить еды, или вот так, как ее мать, терпеть побои. — Что встала? — наорала на Эсме мать, — живо за водой! Теперь Молли будет срываться на детях. И больше всего на Эсме Энн. Она старшая. Она дочь. — Почему ты его не прогонишь? — на свою беду прошептала Эсме. — Ты сначала замуж выйди, а потом советовать будешь, — зло бросила Молли. Подобных дней было много в семье Платт, но Эсме запомнила этот, последний. Когда отец забрал все деньги; когда мать выпорола детей до крови, до синяков; когда Эсме ревела в подушку от бессилия. Дороти уговорила Эсме и Мэри перебраться на другой берег Сайото, она визжала от восторга, рассказывая про новый мост. Эсме возилась со своими младшими братьями, ей еще подкинули соседских детей. Но она не жаловалась. Ей всегда нравилось рассказывать детям интересные истории, она пыталась научить их буквам. Эсме мечтала уехать из Колумбуса, начать новую жизнь, она мечтала быть учительницей. Она, скрывая от матери и в первую очередь от отца, накопила денег — Эсме уже давно зарабатывала, стиркой, уборкой, но чаще всего тем, что смотрела за детьми — и на них купила учебник по биологии. Эсме любила эту книгу и сейчас, отправляясь с подружками, захватила ее с собой. — Эсме, давай к нам! — девушки сидели на нижних ветках толстого дерева. Эсме листала книгу по биологии и нашла описание этого дерева — дуб или Quércus. Она сунула учебник в большой карман на переднике и подошла вплотную к дубу, намереваясь вскарабкаться выше подруг. Бабочка. Сине-голубая с темной окантовкой. Бабочка летала вокруг головы Эсме и затем она села на ствол дуба с солнечной стороны. — Бабочка с голубыми крыльями и темными пятнами, — шептала Эсме, судорожно дергая страницы учебника. Именно такой, сине-голубой, среди рисунков не было. Бабочек описывали одним словом — Lepidóptera, чешуекрылые. Эсме не успела как следует рассмотреть таблицы и картинки как Мэри с тихим всхлипом упала с ветки. Эсме подбежала к ней первой. Мэри морщилась от боли: — Ветка сломалась. Подруги уже за полночь добрались до дома Мэри. Она не плакала, только кусала губы от боли. Ее отец отказался ехать в Колумбус ночью, только лошадей зря гонять. А утром к ним зашел местный врач, который определил закрытый перелом. Кости плохо срослись и Мэри навсегда осталась хромой. Первое время Эсме и Дороти часто навещали Мэри, пытались вытащить ее на танцы или на прогулку. Мэри стеснялась своей хромоты и злилась на подруг. В конце концов рыжая Дороти махнула на нее рукой, не хочет — не надо. Эсме любила Мэри и продолжала наведываться к ней один раз в неделю, пока мать Мэри отказала ей, объяснив, что после посещения подруг Мэри чувствует себя хуже. Позже выяснилось, что Мэри пристрастилась к морфину после того, как его впервые применили к ней для облегчения болей во время перелома. Кости срослись правда врач, который лечил, собрал кости неровно и Мэри благодаря ему осталась хромоножкой. Дороти исполнилось семнадцать, через два месяца день рождение у Эсме, ей тоже будет семнадцать. Девушки решили уехать в Нью-Йорк. Эсме ждала материнской истерики или наоборот, слез любви, но Молли приходила в себя после очередного скандала с мужем, она только махнула рукой на прощанье и Эсме показалось, что ее мать вздохнула с облегчением. Люди, люди, столько людей. Экипажи, торговцы, разносчики газет, полицейские, военные, мужчины и женщины. Эсме крутила головой. Нью-Йорк. Широкие улицы, высоченные здания и двухэтажные особняки, пирсы и железная дорога, церкви и бары. На каждой улице или площади стоят строительные леса. Город меняется на глазах, растет выше и выше. Дороти подпрыгивала от нетерпения. — Нам надо быть поэкономнее, — ворчала Эсме. Подруга не обращала на Эсме никакого внимания и купила каких-то вафель в итальянской лавке, затем она выпросила банан у торговцев и чувствовала себя прекрасно. Эсме высматривала объявления. Она рассчитывала найти дешевую комнату, хотелось бы сразу же найти работу, посудомойкой или горничной. О работе с детьми пока не думала, отодвинув мечту подальше. — Смотри! Эсме! — Дороти притоптывала ногой словно ребенок. Она показала пальцем на дверь парикмахерской, где висело объявление о том, что принимают длинные волосы для создания натуральных париков. — Я отрежу свои рыжие косы и заработаю денег! — Дороти уже открывала двери. В парикмахерской была только пожилая хозяйка, миссис Бренда Томпсон, которая попросила называть ее по имени. Она предложила девушкам чай и расспрашивала, откуда они приехали и что ищут в таком большом городе. Дороти собиралась было рассказать о всех своих мечтах, но Эсме перебила ее. — Нам нужна крыша над головой и работа. Остальное — как получится. Бренда улыбнулась: — На втором этаже у меня есть свободная комната. Как раз для двоих. Работа тоже есть. Хозяйка парикмахерской задумалась. — Стригу я сама. Мне нужны помощницы. Вымыть голову клиенту, поднести инструменты, подмести пол, постирать полотенца. Работа для одной помощницы. Девушки возмущенно открыли рот, но не успели ничего сказать, Бренда продолжила: — Есть еще работа по дому, убирать, готовить, ходить на рынок. Дороти сразу же спросила про оплату. — Пятнадцать долларов в неделю каждой, — Бренда пожала плечами, дескать стандартные расценки, — минус проживание. — А проживание сколько? — осторожно спросила Эсме. — Десять долларов в неделю, — четко ответила Бренда. — Если мы не будем у вас жить, вы нам будете платить по пятнадцать? — пыталась выторговать побольше зарплаты Дороти. — Если вы не будете у меня жить, вы не будете у меня работать. Это понятно? — Бренда кажется разозлилась. — Мы согласны! — торопливо ответила Эсме, пихая локтем подругу. — А как мы проживем на 5 долларов в неделю? — снова заныла Дороти. — Фунт мяса стоит 42 цента, фунт ветчины 46, кварта молока — 14 центов, дюжина яиц — 41 цент, масло фунт — 51 цент, фунт хлеба — 8 центов*, — протараторила Бренда, — я знаю все цены на рынке и предупреждаю, что могу отличить сколько фунтов товара на весах. Подруги не сговариваясь решили, что на рынок будет ходить Эсме, она более ответственная, а в парикмахерской будет помогать Дороти. Она все еще не рассталась со своими волосами. Бренда обещала, что клиентка сама посмотрит на волосы и если ей понравятся, то Дороти лишится своей рыжей косы. Эсме просыпалась около четырех утра, ей надо было успеть на пристань за свежей рыбой, на обратном пути она заходила на рынок за овощами и яйцами. К семи часам Эсме готовила завтрак для Бренды и (иногда) для ее очередного поклонника. Затем Бренда спускалась в парикмахерскую, где Дороти домывала полы, расставляла кресла, зеркала. Дороти грела воду, помогала мыть голову клиентке, к Бренде чаще заходили дамы среднего сословья, поддерживала пустую болтовню. Всю основную работу — стрижку, укладку — выполняла Бренда. Днем Бренда отпускала Дороти пообедать. Эсме пользовалась хозяйской кухней, но продукты девушки покупали на свои деньги. Вечером Эсме замачивала белье, чтобы постирать с утра и развесить на заднем дворе. Готовила ужин, во время которого Бренда предупреждала ее на сколько персон готовить завтрак. Уборкой дома занимались все женщины, Бренда никого не пускала в свою комнату, Эсме и Дороти решили, что им не интересны ее секреты. Поэтому наводить порядок в хозяйской комнате могла только сама Бренда. Однообразные дни нарушила их соседка, молодая девушка лет двадцати. Они с матерью держали цветочную лавку. Обе черноволосые, черноглазые, крикливые. Дороти называла их итальянками. Молодая итальянка взлетела в парикмахерскую с криком «моряки». Дороти ничего не поняла, зато Бренда прошептала, что придется на два дня закрыть парикмахерскую, все равно никто не придет, все будут в порту. Перед сном Дороти рассказала своей подруге о моряках и так как они получили два выходных, то договорились для начала расспросить соседку. Эсме видела город только рано утром, когда снует такая же прислуга как и она. Нью-Йорк вечером был изумителен. Итальянка посвятила подруг в святая святых — когда в порт заходит военный корабль, то морякам дают несколько дней и они отправляются в город. Их можно найти на рынках и в кабаках, в парках и в барах. Соседка им посоветовала ловить удачу и девушки направились в портовый бар. Накуренный воздух висел тяжелым покрывалом, Эсме закашлялась, а Дороти чувствовала себя прекрасно. Все столы были заняты молодыми людьми в серо-белой форме, они держали кружки с пивом, громко кричали и кажется пели. Один из матросов ущипнул Дороти за задницу, она взвизгнула, потом подмигнула молодому парню. Эсме чувствовала себя неуютно, она потянула Дороти к выходу, но подруге уже освободили место и несли напитки. Эсме не хотела бросать Дороти среди пьяных матросов и тоже села за стол.***
И это то, о чем пишут в романах? Неужели вот это и есть то, к чему стремятся молодые девушки? Эсме по привычке проснулась в четыре утра. Сначала она не поняла, почему ее окно находится над кроватью, а не слева. Потом она услышала мужской храп рядом со своей головой и резко села на кровати. Черт возьми! Это тот матрос, Чарльз кажется, с которым они пили из одной кружки. Потом он посадил ее к себе на колени, потому что все девушки за столом, а кроме Эсме и Дороти были еще пять или шесть девиц, все они сидели на коленях выбранных ими парней. Вот только Эсме никого не выбирала, Чарльз притянул ее к себе и Эсме уже не могла выбраться из его цепких пальцев. Потом они танцевали, пили, еще танцевали, еще пили. Потом за столом все стали целоваться и выбирали пару, кто протянет самый долгий поцелуй. Потом девушки расстегивали блузки на спор, Эсме уже не помнила про что спорили, то ли про количество пуговиц, то ли про размер груди. Потом… потом… Эсме оказалась с Чарльзом в комнатке над баром. — Мне надо домой, — слабо запротестовала Эсме. Вместо ответа Чарльз с силой прижал ее к себе и прильнул к ее губам. — Кого ты пытаешься обмануть, детка? — прохрипел Чарльз, глядя ей в глаза. Или Эсме казалось, что он ей смотрел в глаза. Она выпила слишком много пива. Слишком. Когда его руки оказались у нее под блузкой, Эсме и не заметила, что ее бюстгальтер был расстегнут и грудь обнажена. Ее тело плохо слушалось и плохо чувствовало. Грубые ласка Чарльза она ощущала словно через слой ваты. — Ты же этого хотела, маленькая скромница, — заржал Чарльз. Эсме хотела не этого. Но не могла ничего сказать. — Такая сладкая, — бормотал пьяный матрос, покрывая ее лицо и шею поцелуями. Эсме не поняла, в какой момент они лежали полностью обнаженными на кровати. Чарльз быстро облапал ее тело грубыми сильными движениями. Эсме вжалась в одеяло и боялась пошевелиться. Она не знала, что нужно делать. Она понятия не имела, куда девать руки и ноги. Ее начало трясти от холода и постепенно Эсме стала трезветь. Но даже в таком состоянии у нее не хватило силы, желания или злости, чтобы оттолкнуть Чарльза. Эсме испугалась. В ее голове пронеслись пьяные крики отца, когда он бил мать, лупил младших братьев, затем ее родители закрывались в спальне и Эсме слышала как отец рычит, а мать продолжает плакать. Через некоторое время мать выбегала на кухню, где сидела до утра, а отец храпел в постели. Чарльз припал губами к ее груди, Эсме вздрогнула от неожиданности. И сама того не ожидая, застонала. Матрос смотрел на нее пьяным взглядом, он давно освободился от штанов и лег сверху на Эсме, целуя ее в шею, грудь, одновременно коленом раздвигая ее ноги. Эсме смотрела на его лицо, пытаясь запомнить своего первого мужчину. Ничего запоминающегося. Немного круглое лицо, крупный нос, светло-карие глаза, чуть волнистые темные волосы. Твердый член оказался у ее входа и Эсме интуитивно сжала ноги. — Черт, какие мы скромницы, — хмыкнул Чарльз. И одним резким движением вошел в нее. Эсме ахнула и зажмурилась. Не столько от боли, сколько от обиды, пустых ожиданий, глупых мечтаний. Они не хотела повторять судьбу своей матери. И пока Чарльз долбил ее влагалище, входил и выходил в каком-то дерганом ритме, Эсме пыталась найти в его движениях хоть намек на то, что пишут в женских романах. Неужели вот это и есть то, к чему стремятся молодые девушки? Чарльз ускорился, он совсем не замечал, что Эсме лежала без движения и молчала, потом он задергался, его член запульсировал и окатил горячей спермой. Чарльз повалился на бок. — Прости, детка, что так быстро. Завтра я продолжу. Матрос почти моментально захрапел. Эсме еще лежала рядом с ним без движения. Но усталость и пиво на пустой желудок сделали свое дело, Эсме уснула.***
Она проснулась в четыре и моментально встала с кровати, подобрала свои вещи, оделась и выбежала из бара. Черт, черт, черт! Какая же дура! Эсме сделала круг по рынку, чтобы немного успокоиться. Она нервно хихикала, матрос даже не понял, что она девственница. Ее стенания от боли он принял за похотливые стоны. Как глупо! Эсме купила свежего хлеба и вернулась в дом Бренды. Дороти сладко спала в своей кровати, она оказалась не так глупа как ее подруга. Поэтому у Дороти было свидание с цветами и мороженым и прогулкой в центральном парке. На следующий день она пошла провожать своего матроса и еще несколько месяцев писала ему. Эсме выбирала рыбу на обед, когда не смогла сдержать рвотный позыв. Ее тошнило почти неделю. Эсме думала, что все из-за протухшей капусты, которую ей подсунула одна из торговок. Бренда так не считала. Она отправила Дороти за местным врачом, который подтвердил подозрения Бренды. Эсме была беременна. Бренда согласилась оставить ее до рождения ребенка, но перестала выплачивать деньги, сославшись на то, что Эсме не сможет выполнять все свои поручения. Хотя Дороти обещала поддержать и помогать подруге, Бренда была непреклонна. Хозяйка попросила, чтобы Эсме нашла себе госпиталь на время родов, намекая, что тогда она может оставить ребенка в больнице. Эсме всю беременность мыла, стирала, убирала, готовила, ходила на рынок, даже умудрялась, зажав нос, ковыряться в корзинах рыбаков. Бренда не давала ей никаких поблажек и Дороти считала, что она обманывает Эсме. Прошло восемь месяцев с той ночи в портовой баре, живот Эсме стал уродливо-огромным, ее ноги и лицо опухли. Она перестала смотреться в зеркало. От больших карих глаз остались только потухшие коричневые пятна, карамельные волнистые локоны превратились в грязно-серые пакли. Эсме уже не могла мыть полы, она уставала и часто засыпала на кухне во время приготовления еды. Дороти взяла на себя ее работу. Ее рыжие волосы мелькали в парикмахерской и дома, она успевала поговорить с клиентками и забежав на кухню, порезать овощи. Эсме попросила подругу помочь продать серьги, нужны были деньги на ребенка, она не могла оставить его в госпитале. Эсме почувствовала себя плохо когда несла тяжелую корзину с картофелем. Она упала на набережной, когда резкая боль пронизала ее живот. Зачала в портовом баре, рожаю в порту. Эсме горько усмехнулась и потеряла сознание. Эсме Энн Платт не падала с дерева, не ломала ногу и никогда не видела доктора Карлайла Каллена. Она не ждала золотоглазого врача до 22 лет, поэтому Эсме не вышла замуж за Ч.Эвенсона. В 17 лет она родила сына, миссис Брендон Томпсон уговорила Эсме отдать ребенка на воспитание в другую семью. Брендон договорилась, что пожилая бездетная пара даст возможность Эсме быть кормилицей для своего сына. Когда новые родители поняли, что Эсме не собирается забирать сына, то оставили ее в качестве няни. Во время Великой Депрессии они уехали в Англию и Эсме окончательно потеряла связь с сыном. Она успокаивала себя, что ее ребенка любят, что ему дадут хорошее образование и надеялась, что он будет счастлив. Она так и не вышла замуж. Эсме закончила курсы учителей младших классов и до глубокой старости работала в школе. После ее смерти ученики добрым словом вспоминали учительницу с грустными глазами.*** *** ***
В 1663 году Карлайл Каллен помогал своему отцу охотиться на колдунов и вампиров, один из вампиров напал на Карлайла и успел укусить его. Карлайл не мог смириться с тем, что он обратился в вампира. Не желая пить человеческую кровь, он стал употреблять кровь животных и стал вампиром-вегетарианцем. В 1863 году молодой майор Армии Конфедеративных Штатов Америки Джаспер Уитлок встретил вампиршу Марию, которая его обратила. В 1918 году от испанского гриппа умирал Эдвард Мейсон, по просьбе его матери Карлайл обратил Эдварда в вампира. В 1920 году в психиатрической больнице Билокси, Миссисипи, старый вампир обратил Мэри Элис Брэндон. В 1921 году Эсме Энн Платт исполнилось 26 лет, она работала в школе учителем младших классов. Дети ее любили и считали самой доброй учительницей. В 1933 году в Рочестере, Нью-Йорк, Карлайл наткнулся на истекающее кровью тело молодой девушки, она была избита и изнасилована. Карлайл решил спасти Розали Лиллиан Хейл и обратил ее. Розали отомстила за себя, замучив и убив всех своих обидчиков. В 1935 году в горах Теннеси медведь напал на молодого человека по имени Эммет МакКарти. Он истекал кровью, когда Эммета нашла Розали и принесла его к Карлайлу. После обращения Эммет стал напарником Розали. В 1950 году Джаспер и Элис присоединились к Калленам. Вампирский клан Калленов состоял из шести вампиров, хотя Джаспер не считал себя Калленом. Карлайл не смог бы объяснить людям, как у одинокого мужчины появилось столько детей. Чаще всего он представлял Эдварда как своего единственного сына, мать которого умерла при родах. Розали была родственницей его умершей жены, а Эммет был мужем Розали. Джаспер и Элис сначала жили с Калленами на Аляске, но после переезда в более людные места, Джаспер предпочел навещать Карлайла в качестве друга. Элис оставалась с Калленами в ожидании «перемен». Когда Карлайл, Эдвард, Розали и Эммет жили недалеко от Форкса во время Второй мировой войны. Им пришлось столкнуться с индейцами племени квилетов и заключить с ними соглашение — вампиры могут жить по соседству с квилетами, если не будут охотиться на территории индейцев и не укусят ни одного человека. Близость вампиров, хладных, активировала ген оборотня и молодые индейцы получили способность трансформироваться в оборотней.***
Семнадцатилетняя девушка Белла Свон переезжает из штата Аризона в штат Вашингтон, в дождливый городок Форкс, к своему отцу Чарли. В новой школе она встречает новых друзей — Анжелу, Джессику, Бена, Эрика, Майка, Тайлера. У нее есть и старый друг — Джейкоб Блэк, к которому Белла относится как к младшему брату, хотя понимает, что молодой индеец влюблен в нее. В маленьком городе происходит мало событий и приезд нового человека сродни взрыву вулкана, об этом будут говорить месяцами. Белла оказалась в центре внимания, заменив своим приездом сплетни о неком докторе Каллене. Не только старшеклассницы, но и их матери вздыхали по красивому вдовцу. Джессика «по секрету» рассказала Белле, что Карлайл, так звали врача, приехал в их дождливый город по переводу из больницы на Аляске. И что у Карлайла есть сын, Эдвард, ему 17 лет и он находится на домашнем обучении. И что к ним часто приезжают родственники, Розали и Эммет. Они живут в Канаде. И другая родственница, Элис, она сейчас живет у Карлайла и что она странная. — Чем странная? — Белла подумала, что про нее тоже могли сказать «странная». Нормальный старшеклассник не будет менять школу в середине учебного года. Джессика воодушевилась, раз спрашивают, значит интересуются. — Моя мама видела Элис в супермаркете, — зловеще зашептала Джессика. — И что? Я тоже хожу по магазинам, — пожала плечами Белла. — Элис делала странные покупки, — не успокаивалась одноклассница, — она взяла корм для рыб, жидкости для мытья кастрюль, клубнику, молоко, замороженный брокколи. Белла так и не понимала, в чем странность. — На кассе она сказала, что будет готовить обед! Белла ждала развязки. — Как можно приготовить обед из этих ингредиентов?! — возмущалась Джессика, — А еще она сказала, что будет рыбный суп. — Ну может у нее дома есть достаточно продуктов… — пыталась возразить Белла. — Нет! — уверенно ответила Джессика, — моя мама работает на кассе. И доктор никогда не закупается в супермаркете. Мама спрашивала в соседних магазинах, он там тоже ничего не берет. Ни он, ни его сын. Мама подумала, что надо рассказать социальным службам, что доктор Каллен плохо кормит сына и поэтому он такой бледный! Белла даже испугалась такому напору. Она не ожидала, что жители маленького Форкса станут лезть в чужой холодильник. На прощание Джессика сказала, что у Калленов гостил еще один родственник, но он недавно уехал, его видели на байке, отправляющимся на юг. Белла осторожно ехала домой на старом пикапе, который кряхтел, громыхал, но главное — ехал. С одной стороны, она даже жалела этого доктора Каллена, живет в Форксе больше двух лет и до сих пор он в центре внимания. С другой стороны, Белла была рада, что про Калленов говорят больше, чем про нее. В детстве Белла проводила каждое лето в Форксе, ее здесь помнили маленькой девочкой, поэтому Белла, не думая о плохом, после школы отправилась в лес. Она знала, что в Форксе редко выпадают солнечные дни и если небо не закрыли тучи, то надо воспользоваться этим. Есть дни, когда все получается, все удается, когда сама удача обнимает тебя. Есть дни, когда все валится из рук и кажется, что черная полоса превращается в черную дыру. А есть дни как сегодня, когда твоя жизнь делится на «до» и «после». Белла шла по тропинке, не задумываясь о времени и направлении. Ее отец, шеф местной полиции, сегодня дежурит до ночи. Сине-голубая бабочка привлекла ее внимание. Белла на разбиралась в названиях растений и животных. Биология — явно не ее конек. Белла свернула с натоптанной тропы и прошла сквозь заросли в поисках бабочки. Ее чувство равновесия, вернее его отсутствие; неспособность ориентироваться и неумение контролировать время привели к тому, что Белла потерялась. Она понимала, что возможно ходит кругами около своего дома, вернее дома Чарли, который стоял почти на опушке леса. Белла резко сворачивала то направо то налево, она чувствовала как похолодало, солнце скоро сядет и в темноте она никогда не выберется из леса. Белла стала плакать, размазывая слезы по щекам и не заметила как перед ней появился обветшалый деревянный дом. Девушка обрадовалась и испугалась. Обрадовалась — потому что могла попросить помощи, испугалась — потому что не знала, кому принадлежит этот дом, который казался нежилым. Деревянные балки покрылись зеленым мхом, Белла заметила, что входная дверь закрыта неплотно, а оконные рамы никто не думал опускать. Либо в этом доме нечего красть. Либо его хозяин ничего и никого не боится. Белла видела следы машин около дома и переминалась с ноги на ногу, не зная, что делать — ждать хозяев на крыльце или все-таки подняться, входная дверь почти открыта. Чтобы отвлечь себя, Белла сделала шаг в сторону, еще один, еще и вот она уже на заднем дворе, где лежат аккуратной кучкой пакеты из местного супермаркета. Белла испугалась, что если приблизится к ним, то увидит корм для рыб, клубнику и молоко. Сделав полный круг девушка остановилась около крыльца, прошептала про себя «сuriosity killed the cat» и открыла тяжелую дверь. Темно и холодно. В таком доме не живут. Нет ни запаха еды, ни парфюма, ни моющего средства. В доме пахнет также как и в лесу. Холодно также как и на улице. Большая гостиная, в которой стояли диваны и кресла словно их купили в комиссионном магазине, настолько они не гармонировали друг с другом. Зато полстены занимал телевизор, рядом валялись игровые приставки. Белла подумала, что кто-то заходит сюда, иначе экран покрылся бы пылью. Она передернула плечами. Холодно. Но в гостиной не было ни камина ни обогревательного прибора. Белла рискнула зайти на кухню. Те же пакеты из супермаркета, нераспакованные. Кажется их оставили на столе несколько дней назад. Раз уж забралась в дом, то почему бы не посмотреть в холодильник. Только его не было, как и плиты и посуды и всей той мелочи, которая заполняет кухню. Белла решила, что хозяин видимо держит дом ради участка леса, надо спросить у отца, кому он принадлежит. В доме было неуютно. Белла вышла на крыльцо и услышала шум мотора. Ее сердце пустилось вскачь, ладони запотели и в животе все свернулось в нервный узел. Черный «Мерседес» плавно остановился. Затонированные стекла скрывали водителя и пассажиров, если таковые были в машине. Белла ждала, когда кто-нибудь выйдет из «Мерседеса», наконец водительская дверь распахнулась и перед девушкой оказался молодой человек. Высокий, худой и очень бледный. Белла его никогда не видела. От удивления она открыла рот. — Кто ты? И что ты здесь делаешь? — парень хотел казаться грубым, но его голос звучал как мягкий бархат. Белла растерялась. — Я Белла Свон, я новенькая. Из Аризоны. И ищу свой дом. Молодой человек зло рассмеялся. — Это штат Вашингтон. Далеко ж тебя занесло. — Я сейчас живу в Форксе, вместе с Чарли Свон, — Белла обиделась, — он шеф полиции. Открылась передняя дверь со стороны пассажира и из машины вышел еще один молодой мужчина. Он также был высоким, худым и бледным. Его глаза были странного желтого оттенка, как и у водителя «Мерседеса». Белла подумала, что они оба выглядят как модели или актеры. — Здравствуй, Белла, — произнес мужчина постарше, — я доктор Карлайл Каллен, а это — мой сын Эдвард. Тот, кого назвали Эдвардом зло посмотрел на Беллу, она заметила, что у сына глаза черные. Карлайл сказал, что знает где живет шериф Свон и готов отвезти Беллу домой. Девушка молча кивнула. Карлайл сел на место водителя, приглашая Беллу Свон в машину. Доктор даже не пытался завести разговор, он ни о чем не спрашивал, а Белла почувствовала себя ужасно стыдно, что влезла в чужой дом. Она несколько раз открывала рот, чтобы извиниться, но не могла произнести ни слова. — Где она? — Элис влетела в дом как настоящая сумасшедшая. — Кто? — Карлайл не ожидал от слабой Элис столько напора. Эдвард криво улыбнулся: — Она про эту ненормальную из Аризоны. — Я знала! Знала! Знала! — вампирша крутилась на месте словно балерина, — Она будет моей подругой и твоей напарницей! — О чем ты? — Эдвард наклонил голову, он не любил копаться в чужих головах, но крики Элис его насторожили. У Эдварда после обращения появилась способность к телепатии, а у Элис был дар ясновидения. — Это все твои желания, а не будущее, — проворчал рыжеволосый вампир. — Эдвард, о чем она думала? — вдруг спросил Карлайл. Телепат задумался над ответом. — Я не знаю. — То есть как? — доктор Каллен не понимал, — Что она думала? Про нас, про дом? — Я же сказал, что не знаю! — крикнул Эдвард, — я не слышал ее! — Ты не смог прочитать ее мысли? — уточнил Карлайл. — Нет! — телепат был взбешен, — Я не слышал ее! Я еле сдержался, чтобы не выпить ее! Эдвард ходил кругами по гостиной, пиная мебель. — Везде ее запах, она была в нашем доме, я убью ее! — Кого ты собрался убивать, братец? — вернулись с охоты Розали и Эммет. — В Форкс приехала дочь шерифа, Белла Свон. И сегодня она побывала у нас дома, — Карлайл очень коротко объяснил проблему, — я не думаю, что она пришла со злым умыслом, мне кажется, она просто заблудилась. — И я так думаю! — встряла в разговор Элис, — я видела ее! Я знаю, что мы станем подругами… Ее глаза затуманились, вампирша схватила себя за виски: — Нет! Эдвард, нет! Ты не должен ходить к ней! Нет! Ты убьешь ее! Розали дала легкую пощечину Элис. — Успокойся и объясни, что происходит! — Эдвард не слышит ее, не может читать ее мысли и он собирается ночью попробовать влезть к ней в голову, но он не сдержится и выпьет ее, — на одном дыхании произнесла ясновидящая Элис. Розали хмыкнула: — Я не вижу проблемы. Так она точно про нас ничего и никому не расскажет. Карлайл хлопнул по столу: — Нет! Розали, так нельзя! Чем ты будешь отличаться от вампиров, которые пьют человеческую кровь, раз готова убить девушку только за то, что она наткнулась на наш дом! — Тогда переезд? — Эммет направился в комнаты собирать вещи. Карлайл вздохнул, это человеческая привычка. Вампирам не нужно дышать. — Элис, если мы отправимся на Аляску? Невысокая брюнетка застыла, ее глаза смотрели в одну точку невидящим взглядом. — Нет, Эдвард захочет вернуться. — Может в Англию? — предложила Розали, одновременно рассматривая свое отражение в оконном стекле и поправляя белокурые волосы. — Да. Это будет Англия, — подтвердила Элис и тихо добавила, — только Джаспер не полетит. — Оставь его в покое, — посоветовала Розали. Она недолюбливала Элис и относилась к Джасперу как к родному брату, когда кажется, что любая невеста не хороша для близкого родственника. — Я устала быть одна! — вдруг завизжала ясновидящая, — Карлайл, Джаспер, Эдвард всегда обсуждают то Гражданскую войну, то медицину, то компьютеры. Я ждала Беллу. Она появлялась в моих видениях. Мы должны были стать подругами. Она могла стать напарницей Эдварда. Но он все испортил! На последних словах Элис топнула ногой как маленький ребенок. — Собирайте вещи, вы все отправляетесь в аэропорт сегодня же, — Карлайл потер переносицу, старая привычка, — я завтра с утра заеду в больницу и возьму срочный отпуск за свой счет, потом отправлюсь за вами. Доктор обратился к Эдварду: — Ты сейчас со мной идешь на охоту, а затем я провожу тебя до Сиэтла. Голос главы ковена был давящий, ему никто не перечил. В школьной столовой Джессика помахала Белле, приглашая к себе за стол. Ей не терпелось поделиться новостями. — Мамина подруга работает медсестрой и она рассказала, что доктор Каллен взял срочный отпуск. Девушка сделала театральную паузу. Белла вспомнила врача Карлайла, который ее на днях подвозил до дома. Она также вспомнила как потерялась в лесу и залезла к Калленам в дом. От стыда Белла покраснела и покрылась каплями пота. — Белла, ты в порядке? — обеспокоенно спросила Анжела. — В общем да, у меня эти дни, — Белла была рада, что она девушка и любую неловкость можно списать на «эти дни». Одноклассницы понимающе закивали. — Так вот, — продолжила Джессика, — говорят, что сын Карлайла заболел, его видели в аэропорту Сиэтла, он был таким бледным, почти серым и не снимал темных очков. — Возможно Карлайл повез его лечиться, — предположила Анжела. — Может быть, — Джессика не хотела верить, что все может быть так просто. Затем старшеклассницы переключились на обсуждение школьного бала, на который им всем нужны красивые платья. Анжела ждала приглашения Эрика, а Джессика мечтала о Майке. Белла думала, можно ли ей самой пригласить парня, она хотела позвать Джейкоба Блэка, ее детского друга из индейской резервации. Джейкоб был сыном Билли Блэка, друга Чарли, отца Беллы. Она часто с ним играла, когда в детстве навещала отца. Разговор о платьях и магазинах — одноклассницы все-таки решили поехать в Порт-Анжелес — прервали Майк и Тайлер, предлагая провести выходной в Ла-Пуш, на пляже. В субботу с утра небо было закрыто тучами и Белла сомневалась, стоит ли ехать до океана. Но ее новые друзья уже сигналили под ее окном. День выдался солнечным, Белла обрадовалась, что могла почувствовать такие редкие теплые лучи солнца у себя на лице. Анжела, Эрик, Бен развели костер, Майк и Джессика пытались поймать волну, но они только промокли и тоже присоединились к остальным. Пока жарили сосиски, делились сэндвичами и колой, к костру подошли индейцы из резервации квилетов. На самом деле Ла-Пуш находился на их территории. Одним из них был Джейкоб и Белла обрадовалась, что сможет пригласить его на бал. После приветствий и угощений Джессика захотела привлечь к себе внимание загорелых крепких парней, среди индейцев выделялся Сэм и еще двое парней из резервации казались старше остальных, они были и выше и мускулистее; Джейкоб все еще выглядел подростком. Джессика всем рассказала про спешный отъезд доктора Каллена, на что один из индейцев прокомментировал, дескать уехали хладные, туда им и дорога. Больше о Калленах не говорили. Белла не хотела рассказывать, что видела их дом, она словно знала, что это неправильно, если она откроет рот. Когда все разбрелись по пляжу, она сначала спросила у Джейкоба, сможет ли он ее сопровождать на школьный бал, в ответ парень был готов прыгать и кричать. Белла понимала, что индеец влюблен в нее и решила воспользоваться и расспросить про Калленов. Джейкоб под большим секретом рассказал легенды квилетов об оборотнях и хладных. — Так причем здесь Каллены? — не понимала Белла. — Мы их называем белыми или хладными, а вы таких называете вампирами, — зловеще прошептал Джейкоб и рассмеялся. Он сам не верил в сказки, которые рассказывали старейшины. На следующей неделе был запланирован шоппинг в Порт-Анжелесе. Белла, Анжела и Джессика поехали сразу же после школы. Одноклассницы Беллы сразу же направились в коммерческий центр к модным бутикам. Они решили, что если денег не хватит, то хотя бы померят и покрасуются перед зеркалом. Белла выбрала синее с драпировкой, Анжела сомневалась между кремовым и розовым, а Джессика схватила шесть платьев и не знала, что купить. Белла вспомнила, что рядом с причалом есть старый книжный магазин, она видела вывеску из машины. Девушка попросила подруг подождать ее в кафе, если она задержится выбирая книгу. Белла уверенно вышла из центра и направилась к пристани, но книжный был закрыт и на двери висела маленькая записка, что магазин переехал. Стрелка показывала направление. Белла вздохнула, и повернула по стрелке. Она прошла уже два перекрестка, но никакого магазина. На другой стороне Белла увидела помещение с большими витринами, перебежала дорогу и поняла, что зря. Ремонтная мастерская, которая не работала. Белла чертыхнулась и повернула еще раз. Машин и людей становилось все меньше. Белла поняла, что она потерялась. Но по-настоящему она испугалась, когда ее окружили четверо парней лет двадцати. Грязная одежда, старая обувь, вонь от пота и мочи. Белла подняла глаза и встретилась с расширенными зрачками у всех четверых. Ее отец, Чарли, рассказывал, что он всегда обращает внимание на зрачки. Расширенные — признак того, что человек принимал наркотики. Какие именно Белла не помнила, да и неважно сейчас. Парни хохотали и окружили девушку, пихая и толкая ее в переулок. Белла была так напугана, что из ее горла вырвался тихий писк, а ее тело окаменело. Белла тихо повторяла, пожалуйста, не трогайте. Ее просьбы вызвали новый приступ смеха. Один из парней выглядел постарше остальных, он достал нож и порезал джинсы и рубашку Беллы на лохмотья. Она осталась в одном белье, которое остальные парни разорвали руками. Белла не думала, что ее первый раз произойдет вот так, в грязном переулке среди заброшенных складских помещений. Ее прижали к бетонной стене. Трое держали за руки и за ноги, одновременно лапали ее тело, щипали, кусали, царапали. Главарь банды пытался вставить свой слабый член, от количества алкоголя и наркотиков у него ничего не получалось. Он взревел, что во всем виновата эта сука. И бросил ее на землю. Беллу насиловали всю ночь. Пока хватало сил. Разрывали ее влагалище; совали в рот свои грязные члены, предварительно выбив девушке зубы, чтобы не кусалась. А когда насильники устали, то Беллу насиловали палками, бутылками. Главарь не мог простить того, что по вине Беллы у него «не встал», поэтому он насиловал девушку ножом, пока у него не иссякли силы протыкать уже мертвое тело холодным оружием. Тело Беллы нашли только через два дня на территории заброшенного склада, когда ее отец собрал добровольцев и простые люди прочесывали город. На похороны Беллы пришли все жители Форкса. За последний год для такого маленького города выпало столько событий. Теперь соседям не придется задумываться о чем поговорить за кружкой пива в местном баре.***
Карлайл Каллен остался работать в лондонской больнице; Эдвард вернулся на Аляску, сестры Денали всегда были ему рады; Эммет и Розали путешествовали по Европе; Джаспер не покидал Техас с того момента как уехал из Форкса; Элис осталась с Карлайлом, она все время просила прощения у Беллы. -------------------------- * Зарплаты и цены (средние) за 1923 год США.