carol of the bells

Книжный магазин в Сохо, Лондон 2019 Смотреть прямо на огонь больно. Словно на солнце. Светит слишком ярко, повреждает наши сетчатки, не проходит бесследно. Лучше быть уклончивым. Смотреть только на рассветы и закаты, всегда носить очки. Глазам будет лучше в тени. Ты смотришь на стену пещеры. (Не оборачивайся, не смотри на пламя. Еще не время. Глаза должны быть в тени. Попробуй отгадать, что позади тебя, что ты можешь там найти?) Азирафаэль зажигает еще одну свечу. Тонкую свечу цвета заварного крема. Он ставит её на окно. Когда он отходит немного назад, вдыхая запах теплоты, воска и язычков пламени, он поправляет свое пальто. Расправляет рукава, смахивает невидимую пыль с переда. Зажигать свечи — традиция. Я не собирался следовать ей в этом году, не после того, что произошло. Я не знаю, что ты видишь, когда заходишь сюда. Я не знаю, проверяешь ли ты воздух на наличие запаха гари, или если ты иногда просыпаешься в мире, в котором все не вернулось к прежнему. Я не хотел напугать тебя. (Я никогда не хотел тревожить тебя. Мой дорогой, я буду осторожен. Я обещаю.) Огонь появился вместе с нами. Мы старые друзья, мы старые соперники. Нет такого мира, где мы с тобой бы существовали без огня, без очага, чтобы сотворить дом. — Иди ко мне, — прошепчет кто-то из нас, оставляя место рядом с собой, — мы можем разделить тепло. Тут уютно. Ты и я, выброшенные в холод и тьму просторов космоса. Нам даны крошечные фонари, чтобы мы освящали себе путь. Азирафаэль зажигает свечи по той же минуте, по которой их всегда зажигали. Чтобы осветить путь, показать путникам дорогу домой. Заходи, заходи скорее, пока не замерз. Стук в дверь. Азирафаэль хмурится. Это Кроули. — Ты в жизни не стучал в дверь, — говорит Азирафаэль, вздымая бровь. — Я не стучал. Разве у меня свободные руки, чтобы стучать? — спрашивает Кроули. Точнее, его голос, а сам Кроули запрятан за елью. Почти два метра в высоту, идеально округлая и правильной формы. — Я только руки и вижу, мой дорогой. — Уймись и помоги мне занести эту заразу. — Ты мог бы сотворить небольшое чудо. Кроули высовывается из-за елки. Изогнутая бровь и часть его очков показываются сбоку. — Это так не делается, ангел. Вот это вот все. Азирафаэль мысленно с ним соглашается, сдерживая улыбку. (Азирафаэль знает, что Кроули на самом деле любит праздники. Он всегда хочет сделать все как положено, как это делают люди.) Ель высокая, поэтому Кроули наклоняет её, чтобы занести внутрь. Азирафаэль следит за верхушкой. (Почти два метра, достаточно, чтобы вытолкнуть Азирафаэля из-под омелы, до того, как Кроули переступит порог книжного. Не думай, что я не заметил этого.) Они прислоняют её к стене, вдыхая колючий запах ели и смолы. Свежесрубленного дерева. И зимы тоже. Взгляд Кроули останавливается на свечах. Азирафаэль не дышит. — Все в порядке? — Наконец спрашивает он, — я могу их затушить, если хочешь. Он внимательно следит за языком тела Кроули. Он не может спросить напрямую. Не сейчас. Еще рано. Он следит за его позвоночником, прилипшим к стене, за запрятанными в карманы руками, за острыми скулами, за плечами, которые нервно вздергиваются. Смотри на тени. Не на огонь. Давай, посмотрим, что ты узнаешь. Кроули смотрит на него. Проходится языком по своей нижней губе. Что-то проскакивает на его лице. (Что это? Азирафаэль не уверен. Возможно, это просто тень.) — Нет, все отлично. — Я сделал так, чтобы только фитили… — Все хорошо, ангел, — уверяет его Кроули, глядя в сторону, — у нас все хорошо, — его щеки покраснели. (Это не от холода, еще мгновенье назад румянца не было.) — Поможешь мне поставить эту еловую занозу на место? — О, конечно. Что нам нужно в первую очередь? Наверное, подставку. — Неа, — смеётся Кроули, отлипая от стены и оборачиваясь лицом к Азирафаэлю и зажжённым свечам, — сперва, нам нужно вино. Я зажег свечи для тебя. Расставил их на каждом окне. Оглянись, хорошенько осмотрись и узнай правду. (Я зажег их, чтобы ты нашел путь домой.)