Двое: Лютня и я

— Ох, милочка, что же стало с твоими волосами? — всплеснула руками мать Эммета, обходя Тилл по широкой дуге, будто боясь приблизиться. — Я подстриглась, — попыталась оправдаться Тилл. — В путешествиях с длинными волосами ужасно неудобно было, они все спутались. Вот и пришлось обрезать. — Не должны юные девушки путешествовать, — осуждающе покачала головой мать Эммета, королева Эрин. У Тилл на языке вертелся колкий ответ, что она отнюдь не по собственной воле выбрала добираться до дворца пешком, а не в карете, и что на ее карету напали в гномьих землях, вообщем-то. Но усилием воли девушка от этого удержалась: ни к чему было бы портить отношения с родителями будущего мужа. Сам Эммет в стороне о чем-то тихо беседовал с отцом, королем Элвудом, и Тилл не могла разобрать, о чем они говорили. Ей же досталась нелегкая задача: развлекать беседой королеву Эрин, хотя больше всего Тилл сейчас хотелось оказаться в отведенных ей покоях, принять ванну с ароматными маслами и переодеться в чистую, сухую одежду. — Полностью с вами согласна, — вымученно улыбнулась Тилл и, кривя душой, подтвердила: — Путешествия — не женское дело. Улыбка, видимо, получилась совсем вымученной, потому что королева снова всплеснула руками и запричитала: — Бедная девочка, ты же так устала с дороги! — а затем щелчком пальцев подозвала служанку, имя которой, скорее всего, даже не знала, и приказала: — Проводи нашу дорогую Матильду в ее покои. Тилл скрипнула зубами, услышав ненавистное имя, но взяла себя в руки и, поблагодарив королеву за заботу, отправилась вслед за служанкой.

***

Свадьбу назначили на следующую неделю, и по тому, как быстро и споро все было готово к ней, Тилл поняла, что их с Эмметом возвращения тут действительно ждали. Это наполняло сердце Тилл уверенностью: то, что она делает, по-настоящему важно, и она не совершила ошибку, когда решила приехать сюда. И вот теперь она стояла напротив Эммета, одетая в свадебный наряд, который, наверное, был самой красивой одеждой из всех, что она когда-либо носила. К слову, еще и самой неудобной: воротник платья душил Тилл совсем не фигурально, рукава жали в плечах, а корсет трещал по швам, грозя в любой момент лопнуть. Подгонять платье по ее размерам было уже слишком поздно, поэтому Тилл с самого утра пришлось ходить в этом ужасе, чтобы хоть немного его разносить. Но материал платья оказался упрямым и разнашиваться отказался. Большую часть свадебной церемонии Тилл даже рассмотреть не успела, увлеченная борьбой с платьем и попытками не задохнуться самой и не порвать дорогой наряд. Лишь краем уха слышала, как гости, которых собралось столько, что было удивительно, как стены дворца их вообще выдерживают, оставляли свадебные подарки, что-то обсуждали, смеялись. Тилл, в общем-то, и неважно это совсем было, ведь среди всех этих гостей не было никого знакомого ей и уж точно не было того единственного лица, которое Тилл хотела бы здесь увидеть. Она закрывала глаза, пользуясь тем, что фата из тяжелой, плотной ткани скрывает ее лицо, и представляла, как, например, вот прямо сейчас распахнутся двери зала, и на пороге окажется Драга. Непременно скажет что-нибудь дерзкое, вроде: «Я похищаю невесту». — Похищаешь? — смеется Тилл и смотрит, как Драга бежит к ней через весь зал. — Не слишком ли это опасно для обычной гномки? — Не забывай, я теперь еще и вампир, — клыкасто ухмыляется Драга и заключает ее в объятия. — Ах, — выдыхает Тилл. А потом они целуются и вместе покидают дворец под ошеломленное молчание всех собравшихся. И впереди их ждет только счастье, разделенное на двоих, и ничего больше. Но Драга не приходит. Конечно же, не приходит. Тилл изначально и не думала, что она может вдруг внезапно здесь оказаться, сорвать свадьбу и похитить невесту, как какой-нибудь пират из любовного романа. Конечно, Тилл так не думала, но помечтать-то немного ведь можно, верно? Ведь только мечтать ей теперь и оставалось. Тилл упустила момент, когда церемония бракосочетания подошла к своему концу, и вот уже они с Эмметом остановились друг напротив друга. Она посмотрела в глаза Эммета, такие же голубые, как ее собственные, и с ее губ слетело заветное: — Да, я согласна. Хотя она даже толком не услышала вопрос, который ей задали. Но на свадьбах же всегда со всем соглашаются, это традиции, так что Тилл просто следовала традициям. Эммет повторил за ней то же самое, и зал взорвался бурными овациями. Потом был праздничный пир, где гости ели, пили, о чем-то шутили, смеялись, а Тилл сидела, будто бы стеной от них отгороженная. Ей кусок в горло не лез, а все слова словно бы и не долетели до нее даже. Эммет сидел рядом с ней, натянуто улыбался, старался кому-то что-то отвечать, но Тилл видела, что он подавлен не меньше нее. После свадьбы, оставшись одни в их теперь уже общих покоях, Тилл накрыла его руку своей и шепотом спросила: — Как ты? — Бывало и лучше, — невесело усмехнулся Эммет. Они сидели на краешке слишком большой для двоих кровати и, будь они, и правда, влюбленными, то сейчас на этой кровати наступила бы их первая брачная ночь. Но возлюбленными они не были, поэтому единственное, что они могли дать друг другу сейчас — немного дружеской поддержки. Ведь кто поддержит лучше друга, который оказался в таком же отчаяние, как и ты? — Понимаю. — А ты-то сама как? Ты на свадьбе такой бледной была, я думал, сознание потеряешь. — Бывало и лучше, — повторила его слова Тилл. — Я думала, из-за фаты этой дурацкой мое лицо вообще не видно было. — Его и не было видно, если не вглядываться. Но я внимательный, так что вгляделся. Тилл улыбнулась. Ее волновал один вопрос, но задать она его не решалась, потому что от ответа Эммета на него зависело бы все ее будущее. И Тилл было страшно. Наконец, она перевела дыхание и выпалила: — Что будет дальше? — Чего бы ты хотела? — одновременно с ней спросил явно тоже собиравшийся с мыслями Эммет. — Что? — растерялась Тилл. — Что? — Я хочу быть с Драгой, ты же знаешь, я люблю ее, — помолчав, призналась Тилл. — Да, знаю, — кивнул Эммет. — Поэтому тебе нужно вернуться в город вампиров, верно? — Да, верно. — Ну… Я и сам хочу туда, так что тут наши желания схожи. Тилл облегченно вздохнула. — Но как нам это сделать? — задала она следующий вопрос. — В смысле, разве мы можем просто уехать отсюда? Эммет задумался. Он думал довольно долго, а потом предложил: — Мы можем отправиться куда-нибудь на медовый месяц. Я имею в виду, сказать родителям, что собираемся куда-нибудь, а сами в город вампиров уедем. — Но ведь медовый месяц не может длиться вечно, и нам придется вернуться обратно. — Хм… Может быть, я бы смог поговорить с отцом, и он бы разрешил нам переехать из дворца в свой собственный дом, а сюда бы мы тогда приезжали на всякие праздники и торжества? — А он разрешит? — усомнилась Тилл. Эммет пожал плечами: — Все мои братья после женитьбы остались жить во дворце, это, вроде как, традиция. — А даже если разрешит, разве не будет странно, что наш дом будет в городе вампиров? — Дом и здесь можно построить, пусть стоит пустым, а мы жить у вампиров будем. — А если твой отец не разрешит переселиться из дворца? В это раз Эммет думал еще дольше. Было видно, что решение он уже нашел, но далось оно ему тяжело. — Тогда мы можем пропасть без вести, — сказал он. — Что? — Ну, уехать в медовый месяц и пропасть там. Нас, конечно, поищут какое-то время, но у вампиров искать точно не будут. — А так… можно? — Свой долг мы уже выполнили, поженились. Наши страны теперь связаны договорами, дружбой, родственными связями и всем таким прочим. Фактически, мы им для поддержания союза больше не нужны. — А как же семья? — тихо спросила Тилл. — Что? — Твоя семья. Они же будут убиты горем, если посчитают, что ты пропал. Ты готов на это пойти? Брось, Эммет, мы же оба знаем, что ты не настолько бессердечный. — Теперь ты тоже моя семья, Тилл. И я хочу сделать тебя счастливой. — Эммет, я… — у Тилл все слова разом встали комом в горле. Но она сделала усилие над собой и сказала: — Я тоже хочу, чтобы ты был счастлив, и не хочу, чтобы ты чем-либо жертвовал ради меня. — Тогда что будем делать? — Поговори с отцом, а там видно будет, — посоветовала Тилл. Эммет на всю ночь ушел куда-то «подумать на трезвую голову», как он сказал. Он еще несколько дней ходил молчаливый и задумчивый, явно готовясь к нелегкому разговору с отцом. А потом одним прекрасным утром вернулся на рассвете, разбудив Тилл. Он сиял улыбкой, а в руках держал набитый доверху дорожный мешок. — Доброе утро? — вопросительно приподняла брови Тилл. — Доброе! — бодро ответил Эммет. — И чем оно доброе? — Я поговорил с отцом! — с гордостью сказал Эммет и выпятил грудь вперед. — Ого! — Тилл сразу подскочила с постели, утреннюю сонливость как рукой сняло. — И что он сказал? — Он был в шоке, что мы вообще смогли подружиться с вампирами. А также очень рад этому. Еще он сказал, что стране пригодятся их знания и умения, и что он и сам давно подумывал о союзе с ними. Поэтому ему только за счастье будет, если мы отправимся в город вампиров и будем с ними всякие там дружественные и полезные связи налаживать. — Вот же здорово! — Тилл от радости даже в ладоши захлопала, а потом уточнила: — А ты уверен, что Викрам и другие вампиры захотят с нашими странами своим опытом и знаниями делиться? — Ой, — омахнулся Эммет, — да Викраму только дай волю, он хоть со всем миром знаниями делиться будет! Тилл еще переваривала в голове все произошедшее, а Эммет уже объявил: — Мы возвращаемся в город вампиров! И это, определенно, было лучшей новостью за все пребывание Тилл во дворце.