Глава 6
Рождественское утро мир встретил в прекрасном белом одеянии. Энн восхищённо выглянула из своего окна в комнате на втором этаже. В воздухе ощущалась великолепная морозная свежесть. Берёзы и дикие вишни стояли будто в жемчужных бусах. Напевая веселую мелодию, Энн перепрыгивала через ступеньки: — Счастливого Рождества, Марилла! С Рождеством, Мэтью! Сегодня изумительный день. Разве не чудесно, что всё вокруг такое белое? Любое другое Рождество кажется ненастоящим, если нет снега, не так ли? Мэтью, сидящий в это время у зажжённого камина с вытянутыми по направлению к огню ногами, аккуратно достал из-за спинки кресла увесистую коробку, перевязанную бирюзовым бантом: — Знаю, подарки принято дарить вечером, но я не смог удержаться, — и, прокашлявшись, он протянул её Энн, украдкой поглядывая на Мариллу, которая с притворным равнодушием наливала чай, но, тем не менее, краем глаза заинтересованно наблюдала за происходящим, всеми силами пытаясь сдержать улыбку. — Мэтью, это мне? Что это? — с благоговейным трепетом Энн потянула за кончик атласной ленты, распуская бант. И замерла. — С Рождеством, Энн! Тебе не нравится? Глаза Энн внезапно наполнились слезами, и, порывисто обняв Мэтью, она затараторила: — Не нравится?! Что ты такое говоришь, Мэтью?! — она восторженно смотрела на шёлковое платье с буфами цвета морской волны. — Это самое прелестное платье, которое я когда-либо видела в жизни. Оно достойно самой принцессы Корделии. Ох, Марилла, не представляю, как я смогу съесть хотя бы кусочек! — Энн обернулась к Марилле, которая как раз закончила накрывать на стол. — Завтрак теперь кажется таким обыденным. Я бы предпочла любоваться платьем весь день! Сегодня самый чудесный день в моей жизни, — и она весело закружилась по кухне, — разве не приятно думать, что сегодня настал новый день без совершённых ошибок в нём?! — Я думаю, ты еще успеешь их совершить, — улыбнулась Марилла, — ты в этом мастер, Энн.***
Школа Эйвонли гудела: ученики с восторгом начали последние приготовления к пьесе. Но из всех воодушевлённых исполнителей никто не был так взволнован, как Энн Ширли-Катберт, которая отдалась этому действу всем сердцем и душой: — Я просто дрожу от нетерпения, Диана, когда думаю о пьесе, но это приятная дрожь. Сегодня утром Марилла и Мэтью подарили мне самый лучший подарок, о котором я могла только мечтать в самых смелых фантазиях и который я собираюсь надеть для выступления в пьесе. И пусть у меня лишь роль нелюбимой безумной жены сэра Рочестера, но я сыграю её в красивейшем платье. Ах, Диана, не это ли счастье?! — глаза Энн светились восторженным светом.***
Спектакль прошёл с оглушительным успехом. Маленький зал был переполнен: каждый житель городка хотел воочию увидеть пьесу, поставленную талантливой молодежью под руководством мисс Стейси. — Это был блестящий вечер! — вздохнула Энн, прокручивая в голове приятные моменты их маленького актёрского триумфа. Она вместе с Дианой возвращалась домой под тёмным звёздным небом. Молодая луна взошла на небосвод и освещала мерцающим светом их путь, оберегая от опасностей. — Как же романтично участвовать в пьесе, не находишь? Это действительно запоминающееся событие. — А как чудесно сыграли наши одноклассники! — добавила Диана. — Роль Эдварда Рочестера явно сделала Гилберта Блайта еще популярнее. Да с него глаз не сводила добрая половина женского пола. — Наверное, — ушла от ответа Энн, — я не наблюдала за ним. Уверена, любая красотка будет счастлива, если Блайт обратит на неё внимание. «Конечно, выбор всегда падает на красавиц, мне даже не стоит и думать о том, что я могу хоть кому-то понравиться, тем более Гилберту Блайту», — уже про себя подумала Энн. — Когда Гилберт говорил свои слова на сцене, на строчках «есть ещё другая, не сестра…», он посмотрел прямо на тебя, — ни к кому конкретно не обращаясь, заметила Диана. Энн не нашлась, что ответить на это замечание, поэтому просто проигнорировала слова Дианы.***
Но с того разговора, который произошёл между Гилбертом и Энн незадолго до рождественской пьесы, он стал игнорировать Энн. Общаясь с ней только по учебным вопросам, Блайт, к её неприятному удивлению, весьма дружелюбно разговаривал с другими одноклассниками и… одноклассницами. Так или иначе, никто: ни Гилберт, ни даже ее лучшая подруга — не знали, что ей было неимоверно жаль, что Гилберт больше не обращал свое внимание на Энн. По крайней мере, Энн его больше не чувствовала, хоть и пыталась уловить его взгляд во время дополнительных уроков, которые давала мисс Стейси тем, кто хотел попытать счастья в дальнейшем обучении в высших учебных заведениях. И Энн решила всячески заглушить те неприятные эмоции, которые возникали у неё при мысли о показном игнорировании Блайта её персоны.***
— В рамках учебной программы вас ожидает удивительный опыт, мои дорогие ученики, — кажется, даже сама мисс Стейси была в большем предвкушении, чем молодые люди, пока еще не догадывающиеся, о чём же идет речь. Мисс Стейси обвела взглядом класс, дожидаясь абсолютной тишины, и торжественно продолжила: — Тем из вас, кто посещает дополнительные занятия для поступления в университет, предстоит попробовать себя в роли журналистов. Умение задавать правильные вопросы, систематизировать полученную информацию и, в конечном итоге, представлять итоговый результат будет ценным опытом для вашего обучения, — судя по восторженному перешёптыванию, идея однозначно пришлась по душе ученикам школы Эйвонли. — Я разобью вас на пары и выберу человека, у которого вы должны будете взять интервью для своей статьи. Раз большинству из вас предстоит поездка в Шарлоттаун, то разумнее всего не отправлять девушек без сопровождения, — мисс Стейси подняла со стола листик и стала зачитывать: — Джосси Пай и Билли Эндрюс, — Энн улыбнулась, заметив, как смущённо порозовели щеки Джосси. Кажется, только слепой не мог не почувствовать те флюиды, которые витали между парочкой. Диане достался в партнеры Чарли Слоун. Но Диане в принципе было всё равно, с кем ей предстоит поработать над статьей. Признанная красавица и всеобщая любимица класса легко могла найти общий язык с кем угодно. — Энн, думаю, что как лучшие ученики в классе... — Энн заметно напряглась, понимая, кого имеет в виду мисс Стейси, и отчаянно обвела класс глазами в надежде, что в нём материализуется еще один «лучший» ученик помимо Гилберта Блайта. На умоляющий взгляд мисс Стейси лишь улыбнулась, — …кажется, ты уже и так догадалась. Да, думаю из вас, мисс Ширли-Катберт, и вас, мистер Блайт, получится отличная команда! — на этих словах мисс Стейси уверенно села за учительский стол, давая тем самым понять, что «приговор» обжалованию не подлежит. Энн возмущённо взглянула на Блайта, будто это он только что нагло вызвался сопровождать её в Шарлоттаун, не спросив, нужна ли ей вообще помощь хоть от кого-то. И встретилась с его изучающим взглядом, который уже долгое время блуждал до этого по её ровной как струнка спине и так же неожиданно встретился с пылающим огнём её глаз. Казалось, именно в этот момент Гилберт внезапно осознал, что Энн чем-то отличается от всех девушек в Эйвонли и, чего уж таить, во всем мире. Цвет лица её был ярче, глаза больше и выразительнее, черты более тонкие, чем у других, губы — Гилберт неосознанно опустил свой взгляд на мягкие манящие губы Энн — кажется, ни черта у него не получается полностью игнорировать ту, кто разбивала его сердце. Заметив напряжённую тишину, обосновавшуюся в классе, мисс Стейси безоговорочным тоном отрезала: — Уверена, вы добросовестно отнесётесь к своим обязанностям, несмотря на, — она быстрым взглядом обвела пару, напряжение между которой начинало зашкаливать, и повторила, — несмотря на то, что между вами происходит, что бы это ни было. И вам предстоит написать статью на медицинскую тему. Доктор Уорд из Шарлоттауна как никто другой лучше всего ответит на все интересующие вас вопросы. Тем более, — мисс Стейси посмотрела на Гилберта, — вы, насколько я знаю, стажируетесь у него по субботам, мистер Блайт. Можете взять с собой Энн в следующую субботу? — Конечно, мисс Стейси. Отличная идея! — Гилберт излучал само очарование, которое начинало не на шутку подбешивать Энн. Будто она не достаточно самостоятельная, чтобы доехать до Шарлоттауна и взять интервью. Мысленно Энн сложила на груди руки от злости и обиды. Ну что за средневековые порядки!***
— Не говори с незнакомцами! — Марилла явно волновалась, чего уж таить, она была в диком ужасе. — Конечно. — В чужую повозку не садись. — Разумеется, — Энн действительно не видела никаких причин для такого дикого страха. — Ты уверена, что всё взяла? Деньги на обратный поезд и паром? — беспокойство Мариллы, казалось, прямо сейчас выльется в нервный срыв. — Коне-е-ечно, — с уставшим видом протянула Энн. Но Марилла даже не слушала её: — Бог знает, что будет, если вы сядете на мель. Батюшки, Энн!!! — Марилла нервным движением послюнявила палец и начала интенсивно тереть привидевшееся лишь ей одной пятно на виске Энн. — Марилла! — терпение Энн было на волоске. — Встречают по одежке! Как беспризорница! Не дай бог, накличешь на себя беду. Кто только не ездит на этих поездах! — Я! — возмущению Энн не было предела. — Я езжу на поездах! И не в первый раз. Напомнить, что я почётная путешественница? Да, так и есть, взволнованная Марилла даже не слушала, что пыталась донести до неё Энн. — Мэтью, дай ей ещё пенни, чтоб она не голодала. Знаешь же, как она увлекается приключениями. Даже есть забывает! — мисс Катберт в ужасе прижала руки к груди и с жаром продолжила. — Моргнуть не успеешь, ноги подкосились — и она уже где-то в канаве. — Марилла! — Энн повернулась к Блайту, сгорая со стыда. — Такого не было! «Посадка заканчивается» — как спасательный круг для утопающего прозвучали для Энн эти долгожданные слова. И, пытаясь взять себя в руки и попрощаться с Катбертами на успокаивающей ноте, Энн заверила их: — Хоть вы и в сомнении, я благодарна, что разрешили мне поехать в Шарлоттаун к доктору Уорду. Уверена, настал значимый час! Заполню пустоту новым опытом. Я думаю, что когда вырасту, стану медсестрой и вместе с Красным крестом отправлюсь на поле боя как посланник милосердия! Конечно, если я не стану иностранным миссионером. Это было бы очень романтично, но нужно быть очень хорошей, чтобы стать миссионером, и это будет камнем преткновения для меня. Новый опыт никогда не помешает, — свою пылкую речь Энн произносила, уже поднимаясь по ступенькам в тамбур. — Гилберт, не упускай её из виду, пока не встретишь доктора Уорда, — Марилла всё ещё была вне себя от ужаса. Блайт успокаивающе посмотрел на перепуганную Мариллу и уверенно заверил её: — Я езжу к нему каждую субботу, мне не трудно, — и сделал шаг назад, пропуская пунцовую Энн в вагон. — Не знаю, что на неё нашло, но я определенно могу… — начала оправдываться окончательно сбитая с толку Энн. — Всеми силами уберегу её от канавы, — напоследок заверил Блайт мисс Катберт. Эта ситуация его очень позабавила. Ох уж эта Энн! Буквально через минуту возмущённым метеором рыжий вихрь нёсся через ряды сидящих в вагоне пассажиров. — Она переживает, — попытался разрядить атмосферу Гилберт, понимая, что впереди их ещё ждёт долгая дорога. Но так как Энн не отвечала, то пояснил, — Марилла. — Это очень глупо! — разозлённая, Энн нервно сорвала со своих рук перчатки. Пытаясь найти подходящие слова, чтобы успокоить дорогую его сердцу девушку, Гилберт дружелюбно улыбнулся: — Если это утешит, я рад тебя сопровождать. — А я нет! — Энн рвала и метала, казалось, окончательно превращая в пыль те нити, что связывали их молодые сердца. — Я могу о себе позаботиться! Ты хоть знаешь, что моё путешествие крайне важное, ведь я хочу стать медсестрой. И уж в тебе я не нуждаюсь! — словно вбив гвоздь в крышку гроба, Энн окончательно дала понять ему, что он ей никто. — Ясно, — бесцветным голосом проговорил Гилберт, доставая книгу, чтобы не показывать Энн, сидящей напротив, как больно ранили её слова. И только сейчас Энн Ширли-Катберт осознала, что будучи дико раздражённой на Мариллу, выместила всю злость на ничем неповинного Гилберта: — Прости, я не хотела. — Не надо, — было слишком поздно что-либо исправить: Гилберт закрылся от неё, пытаясь собрать осколки разбитого сердца.