***
Красный Замок Оберин Мартелл имел славу заядлого бабника, дуэлянта и отравителя и мало кто из дворян вне Дорна желал с ним встречи, но владыке Зелёной Скалы было всё равно. Принц изучал яды в Цитадели и имел весьма широкие познания в этой области. Он и ответил штормовику на все интересующие его вопросы касательно Слёз Лиса. Ни следов, ни запахов, яд легко растворяется, что в вине, что в обыкновенной воде. Убивает, разлагая внутренности, ввиду чего смерть от него напоминает смерть от болезни. Если Джон Аррен и был отравлен, то именно им - теперь Элдон был в этом уверен. За разговором по душам в одной из комнат замка этих двоих и застал лорд Тайвин. — Лорд Десница, - поприветствовал Ланнистера Эстермонт. — Вина? - предложил Оберин, будто бы ему была совершенно безразлична личность вошедшего в кабинет. — Нет, благодарю. Я слышал, что вы недавно прибыли в город, принц Оберин. — Раньше, чем вам об этом доложили, - усмехнулся дорниец. — Остановились в одном из постоялых дворов? - Элдон, повинуясь не озвученному приказу Тайвина, поспешил откланяться. — В борделе, - Оберин отпил вина. — Мой младший сын имел обыкновение ночевать в подобных заведениях. Не понимаю, как там можно выспаться. — Ваше беспокойство о моём здоровом сне мне льстит. Но не волнуйтесь, выспаться в борделе легче, чем кажется на первый взгляд. Ну, а вы сами, лорд Тайвин, хорошо высыпаетесь? В ночных кошмарах вам не являются образы моей Элии и её маленьких детей? — Никоим образом. На моих руках нет их крови, - спокойно ответил Тайвин. — Вы в этом так уверены? — Абсолютно. — Славно. А вот мне иногда снится Элия… Она обнимает меня, гладит по голове, целует в лоб, как в детстве, и спрашивает: «Оберин, когда ты отомстишь за меня?» На лице Тайвина не дрогнул ни один мускул - хладнокровию Десницы могли позавидовать самые матёрые из королей века Героев. Оберин пристально глядел на собеседника, выискивая малейшее проявления слабости, малейшую реакцию на его слова. Быстро поняв, что это бессмысленно, дорниец решил сменить тему и попробовать уколоть Ланнистера по-другому. — Может, вы уже забыли, однако я и весь Дорн всё ещё помним об Элии. Но это всё дела дней минувших, - усмехнулся Мартелл. - Давайте поговорим о будущем. Будущем королевства и дома Ланнистер, к примеру. Я наслышан о подвигах кронпринца. С большим трудом Щиту Ланниспорта удалось сохранить лицо, однако глаза, изумрудные глаза Тайвина, врать не могли. Одного лишь упоминания кронпринца было достаточно, чтобы в них промелькнула надменная брезгливость. «Вот, куда нужно бить», подумал принц. — Вы сможете лично встретиться с ним на турнире. — Он будет участвовать? Правда? - искренне удивился Оберин. - Уже предвкушаю финал общей схватки. Красный Змей против Джоффри Беззубого. Чернь будет в восторге, - и опять ровно та же реакция от Тайвина. — Я предлагал вам стать почётным гостем короля. — Король так сильно ищет моей компании? - изогнул бровь Мартелл. — Вы оба довольно... сластолюбивы, вам будет о чём поговорить. А ваше присутствие покажет двору, что Дорн и государство едины и существуют вместе, а не отдельно друг от друга. — А какая от этого выгода мне? — Окажите мне услугу и я организую вам встречу с Амори Лорхом или Григором Клиганом. Да хоть с обоими сразу. У вас появится отличная возможность расспросить этих людей о подробностях смерти вашей сестры. — Потребуется не одна неделя, чтобы двор короля заметил улучшение отношений между Дорном и Железным Троном. — И не одна неделя, чтобы Клиган или Лорх явились в столицу. — Я обдумаю ваше предложение, лорд Тайвин. … — Ты правда уже говорил с Тайвином? - спросила отца Нимерия, пока компания из четверых дорнийцев блуждала по коридорам Красного Замка. — Правда, - ответил Оберин. — И почему он всё ещё жив? - спросила Обара. — Я мог отравить его полдюжины раз, но какой в этом смысл, если на следующий день меня, а потом и вас, найдут и четвертуют? Да и моя месть не может закончиться банальным убийством. — А чем же? - вступила в разговор Нимерия. — Ним, тебе ведь известно, что, став вдовцом, ещё молодой Тайвин не женился во второй раз. Очень странно, что человек столь умный и прагматичный не воспользовался возможностью обзавестись новым союзом и ещё несколькими детьми. — Его член стоит только на кузину и величие семьи, - фыркнула Тиена. — Вот именно, - согласился с дочерью Оберин. - Нет в этом мире вещи, которую Старый Лев любит больше, и лучшей местью будет не банальное убийство, а лишение Тайвина результатов всех его многолетних трудов. Интересно, как будет меняться его лицо с каждой неудачей, постигшей дом Ланнистер. — Зрелище будет ещё то, - согласилась Нимерия. — Тиена, золотце. — Да, отец? — Будь душкой и разузнай о самых больных местах нашего золотого льва. — Хорошо. — И особое внимание удели кронпринцу. Нимерия, для тебя будет отдельное поручение... Неожиданно процессия дорнийцев остановилась посреди длинного коридора. Ей на встречу, поистине королевской походкой, шёл старый чёрный кот с разорванным ухом, никак не реагируя на неинтересных ему людей. Зверь тащил истерзанного ворона, явно принадлежавшего Великому мейстеру Пицелю. Вот он - истинный владыка Красного Замка. Обара уже хотела пнуть ногой наглое животное, но Оберин отпихнул дочь в сторону. Едва увидев кота, он почувствовал что-то очень странное. Стеклянными глазами Оберин присел и по-новому посмотрел на животное, казалось, принц вот-вот заплачет. К его горлу словно подступил комок, но, поборов себя, Мартелл всё же смог спросить: — Б-Балерион*? Старый чёрный кот был известен на весь Красный Замок своим дурным нравом, неуловимостью, смертоносностью и наглостью. Однажды во время пира он даже стащил жареную перепёлку прямо из рук Тайвина Ланнистера, а несколькими днями позже в кровь расцарапал руку пытавшегося его пнуть кронпринца. Любой из жителей замка ни за что бы не поверил в происходящее сейчас. Зверь обернулся, остановившись. После чего он медленно подошёл к принцу Оберину и с минуту вглядывался в блестящие чёрные глаза. Такие же, как у его хозяйки. Кот положил мёртвую птицу на пол и легонько пихнул в сторону Мартелла, демонстрируя добычу. Принц протянул руку вперёд и погладил животное. Кот хотел было шмыгнуть прочь, но не стал. Вместо этого он подошёл ещё ближе и начал мурлыкать. Впервые со дня смерти Элии Оберин заплакал.***
О любви короля Роберта Баратеона к Старкам можно было говорить и рассуждать сколь угодно долго, но главной причиной изменения линии поведения монарха была далеко не эта пресловутая любовь. Наибольшую роль сыграла именно раненая гордость. Такому мужчине, как Баратеону, а уж тем более королю, можно было сделать больно лишь ударив по ней. Шутка ли, но этот удар нанёс сам Роберт. Джоффри Баратеон ещё не успел прийти в себя после живительных отцовских тумаков, а монарх уже во всю был готов исправлять положение на тренировках с младшим сыном. Беда пришла откуда не ждали, ну, по крайней мере, сам Баратеон не ждал - король не смог влезть в собственные латы. Броня, заставшая первые битвы восстания, пропитавшаяся кровью дорнийцев, просторцев и раненых соратников. Броня, в которой Роберт одержал все свои победы, убил Рейгара Таргариена и вошёл в столицу не мятежником, а монархом. Броня, защитившая короля от ударов абордажных топоров Грейджоев, лучшая из когда-либо созданных Доналом Нойе, теперь была совершенно бесполезна для своего владельца. Король желал явиться во внутренний двор Винтерфелла во всей своей воинской красе и с позиции прошедшего не одну битву ветерана, а не главы государства, давать сыну наставления, а сиру Барристану - указания касательно ведения тренировок. Но мужчина сел в лужу. Годы пьянства, обжорства и разгульного угара дали о себе знать. Первой мыслью Роберта было выпить, чтобы перестать думать о подобных глупостях, но по уже раненной гордости пришелся второй удар, сразу же вслед за первым. Все знали, что владыка Семи королевств виртуозно дерется огромным двуручным молотом, держа тот одной рукой как обыкновенный клевец. Теперь же, по прошествии десятка лет с последнего настоящего сражения, вес оружия дал о себе знать. Да и не только вес. Толстые пальцы не позволяли удобно обхватить рукоять, а всего полдюжины взмахов вызвали одышку. Конечно, тренировку с Томенном король всё-таки провёл, что не помешало ему напиться по её завершении. В столице же подобная ситуация повторялась из раза в раз. Рядом не было Эддарда, чтобы дать лучшему другу пинка и привести в чувство, зато был Тайвин Ланнистер, который в своём презрении к зятю был более чем прав. Баратеону достаточно дать малейший толчок и тот свернет горы в попытке добиться своего. Его не будет волновать ни тернистость пути к цели, ни безнадежность затеи. Неважно, что стоит на кону: похищенная возлюбленная или будущее собственных детей. ... — Давай, не жалей силы, Томмен. Твой отец не хрустальный. Не бойся, он не сломается, - обратился к сыну Баратеон. Принц помогал родителю облачиться в доспех перед общей схваткой. В данный момент монарх облачался в кольчужный хауберк, а Томмен затягивал ремешки и подавал отцу сюрко и шлем. Что сам Роберт, что его сын начали медленно приходить в форму, подобающую королям, но до весомых изменений оставалось ещё немало. Томмен регулярно тренировался, Роберту же было достаточно перестать напиваться и объедаться, подобно свинье. Монарх отказался от своего легендарного, украшенного оленьими рогами, шлема в пользу другого: с одним рогом на лбу, закрученным на манер единорожьего. Сюрко же было выкрашено в белые и синие цвета - последняя дань памяти Джону Аррену. Всё же это турнир Десницы. — Вот, - закончив с доспехом, Томмен передал отцу щит и кистень. — Спасибо, сынок, - Роберт похлопал сына по плечу и тот лучезарно улыбнулся в ответ. — Я думал, ты облачишься в цвета Баратеонов. — Однажды ты станешь королём, сынок. — Королём? - не понял Томмен. — Я и твой дед желаем видеть на троне именно тебя, - пояснил старший Баратеон. - Так вот, когда это случится и твою голову украсит корона, ты встретишься с самым страшным бременем королей. — Ответственностью? - спросил принц. — Боги, нет! - засмеялся Роберт. - Со слизняками и лизоблюдами подле твоего трона! Ты поймёшь, что можешь делать практически всё что угодно, а жадные до твоей милости кретины будут тебе потакать. Подданные будут смеяться над твоими самыми глупыми шутками, а их жёны с радостью разделят с тобой постель. Все вокруг будут улыбаться и восхвалять твои качества. Даже те, которых у тебя нет. — Дедушка говорил о чём-то подобном. — Но он не упомянул главного! Никто в Семи королевствах не даст тебе отпор, не посмеет тебя тронуть, если ты не совершишь вопиющую глупость, подобно твоему старшему брату! Если тебе захочется хорошей турнирной драки, то тебе придётся вырядиться в «таинственного рыцаря», иначе эти трусы попадают наземь от твоего приближения. Понял, сынок? — Да, папа, - Томмен прижался к отцу и обнял, попытавшись обхватить его своими руками. Неудачно. — Будешь так делать, и твой старик совсем размякнет и не сможет дробить черепа на арене. — Прости. — Глупый Томмен, - Роберт обнял сына в ответ. Семейную идиллию прервал вошедший в шатёр Тайвин. Десница откашлялся, привлекая к себе внимание. — Всё готово, мой король, - поклонился Тайвин. — Отлично! Пора сломать пару черепов! - воскликнул Роберт, надевая шлем. - Отведи Томмена в ложу. Сегодня он представляет короля. — Конечно, ваша милость. - ответил Тайвин, но Роберт уже успел покинуть шатёр. - Что ж, теперь и нам пора. — Да, дедушка, - кивнул принц, выходя из палатки. Немного забывшись, мальчик взял деда за руку и, к собственному удивлению, он обнаружил, что дед не то что не вырвал руку, а даже сжал ту в ответ. Стороживший по ту сторону Сир Барристан последовал за принцем. К удивлению младшего принца, дед и его люди направились не прямиком в королевскую ложу, а в обход. Тайвин сделал приличных размеров крюк, через турнирные поля, потеряв на это добрый десяток минут. Наконец, Старый Лев остановился около шатров западников. Не прошло и пяти минут, как из ближайших повыходили десятки бойцов. Как отметил принц, максимально похожие один на другого западники деда сегодня просто кардинально отличались друг от друга. Были среди них облачённые в латные доспехи рыцари, а были и воины, одетые на манер наёмников в кожу и кольчуги. Несколько солдат, одетых на манер иноземцев и бедных дворян, тоже были. Однако лишь четыре воина из двух с половиной десятков присутствующих имели на экипировке геральдику и цвета Запада. — Вы знаете, что делать, - лишь промолвил Тайвин. Синхронные кивки были ему ответом и толпа начала расходиться. Кто по одному, кто небольшими группками - все они зашагали в сторону арены. — Сир Барристан. — Лорд-Десница. — Ваши новые доспехи там, - указал на один из шатров Тайвин. - Позаботьтесь о сохранности вашего короля. — Конечно, - кивнул мужчина. — Это? - спросил Томмен. — Твой отец - упрямый дурак, мой мальчик. Я не могу отговорить его от участия в общей схватке. С трезвым Робертом спорить трудно. Но я могу сделать всё, чтобы он её пережил. — Но ты не сможешь вечно устраивать что-то подобное. — Верно. Однажды твой отец умрёт. Умру и я. Твоя мать тоже умрёт, как и твой любимый дядя. А после ты, твои дети и внуки. Все мы будем гнить, Томмен, и не важно где: в септе Бейлора, фамильной усыпальнице или в земле. Понимаешь? — Да, дедушка. — Но кое-что останется - имя семьи будет сохранено в веках. Больше ничего, кроме него, не останется и только от нас зависит, не сотрется ли наше имя из истории и кем нас запомнят. Твой отец, наконец, взялся за ум. Не оттого, что в нём внезапно проснулись родительские чувства, нет. Он просто не хочет, чтобы его запомнили пьяной жирной свиньей, несмотря на все его победы в войнах. Он хочет войти в историю Демоном Трезубца. — А ты… Дедушка. Чего хочешь ты? — Чтобы имя Ланнистеров прошло сквозь века. Чтобы все знали, что Ланнистеры самый могущественный дом и что именно они дали начало династии, сместившей Таргариенов. Всю свою жизнь я исправляю ошибки дураков: что собственного отца, что королей на Железном Троне. Я хочу, чтобы мои усилия не пропали даром. И надеюсь, что ты сделаешь всё, чтобы зря не пропали твои.***
Королева Серсея недовольно поморщилась, глянув в сторону. Соседние с ней кресла пустовали. Женщину тешила мысль, что супруг сегодня не будет унижать её очередными пьяными выходками, а вот мысль, что Джоффри запретили присутствовать, просто выводила её из себя. Роберт исполнил данное Эддарду Старку обещание и теперь старший принц подвергался регулярным тренировкам и солдатской муштре, которые особого эффекта не возымели, но отбирали у принца огромную долю его свободного времени, не позволяя кого-то мучить. Лучшим воином Джоффри не становился, а его высокомерие и избалованность приводили лишь к новым и новым наказаниям. Благо у лорда Тайвина были люди, которым можно поручить весь день гонять кронпринца по тренировочному полю. Сейчас леди Баратеон была единственным представителем королевской семьи в ложе. В отсутствие мужа и сыновей королева могла бы тешиться возможностью вообразить себя единоличным правителем Семи королевств - человеком, в руках которого сосредоточен максимум государственной власти, но её компания не давала такой возможности. Серсея была Ланнистером из Утёса, а Ланнистеры главной ветви достойны компании получше, чем полуголая дорнийская шлюха. Оберин Мартелл прибыл в город всего пару недель назад и времени мужчина явно не терял, пользуясь любой возможностью уколоть или унизить кровных врагов. Вот и сейчас он, вместо того, чтобы стать почётным гостем короны в период турнира, уступил своё место в ложе дочери-бастарду. Королева могла много чего сделать с наглыми ублюдками, но не тогда, когда они представляют дом Мартелл в качестве почетных гостей. — Так как, ты говоришь, тебя зовут? - обратилась Баратеон к «почётной» гостье. — Нимерия, моя королева. Нимерия Сэнд, - специально уточнила девушка, наслаждаясь тем, как скривилось лицо Серсеи. — Мне ещё не доводилось встречать кого-то из Сэндов. — Правда? А мне рассказывали, что Джон Сэнд произвёл на вас и ваш дом довольно сильное впечатление, - уколола Серсею Нимерия. - Наверное, истории преувеличены. — Не стоит этому удивляться - преувеличенных историй довольно много. Сегодня мы сможем убедиться, правдивы ли рассказы о Красном Змее, - кинула ответную шпильку Баратеон. — Мы говорим о историях? Я слышала множество рассказов о прекрасной королеве Серсее. Признаться, я трахалась с одичалой, которая была гораздо красивее вас, - лучезарно улыбнулась Нимерия. На миг лицо королевы исказилось в гневной гримасе. Сарелла была наслышана о неприязни королевы к леди Уайтлинг, так что и Нимерия знала, как можно уколоть дочь Тайвина побольнее. Ответить Серсея не успела - в ложе прибыл лорд Тайвин и временно занял место рядом с дочерью. Место, которое приготовили для Роберта. Принц Томмен уселся рядом с дедом туда, где обычно сидел его старший брат. — Отец, позвольте представить вам леди Нимерию Сэнд, одну из дочерей принца Оберина, - представила девушку Серсея. Дорнийка наслаждалась тем, что королеве приходится переступать через себя и сохранять лицо. — Очарован, - улыбнулся Тайвин и поцеловал протянутую ему ладонь. Принц Томмен залился краской с головы до пят в ответ на улыбку прекрасной дорнийки. Следующие пару минут Ланнистеры потратили на светскую беседу с гостьей из Дорна. Совсем скоро прозвучал рог, ознаменовавший начало общей схватки. … На фоне абсолютно спокойной ложи, в которой расположились благородные зрители, арена напоминала сущий кошмар. Трещали и ломались щиты, грохотали латы, звенели рыцарские цепы. Под тяжёлыми шагами содрогалась земля. Десятки бойцов сошлись в неравной схватке за вопиющих размеров первый приз. Среди бойцов даже ходили слухи, что лорд Тайвин наградит особо отличившихся бойцов титулами. Штормовики сцепились с просторцами, дорнийцы с западниками, а рыцари Долины со всеми сразу, до кого только могли дотянуться. Маленькие группки по два-три человека действовали осторожно, выбивая из схватки отбившихся от более крупных групп одиночек, и старались избегать гущи сражения. На их фоне двухметровый гигант в рогатом шлеме и сине-белом сюрко поверх кольчуги, орудующий кистенем смотрелся более чем грозно. Именно он уже успел выбить наибольшее количество соперников из боя. Никто из зрителей даже не удивился, что вокруг столь грозного бойца сформировалась отдельная разношерстная на вид группа. Если большую часть участников и интересовали призы и слава победителя схватки, то гостей из Дорна эти вещи не интересовали от слова «совсем». Благоразумный Тайвин мог своевременно услать из города Лорха с Клиганом, но вот помешать змеям, Красному и Песчаному, вонзиться в плоть детей Запада он не мог. Золотом сияли змеиные чешуйки на броне дорнийцев, кровью окропились листовидные наконечники копий, а самое яркое солнце сияло не на небосводе, а на их круглых щитах. Это было пронзённое копьём красное солнце Мартеллов. Западники привыкли сражаться, имея преимущество: численное превосходство, лучшая броня, хорошее оружие, всегда сытые желудки. Лорд Тайвин мог себе это позволить, но превосходство рождает небрежность. Небрежность ведет к смерти. На одного из дорнийцев с криком и мечом наголо бросился молодой западный оруженосец. Укол меча по касательной прошелся по щиту, а контратака копьём пробила западнику горло, едва не снеся голову. Юноша упал наземь, захлёбываясь кровью. На другого из воинов пустыни напал рыцарь. Может, даже покровитель этого самого оруженосца. Кольчуга, огромный боевой топор, ветеранские шрамы на лице, опытный взор - над таким придётся покружить с полторы минуты перед тем, как удастся подловить возможность для удачной атаки, что выведет его из боя. Так думал сам рыцарь, к этому он привык. Однако для победы над ним хватило самого обыкновенного кнута. Один маленький подвес, меньше пятидесяти грамм на кончике оружия. Три молниеносных удара, пять сломанных рёбер, один вопящий от боли рыцарь в цветах Ланнистеров. — Да, - из-под шлема раздалось приглушенное многозначное бормотание. - Львы уже не те. — Ну так, общая схватка это тебе не с детьми и женщинами воевать, - пробормотал Оберин и плюнул в стонущего от боли мужчину, после чего добил. Не из милости или мести - Мартелла раздражали его стоны. Это была самая необычная турнирная битва за последние лет двадцать, точнее она ею стала. В один момент почти все маленькие группы сбились в одну огромную и напали на гиганта и тех, кто дрался с ним плечом к плечу. Три с половиной десятка против дюжины бойцов. Атака нового странного союза была совершенно внезапной и неожиданной для зрителей, но не для королевских гвардейцев. Двое западников, приставленных охранять Роберта в бою, умерли мгновенно. Рыцари или гвардейцы, неважно. С ними не церемонились, ведь они встали на пути основной цели - убить короля Роберта. Сир Барристан Селми и Мерин Трант среагировать успели, почти мгновенно покончив с двумя убийцами каждый. Даже Роберт, всё ещё пытавшийся сохранить инкогнито, размозжил голову самому юркому из наёмных убийц, решившему попытать удачи отдельно от остальных. Обманчиво грубым выпадом сир Мерин показал, что пытается ударить закованного в латы наёмника дужкой гарды в грудь. Тот прикрылся щитом, на что королевский гвардеец лишь усмехнулся. Вертикальный замах не был нацелен на грудь противника. Трант, прикрываемый Селми, успешно поддел ногу убийцы гардой и резким рывком меча сбил того с ног, лишив равновесия. В следующий миг Роберт размозжил голову упавшего ногой. Приставленная Тайвином охрана, наконец, сгруппировалась вокруг своего короля, перейдя в контратаку. Со всех концов арены им на помощь поспешили и те, кто до этого момента держались поодаль. Двое вооружённых копьями и круглыми щитами дорнийцев, которые до этого момента сражались исключительно с западниками, вопросительно переглянулись и тоже поспешили на помощь. Сбитые с толку неожиданно яростным отпором убийцы быстро перегруппировались и бросились в новую атаку. Первые их ряды пали под ударами мечей западников, но вторые, пользуясь случаем, сумели продавить хаотичное построение. Ближайший наёмник бросился на Роберта с яростным криком, но король успел прикрыться щитом. Удар клевцом легко пробил дерево и вонзился в ладонь около ремешков. Баратеон зарычал от боли и отступил назад, выронив щит. Наёмнику оставалось только добить короля, но сразу два дорнийских копья и меч сира Барристана вонзились ему в спину. Сир Мерин и западники быстро заслонили Роберта, сомкнув щиты. Бой превратился в хаотичное побоище. Топоры вонзались в плоть, булавы ломали кости, а мечи отсекали конечности. Древки копий дорнийцев переломались, на что те, отбросив щиты, с граничащим с безумием азартом выхватили кинжалы - в такой давке найти оружие лучше будет трудно. Дорнийская сталь запела свою песнь. Удачный удар одного из них вспорол горло самому резвому из наёмников, а его товарищ тоже не терял времени и, полоснув другого наёмника по ладони, успешно отсёк ему два пальца. Обозлённый Роберт, вместо того, чтобы отсидеться, распихал своих стражей и сам бросился в атаку. Баратеон уклонился от нацеленного на него колющего удара. Меч наёмника не смог попасть в звено кольчуги и прошёл по касательной, порезав сюрко. Выпад короля был более успешным, подвёс попал по ребрам и отчётливо послышался треск костей, но Баратеон на этом не остановился. Не жалея ни сил, ни выносливости, он нанёс ещё три удара перед тем, как переключиться на кого-то ещё. Бой закончился быстро. Крик сира Барристана «Защищайте своего короля!» внёс ясность в происходящее для всех остальных участников схватки, которые так и не смогли понять, что происходит и чью сторону лучше принять. Немногочисленные выжившие убийцы побросали оружие и начали молить о пощаде, а те, кто был слишком глуп для этого, умерли под залпами подоспевших арбалетчиков лорда Тайвина. Судя по восторженному взгляду Нимерии Сэнд, та явно наслаждалась развернувшимся на арене кровавым зрелищем. Королева Серсея прижимала к груди и успокаивала готового сорваться в любой момент сына. Старый Лев сжал ручку кресла так сильно, что костяшки его пальцев побелели. — Лорд Варис, - Тайвин обратился к запыхавшемуся Мастеру над шептунами, вбежавшему в ложе, чтобы предостеречь о покушении на короля. Он опоздал на пару минут. - Этим вечером на моём столе будет лежать голова. Либо того, кто всё это организовал, либо ваша. Мы друг друга поняли? Едва этот вопрос прозвучал, как Паука окружили сразу четыре алых плаща. — Разумеется, лорд Десница, - слащаво ответил евнух, демонстрируя абсолютное спокойствие.***
Красный Замок, Королевские земли, вечер этого же дня — Значит, Мизинец? - уточнил Тайвин, глядя на закованного в цепи человека в серебряной маске. — Мизинец - он организовал это всё. Возможно, даже некоторых из убийц подослал и кто-то помимо него, - подтвердил Элдон Эстермонт. - Мои люди застали его при попытке выйти из города через Речные ворота. — Полагаю, это всё последствия результативности вашего расследования. — Я ограничивался лишь догадками, но сегодня мозаика сложилась в полноценную картину произошедшего. Как оказалось, Аррен умер не от болезни, а от яда. От Слёз Лиса, если быть точным. — Кто? — Лиза. Боялась, что её муж отправит Робина на воспитание в Утёс Кастерли. Полагаю, Бейлиш предложил ей выход из ситуации. Ну или просто попросил отравить мужа. Насколько я понял, её привязанность к лорду Бейлишу граничит с одержимостью. — Полоумная сука! - прошипел Тайвин. - Оставить сына без защиты отца. Рисковать наследием великого дома. — Даже больше, лорд Тайвин. У меня есть основания полагать, что дом Аррен пресёкся на Джоне, а Робин - бастард Мизинца. Как удалось выяснить Элдону, у Лизы Аррен было полдюжины выкидышей и столько же мёртворождённых детей. Прошлая супруга Джона в своё время столкнулась со схожей проблемой, из чего можно сделать вывод, что дело в семени. Но, неожиданно для всех, рождается Робин. Ребёнок растет мелким и болезненным, ростом и весом не соответствует возрасту, равно как и Бейлиш в своё время. В Риверране он сблизился с Лизой Талли, которая считала своим долгом заботиться и выхаживать самого слабого из их детской компании. Слухи о том, что Бейлиш лишил Лизу невинности, и годы, прожитые в одном замке, позволяют полагать, что такой вариант более чем возможен. Однако реальных доказательств у Эстермонта нет. Лишь сплетни, слухи и догадки. — И вы сообщаете мне обо всём этом только сейчас? — Мои люди поймали виновника, - пожал плечами Эстермонт. - Моё зрение на старости лет уже не то, но даже в молодости я не видел бы в этом проблемы. — Мотив? — Мизинца? - спросил штормовик. Тайвин кивнул. — Джон Аррен всё же решил уделить внимание словам Яноса Слинта и начал копать под своего бывшего ставленника. В плане скорости опустошения казны Пересмешник может дать фору что Роберту, что его благоверной. — Сколько? — Не знаю. Давайте спросим у него. В этот же момент дверь в кабинет Тайвина с грохотом распахнулась. Внутрь, в сопровождении золотых плащей, вошёл принц Ренли. Одновременно с ним в кабинет через окно влетел ворон с письмом от Вариса. Ланнистер быстро взял свиток и начал вчитываться в строчки. — Лорд-Десница, мои люди задержали Бейлиша в порту, - отчитался Мастер над законом, словив недоумевающий взгляд деда и яростный оторвавшегося от письма Тайвина. — Лорд Элдон, снимите с него маску, - указал на пленника Ланнистер. Старый Лев не имел привычки запоминать неинтересных ему людей, а в особенности слизняков и лизоблюдов. Однако лицо Петира Бейлиша он запомнил хорошо. Человек, которого притащили к нему в кабинет, был кем угодно, но только не им. К полуночи в Красный Замок притащат ещё дюжину закованных в кандалы мужчин в серебряных масках и ещё четыре случайно убитых в процессе ареста. Сам Бейлиш к этому моменту будет уже на полпути к Чаячьему городу.