По ту сторону истории

Когда мы возвращались во дворец, улицы Стамбула было не узнать. Кровь, трупы, сожжённые дома. Если к трупам янычар я ещё была готова, то увидев тело маленького ребёнка, над которым рыдала женщина, я моментально отвернулась. — Почему они трогали мирных жителей и разрушали дома? — не выдержав, спросила я. — Когда янычары бунтуют, чтобы показать свою мощь, они разрушают все на своем пути, — до этого всегда нежный голос Султанши теперь приобрел жёсткие нотки. — После смерти Султана Сулеймана янычары перестали уважать своих правителей и, соответственно, бояться. Моя Валиде этого не видит, она потакает их прихотям, увеличивая жалование, — её губы еле заметно скривилась. — Но они не знали, что эпоха слабых Султанов окончена. Мой брат никогда и ни перед кем не склонится. Силахтар сказал, что он приказал отрубить голову каждому, до последнего, никого не пощадил. Мне кажется, или сейчас она ликовала? Во всяком случае Гевхерхан была горда братом. Я её понимаю, если не будет сильного Султана, империя разрушится. При таких обстоятельствах Мурад — это то, что сейчас необходимо Османской империи. Прискорбно признавать, но в такие времена только столь жестокий человек может навести порядок. *** В Топкапы дела обстояли не лучше. Я вошла во дворец именно в тот момент, когда выносили какое-то тело в мешке. Когда ага случайно оступился, мешок развязался, и к моим ногам покатилась голова Гюльбахар Султан. От этого зрелища к горлу подкатился неприятный ком тошноты, из-за чего я отвернулась и быстрым шагом поспешила в гарем. — Кара! — радостно воскликнула Санавбер и чуть не свалила меня с ног своими объятиями. — Ты бледна, как мрамор, ну, то есть ещё больше, чем обычно. Все хорошо? — Я видела тело Гюльбахар Султан, у неё… — Султан лично отрубил ей голову, ходят слухи, что это именно она подговорила Шехзаде на бунт. Мехмед сказал, что было поддельное письмо, может, это дело рук Гюльбахар? Хотела как лучше, думала, что шансы Баязида велики, а на деле — подписала сыну приговор. Если Мурад лично отрубил ей голову, то этому должна быть причина. *** Два дня спустя. Ситуация во дворце все хуже с каждым днём. Мурад почти не спит, срывается на всех из-за малейшей мелочи. Один ага был казнён, потому что Султан решил, что он предатель. Ещё две калфы были брошены в темницу, где их отхлестали плетью. Я еле выдержала десять ударов, даже не представляю, как девушки остались в живых после двадцати. Похоже, он и вправду любил брата и теперь горюет по нему единственным известным методом — заставляя всех чувствовать себя так же плохо. Если раньше за возможность попасть в султанские покои велась чуть ли не драка, то теперь слуги и наложницы готовы даже заплатить, чтобы лишь не попасться на глаза Мураду. Поэтому, когда я предложила калфе заменить простыни постели Султана вместо неё, девушка меня чуть ли не расцеловала от радости. Аги, что охраняли вход в покои Повелителя, посмотрели на меня настолько сочувственным взглядом, будто я на войну собралась, а не постель менять. Хотя, когда я вошла в покои, у меня сложилось впечатление, будто здесь действительно прошла война. Несколько подставок были перевёрнуты. Слуги бы, разумеется, все убрали, но без приказа Султана они теперь лишний раз к нему не суются, а Мурад видеть никого не хочет. Я поклонилась, не поднимая головы, но вместо угроз и приказа уйти была лишь тишина, и она пугала больше всего. Очередной раз упрекнув себя в том, что прийти сюда были идиотской идеей, я подняла глаза. Мурад смотрел прямо, чуть исподлобья. Круги под глазами и взъерошенные волосы придают его виду особого устрашения. Его брови сведены, а уголки губ несколько опущены. Но хуже всего был взгляд: от этих черных и тусклых глаз по коже пробежал холодок. Он скорбит, это было ясно по его мимике, но ничем более шатен себя не выдавал. Поборов в себе желание убежать отсюда, я положила простыни на кровать и подошла к Мураду. — Знаю, что я последний человек, которого ты хочешь видеть. — Ты стала столь проницательной, — Мурад перевел взгляд на окружающие предметы. У кого-то пропадает интерес к беседе, если он вообще был. — Также я знаю, — делаю маленький шаг вперёд. — Что ты любил Баязида и не хотел его смерти. За считанные секунды Мурад встал со своего места и, схватив меня за шею, притянул к себе, приставляя меч к горлу. Как я не заметила возле него оружие? — Я запретил произносить это имя, — его взгляд был пристальным и жестким, а губы плотно сжаты. — Мурад, — лезвие приблизилось ещё ближе, и я ощутила терпимую боль; могу поспорить, что по горлу уже потекла кровь. — У меня тоже есть брат, и даже если бы он разрушил мою жизнь, я бы никогда не простила себе его смерть. Но ты — не я, ты — самый могущественный человек в мире и за эту власть ты несёшь непосильную ношу. Я видела много трупов невинных людей — это цена за жизнь брата, которую ты не мог заплатить. Но если ты не начнёшь о себе заботиться, все принятые до этого решения будут напрасны. Если моя смерть поможет стереть все случившееся, то давай, — я аккуратно коснулась своими пальцами его ладони, что сжимала рукоятку, и надавила. Лезвие едва ощутимо, но все же глубже вонзилось в шею. — Но если нет, то позволь мне помочь. Если лезвие просунется ещё хотя бы на пару миллиметров, то помощь уже понадобится мне, причем срочная. Мурад то отводил взгляд, то возвращал назад, что указывало на отсутствие согласия или недоверие. При любом раскладе, честно, мне это не сулило ничего хорошего. — И чем ты можешь мне помочь? — в момент, когда он опустил меч, я еле сдержала облегченный вздох. Вместо ответа я просто взяла в руку его огромную, сравнивая с моей ладонью, и сделала шаг назад, тем самым прося следовать за мной. Около минуты он смотрел на меня недоверчивым взглядом, но все же шагнул вперёд. И это без преувеличений было сравни чуду. Я уже думала, что Мурад отрубит мою руку, за то, что я посмела к нему коснуться. Я усадила его на диван напротив камина, а сама стала сзади, доставая флакон. Едва я успела открыть крышку, как мужчина моментально повернулся ко мне. У него глаза на затылке? — Это эфирное масло, смесь лаванды, ванили и мелиссы. Я не дура и не стала бы так рисковать ради призрачной надежды убить тебя. — Тебя разорвут на части, если мне станет плохо, — сурово предупредил Мурад. — Ты, как всегда, крайне мил, — нанеся масло на кончики пальцев, я начала массажировать его виски. — Аромат лаванды помогает расслабиться. Ваниль хорошо помогает избавиться от усталости и переутомления. Мелисса освежает, снимает нервное напряжение. Султан откинулся назад; теперь, когда я могла видеть его лицо, стало спокойней. Он выглядит умиротворенно. — У тебя умелые руки, так уж и быть, их трогать не буду. — А у меня ещё ноги красивые, не длинные, зато стройные. А голова на шее смотрится просто восхитительно. Ты подумай об этом. — Ладно, — на его лице появилась тень улыбки. — Четвертовать не буду, так уж и быть. Прошло где-то двадцать минут с тех пор, как его дыхание стало ровным. Я взяла подушку и одеяло с кровати и аккуратно склонила его набок, накрыв покрывалом. *** Когда Султан утром открыл глаза, то первое, что он увидел, это Кара, сидящая на подушке, которая была на полу, с книгой в руках. — Что ты здесь делаешь? От неожиданности девушка даже вздрогнула, резко поднимая на Мурада свои зелёные глаза. — Ну, вообще, я должна сказать, что охраняла твой сон, но это была бы ложь. Прошлый раз я здесь начала читать книгу, а иная возможность, чтобы дочитать, вряд ли представится, вот я и осталась. — Я спал при тебе? — подозрительно прищурив глаза, Мурад начал подниматься. — Ну, или очень убедительно притворялся. Можно мне приказать, чтобы принесли завтрак? Тебе нужно хорошо поесть, — столь жалостливого взгляда Мураду вряд ли доводилось видеть. — Давай. Ты заботишься обо мне? — Первый и последний раз, даже не думай привыкать, — улыбнувшись, блондинка резко вскочила и, поклонившись, скрылась за дверью. *** Мураду вроде бы стало немного лучше. Чего ни сделаешь, чтобы Мехмед вновь начал приходить во дворец. Оказывается, армии освирепелых янычар он не боится, а вот идти к Мураду, когда тот в плохом настроении, ему, получается, страшно! Теперь ещё и Санавбер почему-то захотела, чтобы я её сопроводила к Кесем Султан. — Быстрее, почему ты так медленно плетешься сзади? — раздраженно спросила шатенка, резко оборачиваясь. — Извини, я сегодня немного сонная. Читать всю ночь было плохой идеей, но после все тех трупов сны снятся ужасные. Когда мы вошли в покои Султанши, то госпожа сидела на софе, а у её ног на подушке была Айше Султан. Все это время я максимально её избегала, к счастью, и она ко мне не лезла. Скорее всего, это из-за того, что я спасла жизнь Кесем Султан, я у неё на хорошем счету, а значит, временно неприкосновенна. — Госпожа, — улыбнувшись, начала Санавбер. — В последнее время было много плохих событий, что Вас огорчили. Сегодня же я хочу поднять Вам настроение. — И как же? — Я беременна. Господи, дай ума этой глупой дуре! Я сильно сжала губы, чтобы не ляпнуть ничего лишнего. Ну как, зная, что в этом дворце почти никто не может выносить ребенка, ей хватило ума заявить об этом да ещё и при Айше. — Какая радостная весть! — воскликнула Кесем, счастливо улыбнувшись. — Лалезар калфа, — обратилась она к брюнетке. — Пусть раздадут золото, и угостят всех сладостями. Это нужно отпраздновать. — Дай Аллах, родится Шехзаде, — с улыбкой сказала Айше, но её глаза были холоднее айсберга. — Ахмед очень хотел братика, — после этих слов женщина резко перевела взгляд на меня, будто что-то пыталась увидеть. Ну что же, ей нужно отдать должное, она быстро вычислила причину своей неудачи. *** Месяц назад. — Подарки Кесем Султан такие красивые, — не могла нарадоваться Санавбер, примеряя новое украшение возле зеркала. — А Султан так мне ничего и не подарил, а я его фаворитка, но, кажется, мало ходить к нему чуть ли каждую ночь. — Султан одаряет подарками только если наложница забеременеет и второй раз, когда родит ребенка, — повторила я и так известный ей факт. — Но я думала, что нравлюсь ему, что я особенная! — со злости девушка швырнула на пол подвеску. — Каждая так думает. Подняв украшение, я ощутила слабый запах трав — он был мне очень хорошо знаком, на это снадобье у той женщины был спрос. Я быстро схватила вилку и попыталась раскрыть кулон, к счастью, украшение поддалось очень быстро. — Ты что сдурела, Кара, ты испортишь мой подарок! — Смотри, — я показала ей небольшой свёрток трав, находившихся внутри. — Эта трава в соединении с ещё одним растением делает женщин бесплодными. Я же говорила вести себя тише. — Кесем Султан хочет сделать меня бесплодной? Это бред. — Именно, это выгодно другой Султанше. Я починю его и положу внутрь растение, что пахнет похоже. Будешь носить его каждый день, пусть думают, что план удался.