По ту сторону истории

Кесем, одетая в роскошное платье зеленого цвета, восседала на тахте. Она со скучающим видом читала траты гарема. После управления целой империей, имея такой многолетний опыт за плечами, тот факт, что единственное, что от неё теперь требуется — это поддержания порядка в гареме, кажется оскорбительным. Дубовые двери открылись с лёгким скрипом, и в роскошные покои вошёл Султан. Повелитель быстрым шагом преодолел расстояние между ними и дал знак, чтобы слуги немедленно ушли. — Мой лев, я рада тебя видеть, — со спокойным лицом сказала Валиде, протянув ему руку. — Наконец ты посетил меня, — Мурад поцеловал её руку и поднёс ко лбу в почтительном жесте. — Простите меня, Валиде, в последние время было много забот, одно из которых расстроенное лицо моей сестры. Гевхерхан сказала, что Вы все ещё против брака, который я счёл разумным. — Мурад, — особенно выделила имя сына госпожа. Мужчина моментально напрягся, ведь по имени мать его называет только когда, хочет поучать. — Когда ты решил, что мои советы по поводу государства больше тебе не нужны, я смирилась. Ты выбрал путь учиться на собственных ошибках, и я это приняла. Но теперь ты решил, что лучше меня знаешь, каким должно быть будущее моих детей. Если бы партия была достойной, я и слова не сказала бы, несмотря на то, что ты не посоветовался со мной. Но Силахтар достоин максимум моих калф, но никак не госпожи, в которой течет кровь османов! — Ваше беспокойство о будущем дочери, — спокойно начал Мурад, — я понимаю и уважаю. Я не посоветовался с Вами потому, что два брака, устроенных для Гевхерхан, не принесли ей и дня счастья. — Мурад! — резко встала брюнетка. — Не подумайте, что я Вас критикую, — спокойным, но уверенным тоном перебил Султан Кесем. — Я понимаю, что тогда были сложные времена, я был слишком мал и не мог Вас защитить, подарив уверенность в завтрашнем дне. Поэтому Вам пришлось принять сложное для матери решение и отдать своих дочерей. Но теперь все изменилось, Вам более не нужно укреплять свое положение с помощью детей. Я Ваша власть и могущество. — Ты, безусловно, моя гордость, но Силахтар лишь вывернутый в нашу веру раб, он не достоин даже смотреть в сторону моей дочери. — Так странно это слышать от Вас, женщины, которая является ярчайшим примером, что происхождение ничего не значит, — брюнетка зло поджала губы, пытаясь держать свои эмоции при себе. — В любом случае мое решение не будет изменено. Но раз уж Вам так сложно его принять, то как бы мне тяжело ни было без Вас, я так уж и быть, позволю Вам уехать. Скажем, в Старый дворец: говорят, в это время года там волшебно, — лицо Валиде в миг перекосилось. — Неужели я дожила до того дня, что мой собственный сын меня прогоняет? — с ужасом спросила Кесем. — Что Вы, Валиде, — с искренним непониманием произнес Султан. — Мне эта идея совершенно не нравится, но раз Вы не принимаете этот брак, то думаю, что так будет лучше. Мне кажется, через полгода Вы оцените всю правильность моего решения. Или же, возможно, Вы с огромным энтузиазмом подготовите свадьбу, а после со счастливой улыбкой проведёте дочь в счастливую жизнь? — Мурад выжидающе приподнял бровь. — Вы поймите, я не желаю Вас ни к чему принуждать, это выше моих сил. — Разумеется, я никому другому не смогу доверить подготовку к свадьбе Гевхерхан, — гордо подняла голову госпожа даже в этой безвыходной ситуации. — Я никогда не сомневался в том, насколько Вы прекрасная мать, — Султан вновь поцеловал её руку. — Ведь даже если, не дай Аллах, с Силахтаром что-то случится, Вы на год добровольно уедете с Гевхерхан из столицы, чтобы хоть как-то её утешить. Всегда восхищался этой Вашей чертой, — Кесем со всей силы сжала руки в кулак, понимая, что сын просчитал наперед её ходы. — Разумеется, дорогой, — Мурад улыбнулся и уже хотел покинуть покои, но следующий вопрос Валиде заставил его остановиться: — Как тебе Кара-калфа? — Вполне неплохо справляется со своими обязанностями, — медленно проговорил Султан, продумывая возможный подвох. — Думаю выдать её замуж, — на этот раз пришла очередь Мурада мрачнеть. — И ещё нескольких девушек. — Я это не одобряю, — жёстко произнес мужчина. — Милый, но здесь не нужно твое одобрение, — с милой улыбкой, как ребенку, пояснила Кесем. — Я ещё принимаю, когда ты хочешь что-то решать по поводу своих наложниц или же наказываешь слуг, что посмели тебя оскорбить. Но все остальное — это исключительно моё дело. — Сначала свадьба сестры, потом все второстепенные вопросы. *** — Уверена, из тебя получается отличная калфа, — с улыбкой сказала Кара, обняв Элеонур. — Спасибо, даже это исключительно благодаря Вам, жаль только, что Валиде Султан отправила меня обучаться в Старый дворец. Но когда я вернусь, то отплачу Вам за все. В этом жестоком мире Вы не должны быть одни. — Забудь об этом, главное — береги себя. Смотря в след уходящей Элеонур, Кара задумалась, сможет ли она когда-нибудь кому-то сказать эти слова: «Мир не так жесток, как ты считаешь». Хотя у неё есть Мехмед, и скоро будет их ребенок, а значит, есть надежда на светлое будущее. — Калфа, — раздался позади нее голос Хариса-аги. — Вижу, у тебя все же вышло. — Вот видишь, а ты в меня не верил, — с довольной улыбкой сказала Кара, поворачиваясь к мужчине. — Вопрос не в том, скольким тебе удастся помочь, загвоздка в том, сколько в итоге не повернется к тебе спиной, — в своём стиле мрачным тоном сказал евнух. — Султан желает видеть тебя сегодня вечером. — Хорошо, — спокойно ответила блондинка. — Он хотя бы в хорошем настроении? — Ты не поняла. Султан зовёт тебя к себе на хальвет, — выделяя каждое слово, медленно произнес Харис. На пару секунд девушка выпала из реальности, а когда пришла в себя, быстро направилась к Мураду. *** — Повелитель, — поклонилась Кара. Мурад сразу же отвел свой взгляд от камина. — Евнух сказал мне, что… что Вы желаете видеть меня сегодня ночью. Это очередная интрига? Просто уверена, если Вы хотите незаметно покинуть дворец, и чтобы я была Вашим прикрытием, то становиться наложницей мне не обязательно. Султан медленно, очень-очень медленно, окинул её изучающим взглядом, будто увидел впервые. А после начал подходить. Это приближение напоминало тигра в засаде, что медленно пробирается к своей жертве сквозь траву, готовясь в любой момент сделать прыжок. — Нет никакой уловки, хочу, чтобы ты была моей наложницей, — Мурад подметил, что столь бурной реакции на лице у Кары не было даже тогда, когда он приказал бросить её в темницу. А теперь девушка, пожалуй, впервые на его памяти выглядит растерянно. — Я… но ты ведь обещал меня отпустить, слово дал. Я жизнью рисковала ради воли, а не золотой клетки. Что это за извращённые издевательства такие? Кара и так с того момента, как узнала, что беременна, все время как на иголках, а теперь это. Наложницей ей уже не убежать, да и какая наложница?! На проверке перед хальветом сразу же будет понятно, что она беременна, и тогда её моментально казнят. На долю секунды Мурад позволил, чтобы на его лице отразилась злость. Он схватил её за предплечье рывком подтянул к себе. Кара, наверное, впервые с момента их знакомства так тщательно старалась держать расстояние между ними, что выводило Мурада даже больше её слов. Кожа под его пальцами словно вспыхнула, если не синяки, то красные отметены на какое-то время точно останутся. — То есть для тебя возможность стать моей наложницей и получить больше, на что может надеяться любая калфа — это издевательство?! — последние слова он уже прорычал. И зная не понаслышке эту стадию гнева, Кара начала быстро продумывать дальнейшие действия. — Хочешь меня сделать наложницей? Загубить мою жизнь? Навсегда отобрать даже надежду на волю? — спокойным голосом, почти переходящим на шёпот, спросила блондинка без тени злости. — А ты ждешь никяха? — Султан прожигал её испепеляющим взглядом и полных темноты глаз. — Я жду, — Кара резко вырвала свою руку из цепкой хватки, выставляя вперед ладонь, хотя прекрасно понимала, что эта жалкая оборона его не остановит ни на секунду. — Что ты призовешь меня к себе, когда захочешь не просто удовлетворить свои потребности, а когда возжелаешь именно меня. Так сильно, что весь твой гарем не сможет потушить жар твоего желания, когда все они станут блеклыми тенями перед тем, что ты действительно хочешь. Если наступит такой день — зови. Я приду по первому зову. А для минутного наслаждения, которое может дать любая, я не вижу смысла ломать свою жизнь, — на одном дыхании выпалила девушка. Пока Повелитель обдумывал сказанное, она быстро поклонилась и вышла. — Мне конец, — вырвалось из её губ. Теперь нужно действовать очень быстро, кто знает, сколько времени она выиграла. Её уже не на шутку трясло, с каждым днём всё только хуже. И когда это в её с Мурадом садистских отношениях появилась хоть искра страсти? В идеале, невольницам, прослужившим во дворце девять лет, выдают бумагу об их освобождении. Но девяти лет у неё нет, да и теперь по доброй воле её вряд ли кто-то отпустит. Значит, остаётся только бежать: если в ближайшие дни не удастся связаться с Мехмедом, придётся бежать самой. Благо, она уже накопила достаточную сумму, чтобы хватило на первое время. *** Санавбер вошла в комнату как раз в тот момент, когда Кара складывала свои вещи. — О, — сразу же улыбнулась блондинка, увидев подругу. — Ты вовремя, я как раз собиралась нести тебе снадобье, — Кара подошла к столу и взяла пузырек коричневого цвета. — Говорят, нет ничего полезнее для ребенка, чем оно, поэтому пришлось очень постараться, чтобы его найти. — Спасибо, — улыбнулась шатенка, однако улыбка выглядела неискренной. — Что-то не так? — Сегодня плохо спала, целую ночь снились какие-то кошмары. Ничего страшного. Спасибо. Не знаю даже, как я тебе отплачу за все, что ты для меня сделала. — Глупости. — Кстати, — фаворитка вытянула из рукава небольшое письмо. — Это попросил передать тебе Мехмед-паша, я случайно столкнулась с ним в саду. Кара моментально подбежала к ней, забирая письмо. «Будь готова, я заберу тебя сегодня. Как только стемнеет, жди меня в дальней части сада возле западных ворот». У Кары будто камень с души упал, теперь все будет хорошо. — Вот этим письмом, — с улыбкой сказала блондинка, — ты мне сполна отплатила за все. *** Вещей с собой Кара взяла по минимуму, дабы не привлекать лишнее внимание. Наложницы уже спали, а калфы и служанки в такое время ходили редко. Девушка в последний раз посмотрела на мраморные стены. Этот дворец особенный, здесь слышатся песни, смех, тайные рыдания и вздохи. Ей довелось увидеть уникальный мир, который исчезнет через пару столетий. Это не клетка и не дом, а поле боя. Гарем — это восхитительное место, по красоте подобное раю, вот только ангелов здесь нет, ибо лишь окунув свои руки в кровь, можно было пожить здесь немного дольше. Но и демонов здесь нет, есть только люди, которые отчаянно желают выжить. Она заметила в гареме интересную параллель. Один человек ведёт себя как агрессор, после чего и другие начинают делать так же. Все из-за того, что девушки видят только два выхода, и ни одна не желает распрощаться с жизнью. Самое ужасное в этом процессе — тот факт, что ставя себя на место агрессора, человек перестает быть собой. Все видят, что сильная фаворитка уничтожает слабую, и чтобы не оказаться на её месте, девушки предпочитают отказаться от человечности, нежели повторить такую же судьбу. Блондинка вздохнула с облегчением — её больше здесь не будет. *** Кара ступала максимально тихо, постоянно оглядываясь. В этой гробовой тишине стук её сердца просто оглушал. Подойдя к назначенному месту, девушка прислонилась к дереву и попыталась успокоить волнение. — Здравствуй, калфа, — раздался позади звонкий голосок. Блондинка резко повернулась, максимально сдерживая свои эмоции. Увидеть здесь Атике Султан было неожиданно. — Госпожа, — голос Кары не дрогнул. — Могу ли я Вам чем-то помочь? Сейчас уже прохладно, почему Вы здесь? — Тебя жду, — с улыбкой сказала Султанша. *** Двенадцать часов назад. — Султанша, — в мраморный павильон вошёл Мехмед-паша. — Вы написали, что дело пойдет о чьей-то жизни. — Да, — Атике вышла из-за ширмы. — О Вашей, — до этого отвернувшийся мужчина поднял на неё свой недоумевающий взгляд. — Думаю, Вы прекрасно понимаете, что это лишь дело времени, когда Силахтар-ага станет пашой. А затем, скорее всего, и главным визирем. — Я буду рад за друга. — Сомневаюсь, мне известно, что Вы уже несколько лет хотите заполучить эту должность, но каждый раз выбирают не Вас. Теперь же ситуация изменилась. — Я доволен своей судьбой, — спокойно сказал паша, умело скрывая раздражение. Должность главного визиря была его мечтой, наивысшим желанием. Но пусть он и имеет поддержку Султана, да и Кесем Султан считает его своим человеком, всегда выбирали более опытных. Но теперь все изменилось, Султан не желал отдавать должность никому из членов дивана, и у паши явно впервые за все время был реальный шанс. Однако Мехмед прекрасно понимал, что появление Силахтара может вновь изменить все его планы. — Гевхерхан не любит вмешиваться в политику, — продолжила Атике. — Поэтому пусть её муж и станет зятем династии, однако действительно сильной поддержки он не получит, например, в отличие от моего супруга, — особо выделив последних два слова, с лёгкой улыбкой закончила Султанша. — Я Вас не понимаю. — Паша, я могу дать Вам все, что Вы желаете, и даже… я понимаю, что мы ещё недостаточно хорошо знаем друг друга и особо сильных чувств у Вас ко мне не зародилось. Поэтому я даже пойду на уступки и позволю Вам держать у нас во дворце одну наложницу. Разумеется, если о ней никто не узнает. — Это слишком щедрое предложение, мне кажется, я подобного не заслуживаю. — Зная судьбы моих сестёр, да и мой прошлый брак, я лучше буду держать все под контролем в собственном доме, нежели слушать сплетни по столице. Мехмед, посмотрите правде в глаза, — блондинка подошла ближе. — Вы никогда не получаете всего, что хотите. Я дам Вам все, а взамен попрошу лишь две вещи. Первое — это уважение. — А второе? — Одна из моих служанок начала на Вас засматриваться, хочу проучить её. Мне нужно письмо, написанное вашей рукой. *** — Султанша, — подорвалась с места Санавбер, увидев Атике Султан. — Почему Вы здесь? — Я решила проведать девушку, которая носит под сердцем моего племянника, — с улыбкой сказала блондинка. — Надеюсь, ты хорошо себя чувствуешь? Из-за твоего положения я очень волнуюсь о тебе. — Какого положения? — сразу же насторожились наложница. — Любовь моего брата недолговечна, — с сочувствием сказала госпожа, подходя ближе. — Как только ты его потеряешь, то моей Валиде тоже станешь без надобности. Тебе придется повторить судьбу Айше, только когда она осталась без поддержки, то не имела соперниц, чего не скажешь про тебя. — Что же мне делать? — Санавбер подняла на неё свои голубые, полные обречённости, глаза. — С тобой буду я, — с доброй улыбкой сказала Атике. — Я защищу того, в ком течет моя кровь, — блондинка положила руку на живот фаворитки. — Вот только нужно ли мне защищать того, кто не верен? — Что Вы, госпожа, я за Вас жизнь отдам. — Жизни не нужно, просто передай одно сообщение и так ты докажешь свою преданность. *** Наше время — Госпожа, — аккуратно начала Кара. — Я не понимаю Вас. Если же Вы хотели меня увидеть, то просто бы приказали, не стоило утруждаться и искать меня. — Какая заботливая, — медленно потянула Султанша. — Так же ты заботишься и об Абазе-паше? Кара быстро пробежалась по слугам, что стояли возле госпожи. Две служанки, что смотрели на неё с улыбкой гиены. Справа стоял садовник. Мужчина сам по себе не внушал спокойствие, а если учесть, что все садовники — это каты, то сердце не без оснований начинает заходиться в бешеном галопе. — Я не понимаю, о чём Вы, — уклончиво ответила блондинка, максимально незаметно ища пути для отступления. Что-то было не так. Почему Атике ждала её именно здесь? Ведь это место Мехмед указал в письме, оно было написано его рукой, здесь не может быть ошибки, да и передала его Санавбер. Паша бы с ней так не поступил, он не такой. А Санавбер пусть не ангел, но ей незачем с ней так поступать. — Святая невинность, — с нескрываемым отвращением сказала Атике. — Ты пудришь мужчинам голову, двуличная дрянь! «Она все знает», — поняла калфа. Увидела или же как-то перехватила письмо, это уже не столь важно. Каре нужно было срочно найти выход, её судьба в руках избалованной Султанши. Сейчас Мехмед вряд ли ей поможет, а хуже всего, что на дно за собой она может утянуть и мужчину. Рука инстинктивно дрогнула, чтобы накрыть живот, но Кара сдержала этот порыв, незачем давать Султанше дополнительные рычаги давления. — Госпожа, мне кажется, что произошло недоразумение. Если какие-то мои действия показались Вам недостойные, то, пожалуйста, скажите, в чем моя вина, и я уверена, что смогу все объяснить. — Как интересно, — подойдя ближе, начала Атике. — Ты вешаешься на пашу среди белого дня — и это ещё можно как-то неверно истолковать? — Госпожа, — начала Кара, однако Атике подняла руку, давая знак, чтобы наложница замолчала. — Подобное поведение — это позор для Топкапы, и, как член правящей династии, моим долгом является навести порядок. Атике кивнула кому-то позади калфы, из-за чего блондинка моментально повернулась, заметив за своей спиной ещё одного мужчину. Одно мгновение. Кара даже не успела среагировать, как мужчина поднял руку. Удар. Буквально на секунду лицо онемело, а затем его накрыло оглушительной болью. Кара отшатывается назад — и как только взгляд хоть немного сфокусировался, то тут же сделала спасательный шаг назад, но второй мужчина уже успел подойти слишком быстро, предотвратив попытку побега. Ещё удар. Не упасть ей помогает дерево, в которое она впечатывается плечом, отчего больно царапает кожу. Но это заботит девушку намного меньше, нежели кровь, которую она сплевывает. Кричать и звать на помощь не имеет смысла, поэтому Кара ещё раз пытается сбежать, хотя это изначально глупая идея. Она на ногах-то неуверенно стоит, ведь вокруг все двоится, а попытка бега и вовсе выглядит жалко. Кару хватают за длинные волосы и тянут назад. Не растерявшись, блондинка со всей силы ударила локтем мужчину в живот. И это сработало, ведь от неожиданности садовник действительно ослабил хватку. Вот только в этот момент подходит второй. Он вмазал ей по виску — так, что у нее из глаз посыпались искры. И сразу же, не давая опомниться, со всей силы ударил её в живот. После такого блондинка уже не смогла удержаться на ногах. Все рецепторы накрывает болью, словно морской волной. Теперь она отчётливо понимает, что это конец. Последнее, что она может сделать, это свернуться калачиком на холодной земле и прикрыть живот, молясь, чтобы с ребенком ничего не случилось. Чтобы Атике достаточно насладилась её разбитым лицом и остановилась, но Султанше этого мало. Она с неким удовольствием наблюдает за происходящим, даже и не думая прекращать. В голове Кары так гудит, будто все иные звуки покинули этот мир, а перед глазами всё плывёт. Из груди вырвался первый стон, когда один из мужчин с размаху ударил её ногой. По телу как будто пронесся электрический разряд, а все, что могла сделать блондинка — это посильнее притянуть колени к груди. Второй, похоже, посчитал это хорошей идеей и тоже начал бить её ногами. Агония была адской, внутренности будто скручивали мучительным узлом. Каждый удар делал ещё больнее, хотя ещё мгновение назад Кара была уверена, что хуже уже просто не может быть. На какие-то пару секунд все прекратилось, и вот тогда девушка в полной мере осознала, насколько все плохо. Каждый, даже малюсенький вдох сопровождался болью, будто в неё засовывали кинжал. Она не помнила, чтобы когда-то в жизни так хотела смерти. Слезы просто текли с её глаз, попутно окрашиваясь в красный цвет от крови, а кончики пальцев едва содрогались, будто подавая последние признаки жизни. А после все повторилось. С каждым ударом она все меньше ощущала свое тело, все меньше дышала. Все становится гораздо сложнее, когда ничего нельзя сделать. Когда задыхаешься, к примеру… Черная пелена закрыла её глаза. Теперь Кара более напоминала на выпотрошенную куклу, нежели живого человека. Её рука перестала закрывать живот и безвольно упала на землю. — Госпожа, — неуверенно начала служанка. — По-моему, она перестала дышать. Султанша подняла руку, приказывая мужчинам остановиться. Один из них сел на корточки и проверил пульс — его не было. Мужчина отрицательно покачал головой, вставая на ноги и ожидая следующего приказа госпожи. — Отлично, — удовлетворённо кивнула Атике. — Выбросить тело из дворца в лес, пусть животные ею насладятся.