***
Два месяца спустя Войдя в комнату Кары, Санавбер нашла фаворитку спящей в кровати и это при том, что скоро уже полдник. Хотя Султаншу это не слишком удивило: что ещё остаётся делать блондинке, если Повелитель почти утратил к ней интерес? Сначала он начал звать её два раза в неделю, а со следующего месяца даже не всегда хотя бы раз в неделю. Подобное отношения ударило и по девушке. Она более не носила украшений и надевала платья темного цвета и простого кроя, которые больше не подчеркивали фигуру, за исключением хальветов. — Уже поздно для сна. Блондинка что-то недовольно пробурчала, сильнее кутаясь в одеяло. — Зачем ты здесь? — Кара нехотя открыла глаза чтобы взглянуть на названную гостью. — Говорят, ты почти не выходишь из своей комнаты. Решила навестить, все-таки когда-то мы были подругами. — Нам обеим слишком поздно изображать хороших людей с благими намерениями. Неужели посмотреть на меня не в лучшем состоянии важнее, чем забота о ребенке? Не расстраивай меня так. — Твоя дерзость неуместна. Я — Султанша, — фаворитка окинула её внимательным взглядом. В короне и дорогом наряде девушка действительно выглядела как госпожа. — Дерзость — это совсем не грубость. Это четкая формулировка истины, лишенная лицемерия. Кара села на кровать, все ещё кутаясь в одеяло. В комнате было холодно и покидать уже нагретую постель совсем не хотелось. — Султан сегодня уехал на охоту и дворец кажется слишком тихим, а в твоей комнате и без того гробовая тишина. Это того стоило? — Санавбер сделала шаг вперёд. — Пробраться интригами в его постель, чтобы сейчас быть в столь жалком положении? Ты же мне клялась, что судьба наложницы не для тебя, и что теперь? — Теперь я в максимально выгодном для тебя положении, ты же это хотела услышать? — спокойным тоном спросила Кара. В глазах шатенки появился победный блеск. — И раз уж я дала тебе то, за чем ты пришла, будь так добра — покинь мою комнату. — Ты обязана обращаться ко мне с уважением, я намного выше тебя по статусу. — Я прекрасно помню своё место. Но мы здесь лишь просто средство для получения наследников, как бы красиво нас не одевали. И чтобы быть выше, чем мы есть, нужно как минимум себя также вести. — Все ещё думаешь, что умнее всех? — Это бы означало, что я уже проиграла. Без стука Дениз вошла в комнату фаворитки. Тяжело вздохнув, Кара задумалась, когда же она пропустила момент, что её комната стала проходным двором. — У меня есть разговор, — максимально уверенно заявила служанка, но при этом пальцы её рук едва заметно подрагивали. — Госпожа, я прошу прощения, — повернулась она к Санавбер. — Но я передаю волю Атике Султан и боюсь, что ей не понравится, что Вы бы присутствовали. — Я все понимаю, — максимально равнодушно сказала шатенка, однако было видно, что её съедало любопытство. — Чего желает Султанша? — спросила Кара, как только они остались одни. — Я сказала так, чтобы нас оставили одних. Перед смертью Эмине разговаривала с тобой, — неторопливо начала девушка, расхаживая по комнате. — Я знала Аяса и мне немного непонятен его поступок, к тому же он все возражал. — Кто такая Эмине? — с искренним недопониманием спросила Кара. — Не делай вид, что ты её не знаешь, — на тон выше, чем требовалось, сказала Дениз. — Я не забиваю голову ненужной информацией. Раз я её не запомнила, значит, в этом не было необходимости. Блондинка внимательно следила за служанкой, и пусть комната и была небольшая, но временами не видно, где находятся её руки. — Она стояла рядом со мной в ту ночь, — так как девушка была повернута спиной, было сложно определить, какие у неё эмоции. — Тебя называют ведьмой, ходят слухи, что смерть тебя не трогает потому, что у тебя нет души. Девушка наконец повернулась, и теперь в её глазах читался страх. — А что такое «душа»? — Это… оно. — какое-то время служанка, не находя ответа, просто открывала и закрывала рот. — Это человечность, — на подобное заявление блондинка рассмеялась. — Человечность — это термин, придуманный людьми, чтобы вгонять поведение остальных в определенные рамки. Сегодня какой-то день максимально пустых разговоров. Я не убивала Эмине и если уж я ведьма без души, то с твоей стороны максимально опрометчиво приходить сюда и говорить мне это. Мы закончили? — девушка рассеянно кивнула. — Выход там, где вход, пожалуйста, воспользуйся им. Дениз развернулась, чтобы уйти, но у самого порога замешкалась. Наложница уже ожидала продолжения разговора, однако девушка все же покинула комнату. Наконец оставшись одной, Кара встала и закрыла дверь, а то вдруг кто-то ещё изнемогает желанием с ней пообщаться.***
День спустя. — Валиде, — поклонившись, в покои вошла Атике. — Доброго Вам утра. Санавбер отложила виноград и быстро поклонилась госпоже. — Здравствуй, дорогая, — Кесем протянула ей руку для поцелуя. — Я не ожидала тебя сегодня увидеть. Позавтракаешь со мной? — Боюсь, мне и кусок в горло не лезет, — Султанша села рядом на тахту, неуверенно поднимая глаза. — Кое-что случилось, и я не знаю, как правильно поступить в данной ситуации. Надеюсь, Вы поделитесь со мной своей мудростью. — Думаю, мне стоит удалиться, — уже встала, чтобы уйти Санавбер, но Атике резко подняла руку. — Боюсь, это дело, которое нельзя будет скрыть. — О Аллах, Атике, что случилось? На тебе лица нет. — Я уже больше чем полгода в браке, но детей ещё нет. Я знаю, что есть снадобья, которые позволяют повысить шансы, чтобы забеременеть. Но по такому деликатному вопросу мне было неловко обращаться лично, — блондинка стыдливо отвела взгляд. — Поэтому я попросила Дениз решить эту проблему. Она вспомнила, что фаворитка Повелителя — Кара, разбирается в травах, да и Вы были ею довольны. Рабыня все сделала и передала мне лекарство. После этого со временем я начала чувствовать себя не очень хорошо, но не предала этому значения. Пока вчера, перед самим отъездом, я не увидела перепуганную Дениз с раной на шее. — Да, я видела её, — встряла Санавбер. — Я проведывала Кару, когда служанка Султанши вошла. Тогда на девушке не было ни царапинки, но вот когда она спускалась с этажа фавориток, её странный вид меня очень удивил. — Я начала расспрашивать свою Дениз, — продолжила Атике. — Та заметила, что хуже мне стало именно после принятия лекарства и пошла к Каре. В итоге фаворитка брата накричала на неё, мол, ей никто не поверит, а если откроет рот, то ей конец. А в конце пригрозила ножом. Я позвала лекаря, чтобы тот проверил, что же я пью, и он сказал, что там содержатся травы, которые вызывают бесплодие. На лице Кесем беспокойство смешалось с ужасом. — Мелек, позови лекаря! — Валиде, в этом нет необходимости, мне сказали, что принятого количества было мало, чтобы причинить вред. В покои вошёл обеспокоенный Хаджи-ага. Евнух услышал, что Султанше нужен лекарь, и немедленно поспешил к своей госпоже. — Зачем Каре это делать? — Недавно, проходя мимо, наложница мне не поклонилась. Так как проступок был небольшой и она любимица Повелителя, я решила ей в лёгкой форме указать на вину. Я приказала ей подержать таз, пока я мою руки. Это даже и наказанием-то толком не назовешь, — Кесем кивнула в знак согласия. — В этот момент пришла Гевхерхан и, как обычно, стала меня отчитывать, то есть девушка даже наказания не получила, но я видела, с какой злостью она на меня смотрела. — Госпожа, — аккуратно начала Санавбер. — Если это правда, то в данной ситуации только одно решение. — Я тоже об этом думала, но я не знаю, как отреагирует брат. В качестве доказательства я принесла флакон со снадобьем, — Атике протянула матери пузырек. — Тебе не стоило утруждаться, твоё слово уже самое весомое доказательство. Кесем забрала флакон как раз в тот момент, когда вошла лекарша. — Осмотри Султаншу, — строго бросила Валиде. — Она выпила снадобья, которое усложняет возможность забеременеть, — женщина кивнула и указала госпоже рукой на кровать. Атике поджала губы, но все же с матерью спорить не стала. — Кару бросить в темницу, — приказала Кесем уже Хаджи-аге. — Обыщите её комнату, если там будут какие-то травы или снадобья, немедленно неси сюда. Осмотр затянулся, даже Кесем, не особо разбираясь в этом вопросе, заметила, что женщина повторяет одни и те же действия уже третий раз. — Хатун, что там? — не выдержав, спросила госпожа. — Мне очень жаль, — лекарша виновато опустила голову, вытирая руки. — Но Султанша бесплодна. За считанные секунды лицо Атике стало белее мрамора. Её губы стали едва заметно подрагивать, девушка смотрела своими большими синими глазами на Валиде, как на последнюю надежду, отрицательно качая головой, до последнего не желая верить в услышанное. — Ты уверена? — не теряя самообладания, спросила Кесем. Санавбер подорвалась с места и подбежала к госпоже, помогая встать. — Я все проверила несколько раз. — Я хочу её смерти, Валиде, — со слезами на глазах сказала блондинка. — Хочу, чтобы рабыня ответила за то, что сделала с моей жизнью. — Её сегодня же казнят, не думай об этом, есть дела поважнее, — Кесем кивнула Хаджи, и тот без замедлений пошел исполнять волю госпожи. — Её можно вылечить? — Шанс есть всегда, но никакой гарантии я дать не могу, — с грустью ответила лекарша. — Госпожа, — в покои, поклонившись на ходу, буквально вбежал Харис. — Срочное донесение от Силахтара паши, — мужчина протянул свиток. — Вместе с ним было это… Увидев окровавленную накидку Султана, Кесем быстро развернула письмо. «Мы попали в западню, Султана смертельно ранили, боюсь, когда Вы прочитаете это письмо, наш Повелитель испустит последнее дыхание. Госпожа, скорее всего, будет переворот, примите меры». Почерк был не так аккуратен, как обычно, но он без сомнения принадлежал Силахтару.