Самозванка

      Нерисса нервно дернулась, отбросив в сторону окровавленный нож. Рассудок тонул в паническом тошнотворном страхе.       Маг мертва, и кровь убитой на ее руках. Рано или поздно Мага хватится Кондракар и начнет ее искать. Или же пропажу Мага заметят на Меридиане… В любом случае, ее поиски обязательно приведут к Нериссе — Маг была ее надзирателем, и пустующая темница на Таносе сразу все раскроет! У Нериссы перехватило дыхание от мысли, что ее смогут поймать: что может сделать она, одинокая и бессильная? Ей вспомнились невыносимая горечь и обреченность, неумолимый суд Кондракара, мучительное и безнадежное заключение на Таносе, удушающее отчаяние… Она задрожала от мысли, что все повторится вновь.       Нерисса резко ударила себя по лицу, пытаясь прийти в чувство. Ну уж нет, она слишком далеко зашла для того, чтобы покорно вернуться в клетку! Она непременно найдет выход, придумает что-то, что скроет ее преступление!       В первую очередь, нужно было избавиться от тела.       Нерисса посмотрела на убитую: на правой руке покойницы темнело тяжелое драгоценное кольцо. Она опустилась к телу. Пальцы Мага были еще теплыми, испачканными в крови, и Нерисса еле сдержала тошноту, снимая украшение и надевая на правую руку. Некогда было думать о чистоплотности: если в артефакте таилась магическая сила, он мог бы спасти Нериссе жизнь.       Однако кольцо Мага оказалось не столь могущественным, как на то рассчитывала Нерисса: лишь проводник магии и талисман, открывающий проходы между мирами. Но порталы сейчас были бесполезны: сбегать Нериссе некуда, а прятать тело в другом мире было небезопасно — кто знает, как быстро его могли бы обнаружить? Да и магической энергии, что могло поглощать кольцо, у Нериссы не было. Все, что оставалось внутри талисмана — остатки силы Мага, но этого хватит лишь на телепортацию, маскировку да пару мелких фокусов.       Маскировку… Нерисса задумалась, вновь поглядев на кольцо. А что, если заменить Мага собой, занять ее место? На Меридиане она была отшельницей, и толком никто ничего о ней не знал. Изображая Мага, Нерисса могла бы обеспечивать себе прикрытие, отводя внимание Кондракара от пустующей пещеры Таноса. Вжиться в ее роль не составит большого труда — Маг всегда была холодна и безэмоциональна.       Но как принять облик покойницы? Потратить драгоценную магию кольца на это было бы неразумно — сила нужна Нериссе для того, чтобы избавиться от тела. К тому же, ее не хватит на длительное поддержание чужого облика.       Впрочем, кроме магии, была еще и алхимия.       Рецепт отвара-перевертыша Нерисса отыскала почти сразу — вспомнила, что видела его в одном из последних прочитанных фолиантов. Основными ингредиентами отвара были терн, лирный корень, слюна могрифа и волосы того, чей облик необходимо было принять — все это находилось под рукой. Конечно, эффект от зелья не будет долгим — в лучшем случае, пара часов, — но этого было вполне достаточно для того, чтобы обеспечить маскировку, а дальше Нерисса что-нибудь придумает.       Нерисса торопливо разожгла огонь в алхимической горелке и установила колбу с водой. Пока вода кипятилась, она отыскала на полках нужные ингредиенты. Механическая работа немного успокоила Нериссу: она толкла травы в ступке, стараясь сосредоточиться.       Страшно было осознавать, что она убила Мага — Нерисса не хотела ее убивать. Она никогда не хотела никого убивать! Но Маг не оставила ей выбора. Наставница сама накликала на себя беду — показала себя безучастной и безразличной к жизни Меридиана, перечеркнула их дружбу, не моргнув глазом. Маг оказалась двуличной и подлой, готова была вернуть Нериссу в клетку и покаяться перед Кондракаром за поступок, который совсем недавно считала правильным! Да и что такого совершила Нерисса, чтобы вновь попасть в заточение? Она следовала совету наставницы: хотела помогать людям, сделать их жизнь лучше, была готова исправить собственную ошибку, оживив Кэссиди. Но Маг даже не стала слушать ее! Похоже, и она поверила лживым речам Оракула, увидев в Нериссе злодейку.       Совсем как Кэс.       Вспомнив о подруге, Нерисса дернулась. Нет, с Кэс было совсем другое! Подруга была простодушной девчонкой, почти ребенком, и неудивительно, что Кондракар так легко задурил ей голову. Маг же, несмотря на свою вечную юность, была совсем не молода и наивна — она прекрасно понимала, что к чему. Она сама говорила, что Кондракар прав далеко не во всем — но все же встала на его сторону. Маг сделала выбор осознанно и поплатилась за него.       И все же… Нерисса никогда не хотела никого убивать.       Отвар был почти готов — Нерисса потушила горелку. Осталось добавить лишь волосы. Нерисса склонилась над покойницей, выдернула несколько волосков, осторожно опустила их в колбу — травянисто-зеленая субстанция вдруг запенилась, став светло-золотистой.       Нерисса поглядела на тело Мага. Логичнее всего было бы уничтожить его, но она вдруг поняла, что не хочет этого делать. Ей вновь вспомнилась Кэссиди — подруга так и не удостоилась настоящей могилы. Нерисса хорошо запомнила, как Ян Лин, навещая ее в клетке, сообщила о том, что Кэс оставили на Таносе, и никто так и не сказал ее родителям, что она погибла. Ян Лин в очередной раз хотела пристыдить Нериссу, призвать к раскаянию. Но Нерисса подумала тогда совсем о другом: Оракул использовал Кэссиди, а затем выбросил, как расходный материал, даже не счел нужным позаботиться о ней посмертно. Спрятал ее тело в безвестии, так как боялся лишний раз вспоминать свои ошибки.       Да, Маг оказалась холодной и бесчувственной, даже лицемерной… Но все же, Нерисса не ненавидела ее. В некотором роде, она была благодарна Магу: наставница освободила и выходила ее, дала необходимые знания. Нерисса не могла так жестоко и вероломно уничтожить ее тело. Маг достойна могилы.       Но где ее похоронить? Необходимо было место немноголюдное, там, где не будет любопытных глаз. На ум пришли водопады Мекинзиан — Нерисса часто собирала там травы. Водопады были дикими и необитаемыми, находились далеко от города. О могиле никто и не подумает, да и присматривать за ней будет легко. Кроме того, водопады были необычайно красивы — уж куда лучше, чем холодная вершина Таноса.       Сняв со своей койки холщовое покрывало, Нерисса нервно покрутила на пальце тяжелое кольцо, а затем легко взмахнула рукой — тело Мага оказалось плотно укутано грубой тканью. По подсчетам Нериссы, сейчас была глубокая ночь, и никому не взбредет в голову искать тело на водопадах… Но все-таки, осторожность не помешает.       Нерисса сняла колбу с горелки и поднесла к губам. Отвар был горьким и терпким, слегка жег язык. Выпивая его, Нерисса ощутила неприятное покалывание — точно тысячи невидимых иголок легко впивались в кожу. Внутри будто что-то вытягивалось, росло, изменялось, но через несколько мгновений странное чувство отступило, и Нерисса удивленно осматривала свои изменившиеся ладони, ощупывала лицо и волосы. Похоже, отвар сработал отлично. Конечно, оставалась еще одежда, но эту проблему легко можно было решить с помощью кольца. Взмахнув рукой, Нерисса превратила свой простой неброский наряд в длинное темное платье с золотистой вышивкой у ворота и корсажа. Медлить было нельзя. Сосредоточившись, Нерисса подумала о водопадах Мекинзиан, о замаскированном трупе и о том, как она стоит посреди густых прибрежных зарослей, вдалеке темнеют серые камни скал, а кожу холодит легкий бриз. На мгновение в глазах мелькнула вспышка, и, открыв глаза, Нерисса увидела знакомые места.       Однако на поверхности ее поджидал неприятный сюрприз: уже давно рассвело. Впрочем, Нерисса рассудила, что этот факт не создаст особых проблем — все равно водопады были безлюдны.       Замотанное в холщовку тело лежало перед Нериссой на земле. Протянув руку вперед, она усилием мысли выкопала яму и поместила туда тело. Ладони легко покалывало от квинтэссенции.       Склонившись над могилой, Нерисса взяла в руку горсть земли. Она не знала, как следовало правильно хоронить покойников на Меридиане, поэтому решила воспользоваться земным обычаем. — Ты хотела, чтобы я увидела суть вещей, — негромко произнесла Нерисса, тщательно подбирая слова для этой странной прощальной речи. — Хотела, чтобы я помогала людям и нашла свой путь к свету. Вот только ты так и не поняла, что я никогда его не теряла. Это ты заблудилась в своих лживых догматах и позабыла о том, что такое настоящая добродетель. Но не волнуйся, я обещаю, что исправлю твои ошибки.       Нерисса бросила горсть земли в яму, а затем взмахнула рукой. Земная твердь поглотила тело покойницы, и спустя мгновение на свежей могиле темнела гладкая каменная плита.       Нерисса приподнялась, не в силах отвести взгляд от могильного камня: он казался ей таким безликим и холодным... Нерисса подумала о том, как выглядела могила Кэссиди. Скорее всего, похожей на могилу Мага, с той лишь разницей, что Кэс была похоронена среди снега и вечного льда, а не посреди зелени и воды. Интересно, могилу Кэс кто-нибудь навещает? Если только другие стражницы. Что с ними теперь? Неужели они все еще служат Кондракару? Нерисса поймала себя на мысли, что скучает по былым временам. Озорная и шутливая Ян Лин, язвительная и самоуверенная Кадма, добродушная и понимающая Галинор… И теперь стражниц осталось всего трое. Не слишком это сочеталось с единством и гармонией, которые так воспевал Кондракар.       Вдруг позади послышался странный шорох. Нерисса резко обернулась: поодаль, в тени деревьев она разглядела мужской силуэт. Она мысленно чертыхнулась — погрузившись в воспоминания, не сразу заметила чужое присутствие. Из-за резких контрастов солнца Нерисса не могла разглядеть мужчину издалека – поврежденное зрение давало о себе знать. Она занервничала: как много мог увидеть незнакомец? Что мог понять? Впрочем, сразу же одернула себя: с такого расстояния он вряд ли смог различить ее негромкую речь, да и тело было надежно укрыто… А сама она выглядела как Маг.       Пожалуй, Нериссе стоило воспользоваться возможностями, который ей давал новый облик. — Я вижу тебя, — стараясь подражать холодным и бесстрастным интонациям Мага, произнесла она. – Подойди сюда.       Незнакомец колебался лишь мгновение, а затем твердой решительной походкой приблизился к ней.       Нерисса с удивлением узнала Джулиана. — Простите, что побеспокоил вас, — Джулиан почтительно поклонился Нериссе, припав на одно колено — на спине у него висел колчан со стрелами и грубый мешок, а в руках он держал лук. — Что ты делаешь на водопадах? — Охочусь, — просто ответил он. — Встань, — Нерисса махнула рукой. Джулиан поднялся.       Теперь, когда он стоял рядом, она могла разглядеть его внимательнее. На вид ему было не больше тридцати: высокий и статный, с взъерошенными темными волосами, решительным взглядом темных глаз, чуть крупноватым прямым носом и резко очерченными скулами, Нериссе он показался вполне приятным. — Ты знаешь, кто я? — задала уточняющий вопрос она. — Конечно. Каждый слышал о вас, хранителе нашего мира, — судя по ответу и проявленным жестам почтения, Джулиан сразу признал в ней Мага, но, похоже, никогда не был знаком с наставницей лично. — Простите, но что вы здесь делаете?       Нерисса слегка поджала губы. Что же, если она теперь Маг, то в могиле сейчас лежала она сама. И, как известно, в полуправду поверить куда легче, чем в неприкрытую ложь. — Я хоронила свою ученицу, — Нерисса взмахнула рукой, указав на могильную плиту, и глубоко вздохнула. — Она никогда не отличалась крепким здоровьем, но последнее время была совсем плоха. Жизнь оказалась к ней жестока: ей пришлось перенести множество горестей и страданий. Я пыталась выхаживать ее, но ничего не смогла сделать. — Скорблю вашей потере, — Джулиан склонил голову, — и понимаю ваши чувства. — У тебя кто-то умирал? — Брат, — выдержанно ответил он. — Умер две зимы назад от поветрия. — Соболезную, — со спокойной учтивостью произнесла Нерисса. — Должно быть, это тяжелая утрата для твоей семьи.       Джулиан печально усмехнулся. — Так получилось, что брат был моим единственным родственником. Наши родители погибли, когда мне не было и пяти.       От его ответа Нерисса вдруг почувствовала себя виноватой. — Мне жаль, — искренне произнесла она, на мгновение позабыв о холодном равнодушии Мага. — Не стоит, — твердо ответил Джулиан. — Эти люди сражались за Меридиан, бок о бок с принцем Сеймуром. Их подвиг нужно помнить и воспевать, а не оплакивать. — Мудрые слова, — одобрительно кивнула Нерисса, вновь возвращаясь к степенной бесстрастности. Слова Джулиана впечатлили ее. Она вспомнила о том, что говорили о нем жители города — похоже, молва не врала. — Я наблюдала за тем, как ты и твои соратники поймали убийц дворянской семьи… — Вы были на площади в тот день? — изумленно перебил он. — Мне не обязательно присутствовать на месте, чтобы что-то видеть, Джулиан. — Нерисса окинула собеседника снисходительным взглядом. — Это убийство — ужасное потрясение для всего королевства. Очень печально, что я не сумела предотвратить трагедию. Но вы с товарищами хорошо проявили себя, не опустившись до самосуда. Ваш поступок достоин уважения. — Спасибо, — Джулиан сдержанно кивнул. Нериссе понравилось, что он проявлял к ней должное почтение, но при этом не опускался до заискивания и лести. В нем чувствовался внутренний стержень.       Нерисса неожиданно поняла, что судьба давала ей невероятную возможность, столкнув с Джулианом именно сейчас. — После случившегося я поняла, что слишком долго находилась в уединении. Народ Меридиана нуждается во мне. Мне бы хотелось помочь ему. Помочь тебе и твоим соратникам, Джулиан.       Джулиан изумленно посмотрел на Нериссу. Он явно не ожидал, что Маг, которую он случайно встретил в необитаемом диком лесу, предложит ему помощь. — Я… — он опустился перед ней на колено, — Не могу выразить словами, какая это честь… Нерисса сохранила внешнюю бесстрастность, но внутри все кипело от праведного гнева. Обыкновенные люди относились к Магу с благоговейным трепетом, чуть ли не молились на нее, а она была безразлична к их нуждам и несчастьям. Наставница была совсем не достойна подобных почестей. — Не надо благодарности, Джулиан, — она жестом попросила его встать. — Я ее не заслужила. Сохранять гармонию на Меридиане — моя первостепенная обязанность, и я не сумела с ней справиться. — Не вините себя, — Джулиан поднялся. — Теперь наш общий долг — не допустить повторения схожих преступлений. — Ты прав, — согласилась Нерисса. — Должна признать, что годы уединения не прошли для меня легко. Я совершенно оторвалась от реалий и нужд Меридиана. Мне бы хотелось попросить, чтобы ты, Джулиан, рассказал мне обо всем, что сейчас происходит в королевстве. — Я приму за честь помочь вам, — искренне ответил он.       Нерисса легко улыбнулась. Она была довольна тем, что сумела так ловко обратить случай себе на пользу.       Однако, не стоило забывать о времени: действие отвара было не бесконечным. — Сейчас у меня есть неотложные дела, — предупредила она. — Но я обещаю, что обязательно отыщу тебя в городе в ближайшие дни. Скажи, где мы можем встретиться? — Вы можете отыскать меня недалеко от торговой площади. Дом с зеленой дверью. Нерисса сразу поняла, о каком месте он говорит: среди уличных лавок и плотной застройки кварталов зеленая дверь выделялась резким пятном. — Спасибо, Джулиан, — Нерисса кивнула ему на прощание. — И до встречи.       Нерисса подумала о Заветном городе. Перед ее глазами мелькнула вспышка, и через мгновение Нерисса была уже в знакомом подземелье лаборатории.       На полу темнели пятна засохшей крови, и Нерисса легко провела рукой, удаляя их — от недавних тревог не осталось и следа. Все складывалось наилучшим образом! Встреча с Джулианом, хоть и была неожиданной, сулила невероятные перспективы. Это был шанс исполнить все то, о чем Нерисса совсем недавно говорила на могиле Мага — исправить ее ошибки, по-настоящему заботиться о людях. Также Нерисса могла бы узнать, что происходит в королевстве, и грамотно адаптироваться к местным реалиям, а личина Мага обеспечивала ей статус неприкосновенности.       Кроме того, Джулиан, который обещал ей помочь, был вполне хорош собой. Нерисса улыбнулась, подумав о нем. Интересно, она ему понравилась? Конечно, он видел в ней первую очередь хранителя Меридиана, но неужели он хотя бы на мгновение не подумал о ней, как о женщине? Нерисса схватила зеркало: хотелось понять, какой она предстала перед ним.       В отражении Нерисса увидела молодую женщину с чуть удлиненным лицом, светлыми длинными волосами, бледной кожей и полными красивыми губами. Глаза у нее были странные, будто слегка сонные, и Нерисса не понимала, почему: то ли дело было в необычном разрезе, то ли в тяжелых веках, то ли в цвете зрачков — светло-зеленых, будто полупрозрачных. Зубы у нее были крупные и ровные, с небольшой щербинкой посередине. Нерисса с любопытством рассматривала свой новый облик. Конечно, Маг была совсем не похожа на молодую Нериссу, но в этой внешности сквозило что-то очаровательное, необычное, совсем не земное. Многие мужчины сочли бы ее красивой. А Нериссе нравилось ощущать себя привлекательной.       Но вдруг она ощутила неприятное покалывание на коже и легкое головокружение: действие отвара-перевертыша закончилось. Теперь из зеркала на Нериссу смотрела страшная худая ведьма с серым сухим лицом. Ее левый глаз пересекала алая царапина — прощальный подарок Мага. Нерисса осторожно дотронулась до пораненного века — похоже, останется шрам. Рассматривать собственное отражение было отвратительно — Нериссу передернуло, и она резко отбросила зеркало.       Она больше не станет прибегать к отвару. Как временная мера он, конечно, выручил ее, но постоянно пользоваться им было нельзя: слишком ненадежно, рано или поздно он обязательно ее подведет. Да и волос Мага, необходимых для его изготовления, Нерисса не оставила — даже не подумала об этом в лихорадочной суматохе. А быть хранителем Меридиана, используя глупые уловки и мелкие фокусы, безрассудно и непрактично — а ведь она уже исчерпала магическую силу кольца… Но теперь, когда Нериссу никто не контролировал, она могла делать то, что считала нужным.       И первостепенной задачей было найти способ вновь завладеть магией. ***       Казалось, Нерисса провела в библиотеке Заветного города целую вечность. Поиск нужного ритуала оказался куда более сложной задачей, чем она предполагала.       Почти во всех изученных книгах указывалось, что магия имеет свою цену, и получение сверхъестественных способностей никогда не проходит бесследно, но то были лишь пустые рассуждения и пересуды — ничего конкретного о том, как именно вернуть былые возможности. Нериссу раздражали нравоучения и предупреждения: казалось, книжные мудрецы хотели заставить ее свернуть с намеченного пути. Вот только Нериссу не запугаешь рассказами о жертвах и потерях: она прекрасно понимала, что сила не дается даром. Она уже давно перестала быть наивной девочкой, которую смогло бы переубедить чтение моралей и поверхностное внушение.       Нерисса обнаружила ответ на свой вопрос в фолианте о магических практиках, взывающих к богам Меридиана. Она до сих пор не определилась, насколько верит в правдивость меридианского фольклора, поэтому со скепсисом изучала предложенный жрецами религиозный обряд.       Ритуал Нуаду Среброрукого.       Нерисса знала легенды о нем: Нуаду был судьей и повелителем загробного мира. Второе имя Нуаду — Аргетламх — значило «Серебряная длань». Он потерял конечность в великой войне, и из-за этого больше не мог сражаться и править своим народом. Но Луг, покровитель искусств и ремесел, выковал для него новую руку, и Нуаду смог властвовать вновь.       Неудивительно, что именно руку нужно было пожертвовать Нериссе для того, чтобы обрести магическую силу.       Этот ритуал был самым эффективным из всего, что удалось найти в библиотеке — в случае успеха книжные мудрецы сулили Нериссе силу, конечно, не столь могущественную, как у стражницы Кондракара, но достаточную для того, чтобы не страдать от боли, полноценно используя магию собственной стихии. Однако, Нериссе было страшно думать о том, что в случае неудачи она могла остаться инвалидом. Безвыходное положение не оставляло ей права на ошибки и бездумные риски.       Но и достойных альтернатив у нее не было.       В очередной раз перечитав описание обряда, Нерисса рассудила, что при тщательном и четком выполнении рекомендаций все должно получиться… Если, конечно, книги не обманули ее. Но сейчас на сомнения не было времени: промедление стоило куда дороже, чем потерянная рука. Нерисса была готова заплатить запрашиваемую цену: могущество того стоило.       К жертвоприношению стоило тщательно подготовиться, и дело было не только в ритуальных формальностях. Ампутация руки в одиночестве, к тому же почти в антисанитарных условиях, сопровождалась бытовыми трудностями. Нерисса подумала о том, как можно было облегчить этот процесс. К сожалению, она совсем не разбиралась в хирургии, а книги из библиотеки едва бы ей помогли: медицина землян была куда прогрессивнее, чем почти средневековая меридианская наука.       Первое, что пришло Нериссе на ум — перетянуть руку жгутом. Это наверняка бы уменьшило кровотечение от травмы и, возможно, сделало бы ампутацию не столь болезненной. Кроме того, нужно было предварительно сломать кость, тогда Нериссе останется лишь перерезать плоть и сухожилия.       Подумав об этом, Нерисса нервно поежилась: одна мысль об ампутации собственной руки была ей омерзительна. Она боялась боли, которую ей придется испытать при исполнении ритуала.       Но никакой страх не стоил того, чтобы провести всю оставшуюся жизнь в унижении и беспомощности. ***       В воздухе летал резкий запах жженых трав, пряный и горьковатый. Дым тонкими струйками окутывал подземелье Заветного города, кружил меж малахитовых колонн, постепенно растворяясь в бесконечности коридоров. Благодатное уединение древних катакомб как нельзя лучше подходило для проведения ритуала.       Нерисса встала в магический круг: между расставленными по четырем сторонам света зажжёнными восковыми огарками тянулись дорожки соли, сплетающиеся в замысловатый узор меридианских рун. Нерисса села на колени и, согнувшись к земле, опустила левую руку на каменный пол — от перевязки она онемела, совсем не двигалась, и пришлось помогать себе свободной рукой. Глубоко вздохнув, Нерисса подумала о том, что ей предстоит: представлять себе в голове процесс жертвоприношения было куда проще, чем осуществить его. Это ведь будет невыразимо мучительно — взять и отрезать себе руку, будто она скотина на убой. Вдруг она допускает ошибку, так слепо доверяя старым книгам? Что будет, если воззвание не сработает? Сомнения сковывали ее, заставляли отказаться от рискованной затеи. Нериссе казалось, что она смотрит в бездну перед прыжком, и чем дольше смотрела, тем страшнее было решиться на отчаянный шаг.       Но отступать было поздно.       Схватив валун, лежавший в круге, Нерисса резко замахнулась по руке — притупленная боль отдалась ослепительной вспышкой в голове, разум помутился, но Нерисса сумела сделать еще несколько ударов: нужно было убедиться наверняка, что кость сломана. Мерзкий хруст, едва различимый, казалось, заполонил все пространство, и в глазах пробежали белые пятна. Осторожно прощупав предплечье, Нерисса различила перелом — чуть ниже локтя. Достав из складок своего одеяния длинный ритуальный нож, Нерисса занесла его над рукой. Мысли путались: боль перечеркивала трезвость рассудка, вспоминать слова заклинания было тяжело. Язык заплетался, и хотя Нерисса пыталась произносить слова четко, они вылетали из ее уст кривыми и несуразными, будто она была пьяна.       Нож легко прорезал кожу, лезвие застряло в теплой живой плоти. Боль отдалась отвратительной резью, но крови было сравнительно немного. Нерисса почувствовала, как к горлу подступает тошнота: смотреть на собственную руку, ставшую жертвенным куском мяса, было невыносимо. Сжав крепче рукоять ножа, Нерисса зажмурилась. Запах плоти перебивал терпкие благовония, смешиваясь в чудовищный смрад, боль в руке все нарастала, и Нерисса не сдержала истошного крика. Она не понимала, что доставляет ей больше страданий — физические мучения или осознание того, что она добровольно разрезает себя на части. Нерисса ощущала себя порочным и уродливым животным, испачканным мерзкой пакостной грязью — такой, которую невозможно смыть с себя. Она почувствовала, как по лицу текут слезы и из горла пробиваются истошные всхлипы.       Прошла целая вечность, прежде чем лезвие ножа глухо уткнулось в каменную плиту пола.       Нерисса медленно открыла глаза, отстраняясь — перед ней лежала ее собственная мертвая рука с тонкими женственными пальцами и худым костлявым запястьем, обрамленная рваным кровавым швом из разодранной кожи и сухожилий. Смотреть на нее было гадко и невыносимо, почти противоестественно.       Не переставая рыдать, Нерисса схватила кувшин и обильно облила руку горючим маслом, а затем подожгла одним из огарков свечей. Огонь вспыхнул моментально, пропитывал жаром окружающий воздух.       Восприятие странным образом исказилось от шока и боли: несмотря на испытываемые муки, увиденное завораживало. Нерисса с гипнотизирующим ужасом наблюдала, как горит ее собственная плоть, покрываясь пузырями ожогов, сжимается в мерзкую пленку, обнажая чернеющую кость… Казалось, вся жизнь сжалась до размеров уродливой отрубленной руки.       Удушающий запах горелого мяса был куда гаже, чем запах крови, и чувство тошноты стало нестерпимым – вот только внутри у Нериссы была пустота. Она почти ничего не ела последние дни, и теперь судорога в животе резала ее, будто битое стекло. Агония внутри разливалась по телу стремительным потоком, пропитывала каждый нерв. Нерисса еле удержалась, чтобы не упасть — поймала себя на странной мысли, что боится сгореть в огне собственной плоти. Неожиданно она почувствовала, что чудовищная боль перерастает в нечто иное: по коже пробежала дрожь, отдавшаяся странным неестественным теплом.       Это тепло было знакомо Нериссе: похожее чувство она испытала, когда Кондракар впервые призвал ее. Кончики пальцев легко жгло от сверхъестественной силы квинтэссенции.       Магия вернулась.       Нерисса медленно поднялась на ноги — слабость в теле и головокружение от едких запахов давали о себе знать. Фантомная боль отдавалась неприятным жжением на месте потерянной руки, а перетянутый обрубок слегка потемнел — похоже, плоть начинала мертветь.       Однако теперь Нериссу совсем не волновала боль. Она еще слегка всхлипывала, утирая слезы тыльной стороной ладони, но на губах играла слабая улыбка — она наслаждалась собственным триумфом, ощущением вновь обретенного могущества. Риск оказался оправданным. Она криво усмехнулась, вспоминая недавние опасения: книги ее не обманули. Может, меридианских божеств и не существовало на самом деле, но ритуалы их почитателей были очень действенными.       Миф о Нуаду подсказал Нериссе решение проблемы с потерянной рукой — поднявшись в лабораторию, она достала несколько грубых серебряных пластин. Металл легко подчинился ее воле, изменяя форму, будто был мягкой податливой глиной. Нерисса сняла с плеча кожаный жгут и усилием мысли слила серебро с плотью, думая, как металл принимает форму утраченной конечности.       Спустя несколько мгновений Нерисса с изумлением рассматривала свою новую руку. Конечно, металлические пальцы были не такими гибкими, как настоящие, да и протез казался тяжелым, но к этому можно было привыкнуть. Все-таки, магия стоила заплаченной цены. ***       Вечером на торговой площади никого не было — дождь спугнул обычно бойких лавочников. Впрочем, так было даже лучше: до встречи с Джулианом Нериссе не хотелось показываться простолюдинам.       Дом с зеленой дверью был добротной трехэтажной постройкой, стиснутой меж таких же узких домиков с острыми черепичными крышами и жестким деревянным каркасом, резко выделяющимся на фоне белых глиняных стен. В причудливых полукруглых окнах на первом этаже горел свет, тускло освещая пустую площадь.       Отметив, что дом не заперт, Нерисса решительно толкнула резную украшенную растительным мотивом дверь. В просторной комнате, освещеной мягким светом камина и несколькими подсвечниками, было уютно, хоть и немного не прибрано. Дощатый пол был устелен шкурами животных, а под потолком, вдоль стены, были подвешены связки сушеных трав и овощей, освежеванные тушки зайцев и диких птиц. Над каминной полкой, уставленной глиняной посудой, висел череп оленя с огромными ветвистыми рогами, а дальнюю стену напротив лестницы украшал домотканый гобелен с изображением дерева.       За большим деревянным столом в центре комнаты сидел Джулиан, а также молодые мужчина и женщина, незнакомые Нериссе. — Приветствую, — Нерисса легко кивнула.       При виде Мага все трое встали. Незнакомцы ошарашенно посмотрели на нее, а затем опустились на одно колено — так же, как недавно поступил Джулиан на водопадах Мекинзиан. — Приветствуем, Маг, — почтительно произнесла женщина.       «А ведь к такому обращению легко привыкнуть» — лукаво подумала Нерисса. — Прошу, встаньте, — сказала она. — Я не хотела прерывать вас. Джулиан сообщил вам о цели моего визита?       Поднявшись, пара вопросительно посмотрела на него. — Маг выказала желание оказать поддержку нам и жителям города, — сказал Джулиан, а затем обратился к Нериссе: — Прошу, присоединяйтесь. Алборн и Мириадель принесли вести из замка. — Благодарю, — Нерисса села за стол, по левую руку от Джулиана. Алборн и Мириадель сели напротив.       Теперь Нерисса могла рассмотреть новых знакомцев. Первой ее внимание привлекла Мириадель — молодая рыжеволосая женщина, худая и невысокая — и Нерисса не сразу различила, почему. Вернув способности, Нерисса — как и прежде, будучи стражницей, — могла ощущать потоки энергетической силы, и она почувствовала их в Мириадель. Это была не магия, но что-то весьма необычное — как будто у нее внутри было что-то живое.       Сидящий рядом с Мириадель Алборн — ровесник своей спутницы, темноглазый мужчина ростом чуть выше среднего, с длинным лицом и мышиным цветом волос, внимательно рассматривал Мага. Встретившись с ним взглядом, Нерисса вдруг поняла, что так привлекло ее в Мириадель.       Она была беременна, и отцом будущего ребенка был Алборн. — Алборн и Мириадель служат при дворе Королевы Вейры, — пояснил Нериссе Джулиан. — Перед вашим приходом мы обсуждали казнь убийц лорда Конгула и его семьи. — Так значит, корона вынесла обвинительный приговор? — уточнила она. — По-другому и быть не могло, — ответил Алборн. — Вороны постарались. Конгул был видной фигурой в их кругах, менее жестокое наказание они бы расценили как оскорбление. — Королева оказалась солидарна с Темными — убийство детей произвело на нее неизгладимое впечатление, — добавила Мириадель. — Она позаботилась о том, чтобы уцелевшую Миранду пригласили воспитанницей ко двору. Девочка не пропадет: ее уже взяли под крыло Вороны. Приставили чашницей к леди Примроуз. — Кажется, Темные занимаются воспитанием наследника? — спросила Нерисса, вспомнив подслушанные городские сплетни. — Да, — подтвердил Джулиан. — Фобос уже несколько месяцев находится на попечении Примроуз. — Почему принцем занимается она, а не его родители? — продолжила расспросы Нерисса. Алборн и Мириадель переглянулись. — Простите, но разве вы сами не знаете? — вежливо спросил Алборн. — Ведь вы Маг… — Я далеко не так всеведуща, как обо мне говорят, — готовая к подобным расспросам, Нерисса пристально посмотрела на собеседника. — Политика для меня всегда была слишком мирским ремеслом. Я недооценивала эту сторону вопроса и потому не смогла предотвратить убийство дворянской семьи. Я уже говорила Джулиану, что оторвалась от нужд Меридиана, и теперь обязана узнать о расстановке сил в королевстве. — Извините, не хотел вас оскорбить, — смутившись, Алборн отвел взгляд. — Вы и не оскорбили, — легко ответила Нерисса. – Я понимаю вас: молва порой преувеличивает мои способности. Но если мы будем соратниками, я жду, что вы посвятите меня в детали нашего общего дела. — У нас нет точной информации на этот счет, — сказал Джулиан. — Кажется, Примроуз хочет воспитать из Фобоса приверженца политики Темных. — Она оказывает очень большое влияние на своего брата, — добавила Мириадель. — Похоже, принц Зейден позволил сестре единолично заняться воспитанием сына. — А что думает королева? — У Вейры связаны руки, — ответил Алборн. — Она не решается настраивать Темных против себя, памятуя, как они едва не изгнали ее отца из замка, и Сеймуру пришлось отвоевывать свое право на власть. Вейра считает, что худой мир лучше доброй ссоры. — Она хорошая королева, — заключила Мириадель. — Мы должны быть благодарны ей за то, что она не втягивает народ в кровопролитные междоусобицы. — Но между тем, позволяя Темным воспитывать наследника, она усиливает их позиции, — возразила Нерисса. Картинка начинала складываться. Похоже, Темные — или Вороны, их второе название — были группировкой дворян, преимущественно оборотней, и их лидером была сестра принца-консорта Примроуз. — Как долго Вейра сможет противостоять им в одиночку? — У Ворон ничего не выйдет, — решительно сказала Мириадель. — Потому что Фобос не истинный наследник трона. У него нет магической силы правителя. Именно поэтому Вейра так легко позволила Примроуз воспитывать сына. — Мы не позволим Вейре пасть, — ответил Джулиан. — Темные никогда не найдут поддержки среди населения. Как и короне, людям не нужно кровопролитие. Мы показали это, когда привели преступников ко двору. — Убийство Конгула и его семьи испугало Темных, — сообщил Алборн. — У чистокровных паранойя. Они порываются устроить чистки. — Городу что-то грозит? — напряженно спросил Джулиан. — Не думаю. Королева удержит их от опрометчивых действий — она уверена в лояльности подданных. — Хорошо, что население в безопасности, — сказала Нерисса, а затем обратилась к Джулиану: — Какую помощь я могу предоставить городу?       Джулиан задумался лишь на мгновение. — Нам нужен лекарь, — ответил он. — Люди опасаются новой вспышки поветрия. — Мои знания трав и алхимии смогут предупредить ее, — кивнула Нерисса. — Я буду посещать город несколько раз в неделю...       Она не договорила: тяжелый темный камень на кольце Мага вдруг засветился пульсирующим белым огнем, слегка обжигая палец.       Нерисса сразу поняла, что это значило: призыв Кондракара. Видела, как Маг не раз откликалась на него. Она мысленно выругалась — совершенно не была готова к тому, что старейшины вызовут ее так скоро. Все, что Нерисса могла делать — держаться от Совета как можно дальше, но теперь, когда он требовал аудиенции…       На секунду в голове мелькнула паника: а что, если Оракул узнал об убийстве? — но Нерисса моментально отбросила эту мысль. Если бы Кондракар действительно что-то подозревал, не стал бы вызывать Мага через кольцо. Скорее, Совет обеспокоился долгим отсутствием наставницы, вот и хочет увидеть ее.       Джулиан, Алборн и Мириадель вопросительно посмотрели на Нериссу. — Прошу меня извинить, — стараясь сохранить выдержку и не выдавать волнения, она медленно встала. — Неотложные дела заставляют меня уйти. Спасибо за информацию. Я приму к сведению наш разговор и в ближайшие дни вновь навещу город. — Спасибо, что пришли, — ответил Джулиан, и чуть помедлив, добавил: — До встречи.       Нерисса дружелюбно кивнула на прощание, закрывая за собой дверь: телепортироваться в чужом доме ей показалось невежливым. Выйдя на пустующую площадь, она открыла складку в пространстве и, приказав себе не терять самообладания, шагнула в портал.       Мысль о том, что она идет на поклон к собственным мучителям, пробудила в Нериссе бессильную ярость. Унижаться перед Оракулом, разыгрывая покорность, казалось ей отвратительным. Однако она осознавала, что сейчас обостренное чувство справедливости могло создать множество проблем. Не стоило испытавать судьбу. Все-таки Нерисса шла в Кондракар не как мятежница, а как верная слуга Совета. Все, что требовалось — грамотно сыграть свою роль.       Мягкая тьма вечернего Меридиана сменилась ослепительной белизной Кондракара, и Нерисса невольно прищурилась. Увидеть Цитадель Бесконечности спустя столько лет оказалось для нее нелегким испытанием: последний раз она была здесь на собственном суде. Она прекрасно помнила его: холодные лица старейшин, немой укор Кадмы, заплаканные глаза Галинор, тяжелый нахмуренный взгляд Ян Лин и безразличный голос Оракула, приговоривший ее к пожизненному заточению. На мгновение ей завладело страшное оцепенение — совсем как двадцать лет назад.       Именно тогда Нерисса поняла: за фасадом ослепительного величия Кондракар гниет изнутри. — Приветствую, Совет Равновесия, — смиренно поклонилась она, на секунду остановив взгляд на Оракуле. Он совсем не изменился: казалось, двадцать лет были для него лишь несколькими мгновениями. — Приветствуем, Маг, — поклонился Оракул в ответ. Его спокойная безмятежность была омерзительна — похоже, совсем не тревожился о том, что разрушил столько невинных жизней. Впрочем, иного от него Нерисса и не ждала. — От тебя давно не было вестей. — Меридиан требует моего участия, — ответила Нерисса. — Дела моего мира отнимают много времени. — Именно о Меридиане я и хотел поговорить, — произнес Оракул. — В последние дни меня посещают необычные видения — я ощущаю вспышки темной энергии в твоем измерении.       Нерисса напряглась: неужели Оракул почувствовал недавнее жертвоприношение? — Я не могу выявить их природу, — продолжил он. — Возможно, ты могла бы объяснить, с чем связаны мои зловещие предчувствия. — Мне сложно судить о причинах ваших видений. Если только… — Нерисса на секунду задумалась. — Недавно в королевстве случилась трагедия: расправа над семьей дворян, не пощадили даже детей. Возможно, именно она стала причиной ваших видений. — Расскажи подробнее об этом убийстве, — попросил Оракул. — Его причиной стали политические противоречия, — ответила она, тщательно подбирая слова. Нерисса не знала, как много Маг рассказывала Совету о делах Меридиана, учитывая, что наставница совсем не интересовалась ими. — Это стало потрясением для всего королевства. Убийцы были пойманы и казнены.       Оракул внимательно посмотрел на нее. — Кровь и убийство… — протянул он, обдумывая услышанное. — Да, похоже, между этим событием и моими видениями есть некая связь. Я чувствую, что они хотят предостеречь меня. — Чего нам стоит опасаться? — На Меридиане существует угроза, — ответил Оракул. — Сейчас она ничтожна, но я чувствую, что если мы не предпримем меры, она погубит нас всех.       Что же, пророческий дар верно предупреждал его. Однако, чтобы понять смысл пророчеств, нужно уметь правильно их толковать. — Вы не думали, откуда может исходить эта угроза? — Твои слова о политическом убийстве натолкнули меня на мысль о распрях среди правителей и знати. Не так давно на Меридиане уже случались волнения на этой почве. Какова обстановка в королевстве сейчас?       На секунду Нериссе захотелось рассказать все, что успела узнать, но она вовремя спохватилась: нельзя было отходить от роли. Маг ведь совсем не интересовалась политикой. — Сила королевы Вейры обеспечивает стабильность и гармонию в мире, — ответила Нерисса некогда сказанными ей словами Мага. — Однако я не оставлю ваши предостережения без должного внимания. Если вы считаете, что угроза на Меридиане исходит из амбиций дворян, мне следует тщательнее следить за политической стороной жизни королевства. — Мудрое решение, — одобрил Оракул. — Ты утверждаешь, что Вейра является гарантом мира на Меридиане… В таком случае, нам следует поспособствовать усилению ее власти.       Нерисса сдержала довольную улыбку, вспоминая недавний разговор с Джулианом и его соратниками. Она была куда дальновиднее Кондракара и мыслила на три шага вперед. Впрочем, пусть Оракул думает, что сам дал ей указания действовать: это еще больше притупит его бдительность, а у Нериссы появится официальный предлог помогать Меридиану. — Понимаю. Я приложу для этого все усилия, — Нерисса поклонилась. — Чем еще я могу быть полезна Совету?       Оракул нахмурился. — Как обстоят дела с узницей Таноса? — неожиданно спросил он. — Я посещала ее вчера вечером, — с холодной степенностью соврала Нерисса, отметив, что Оракул избегает произносить ее имя. — У вас есть какие-то указания на ее счет? — Нет, ничего, — он немного помолчал, а затем добавил: — Не проходит и дня, чтобы я не сожалел о ее заблудшей душе. — Разделяю вашу скорбь, — откликнулась Нерисса, хотя внутри все переворачивалось от гнева. Лицемерные воздыхания Оракула не исправят его ошибок: подонок скулил о том, как сожалеет о заблудшей душе Нериссы, хотя сам обрек ее на такую судьбу! Он даже не дал ей шанса искупить свою вину! Как удобно рассуждать о чужих грехах и вздыхать о сломанных жизнях, нисколько не осознавая собственной вины! Было тошно думать о том, что такой двуличный подлец распоряжался судьбой вселенной.       Между тем, Нерисса была способна заботиться о людях куда лучше, чем все старейшины Кондракара вместе взятые. — Ты свободна, Маг, — легко кивнул Оракул. — Остаюсь покорной слугой Совета, — поклонилась Нерисса, открывая портал на Меридиан.       Все же, она была терпелива — разыгрывать преданность сейчас куда мудрее. Месть — это блюдо, которое подают холодным, и придет время, когда Кондракар понесет заслуженное наказание.