Мастер-стихийник

Рон проснулся от яркого солнца, которое светило в окно. Он осторожно поднял голову, чтобы посмотреть, кто был настолько наглым, что положил свою голову на плечо и обнимал за талию. Обернувшись, Уизли увидел мирно спящего Забини, и его губы неожиданно растянулись в улыбке. Он погладил его щеку, отчего Блейз поморщился и проснулся. Парень уставился своими прекрасными глазами на рыжика и крепче сжал его в объятиях. Рон развернулся в кольце рук и обнял парня в ответ. Впервые после смерти Фреда ему было так легко. Казалось, что тугие тиски, сжимавшие сердце, стали ослабевать, а с плеч будто спадали оковы. Они мирно сидели, и никто не пытался нарушить эту уютную тишину. Но ничто не вечно, и, когда софакультетники стали просыпаться, они отпустили друг друга. Всю неделю Рон ходил в приподнятом настроении: он всё так же пялился в стену, но уже с мыслями о Забини, ел с аппетитом, да и вообще чувствовал себя прекрасно. В Большом зале он иногда посматривал в сторону Блейза и, когда ловил ответный взгляд, опускал голову и глупо улыбался. Пару раз Забини вылавливал его по пути к Зеркалу, и они всю ночь болтали в пустой гостиной. В эти моменты Рон был готов петь оды и баллады в честь Блейза. Вот и в этот раз, проходя по коридору, Рон был схвачен парнем за руку и утянут на подоконник. В этот раз парни сидели напротив друг друга, и Рону стало так уютно и спокойно от голоса Блейза, что он подался вперёд и накрыл его губы в целомудренном поцелуе. Забини поначалу опешил, и Уизли отстранился, но потом итальянец притянул его к себе и сразу углубил поцелуй. Они целовались до одури, пока обоим хватало воздуха. Когда они отстранились друг от друга, было около трёх ночи. После того, как они разошлись, Рон впервые спал без кошмаров.