Тэхён был рядом. Всегда. И если кто-то сделает ему больно, Феликс лично вырвет его душу.
Жар из глубин сердца растекается по сосудам, артериям, приливает к голове и охватывает конечности. Больно. Но это та боль, что обращается в мощь, открывает второе дыхание Волчье сердце, и этим всё сказано. Сокджин улыбается. По-прежнему игриво, пусть юноша, покоривший своей редкой непробиваемостью, обращается в настоящего монстра, бьётся в адских судорогах на земле. Одежда на нём рвётся, выгибаются с хрустом человеческие ноги, принимая облик лап волка, жалостливый скулёж срывается со рта. Покрывается тёмно-серой шерстью тело и кажется, будто кожу жгут и пронзают одновременно тысячи раскалённых игл. Юноша заставляет себя перевернуться с позы эмбриона в боевую волчью стойку, опирается дрожащими руками, уже едва ли напоминающими когда-то тонкие аристократические, поднимает глаза на стоящего подле вампира. С пухлых алых губ жаждет сорвать ухмылку, обсидиановые глаза, кроме жажды, похоти и презрения не таящие в себе ничего, залить серебром, а чёрствое сердце скормить псам. «Ненавижу» Боль стихает и Феликс предстаёт перед врагом в истинном обличьи, которое и сам примеряет впервые, осваивается. Волк с шерстью цвета едкого дыма, с горящими жёлтым огнём глазами, в которых кипит гнев, жажда защитить стаю, бесконечное презрение к бессмертным. «Прекрасен» — Что ж, щеночек, — Ким разминает шею, сворачивает на бок под жутким углом, отчего волк фыркает, утробно рычит, желая напугать врага, — теперь всё по-честному. Игра началась***
Тэхён подгоняет Вихря, внутренне ликуя, что из всей конюшни ему смогли подать самого резвого и сильного жеребца, под копытами которого, кажется, развергается и осыпается земля. Один совсем юный слуга — мальчишка лет двенадцати — рассказал, что посмел подслушать разговор принца Чона с дворецким, когда первый наказывал мужчине донести королю и королеве, что казнь охотников состоится под их с братом надзором, хотя на деле они сами и выступят в роли палачей. Также Тэхёну удалось узнать об «играх», которые иногда не прочь затеять наследники с интересными пленниками, и если он не достигнет места, о котором также поведал придворный мальчишка, брат со своим пылким нравом рискует стать их жертвой. Описание одного из приговорённых крайне было сопоставимо с внешностью Феликса — тусклые рыжие волосы, по-лисьи тонкие, женственные черты лица и совершенно низкий голос, такой, какого Тэхён больше ни у кого не слышал. Он и сам не был тенором, но о его речи чаще отзывались как о бархатистой, зрелой, ласкающей слух, а голос брата одна молодая герцогиня-колдунья однажды сравнила с глубоким роком горна, и после этого лучшего сравнения никто в королевстве так и не нашёл. Миг, и Ким останавливает скакуна; сердце и его, и порядком уставшего коня бьётся в унисон в бешеном темпе. Только что волчий взор уловил что-то, промельнувшее, как иллюстрация среди быстро сменяющихся однотипных страниц книги. Тэхён бьёт Вихря поводьями, но не приказывает спешить, видя, как он измучен долгой дорогой. Ким спрыгивает с него, осторожно проводит рукой по гриве и прислоняется лбом ко лбу коня. — Я скоро вернусь, иди к ручью, — улыбается юноша с толикой скорби, а скакун, будто поняв его речь, кивает и, простояв рядом несколько секунд, не торопясь направляется в обратную от принца сторону, к водопою. Не теряя времени, Тэхён рвётся на поиски. Человеческое тело спустя несколько минут бега в гору заметно ослабевает, и юноша уже подумывает над тем, чтобы, спрятав где-нибудь под камнем дорогие королевские одежды, перевоплотиться в волка (что, к слову, он делал лишь при крайних обстоятельствах, пусть и владел силами своего истинного обличия весьма неплохо), но порывом ветра с запада доносится запах крови. Не родной крови Кимов, к счастью, но всё же человеческой, и ничего хорошего это означать не может. Оборотень встряхивает головой, отгоняя непрошенные мысли, и ставит перед собой главную цель — найти брата. Найти и, если потребуется, спасти. Хотя Ликси (как ласково зовёт его Чимин) не из робкого десятка, и Тэхён знает, что брат силён и постоять за себя сумеет. Он боится не слабости младшего, напротив, его чрезмерной напыщенной уверенности в себе и гордости. Эти качества могут сработать на руку, но только если уметь управлять ими. Феликс не умеет. Более того, не учится и не хочет учиться. Тэхён переживает за него.***
Плакать, удивляться или смеяться от такой картины, непонятно, но юноша всё же не в силах сдержать улыбку. Сокджин, вполне комфортно расположившийся на ветке старого мощного дуба, как чёрный кот из немалоизвестного стихотворения, увидев с высоты принца оборотней, приветствует его лёгким кивком головы, но тут же содрогается, когда взбешённый дымчато-серый волк снова бросается на дерево, оставляя на нём след от острых когтей, но так и не сумев достать бессмертного. Весьма забавная картина, весьма. — Приветствую, Выше Высочество! — с живостью и сверкающей улыбкой восклицает старший Мин, — Не соизволите утихомирить братца? У меня всё-таки тоже дела имеются. Услышав слово о брате, волк тут же перестаёт рычать и выпрямляется, поворачиваясь назад и встречаясь взглядом с округлившимися от удивления глазами Тэхёна. Хвост юноши сразу же активно начинает вилять из стороны в сторону, после чего сам его обладатель радостно гавкает и бежит в сторону оборотня, позволяя вампиру, наконец, спрыгнуть с ветви и с упоением наблюдать со стороны за чистым счастьем пса. Тэ, до сих пор не веря своим глазам, по-глупому смотрит на него, пока не возвращает себе дар речи. — Феликс… ты ли это? — вполголоса выдавливает из себя принц, получая ответ в виде ещё одного задорного «гав». — Господи, когда ты научился обращаться? Можешь снова стать человеком? Волк наклоняет голову на бок, задирая наверх ухо, теперь совсем напоминая прирученного пса и смотря умными глазами. Он прикрывает их и через секунду без сил валится на землю, почти неслышно дыша. — Феликс? — обеспокоенный брат бросился к младшему, который, впрочем, просто вымотался и провалился в сон. Убедившись, что юноша в животном обличье спит, Сокджин подошёл ближе. — Я его не трогал, не беспокойтесь. Но ещё трое бродят где-то на границах. — Двое. Оба принца обернулись к знакомому голосу. Теперь Тэхён понял, откуда так сильно веяло кровью. — Ты убил кого-то? — апатично спросил Сокджин. От кивка Чонгука Тэхён почувствовал, как по телу прошёл электрический импульс. Убил. Одно только это слово заставляет воображение рисовать самые ужасные картины произошедшего в всех красках. Да, Тэхён оборотень и подавляющее большинство населения его родного королевства тоже волки, но вопреки представлениям, они — мирный народ, мало чем отличающийся от людей. Разве что, может, оборотни более эффективны в бою. Но на этом, пожалуй, всё. Убийство для оборотней — случай весьма редкий и неприятный. — Много? — всё так же без колебаний в голосе спросил старший. — Только одну. Двое ускользнули. Уж извини, но, похоже, они всё-таки покинули пределы королевства, — пожал плечами Чон и взглянул на спящего рядом волка. — Похоже, братец Тэ, — усмехнулся Мин. — Нам стоит перенести его в замок, а потом решим что с ним делать. Согласен, Ваше Высочество? — Тэхён кивнул, отчего-то поникнув.***
Тот вариант, что король с королевой вернутся до захода солнца, ни Чонгук, ни Сокджин, ни тем более Тэхён не предусматривали. Увидев их и статно идущего рядом хмурого Юнги, Мин и Чон почтительно встали на одно колено, несмотря на то, что в руках младший нёс всё ещё не очнувшегося Феликса, на которого лишь частично были наброшены остатки его человеческой одежды, прикрывающие наготу. Растерянный Тэхён, спустя несколько секунд ужасного смятения, последовал примеру старших и встал на одно колено. — Довольно. — приказал король, и все трое поднялись с земли, потупив взгляды. — Откуда этот юноша? — мужчина подошёл ближе и провёл рукой по белой щеке Феликса, и тот немного поёжился от холода чужих рук, чем вызвал у правителя лёгкую улыбку. Тэхён был поражён. Прежде всего, красотой короля. На вид ему было не более тридцати лет, как и его супруге, притихшей позади, рядом с кронпринцем. Если бы Тэ не знал, что это родители Юнги, Сокджина и Чонгука, точно бы подумал, что они ровесники. Отведя взгляд от юноши, вампир обратил внимание на Тэхёна, а после взглянул на Юнги. — Это Тэхён, мой омега, — вкрадчиво объяснился наследник престола. — Приятно познакомиться, Тэхён, — с улыбкой сказал король и почему-то от этого Киму стало немного легче, смущение спало. Королева также подошла ближе и учтиво кивнула в знак приветствия. Тэхён ответил тем же и почувствовал, как холодные пальцы чужой руки переплелись с его. Юнги в долю секунды оказался рядом, укоризненным взглядом отгоняя всех и вся от супруга. — Что ж, — королева оценивающе посмотрела на спящего Феликса, подмечая про себя его присущую только омегам женственность, — этому юноше требуется помощь лекаря? — Возможно. Его стоит осмотреть, — Чонгук передал оборотня в руки одного из стражников, и вскоре тот скрылся в стенах дворца. Среди толпы набежавшей прислуги, от поварят до личной охраны Его Величества, Тэ приметил знакомый силуэт. Хосок обреченно закатывал глаза, не желая слушать сплетни, которые, даже толком не увидев брата супруга принца, уже прославившегося охотой на бессмертных, распускали болтливые горничные. Кое-как Чон выбрался из этого сборища зевак и не спеша, стараясь не заострять на себе внимание, подошёл к королю и что-то прошептал ему на ухо. Ответ в виде лучезарной улыбки пробудил в Тэхёне немалый интерес. В мыслях он пометил себе поговорить с Хосоком об этом. Всё же вампиры улыбаются достаточно редко, и уж тем более если это династия Мин. Хотя здесь несостыковка — половина семейного древа славилась своей яркостью и неизменным оптимизмом, вторая половина — мрачностью и потаённой жестокостью. Так что условно Ким, изучивший в качестве дополнительной подготовки к замужеству всю семью Мин, начиная с пятого колена, мог отнести отца супруга к первой половине. Юнги же, по видимому, не повезло, и ему достались гены предков-отшельников. Не самые утешительные выводы. Да и Чонгук не вписывался ни туда, ни туда. Он вообще больше напоминал принцу оборотня, а совсем не… — Итак, — Тэхён встрепенулся, когда король дважды хлопнул в ладоши, привлекая всеобщее внимание, — попрошу прислугу удалиться и заняться подготовкой банкета в честь супруга кронпринца! Ким вновь почувствовал, как пощипывают от покраснения щёки и улыбнулся, прикрывая рот и эту кривоватую улыбку от смущения. Да уж, вот это честь.***
В родном королевстве для проведения неожиданных банкетов приходилось ожидать в течение, как минимум, пары часов, пока расторопные слуги сообразят, что, где и куда. Здесь же, не прошло и получаса, дубовый стол с алой скатертью был уставлен мясными блюдами и большим, очень большим количеством чаш, бокалов и графинов, до краёв наполненных свежей кровью. Её запах по приходе в замок преследовал оборотня везде, куда бы тот не направился, и этот аромат уже даже стал не столь резко воспринимаемым чувствительным обонянием. Место Тэхёну досталось знатное — возле Юнги, по правую руку от короля, напротив Чонгука. Такие небольшие банкеты по случаю неофициального празднования устраивались в прежней семье омеги часто, сопровождаемые шумными разговорами, в которых любые формальности и аристократические устои отбрасывались в сторону. И здесь, к большому счастью, всё происходило почти так же, может, немного спокойнее. Король с наследным кронпринцем, Сокджином, активно дискуссировали, разбавляя обстановку и делая банкет неким весёлым семейным застольем. Королева мило улыбалась, наблюдая за любимыми мужчинами, и иногда обменивалась парой слов с младшим сыном, который и не был против — мама в семье была ему ближе всех. Только мимолётом поглядывая на супруга, Тэхёну становилось необъяснимо больно. Юнги, будто каменное изваяние, гипнотизировал полный багрового напитка бокал, изредка отпивая по глотку. Был ли разум вампира погружён в размышления или же тягостно свободен от них, Ким не понимал, но одно не скрывалось точно — Мин совершенно не был заинтересован происходящем. И какие чувства таились внутри него, Тэхён не понимал тоже. — Нет, Чонгуки слишком свободолюбив, — вклинилась в спор старшего сына и супруга королева, до этого вовсе не подававшая признаков своего присутствия в зале, и оба вампира, выслушивая мнение третьей стороны, притихли, — Даже статус принца и стены дворца давят на него. Что уж говорить о королевской короне. — И не желаю я свергать Юнги. На черта надо? — высказался обсуждаемый, уже немало раздражённый тем, что его мнимые другими мысли разбирают по костям. Он, конечно же, на своём долгом веку не раз воображал, что бы изменилось, стань королём младший принц, но о свержении родного брата, которое бы всё равно ничего ему не дало, и мысли не допускал. — Прошу прощения, я не очень хорошо себя чувствую, — негромко высказался Юнги. Все мгновенно затихли, повисла гробовая тишина. Кронпринц вышел из-за стола и, развернувшись спиной к семье, бросил короткое «пожалуй, я пойду», и исчез за широким лестничным пролётом, оставляя после себя только размеренный цокот каблуков, отражённый драматичным голосом эхо. Молчание и взгляды, устремлённые вверх к мраморной лестнице, царили несколько секунд. — Опять, — сложив на груди руки, с непонятной досадой протянул Сокджин. — Для будущих королей занудство это что, проклятье какое-то? — Категорически не согласен, — не без улыбки возразил король, пытаясь вернуть обстановку в прежнее русло. — Он будет прекрасным правителем. Именно таким, какого достойно наше королевство. — Жестоким, расчётливым и хладнокровным, — тяжело ворочая языком, добавил Чонгук и с глухим стуком опустил бокал на стол. — Разве это плохо? — удивился Тэхён. — Страх — уважение для короля и процветание для государства. — Вот именно, — щёлкнул пальцами король, будто Тэхён озвучил его мысли. — Так что пускай распоряжается всем, как хочет. Его воля. Эльфы стояли недолго, другие и того меньше. — Всё же, — вздохнула королева, заправив за ухо мешающую прядь волос, — Юнги мало похож на нас. Может только… — она подняла глаза на супруга и нахмурилась, — жестокость ему передалась от тебя, Итык. Лицо короля вновь озарилось улыбкой, но в этот раз Тэхён приметил ставшие более острыми и устрашающими клыки. «Жутковато» — подумал Ким и с мурашками по телу пробежала волна мелкой дрожи. — Я таков, только когда дело касается политики, дорогая. Или постели, — он ухмыльнулся, а королева взглянула с укором и раздражением, впервые за всё время, что Тэхён наблюдал за ней. — Schizzare, — тихо прорычала вампир и, остудив пыл, вернулась к мясному блюду с кровью. — Si, mia cara, — король послал воздушный поцелуй и, довольный собой, продолжил размеренно обсуждать с сыновьями и Тэхёном нынешнюю нестабильную экономику соседних и своего королевств.***
Ужин закончился на спокойной позитивной ноте и после Тэхён чувствовал себя во дворце немного уютнее и чуть более по-домашнему, пусть полуготические тёмные своды и наводили неприятные чувства. Одно Кима неизменно завораживало — таинственное светло-фиолетовое свечение, украшающее тёмные угрюмые стены дворца. В природе такого явления нет — это магия, сразу понял Тэхён, но даже простейшую магию в своей жизни он видел лишь несколько раз. Вампиры магией не владеют совершенно, если не считать только контроля над разумом. Весьма полезное, между прочим, умение. Тэхён надеется, что над ним ещё такого не попробовали, а если и да — он всё равно этого не вспомнит. Его личная комната находится рядом с их общей с Юнги спальней. Ответа на вопрос, почему супруг как условие для совместной жизни ставит отсутствие даже первой брачной ночи, Тэхён так и не получил. — Завтра в полночь состоится приём оброка от эльфов, — голос Юнги отчётливо звучал через плотные каменные стены оборотнем и он, интереса ради, навострил слух, усевшись на свою поистине королевских размеров кровать. Супруг говорил с кем-то, только ответного голоса Ким уловить не мог. — Не думаю. Десять омег, десять альф, десять девушек-омег. Обычно так, вряд ли что-то изменится, хотя… Ладно, завтра посмотрим. Ты-то как, кроха? — сказать, что Ким удивился такому обращению, ничего не сказать, однако он решил не делать поспешных выводов. Не ожидая того, Ким услышал хрипловатый, но искренний смех супруга. — Не беспокойся, всё тихо. Пока что. Они и не думают сопротивляться. Слабы, даже ведьмы им не подмога. Зато кровь — тот ещё деликатес, — Тэхён пытается вникнуть в суть диалога, но не находит связующей нити, пока в голове постепенно не начинает проясняться смутная некогда увиденная картина. Война. Вампиры и эльфы. О чём-то таком мимолётно упоминал Намджун, и сейчас юноша жалеет, что тогда не придал его словам должного внимания. — Неприлично подслушивать, — оборотень вскрикнул и обернулся, не удержав равновесия и упав с постели. Юнги с бесстрастным лицом глядел на неуклюже забирающегося назад на кровать омегу, всё ещё переводящего дыхание после потрясения. — Ты нормальный вообще?! — закричал он на старшего, позабыв и о статусах, и о расах, и о нерушимой иерархии вампиров. — А если бы у меня сердце остановилось?! — Знаешь, — умело проигнорировал его вампир, — отрезание языка лжецам и шпионам, не знаю как в Сапфире, но в Беллуме всё ещё актуально. — Я не… — попытался возразить, но оказался перебитым: — Ты слышал каждое слово, — не вопрос, но утверждение, и Тэхён предчувствует неладное. Он ведь только что накричал на своего альфу, а со строптивыми омегами здесь разговор короткий. Повезло, что десятки лет жизни, полной не только мучительной тоски, но и вечного ожидания, любого научат терпению, и Тэхён далеко не самый капризный омега на веку Юнги, так что тратить нервы на его воспитание вампир не собирается. — Но с кем ты говорил? — спросил Ким, источая неуверенность и пристыженно опустив глаза. Мин вздохнул, но взгляд его не полегчал. — Кроха, можешь вылезать. То, что произошло дальше, Тэхён и себе вообразить не мог. Что это за… Дюймовочка с крылышками? — Знакомься, — бесстрастно сказал вампир, представляя юноше маленькую, с пол-ладони размером, очаровательно-хрупкую фею, прятавшуюся в нагрудном кармане камзола, — Это Ай.