Akira Yamaoka — Witchcraft
С момента сокрушившей королевство новости о «выявлении» у принца Феликса беременности прошла неделя. Всё это время принц отказывался от встречи с родителями и братьями, а единственными, кого он подпускает к себе, остаются только Тэхён и пара поочерёдно сменяющих друг друга врачей. Травяные настои, успокаивающие и обезболивающие чаи уже не менее месяца составляют для оборотня главную компанию, на некоторое время избавляя от тревожных мыслей и помогая медленно утягивать самого себя на ещё более тёмное вязкое болотистое дно. Господин Бё, лекарь, проводивший первый осмотр, рекомендует не оставлять оборотня в одиночестве, тем самым ещё больше вынуждая его закрываться в себе. Это может быть губительным для его нежной, раненой психики и нести за собой тяжелейшие последствия. Помешательство может сопровождаться беседами с самим собой, нередкими искажениями реальности для больного, бредом, приступами буйства, но если регулярно пить успокаивающие настои, быть вовлечённым в жизнь и проводить много времени на природе и в семейном окружении, можно свести риск новых припадков к минимуму и даже сохранять частичную трезвость рассудка. Однако, на данный момент Феликс не желает контактировать ни с кем, разбираясь со своим собственным «я», поэтому никто не настаивает, и всё своё время юноша проводит в изоляции, в просторной комнате, куда его переселил Намджун, с постоянно зашторенными окнами и тёплым душным, пропахшим потом воздухом. Между тем изводить оборотня стали первые звоночки — с каждым днём немного увеличивается живот, но это стало даже привычным. Порой, чтобы не казаться самому себе «неправильным» и хоть как-то оправдывать разговоры без наличия собеседника, Феликс на расспросы врача отвечает, что говорит со своим ребёнком. Конечно, он бы предпочёл, чтобы его, ребёнка, никогда не существовало, но его жизнь уже не кажется столь же отвратительной и нежеланной, какой была в первые пару дней. Вместо того, чтобы видеть тошнотворного чёрного маленького монстра, вылезающего из его нутра в одном из самых страшных «видений», иногда Феликс даже задумывается над тем, как формирующийся внутри него плод будет выглядеть, увидев свет. В такие моменты в памяти невольно всплывают размытые образы Сокджина, чьё существование, в отличие от ребёнка, не перестало вызывать желание убить. Будет ли***
Раньше Феликса в жизни Тэхёна и без того было немало: сон — Феликс рядом, еда — Феликс рядом, поездка — Феликс рядом. Как старший брат, Тэхён беспрекословно терпел и даже привязался к присутствию младшего, нуждающемуся в Тэхёне, как никто другой. Но времена меняются, а Феликс всё также отчаянно нуждается в брате, и если раньше Тэхён был для него защитой и опорой, то теперь настало время поменяться ролями. Ким ухаживает за беременным альфой-омегой круглые сутки, так, как хотел бы заботиться о своём собственном альфе, сам приносит ему еду, интересные книги (и не в коем случае не литературу о вампирах), помогает принимать ванну, не доверяя эту работу слугам и в принципе вертится рядом круглые сутки, составляя самую основную и самую приятную компанию. Тему беременности Тэхён, боясь вскрыть только подсыхающие раны, осторожно поднял лишь однажды, когда они выезжали на карете в городскую ратушу Сапфира по случаю созыва королевского совета вместе со всеми принцами и королём с королевой. В той поездке Тэхён узнал из разговора немногое, но понял одно — Феликс принял своё положение и ждёт ребёнка. Один факт того, что он не собирается убивать себя или своё нерождённое чадо, Кима уже безмерно радует. — Как там мама с папой? Они знают? — спросил Феликс, наблюдая с кровати за тем, как Тэхён разливает по чашкам облепиховый чай. Один из тех ингредиентов, которые господин Бё прописал для восстановления сил и успокоения. Тэхён многозначительно вздохнул и передал обёрнутую в тканевую салфетку чашку с горячим напитком брату. Взгляд первого моментально потускнел, но губы продолжают держать натянутой сочувственную улыбку. — Мама очень беспокоится, а отец… он разочарован. Он считает, что его ты «подкидыш» и омега, и наследников рода Ким он от тебя не дождётся. Оборотень только цыкнул и закатил глаза. Иного и не ожидалось. Кто-то точно бы посчитал его чистым омегой, которого всю жизнь выдавали за альфу лишь для того, чтобы к семье, в которой нет ни одного полноценного альфы, — исключая совсем ещё юного Харина, — способного иметь детей, не было претензий. К слову, Феликс никогда и не думал о продолжении рода или любви к «слабому полу», не хотел иметь детей, родных или приёмных. Такое слово как «любовь» для него всегда было пустым звуком, а семья и истребление вампиров — основными приоритетами в жизни, которые по итогу оказались скомканы руками «непредвиденных обстоятельств». — Отлично, — юноша сложил руки на груди и откинулся к спинке кровати. — Теперь либо я приёмный, либо мама была неверной отцу. — Успокойся и выпей чаю. Всё разрешится, — ласково произнёс Тэхён и придвинул чашку в руках Феликса ближе к его губам. — Мне кажется, ты в любом случае не собирался, как принцесса в замке, навечно оставаться в этом дворце. Ты всегда был свободным, и как поправишься — пойдёшь по своей дороге. Только, пожалуйста, не убивай больше вампиров. У меня сердце кровью обливается, когда вновь узнаю о твоих самовольствах. У вампиров тоже есть чувства. Взгляд Феликса в один миг темнеет и оборотень видит уже не своего брата — одного из бессмертных. Презрение тесно перекликается жестокостью и горячим желанием заставить замолчать, но горит всего на секунду, потухая под давлением совести и рассудка так же быстро, как и воспламенилось. Юноша пристыженно опускает глаза, крепко сомкнув челюсти. — Ты ничего не понимаешь. Они не такие, как другие расы. Ты никогда не читал об их истории? Как много войн они начинали? Как по-животному мучали пленников, выжимая из них всю кровь? — Я прекрасно это знаю, — преспокойно ответил Тэхён, делая обжигающий глоток из чашки. — Я читал об их истории не меньше, чем ты, и могу сказать, что воинственность присуща не только вампирам. К тому же, сейчас иные времена — пытки уже выходят из моды, а многие вампиры вместо кровавых пиров предпочитают иметь личных фамильяров, которые на добровольной основе делятся своей кровью. Тоже, к слову, касается и Юнги. Арабелль — его фамильяр — заботилась о тебе не меньше, чем делал это я. Феликс бросил укоризненный взгляд, но моментально спрятал его, чтобы этого не увидел Тэхён. — Я не хочу говорить об этом с тобой. Ты никогда меня не понимал и не поймёшь сейчас. На этом диалог и обрывается. Поспорить со словами Феликса нельзя — Тэхён действительно не понимает его маниакальной ненависти к вампирам и искренне желает, чтобы брат отпустил эту навязчивую мысль о том, что все вампиры — бессердечные подонки. Впрочем, учитывая то, сколько вампиров он убил и то, как они с ним обходились и будут делать это в дальнейшем, примирить их не выйдет никогда. Допив чай и оставив чашку на небольшом столике рядом с кроватью, Тэхён, получивший от общения только пониженное настроение, уходит в свою комнату, оставив Феликса на попечение врача.Evgeny Grinko — Wake Up
Они просыпаются в одной постели и, несмотря на то, что вчера он влил в себя незаурядное количество вина и пару стопок отличного коньяка, напрочь отрубившего память и все инстинкты самосохранения, Чимин отлично помнит, в чьей компании провёл вчерашний день и в чьих объятьях проснулся сейчас. Шея отдаёт болью от малейшего движения, четыре следа от укусов — окровавленных, посиневших и покрасневших по центру — жутко выглядящая помесь глубокого укуса, синяка и засоса — по два на каждом запястье. Чимин с тёплой улыбкой на лице касается пальцем одного из них: тот пощипывает, и оборотень моментально одёргивает руку. Всё ещё лёжа в объятьях вампира со спины, Ким не без труда разворачивается и утыкается лицом в бледную грудь, прижимается к ней тёплой щекой. — Доброго вечерка, солнышко. Ты долго проспал. — Знаю, — понимающе кивнул омега. — Я вчера сильно напился? — Ну… — хихикнул Чон и немного приподнялся на кровати, оказавшись в полусидячем положении. Чимин быстро чмокнул его в щёку и свесил ноги с кровати. — Взгляни на себя в зеркало, оцени масштаб ущерба и размер компенсации с моей стороны, — шутливо произнёс вампир и последовал примеру омеги, сев на край кровати рядом, полностью обнажённый. Чимин встаёт на ноги и ощущает лёгкое головокружение, вероятно, от потери крови, но подходит к зеркалу и разглядывает своё потрёпанное отражение, а также сидящего в позе йоги самодовольного Чонгука за спиной. На руках ожидаемые четыре укуса, шея также имеет по несколько меток на артериях и кадыке, тщательно вылизана; под глазами большие светлые мешки, и каждая — каждая — часть тела усыпана багровыми засосами, как какой-то жуткой формой ветрянки. — Ну ты, конечно… инкуб чёртов. — Спасибо, — смеётся вампир, но, видя чужую раздосадованность, подходит и обнимает омегу со спины, оставив поцелуй на макушке. — Ну прости, прости. Это ведь всё доказательства нашей любви, так? На мне тоже твои были, и не меньше, но твоя чудесная кровушка все их заживила. Омега брезгливо выбирается из чужих объятий и смотрит глаза в глаза, с ожиданием ответа и недовольством. — Тэхёну ты тоже такие «доказательства любви» оставил? Чон только улыбается шире, забавляясь с поведения Чимина. Ревность Кима кажется ему совершенно неоправданной и откровенно глупой, ведь ночи с Тэхёном были его непрямой обязанностью и повелением брата, ничем более. Он просто помог Тэхёну перенести тяжёлый период и сблизился с ним, став хорошими любовниками и даже приятелями. Кажется, никаких поводов для ревности и нет. — Конечно нет, сладкий, — Чон целует омегу в лоб. Даже незримые шипы вокруг Чимина втягиваются и растапливаются под давлением чужой нежности. Оборотень расплывается в улыбке. — Ты сам понимаешь, что никаких чувств между нами нет и быть не может. Я просто выполнил супружеский долг за Юнги. — Как скажешь. Верю, — умиротворённо произнёс Ким и припал спиной к чужой груди. Крепкие руки Чонгука поглаживают мягкое омежье тело с плавными изгибами и соблазнительными формами, от выпирающих костей таза ползут, зацепив ягодицы, к спине и шее. Вампир осторожно касается свежего укуса на шейной артерии и чувствует содрогание оборотня всем телом. — Завидую Юнги в этом плане, — Чон ловит на себе вопросительный взгляд Чимина. — Его укусы у жертв заживают значительно быстрее. Свойство яда. — А у тебя разве не так? — омега рукой проверяет, насколько ещё может хватить Чонгука после сегодняшней бурной ночи. Орган альфы в полной боевой готовности, и Чимин несильно сжимает его у самого основания, скользит вниз, пытаясь доставить вампиру удовольствие, но останавливается чужой хваткой на запястье. — А у меня не так. Мой яд не доставляет удовольствия и не ускоряет регенерацию. Скорее всего потому, что я безродный вампир, в отличии от Юнги и Сокджина. — Не говори так. — Ведь оно так и есть. — Не говори! Не сравнивай себя с ними. Я тебя люблю не за чистоту крови! — вскрикнул омега и толкнул альфу в грудь, намереваясь сделать больно, но по итогу получив только чужую безобидную усмешку и укрытие в сильных объятиях. — Какой же ты эмоциональный. Мне нравится, — с ухмылкой сказал Чон. Чимин, возмущённый и возбуждённый, хватает вампира за волосы на затылке и не целует — толкается губами и языком, утягивает похлеще зыбучих песков, ласкает языком нёбо, дёсны и готовые к атаке клыки. Чонгук подхватывает оборотня под ягодицами, под коленями, помогает обхватить себя ногами и повиснуть, как коала на дереве. Чимин трётся влажной задницей о чужое возбуждение, смазка капает на пол, и кое-как вампир дотаскивает похотливого омегу до кровати. Он нависает сверху, облизывает взглядом аппетитную шею, ярко выраженные ключицы, чуть выпуклый животик и вновь вгрызается в мягкие пухлые губы, на этот раз первым проявив инициативу. Так просто Чимин не отделается.***
— Хосок, у тебя час на то, чтобы запрячь лошадей. — Что?! — лакей едва не давится чаем, и несколько горячих капель попадают в нос, откуда выплёскиваются на столешницу. Руби подбегает и несколько раз несильно стучит по спине вампира, пока тот не останавливает девушку рукой, вытирая рот рукавом. — Спасибо, всё хорошо. Всё равно бы не помер. Так в чём дело? — Его Высочество кронпринц приказал подать карету. Видимо, у принца Тэхёна закончилась течка и он решил вернуть его в королевство. — Понятно, — вздохнул вампир и отодвинул от себя чашку с недопитым чаем. Поклонившись, служанка удаляется, а Хосок принимается готовиться к поездке, поспешно собирая лошадиную обмундировку и немногие собственные вещи. Минута в минуту через час карета с шестёркой готовых к долгой поездке жеребцов стоит у главных ворот и дожидается Его Высочества.JK of BTS — 2U (cover)
— Ты уезжаешь? — обеспокоенно донеслось с кровати. Тэхён пожал плечами, продолжая собирать вещи. Да, он уезжает и оставляет Феликса на попечение братьев и прислуги, как бы не хотелось этого признавать. Его дом отныне не здесь, его дом — Тёмное королевство, а его семья — вся династия Мин от самого первого поколения, и вообще странно, что родители до сих пор считают Тэхёна своим сыном. По всем обычаям омега, выходя замуж, принадлежит уже не своей семье, а семье супруга. Так жили все его предки, так будет жить он, постаравшись забыть родную семью и стать полноценным членом семьи Мин. — Уезжаю. Ты и сам понимаешь, что оставаться я не могу. Мой дом, увы, уже не здесь. Феликс опускает голову, умолкнув. Тэхён лишь протяжно вздыхает и, передав небольшой сундук с бижутерией дворецкому, присаживается на край кровати брата, уловив чужие тихие всхлипы. — Ликси, ну чего ты? Мне кажется, что ты из-за беременности стал таким же чувствительным, как омега, — пытается пошутить Ким, но Феликс лишь на секунду пропускает улыбку сквозь пелену слёз, ведь так оно и есть, но успокоиться это не помогает. Омега кладёт голову на чужое подрагивающее плечо и больше не пытается замять ситуацию, просто впитывая, как губка, чужую боль и растворяя её в нежной улыбке. Пара минут длятся долго, но не бесконечно, и Феликс вскоре утирает слёзы. Между тем успела подойти служанка и сообщить, что карета с кронпринцем Мином уже подъехала и ожидает Тэхёна. На последок старший крепко обнимает брата и шепчет на ухо тихое: «Всё будет хорошо», прежде чем уйти, не оглядываясь, чтобы Феликс не видел его собственных слёз.