Заботливый замок
20 марта 2020 г. в 03:42
— Ну что, идем? — ворчливо спросила Агнесс, но отец проигнорировал ее, продолжая смотреть вдаль невидящим взглядом. У его ног, на склонах холмов, можно было различить игрушечные домики деревенек, ручейки полноводных рек и факелы святилищ, то тут, то там мелькавшие между деревьями. — Пап, — устало повторила девушка, поправляя на плече дорожную сумку. Ей тоже нравился вид, открывающийся с одного из самых высоких хребтов Англии, но любованию им, окрашенным лучами встающего солнца в золотистые и изумрудные оттенки, она предпочла бы продолжение дороги, которая скоро должна была закончится.
— Иду, милая, — наконец отвлекся отец и, взяв свой багаж, подошел к Агнесс, улыбаясь ей. — Тебе тоже следовало бы посмотреть: не часто удается выбраться сюда.
— Посмотрю, когда дойдем, — резко отозвалась девушка, развернувшись на каблуках и взмахнув волной завязанных в пышный хвост русых волос. По горной тропе она шла решительно, оставляя за собой скупые следы последней в их путешествии ночевки.
Поход длился уже почти неделю, и Агнесс, последние несколько лет жившая жизнью редко выбирающегося из дома ученого, чувствовала себя вымотавшейся. Ее не радовали звонкие песни птиц, яркие цветы, которые крепкими лозами опутывали ноги, и безоблачное, огромное небо. Все, чего хотелось девушке — это дойти до замка и там хорошенько отдохнуть. Она не жалела, что согласилась помочь отцу с его работой и была рада опыту, который наверняка тут получит, но собственная неподготовленность раздражала и смущала девушку, особенно в моменты, когда она сравнивала себя с отцом, сорокалетним мужчиной, что без видимых усилий взбирался по крутой горной тропинке.
— Я бывал тут несколько раз, но, признаться, довольно давно, — сказал он, осматриваясь вокруг. — Это место будто бы вовсе не меняется, только магические протечки случаются то у подножья, то в самом замке.
— Почему бы не отремонтировать это место один раз и навсегда? — спросила Агнесс, чувствуя, как дыхания не хватает.
— Пытались, но это магические структуры, Несси, — с улыбкой ответил отец. — В этом месте очень тонкие грани с магическими структурами и время от времени они протекают. Устранить подобное легко.
— Если бы не эти грани, можно было бы просто долететь, — ответила девушка. Магия, словно равномерная сеть, оплетала всю Англию, позволяя в равной мере пользоваться ею в любом уголке страны, но когда случались подобные протечки, контролировать энергию, вырывающуюся почти физически ощущающимся фонтаном, становилось невозможно. В такие моменты в близлежащих участках использовать заклинания уровня сложнее первого становилось невозможно, и к протечке отправляли таких людей, как отца Агнесс — Швей. Они налаживали сеть и вновь запускали ее. Отец Агнесс был лучшим в этом непростом ремесле, она хотела стать таковой. — Когда-нибудь я найду способ добираться к протечкам быстро, — хмуро сказала девушка, чем вызвала у отца покровительственную улыбку.
— Я даже не сомневаюсь, — ответил он. — Как ты себя чувствуешь? — через некоторое время спросил отец, поглядывая на тяжело дышащую, явно уставшую девушку.
— Все в порядке, — упрямо сказала она. — Просто по возвращении выбью из твоего начальника несколько премий за тяжесть работы. О, да, он у меня получит за отказ предоставлять транспорт…
— Аккуратнее с ним, все же, он член палаты.
— И что, можно обделять нас базовыми вещами? — Агнесс бросила на отца быстрый жаркий взгляд и снова устремила глаза к пыльной тропе. — Будь он много раз привилегирован, это не дает ему права использовать нас как вьючных животных. В следующий раз отказывайся от подобной работы.
— Я-то откажусь, но ее возьмет другой, — ответил отец со странной печалью в голосе. — И заплатят, естественно, ему, а не мне.
— Так подговори всех отказываться без должных условий!
— В журнале о подобном не писали, да? — с улыбкой спросил мужчина, намекая на два года безвылазной работы Агнесс на научно-исследовательский журнал. Да, она была занята и редко позволяла себе отвлечься, но девушка и не думала, что в ее отсутствие многое в самой важной для страны структуре так изменится. — Сейчас по всей стране Швей больше пятнадцати тысяч штук, со всеми договориться явно не удастся. Это из стандартизации обучения, точно тебе говорю.
— Это поэтому ты не дал мне закончить университет? — неожиданно для себя спросила Агнесс. Ей казалось, что она давно пережила это, но временами все еще было больно.
— Ты же знаешь, что мне с трудом удалось выбить ту практику на четвертом курсе для тебя. Университет ты сможешь закончить, но тот шанс был единственным в жизни.
— Конечно, — сказала девушка, стыдясь внезапной вспышке своей несдержанности и стремясь скорее покончить с ней.
Агнесс была одета в свободную рубашку и кожаные штаны с высокой талией и множеством карманов и подвесок — последний писк городской моды магов. Костюм считался очень удобным и практичным, и в каком-то смысле так и было, но время от времени девушка чувствовала все же, как подвески с цепями и всевозможными амулетами больно бьются о ноги при ходьбе, а икры стискивает сужающаяся к стопе штанина. Кроме прочего, Агнесс сомневалась, что приемлемо выглядит в подобной одежде в этом диком раю: сюда намного лучше подошли бы легкие платья, невесомые платки и длинные рукава. В окружении зеленеющего склона холма и редких скал, что попадались в пути словно каменные острова травяного моря, это выглядело бы действительно красиво.
— Мы почти пришли, — через некоторое время сказал отец, указывая Агнесс на замок, что незаметно навис на вершине. Он был окружен валунами и резкими выступами, и оттого его спокойные, строгие формы выглядели внушительно и величественно.
Серый и золотой: казалось бы, цвета, что плохо контрастируют друг с другом, но вид, открывшийся перед Агнесс, поражал воображение. В лучах солнца, которые с восходом на горизонт огненного светила будто бы стали еще ярче, еще богаче, замок старинной архитектуры выглядел как увеличенная во много раз игрушка. Каждый его изразец, каждый балкон и кокетливый разрез окна были словно цельно высечены из камня, и это придавало виду здания некую сюрреалистичность, как от предмета, что никак не мог быть построен маленькими и слабыми людьми. Иные элементы замка еще скрывались в тени, другие были залиты светом, но все они однозначно понимали собственную красоту и были ею довольны. У высоких башенок замка кружили птицы, однако сюда долетали лишь отголоски их пения.
Замок был красив, как бывают красивы магические места. В них нет чего-то такого, чего ранее ты не видел, но их окружение, будто гиперболистично цветущее, их аура и сам воздух вокруг них, плотный, тяжелый, пронизанный до последней, самой маленькой своей частицы магией — все заставляло тело и душу смотрящего трепетать, становясь зрелищем, которое невозможно забыть.
— Красиво, да? — спросил отец, и Агнесс поняла, что вот уже несколько минут молча рассматривает замок с приоткрытым ртом. Тут же захлопнув его, девушка отвернулась, поправляя сумку на плече. Следующим движением она убрала за ухо выбившуюся прядь волос и сделала несколько нерешительных шагов вперед.
— Пошли, хватить стоять, — ворчливо сказала она. В лице отца Агнесс заметила улыбку, какой она ее знала: чистую и ласковую, созданную приподнятыми уголками губ.
— Нам нужно подняться на третий этаж: там есть комнаты, приготовленные специально для таких гостей, как мы, — продолжил мужчина. — Утечки, обычно, происходят в подвале, но весь замок нам все равно надо будет осмотреть. В целях безопасности.
Внутри замка уже не было той помпезности, что украшала его внешние стены. Тут чувствовалось запустение: в пышных коврах собралась пыль, некоторые окна были разбиты, и стекла их витражей валялись в проходах, под потолком висели гирлянды из паутины. Идя по тихим коридорам, в которых даже собственные шаги казались приглушенными, Агнесс с опаской оглядывалась вокруг, поскольку подобные места, люди из которых просто встали и ушли, не забрав ничего ценного, всегда ее пугали.
Они с отцом решили разделиться после того, как оставили вещи в маленькой, душной комнате: отец тяжелой походкой пошел на нижние этажи, ближе к подвалу, Агнесс же досталось исследовать разрывающие, казалось, своими шпилями облака башенки. Они тоже были в запустении, но их одиночество выражалось скорее в тишине, которая царила в узких комнатках и спертом воздухе, а не в пыли и паутине, как в остальном замке.
В одной комнатке Агнесс заметила нечто странное: нарисованную на полу и, по виду, совсем еще свежую пентаграмму. На щербатом камне она была нарисована черной краской, и по иным ее подтекам и отблескам, что создавали падающие сквозь мутное стекло лучи солнца, создавалось впечатление, что нарисована была магическая печать совсем недавно. Девушка замерла в нерешительности около рисунка, не зная, как ей поступить: по всем правилам стоило бы сообщить о рисунке старшему, отцу, и ждать его распоряжений, но обида на него еще теплилась в жилах, и просто сдаться Агнесс не могла.
Она казалась дурой сама себе, но в последнее время замечала, что все чаще и чаще отец вмешивается и меняет ее жизнь. Он вынудил ее бросить университет, поссорил с матерью, оградил от большей части друзей и знакомых. Происходило это все ненавязчиво и под видом заботы, но чем дальше, тем явнее замечала Агнесс, что отец хочет контролировать каждый аспект ее жизни. Она была возмущена этим, но не могла, по большому счету, противиться, поскольку это все еще был ее папочка, который в детстве посвящал ей все свое свободное время, отвечал на любой вопрос, дарил все, чего хотелось переменчивой душе.
Только сейчас его захотелось не послушаться. Захотелось показать, что она взрослая и самостоятельная, и сама может позаботиться о многих сложных вещах. Таких как, например, странная пентаграмма на полу брошенного замка.
Осмотрев комнату, Агнесс заметила на столе в другом ее конце пухлый томик с несколькими закладками. На выцветшей обложке отпечатались следы краски, и девушка решила, что именно по тексту этой книги рисовалась печать. А раз известно, как она нарисована, то и обезвредить ее легко.
Окрыленная этой мыслью и собственной находчивостью, Агнесс сделала шаг вперед, не замечая, что кончиком сапога наступает на рисунок печати. Она замерла, и вдруг, вздрогнув, упала на пол. Ее тело стало уменьшаться на глазах, кожа засияла изнутри золотистым сиянием, и уже через несколько минут на месте девушки лежал небольшой золотой камешек.
Отец Агнесс пришел за ним ближе к вечеру. К тому времени он уже устранил протечку, приготовил себе обед, поел и немного отдохнул. Подняв камень, он аккуратно вставил его в заранее подготовленную оправу и подошел к столу на противоположной стороне комнаты, ступая на линии печати, но не изменяясь: заклинание не могло навредить заклинателю. Взяв томик, мужчина спрятал его за пазуху и вышел. Камень в оправе, бывший самым дорогим для него человеком, а ставший мощным магическим артефактом, он повесил на шею. Теперь мужчина точно знал, что с душой, заключенной в граненом камешке, ничего не случится, она всегда будет под его присмотром и всегда будет скрыта от ужасов мира. Он понимал, что, быть может, поступил неправильно, но чувствовал все одно от удачного заклинания ликование. И намного более глубоко он чувствовал спокойствие.