Единственный шанс в жизни

В подворотне было темно, сыро и удушающе пахло остатками магических производств. Даже если задержать дыхание, пьянящий запах навязчиво заползал в ноздри, пропитывая собою, казалось, саму кожу. От него по озябшей спине бежали мурашки отвращения — и такие же появлялись от взгляда на худощавого студента, что нерешительно замер в конце подворотни, у тупика. Он бросал быстрые взгляды то на стену за своей спиной, то на группу преграждающих ему выход, и нервно раскачивался на пятках. Однако, голову не опускал, смотря, хоть и с опаской, но смело — и это раздражало предводителя группы больше чем запах, стылая осенняя ночь и холодные капли, что иногда игриво падали за ворот плаща. Студент был прижат к стенке, лишен возможностей спасения и наверняка понимал, что скоро ему не поздоровится, так откуда этот гонор в глазах? Конечно, предводитель не думал, что лучший ученик потока не последней в мировом рейтинге школы магии начнет унижаться и просить помощи, но двадцать человек — это что, шутка для него? Предводитель сплюнул на землю и кивнул парню рядом с собой, такому же, как и все собравшиеся, студенту. Кучерявый, насупившийся на погоду человек, которого звали Джонс, кивнул и сделал несколько расхлябанных шагов вперед. — Что, добегался? — развязно спросил он тоном, которым в повседневной жизни никогда не пользовался. Джонс был удивительно интеллигентным молодым человеком, но сейчас его роль была в другом. — Коленки трясутся, шакал? Парень лающе засмеялся и его хохот подхватила толпа. Кто-то заулюлюкал и двинулся было вперед, но дальше предводителя ступить не решился. — Ну что вы, ребят, — сказал зажатый в угол студент примирительным тоном. — Мы же однокурсники и… — И ты думал, что можешь однокурсников наебывать?! — злобно перебил его Джонс и, не дав вставить и слова, продолжил: — Самый умный, думаешь, а? Думаешь, мы не узнали бы, а? Дебилами нас считаешь? — Да нет, что вы… — затараторил было несчастный, выставив вперед руки, но закончить ему снова не дали. — Ты давай не отнекивайся теперь! — угрожающе сказал Джонс. — За лопухов нас держишь, Каллиган? — Да я даже не понимаю, что… — сказал Каллиган, пожав плечами и будто стараясь донести: он не причем. Предводителя это только еще больше разозлило. Словно поняв настроение главаря, Джонс сделал еще пару шагов навстречу пятящемуся студенту и навис над ним: — Да что ты говоришь, выскочка. Не знаешь? Как это ты, не зная, подделывал результаты тестов? — Но я не!.. — возразил было Каллиган, но этой ночью у него не было шансов на оправдания. — Да ты ж в магии ноль без палочки! — продолжил наседать Джонс. — У тебя на занятиях даже мыльный пузырь создать не вышло и ты, блоха, хочешь сказать, что все закрытые испытания сдал на отлично? Сколько ты профессорам дал?! — Небось знатно потратился! — Мошенник! — За счет родителей, зуб даю! — раздались крики из раззадоренной толпы. Предводитель улыбнулся им: ему нравилось слышать пересказ всех тех мыслей, что роились у него в голове после тестов, и находить им подтверждение. Однако, загнанный в угол неопровержимыми доказательствами Каллиган не спешил сознаваться или пытаться подкупить однокурсников: он лишь растерянно улыбался и заламывал руки. — Признавайся, что ты сделал?! — снова потребовал Джонс и преградил студенту дорогу, уперевшись ладонью в стену. — Это… — неуверенно начал он, но тут же смешался. — Это тайна, о которой ректор просил не распространяться… — Хочешь сказать, ты и ректора подкупил? — пораженно спросил кто-то, и предводитель от этой мысли яростно скрипнул зубами. — Отойди, — наконец сказал он Джонсу и тот послушно отступил. — Если это так — посмотрим, что скажет ректор, когда найдет своего протеже избитым в вонючем проулке. Парень закатал рукава и сделал первый пасс руками — толпа испуганно отступила. Если бы не он, этот бесталанный выскочка Каллиган, предводитель стал бы лучшим студентом и получил бы за это все прилагающиеся почести. Ведь в его магии, магии воздуха, что он тренировал еще с раннего детства, на потоке ему не было равных. Предводитель встряхнул кисти, готовясь к атаке, — Каллиган что-то говорил при этом, но он не слушал — и вдруг резко выставил руки вперед, толкая спертый воздух подворотни в своего врага. Он хотел, чтобы студент не пострадал, но почувствовал его силу, однако в последний момент не сдержался и атаковал во всю доступную его телу мощь. Ветер засвистел в ушах, привычно налились тяжестью ноги и руки, и предводитель уже готов был ощутить это чувство блаженства от безупречно выполненной атаки, когда что-то глухо ухнуло впереди и его отбросило в сторону. Перед глазами, подхватываемые резкими порывами ветра, кружились мелкие камешки и капли стоялой воды. Послышались крики, но в них было больше удивления, чем боли. Предводитель зажмурился, а когда открыл глаза, проулок преобразился: он был гладко выметен, будто лучшей воздушной магией, даже стены высоких домов отчистились от грязи и жира. В конце проулка, ближе в выходу, едва шевелящейся кучей лежали остальные студенты, напротив — лишившийся чувств Джонс. В душе предводителя полыхнула ярость. Кто посмел напасть на них так близко к территории школы? Он быстро обернулся к Каллигану, ожидая увидеть кого-то рядом с ним. Вопреки ожиданиям, студент был один и крепко стоял на ногах, будто атака и не коснулась его. В одно мгновение в голове предводителя пронеслось тревожное — а он ли это? Каллиган был точной копией себя пару минут назад — и все же неуловимо изменился. Его спина, обычно идеально прямая, ссутулилась, а всегда гордо поднятая голова понуро опустилась. Одной рукой студент нервно теребил манжет рубашки, второй чесал затылок, осматриваясь вокруг. На секунду его взгляд упал на предводителя, и тот окончательно уверился в том, что перед ним чужой человек. Тот, кто еще мгновение назад был Каллиганом, подошел к студенту, нервно шаркая ногами по гладкой плитке. Приблизившись, он опустился на корточки и заглянул устало сощуренными глазами в глаза однокурсника. — Кто ты? — воинственно, но все же с опаской, спросил предводитель. — Да́рминик Каллиган, — ответил парень. Он даже говорил по-другому: не заискивающе и вежливо, а жестко и четко. — Ник никогда не… — начал было предводитель, но Каллиган, улыбнувшись, перебил: — А я не Ники, — сказал он, поднимая ладонь, на которой, повинуясь одному его взгляду, начал плясать небольшой смерч. Привалившемуся к холодной стене парню оставалось только зачарованно наблюдать за этим безупречным контролем волшбы, к которому ему предстояло только стремиться. — Я Дар, и из нас двоих только я владею магией. — На ладони юноши появился белесый песок, символ светлой магии, и несколько камешков, покорно следовавших любому его движению. Каллиган весомо сказал: — Всей белой магией. Так что, — он поднялся и сверху вниз посмотрел на однокурсника. — Не советую тебе обижать братишку или болтать о нашем секрете. В отличие от него, я раскланиваться с надоедливыми клопами не люблю. Не дожидаясь ответа, он развернулся и пошел к выходу, засунув руки в карманы плаща и втянув голову в плечи. И предводитель еще долго смотрел ему вслед, пытаясь понять: с чем же он столкнулся?