Единственный шанс в жизни

      Наставник по-настоящему изменил мир. Из бледной, лишенной смысла и цели существования тени, он создал что-то стоящее, что-то настоящее, что-то заслуживающее всяческого внимания мировых сообществ и поддержки государств — что-то прекрасное: и всего одним ритуалом.       Грубо было бы назвать этот ритуал, который носил не привязанное к чему-то конкретному название Злан-ил-стхагра, простым: для его осуществления требовались не только влияние и определенный уровень магических сил, но и смекалка, крепкий дух и, иногда, даже умение проигрывать. Суть ритуала передавалась от наставника к наставнику, от тех, кто никогда не имел подопечных, к тем, кто собирал их целые команды, от одиночек к компанейским людям, от грубиянов к добрякам, от педантов к расхлябанным неучам. Общественность о правилах проведения ритуала могла лишь догадываться по обрывкам случайно подслушанных разговоров и неаккуратным фразам, но многие знали следующие: наставник и его подопечный должны были найти четырех духов и заручиться их поддержкой. Редко наставникам и подопечным удавалось найти необходимое количество неуважающих компании духов, редко они соглашались, редко подопечные выживали после получения духовной поддержки, но те, кто выдерживал предписанные испытания, получали силу своей волей менять мир, свои желания осуществлять без ушлых посредников.       Кузнец, которого в подопечные взял Наставник, выжил. Кузнец получил силу и несколько раз даже применил ее, превращая ничто в нечто. Кузнец был ошарашен и, как убеждал себя Наставник, рад — а на следующее утро сбежал из гостиницы Восточной столицы.       Никто в округе в то утро не видел долговязого юношу с длинными руками, прилепленными к широким плечам. Никто не слышал его нудного голоса, становящегося визгливым, стоило ему повысить тон. Никто не вспомнил гортанного «М-м-м…», которым Кузнец любил сопровождать каждое свое, особенно ставящее его в тупик, действие. Наставник предполагал, что негодник ушел с помощью духов, но и предположить не мог — почему?       Разве не он был рад, когда городской господин вытащил его из жаркой кузни, от долгого нахождения в которой волосы начинали противно виться? Разве не он с воодушевлением согласился заключить договор с духами, дающий ему превосходящие любого человека силы? Не он, морща покрытый юношеским пушком подбородок, обещал утихомирить Великую Засуху, мировое проклятие, отправляющее на безвременный отдых половину жителей подлунного мира каждые три поколения? Он, придирчиво решающий, нужен ему более дух Камня, или Покоя, Древа, или Мелкой Каменистой Реки?..       Наставник искал Кузнеца. Он знал, что непривыкший к скоплению людей молодой человек выберет место отдаленное и тихое, и что он обязательно своей силой проколется: глупо ли, или по-идиотски. И это, конечно же, случилось: из Ир-яла, что за Долиной Рек Великой Степи, в трех днях пешего пути от заброшенного триста пятьдесят шесть лет назад торгового тракта, поступила весть о том, что некто высокий и нестройный говорил с собой, идя в состоянии эфира, тремя разными голосами. Кто это еще мог быть, если не заключивший договор с духом Голоса негодник?       На сборы и рваные указания растерянной прислуге ушло менее пары часов, и вот Наставник стоит уже в своей комнате в одиночестве, шепотом быстро проговаривая текст клятвы: у него тоже был заключен контракт, но единственный.       — Что я должен исполнить? — наконец прошуршало в голове Наставника. Голос его духа, слабого и мелкого, звучал приглушенно и бесстрастно, как звучать голосу духа и полагалось. Наставник резко сказал:       — Хватит глупых вопросов. Ир-ил, быстро. — Он не расточался на церемонии для слабейших, хотя даже тот факт, что Наставник заговорил с духом вслух должен был польстить последнему.       Ответа не поступило, лишь перед замершим в нетерпеливом ожидании Наставником появилось кольцо смирного белого пламени. Оно покачалось из стороны в сторону, затем его ранее свободный центр вспыхнул синим: и вот перед заклинателем появился голубоватый пламенный диск. Дух Эфир работал, как всегда, неторопливо, и, не преминув досадливо цыкнуть этому факту, Наставник зашел за грани диска, в один момент перемещаясь к незадачливому подопечному.       В комнате было пыльно и темно; в пламени не спешащего пропасть диска первое, что бросилось в глаза Наставнику — живописная паутина в противоположном углу. Горящие свечи удушливо воняли воском и сжигали в своих промасленных фитилях не иначе, чем собственный свет: по-другому объяснить полумрак комнаты Наставник при всем желании бы не смог.       Кузнец сидел в углу, не обращая внимания ни на холод каменного пола, ни на внезапно возникшего перед ним визитера. Он даже не вздрогнул, будто ничего странного не произошло: продолжал буравить взглядом щербатый каменный блок прямо перед собой.       — Доброй ночи, — первым начал Наставник, разрываясь от злобы на подопечного и смущения от его безразличия. — Что, приглянулся город?       — Вовсе нет, — тихо ответил Кузнец, и в его голосе прорезались неслышимые раньше невозмутимые нотки; Наставник предпочел внимания на них не обращать. Он злился.       — Почему ты ушел? Куда? — мужчина взглянул на поваленные книжные шкафы, выпотрошенные испорченными томиками. — Тебе нужно что-то обдумать? Не хватает понимания? Не хватает знаний, уверенности? Чего я не смог тебе дать?       Кузнец резко дернулся и, почесав патлатую голову, произнес, растягивая фразы:       — Не-ет, тут дело не в то-ом… Просто оно так сложи-илось…       — Сложилось что? — Наставник подошел к подопечному и сел на корточки возле него. — Сложились звезды? Обстоятельства? Твои желания? Это важно сейчас, об этом ты должен думать? Путь развития, жизни многих людей зависят от тебя, от полученных тобою сил, ты должен быть их защитником! А ты прячешься в этой пыльной каморке на краю мира, словно малый ребенок в шкафу, — последние слова Наставник прошипел словно пустынная гадюка, выплеснув на секунду всю злость и разочарование, что в нем копились. Его подопечный действительно должен был помочь целому миру, стать его опорой, его щитом. — Неужели я ошибся в выборе?       — Даже если так, сомневаюсь, что проблема во мне, — неожиданно четко сказал Кузнец, не поднимая головы. — Отбор кандидатов, сравнение их сил, окончательное решение — это ведь ваши проблемы. Ошиблись; с кем не бывает. Лучше мы поймем это сейчас, чем перед самым противостоянием.       Наставник сам не заметил, как его ладонь дернулась и оставила ярко-красный след на бледной щеке подопечного. Через мгновение по пыльной комнате разнесся звонкий шлепок, а голова юноши безвольно мотнулась. Хотелось разразиться последней бранью на этого не вовремя дерзкого, наглого, безответственного сопляка, но нечеловеческой волей Наставник сдержался, выдавив из себя наполненный ядом шепот, до потолка заполнивший комнату:       — Половина всех людей — это каждый второй в той паршивой дыре, из которой я тебя вытащил; это Император, или Императрица; это ты, или я. Поход к четырем духам, дары им, ритуал — все это нужно было только для того, чтобы дать тебе силы противостоять смерти, и что ты хочешь сделать теперь? Спрятаться? Удрать от возложенной на тебя ответственности? Оставить самую великую силу мира в свое бесполезное пользование? Ответь, у тебя есть хоть капля даже прогнившего, покрывшегося зловонной плесенью и кишащего трупными червями мозга?       Смотрящий куда-то в ноги Наставнику Кузнец от последней фразы встрепенулся и наконец поднял взгляд; однако он отражал не обиду или злость, а искреннее удивление. Юноша улыбнулся краями губ и осторожно спросил:       — Назтавник? Как давно вы здезь? Я не узлышал, чтобы вы входили.       — Думаешь прикидываться? — резко спросил мужчина, но в его тоне прорезалось сомнение. Что-то неуловимо отличалось в голосе Кузнеца сейчас от его речи ранее: вновь появился в речи акцент его родных мест.       — Прозтите, я, наверное, не узлышал. Они позтоянно говорят и говорят, говорят, говорят, говорят… Я не уверен даже, что разбираю зобзтвенные мызли, — и Кузнец виновато улыбнулся.       — Кто «говорят»? — холодея, спросил Наставник. — Духи? Ты не подчинил их?       — Нет, я делал так, как вы раззказывали, и они злушают меня. Но вот между зобой как-то не…       — … тоже прекрасно общаются, без конфликтов и ссор, — запнувшись на мгновение, закончил юноша. Теперь Наставник видел: выражение его лица, поза и речь — все было другим.       — Кто ты? — холодно спросил он.       — Всего-о лишь помощник вашего сла-авного ученика в его непростом де-еле, — ответил за Кузнеца один из духов, но под каменным взглядом Наставника пояснил: — Бессмертие, если вам будет уго-одно… Не знаю, влия-яли ли вы на выбор моего великодушного компаньона, но заключить контракт со мной и одновременно вечно умирающей Землей идея не-е… гениальная.       — Вы все можете… управлять им?       — Скорее, это он не справляется с нами и допускает подобные ситуации, — мягко ответил дух Голоса: только его тон мог быть холодным и обволакивающим одновременно. — Я не хочу умалить ваши способности, но такая подготовка, как вы сказали, «защитника»… плачевна. Не дорос еще контролировать сильнейших существ этого мира.       — Знаешь, сколько это продлится? Пару месяцев, ха! — самодовольно приосанившись, встряла Земля. — После этого договорщик сойдет с ума, а мы будем свободны: при таком сценарии миру не придется ждать Засухи, чтобы умереть. Хотя, может все случится и раньше, если ваш жалкий защитник не сдержит ее…       — О-о, четвертый ду-ух… Как вам такая игра с силами, которых вы не понима-аете? Как вам расплата за самонаде-еяность? Как вам такой избранный защитник?