***
Белоснежная, почти трупная кожа. Лицо и руки оголены, покрыты шрамами и ушибами. Глаза были закрыты, но Шепард всё равно помнила как они выглядели в редких моментах, когда он приходил в сознание. Обычно ясные и выразительные, любознательные и жадно бегающие по сторонам, теперь были скучающие, мутные, расфокусировано направленные в одну точку. Кома. Чем больше она смотрела на Рейвена, тем меньше он напоминал живого человека. -Вермайр был обречён с самого начала. — подумала Шепард. Она уже стояла выше ругани, выше ярости, выше злобы на саму себя, Сарена или кого-либо другого. Прохладное спокойствие опустилось на её разум, затмив мысли теоретическими «Что бы случилось, если…?» Эту часть работы она ненавидела больше всего. Командиры никогда не высыпаются. Она не помнила кому принадлежали эти слова, но этой истине она научилась в Ванкуверской военной академии будучи выпускником. С тех пор прошло восемь лет. Больше похоже на восемь жизней. -С тех пор как со мной связался Совет всё пошло к чёрту. Но, может быть… Солдаты умирают. Их жизни, здоровье и рассудок были ресурсами. Её задача как офицера состоит лишь в том, чтобы цель были достигнута с как можно более меньшими расходами. Инструкторы настойчиво вбивали эту мантру каждому кадету. И Шепард полностью её принимала. Она не участвовала в Битве на Торфане, но наслышана о ней, и она пообещала себе, что стоит ей встретить того самого «Мясника Торфана», первым делом она пересчитает ему зубы. Выполнять задания любой ценой было просто невозможно для Шепард. И вот она здесь, с семью растраченными жизнями на её счету, уже не говоря о потерях саларианцев. К тому же теперь Шепард знала, что Жнецы на пороге, и потери скоро будут измеряться гораздо большими цифрами.***
Оставив Оверлорд и уйдя на поддержку трёх саларианских отрядов, она уже опасалась худшего, что ещё и наслаивалось на испытанный шок от откровений Властелина. Они сражались с силами гетов, держащих саларианцев в тисках, когда над ними пронеслась Нормандия чтобы разбить подавляющий Оверлорд транспортник. Джокер сбил его, но вышел за пределы своей удачи. Как сжалось её сердце, когда зенитки ударили по кораблю, где находился весь экипаж, за жизни которых она отвечала… Такие ощущения никогда не захочется почувствовать снова. Связь с Нормандией была оборвана, вскоре затих и Оверлорд — её крайним приказом было держать позицию до конца. Последовала свирепая битва. Отряд Джето, уже понёсший огромные потери, был истреблён до единого выжившего. Манновай и Эгор имели меньше половины изначального состава. Они ушли в глухую оборону. Как бы Шепард и Киррахе ни хотели связаться с Оверлордом, выйти из окружения живым не представлялось возможным, особенно без поддержки Нормандии. Затем объявился Сарен собственной персоной. Попытки сохранить рассудительность были тщетны. Шепард не была слабой, с какой стороны ни посмотри, но даже ей удушающая хватка турианца оказалась не по зубам. На секунду ей показалось, что всё кончено. И в тот момент вернулась Нормандия. Фрегат отвлёк его, только это от него и требовалось. Вместо продолжения сражения предатель просто сбежал обратно в сторону базы. К счастью, корабль был повреждён лишь поверхностно. Неприятно, конечно, но ничего серьёзного. Джокеру пришлось покинуть планету чтобы сбросить с хвоста преследователей и провести поспешный ремонт и включение резервных систем ради возвращения в бой. Даже с повреждением антенны, радио корабля было достаточно мощным чтобы прорываться сквозь глушилки гетов. Выживших быстро эвакуировали под плотным огнём противника. Затем на связь вышел Рейвен. Дрожащим голосом он сказал то, чего боялась Шепард — он решил пожертвовать собой и оставшимися выжившими. Да чёрта с два она дала бы этому произойти.***
Инженер Адамс и Тали предрекли три дня и шесть часов «внештатных работ» чтобы провести полный ремонт, но хотя бы нет нужды встать на стоянку в док. Запасных материалов тоже было в достатке, так что продолжение погони за Сареном не заставит себя долго ждать. Осталось только пополнить запасы амуниции на Цитадели и получить разрешение от Совета. Более насущной проблемой были восемь раненых членов экипажа, двое из них в тяжёлом состоянии. В процессе ремонта случилось несколько несчастных случаев. Тем не менее, все были стабильны, даже Дубянский через два дня сможет вернуться на службу, как только медигель закончит заживлять его проткнутую руку. -Хоть что-то. — решила Шепард. — Но общую мораль точно не поднимет. Смерть Дженкинса была тяжёлым ударом для команды, но потеря почти всего состава космопехов была ни чем иным как катастрофой. Теперь, проходя по палубам, с острой тоской понимаешь, что вокруг стало пустовато. Беспокойство и недовольство распространялись по кораблю подобно чуме. Она тратила больше времени чтобы поговорить со всеми, убедиться, что они всё ещё крепко стоят на ногах, или чтобы банально утешить, подставить плечо. Шепард понимала, что весь экипаж озирался на неё в надежде, что она укажет им правильный путь. С одной стороны, иметь безоговорочное уважение всех на борту было большой честью, но с другой же всё труднее было подавлять слабости и желания, а желала она только громко закричать, выпустив наружу всю злобу, гнев и переживания. -Миссия только что стала сложнее. — она горько улыбнулась. — Сколько бы я отдала чтобы ты сейчас был здесь, Андерсон, а не в каком-то офисе на Цитадели. Ты бы знал что сказать, да? Но, как и всегда, как только ей захотелось на секунду сложить с себя обязанности офицера и дать слабину, пришёл нуждающийся в её наставлении. Вздохнув про себя, она снова одела маску.***
-Здравствуйте, лейтенант. Что вам нужно? -Просто передаю новости о наших ребятах, мэм. -Валяй. Кайден ранее не видел своего командира в таком состоянии. Оно было ни капли не воодушевляющим. Возможно другие и купились на её фальшь, но Аленко тоже был командующим офицером. Он уже проходил через подобное в прошлом, смерть космопехов тоже не оставила его равнодушным. Некоторых из них он знал на протяжении многих лет, любил их характер, мужество или забавную шаловливость. И теперь их нет. Он имел вид довольно стоического человека, если только не доведён до крайности. Жизнь биотика обязывает обучиться дисциплине, иначе люди пострадают. Или умрут. Однажды он совершил такую ошибку, но более её не повторит. Но стоит ему первым добраться до Сарена, он заставит его медленно истекать кровью, пока тот не испустит последний вздох. Кайден потёр лоб. Усталость, раскрытие планов Жнецов и чистая боль последних дней наконец-то догнали его. Как бы то ни было, он упрямо терпел, несмотря на усиливающиеся день ото дня мигрени. После быстрого, но содержательного описания состояния десяти саларианцев, имеющих травмы начиная от глубоких порезов и заканчивая проткнутыми лёгкими, но вылеченных выжившими парамедиками ГОР, и уже чуть более продолжительного описания немногих пострадавших из экипажа, он наконец-то заговорил о девятьсот пятых и личном отряде Шепард. -Все, кто были с нами, скоро оправятся. Раны Гарруса поверхностны, а Рекс регенерирует быстрее любого крогана. Чаквас оценивала срок его восстановления в четыре дня, но, судя по всему, уже завтра он будет как новый. Хорошие новости на этом заканчиваются. Он снял медицинские перчатки, которые, слава Богу, похоже не пришлось использовать. -Эш и Рейвен… что же, Рейвена поразило семь раз, не считая рикошеты. Пять попаданий не угрожают ему, всего лишь наружные раны. Хоть они и будут доставлять неудобства, но отдых и медигель быстро всё залечат. Шестое попадание — химический заряд. Нам пришлось основательно обеззаразить ранение, сейчас мы начали процесс очищения крови чтобы облегчить работу почек и печени. Также в него вливается кровь из банка, собранного Чаквас за последние месяцы. Мы продолжим наблюдать за его показателями. Сейчас его сердце значительно, но не критично напряжено, другие же органы вполне держатся. Шепард прикрыла глаза. -Иногда я думаю, а не убивает ли наша замечательная современная медицина людей эффективнее, чем геты? -Не исключено, Коммандер. Мы пытаемся вывести токсины из организма Рейвена, прежде чем они убьют его. Боевые стимуляторы сработали в обе стороны, скорее всего именно из-за них он оставался в сознании, несмотря на мешанину в крови. Рано или поздно его бы это прикончило, но он бы этого даже не заметил. Что меня беспокоит… мы не знаем, какие химикаты использовали геты, но они заставили выветриться эффект стимуляторов Рейвена, при этом не трогая последствия. В паре с издыхающим сердцем, это отравило его гораздо быстрее, чем кого-либо другого в каком-либо другом случае, судя по статистике Комитета Альянса. Не приносит ли ему это ГГЦ больше вреда, чем пользы? -Пока Рейвен использует его только в качестве последнего средства проблем возникнуть не должно. — медленно ответила Шепард. — Он использовал их уже тогда, когда терять было нечего. -Как скажете, Коммандер. Последний выстрел, который его и вырубил, привёл к обильному кровотечению, сломал ключицу и вызвал сотрясение мозга. До этого момента ему пришлось пережить удар от обломка корабля, который, предположительно, тоже привёл к контузии. Ничего ужасного в перспективе, но, опять же, мы будем следить. -Поэтому он такой? Кайден посмотрел в сторону молодого человека и понял о чём говорит Шепард. -Возможно. — просто ответил он. — Сканирование мозга подтвердило у него наличие травм мозга, пусть и не таких очевидных. Он громко вздохнул. -Хотите знать моё мнение? Мне кажется, что у него ранняя стадия посттравматического синдрома, но среди нас нет психиатров. Он истощён, физически и морально. Что-то внутри его разума не даёт ему расслабиться, получить нужный для восстановления отдых, может быть впечатление от смерти товарищей и судьбы последнего выжившего, может быть побочный эффект токсинов, однако это всё спекуляции. Пока он не проснётся, мы не можем утверждать, что полученный им урон временен, равно как и не можем утверждать о психосоматической природе урона. Если ничего не изменится, то физически он скоро поправится, но касаемо разума… Он притих. Никто из Оверлорда пока не пришёл в себя. Никто пока не знал, через какой ад им пришлось пройти. Шепард кратко кивнула. -Что насчёт Эшли? Она…? -Нет. Наш медотсек на пределе. Кайден нервно опёрся на другую ногу. -Он предназначен для поддержания жизни четырёх людей. Говоря коротко, резервов и оборудования хватит чтобы довезти их до Цитадели, но если мы сами попытаемся полностью оздоровить хотя бы одного, то на остальных не хватит ресурсов. Дэннерс и Диксона нужно срочно передать Альянсу, как и капрала Мейсона, у него серьёзные травмы головы. В ближайшем будущем Эш не боец. Она отдала всю себя. Снова. Шепард медленно покачала головой. -Какой кошмар. — тихо проговорила она. Кайден не ответил. Да ему и не нужно было. Вместо этого он кинул взгляд на другую кровать, ту, на которой лежала Эшли, загороженная слоями медицинских автоматических приспособлений, сражающаяся в битве, исход которой зависит только от неё самой. К его облегчению, она пока что выходила победителем. -Если вся первая помощь была от Рейвена, то он спас четверых в тот день. Кайден не мог знать насколько он ошибается в своих мыслях. -Я прослежу чтобы начальство приставило её к Пурпурному сердцу [1], она заслужила, а учитывая всё, что она для нас сделала, я добавлю рекомендации к присвоению Медали за отвагу. — твёрдо сказала Шепард. — Нужно немедленно положить конец этому «Проклятию Уильямс», даже если мне придётся наорать на самого адмирала Хакета. Со всем уважением к её стойкости, но стоит ей продолжать подвергать себя риску ради долга перед семейной честью, и в следующий раз мы её уже не спасём. Сейчас мы и так чудом выкарабкались. Если бы мы только придерживались изначального плана… Кайден скривил лицо, будто вкусил лимона, и омрачился во взгляде. Никто из них не закончил мысль вслух. Затем он не торопясь продолжил. -Как на то ни посмотри, девятьсот пятых больше нет. Выжило всего шестеро и все они ранены или прикованы к кровати. Только я и, в определённой степени, Рейвен может в скором времени возобновить службу. Шепард никак не отреагировала, для неё это была не новость. -Что ты думаешь о нашем положении в целом? -Возможно это прозвучит… эх. У нас нет людей, и мы не получим их вовремя. Подкреплениям нужно время на транспортировку, и даже если штаб на Цитадели сможет выдать их мгновенно, им понадобится время для акклиматизации на борту. То же самое и с инженерами. Времени у нас попросту нет — если мы хотим остановить Сарена, то нам нет смысла стоять в доке чтобы закончить ремонт и быть на Цитадели дольше, чем того требует пополнение запасов и передача наших раненых и выживших агентов ГОР. Он скрестил руки на груди. -Мы всё ещё можем идти. Нас побили, да, но не выбили окончательно. Как вы знаете, саларианцы помогают с починкой корабля, выражая свою благодарность, что очень кстати, так как это поддерживает нас в состоянии боевой готовности. Не хватает только… космопехов. -Как я уже говорила, я считаю, что ты хорош в анализе и упрощении, Кайден. — сказала Шепард, выпустив небольшой смешок без следа веселья. — Наверное нам стоит поменяться должнстями. -Ни в коем случае, мэм. — строго ответил он, слегка скомпрометировав свою выдержку дёрнувшимся глазом и поднятой бровью. — Мы справились, Шепард. Как бы больно ни было терять людей, мы справились. Я бы ни за что не смог провести нас через такое, по крайней мере не так умело как вы. Благодаря вам мы как минимум можем оправиться от удара и продолжить сражаться. Она кивнула, не став подтверждать сказанного, и прикусила губу. Кайден уже видел такой взгляд. -Ни один командир не ложится спать без чувства вины, да? — мягко спросил он. Ответ был даже ещё тише. -Нет. Ни один. И если Властелин не лгал, то дальше будет только хуже. Она выпрямилась и посмотрела ему в глаза. -Запомни: собрание через 17 часов. Будь готов к худшему. Свободен. Кайден кивнул, быстро отдал честь и оставил Коммандер наедине с мыслями.***
Пять дней спустя кто-то постучал в двери Коммандер. Шепард мгновенно узнала её и впустила без задней мысли. Первое что заметила Лиара — смену одежды Коммандер, с укрепленной униформы на удобную чёрную толстовку со знаком N7 на правом плече. Второе — полувыпитая бутылка азарийского джина на пару с Тессианским бокалом. -Комман… Шепард. Названная прикрыла глаза и дала растечься удовольствию, нахлынувшему от этого голоса. Не грубому и резкому, как у её матери, закалённой в боях на политической арене. Не громкому ору, присущему боевой ситуации и армии в целом. Не приторно сладкому. Спокойному. Приятному. -Привет, Лиара. Присаживайся. Бывшая учёная приняла приглашение, уселась на уважительной, но дружеской дистанции от Шепард и с благодарной улыбкой приняла от неё бокал. Улыбка превратилась в озабоченность, когда она кое-что заметила. Помада Шепард оставила след на бокале… и на бутылке. Она слишком уважала её чтобы сказать об очевидном выводе вслух. Шепард же в ответ сделала глоток и усмехнулась. -Личный загашник Андерсона. — объяснила она. — Он не смог забрать свою коллекцию, прежде чем его сняли с должности. Или он просто оставил её мне, не знаю. -Я… не думала, что капитан из тех, кому нравятся армалийские напитки. — сказала Лиара, не найдя лучшего ответа. — Они считаются крайне сладкими. В мыслях она была зла на себя. Почему в присутствии Шепард ей приходилось чувствовать себя такой неуверенной и говорить всякие нелепости? -Может подарок от тайного поклонника. — пожала плечами Шепард. — Происхождение меня не волнует. Но, — она поставила пустой бокал на стол и посмотрела на Лиару, которая лишь немного отпила из своего. — Как бы я ни была счастлива видеть тебя, ты вряд ли пришла обсуждать со мной алкоголь и напитки. Чем могу помочь? Лиара незаметно осмотрела её лицо. Коммандер не показывала очевидных признаков опьянения. Она вздохнула, и её бокал присоединился к бокалу Шепард на столе. -Я… не знаю, хорошее ли для этого время, Шепард, но… я много думала. С последнего инструктажа… и мне нужно поговорить с вами… о Рейвене. От названного имени Шепард помрачнела во взгляде. -Что он натворил? -Нет, всё совсем не так! — быстро ответила Лиара, снова укоряя себя за нерешительность. — То есть… может быть я выбрала плохой момент… -Нет. — Лиара увидела, как Шепард скрепит зубами едва напрягая лицо. — Сказать честно, он тоже у меня на уме с того дня. И из всех людей на борту этого чёртового корабля мне удобнее всего говорить о нём именно с тобой. Ты была там. Ты знаешь о чём я думаю. Лиара слегка покраснела от такой прямолинейности, но снова почувствовала нарастающую тревогу. С самого инструктажа Рейвен был окружён таинственным туманом. Он и так был довольно загадочным и самым сдержанным из всех её соратников — исключая саму себя, должна была признать Лиара — но… Она остановилась в размышлениях, припоминая прошедшие события…***
-На сегодня всё. Свободны. Рейвен, Лиара, задержитесь. — заключила Шепард, потирая лоб. Все прошли через дикую авантюру, а пустое место Эшли напоминало об испытанных потерях. Но почти настолько же дикой была и нависшая над всем и каждым угроза Жнецов. Сарен должен быть остановлен, любыми средствами. Цель не изменилась, но количество оправданных средств резко подскочило. Спрятанный за Мю-ретранслятором, в глубине систем Термина Ил. Легендарная протеанская планета была их следующим объектом интереса. Она была последней частью связующего звена, так или иначе. Лиара была уверена. Канал был там. Восхищение азари, изучавшей протеан всю свою жизнь, смешалось с нервностью от образов, предостережений из маяка, увиденных при слиянии с Шепард. Лиара наблюдала как остальные покидали рубку. Некоторые всё ещё хромали. Все они, как она заметила, непривычно опустили головы. Её взгляд упал на Рейвена, вызвав подавляющую бурю беспокойства. Вчера его выпустили из медотсека, но небольшая переносная капельница явно свидетельствовала, что до полного выздоровления ему было далеко. Даже игнорируя этот знак, всё в нём кричало об истощении и сломленности. Он был настолько бледен, что напоминал больного анемией. Будучи единственным более-менее стоящим на ногах выжившим из Оверлорда, он рассказал о событиях до эвакуации. Отчёт постоянно прерывался поиском слов, вызванным не тем, что английский был его вторым языком, практически не прекращающейся дрожью и, только единожды, слезами, скатывавшимися по его щекам. Тем не менее, он не прекращал говорить, и никто не смел перебивать. Он уклонялся от ответов на вопросы о его самочувствии и игнорировал любое сострадание. Оставшуюся часть инструктажа он молча слушал разговоры других, или просто притворялся, что слушал. Откровения о Властелине и Сарене не оказались достаточно весомыми чтобы вытащить его из задумчивости, граничащей с кататонией. -Коммандер, неподалёку связной буй. — вышел на связь Джокер. Он тоже был подавлен и частично винил себя за роковой результат операции. Шепард доступно объяснила, что без его умений они бы вообще не выбрались с планеты живыми, но Джокер, демонстрируя редкое для себя смирение и колебание, не был полностью убеждён. — Могу подключиться, если вы хотите связаться с Советом. Ну знаете… предупредить… о Властелине. -Дай нам десять минут, Джокер. — ответила Шепард. Затем Шепард быстро подошла к Рейвену, удивив Лиару неожиданной скоростью движений. -Откуда ты знал? -… О чём вы, Коммандер? — отстранённо ответил Рейвен, медленно поднимаясь с сидения. -Откуда ты знал как всё выйдет в конце? — Шепард скрестила руки на груди. Её взгляд был жгуч, голос холоден, а черты лица словно покрыты сталью. Рейвен очнулся от вечного сна. -… Я не знал, Коммандер. — ответил он. — Я знал только, что это будет крепость со всеми… -Лжёшь. Коммандер перебила его на полуслове, сделав ещё пару шагов вперёд, пока расстояние между ними не исчислялось в сантиметрах. Затем профессиональная личина Шепард не просто дала трещину — она взорвалась с эффектом сверхновой. -Каждый. Чёртов. Раз. Ты предугадывал все события. Каждую. Мать его. Миссию. Ты заранее знал что произойдёт, не так ли? Трудно поверить, но лицо Рейвена ещё больше побелело. Однако, прежде чем он успел ответить, Шепард продолжила тираду. Её спокойный и дружелюбный стиль общения будто перестал существовать, внешне она напоминала карикатуру на прошлую себя. Лиара сразу вспомнила о якши, мифических демонах древних времён. Её глаза широко раскрылись от ужаса. Она понимала, что Шепард совершает ошибку, но была бессильная остановить её. -На Теруме ты знал, что Лиара будет в ловушке — и сразу нашёл бур гетов! — разгорячилась Шепард. — На Шардзилле — засада на складе. Ферос — ты предупредил того колониста, и ты знал, что Фай Дань собирался застрелиться! Ещё хуже на Новерии — ты знал откуда мы получим пропуск, ты знал, что мы попадём в засаду, ты был первым, кто высказал недоверие Ялис и ты предвидел, что Бенезия заговорит! Ты единственный записывал её слова, чёрт тебя побери! И как вишенка на торте, оказалось, что ты был и тем, кто вошёл в связь с Королевой рахни. Это очевидно! В конце перечисления она уже почти орала, но усилием воли снизила тон голоса. -И теперь на Вермайре, располагая минимальной информацией, ты предположил всё максимально правильно! Всё! Наш план был прямо противоположен, миссия бей-и-беги, но ты предложил организовать оборону и даже точечно предложил для этого место. Возможно раньше я пропускала это мимо глаз, Рейвен — но ты слишком много недоговариваешь. Что. Ты. Знаешь?! -Я ничего не знаю! И мне кажется, что именно это весьма очевидно, Коммандер! Он выплюнул последнее слово. Взгляд его не пересекался со взглядом Шепард, и после потери терпения он сразу вернул контроль над собой, но короткий миг ярости заставил Лиару содрогнуться. -Если бы я знал, — продолжил он, но уже тише и с горечью. — То вокруг было бы больше живых людей. С этой базой что-то было неладно и это было ясно как день. Я всего лишь думал о том, о чём больше не думал никто, поэтому решил высказаться. Что в этом такого? -Точность, твои высказывания слишком точны чтобы быть случайными! — Шепард фигурально кидалась словами в его лицо. Ещё не изобрели лазеров смертоноснее её взгляда в данный момент. И всё же каким-то образом она говорила размеренно, но не теряя эффекта устрашения. -Я спрошу ещё раз: Откуда ты родом? В чём твоя цель? Кто ты, Джесс Рейвен? Он стоял как вкопанный. Три секунды, пять, десять. Лиара разглядела внутренний конфликт, после которого последовала смелость, решение, стиснутые зубы. -Моё прошлое мертво, буквально. — он говорил ясно и чётко. — Я Джесс Рейвен, родился в Германии, мне двадцать один год. Кем я был раньше не имеет ныне значения. Моя цель — пройти живым через это… невероятное сумасшествие и помочь сделать это как можно большему количеству людей. Поэтому я здесь, Коммандер, довольствуйтесь этими словами, ибо это ёбаная правда. Запал Шепард иссяк. В ней осталась только путаница, грусть и чувство потерянной надежды. -Если ты мне не доверяешь, то и я не могу тебе доверять, значит не могу сражаться рядом с тобой. Только не сейчас, когда столько на кону. Пауза. Бешенство закралось в Рейвена, его кроваво-красные глаза против ледяной голубизны глаз Шепард. -Вот как. — сказал он с окаменевшим лицом. Его голос был ровным и тихим. — Раз так, я пакую вещи и выхожу на Цитадели. Прощайте, Коммандер. -Ты…! — Шепард было начала говорить, но не нашла слов от такой реакции. Прежде чем она успела продолжить, Рейвен зашатался. -Я… не… Он начал крениться на ровном месте. Шепард мгновенно подхватила его не дав упасть на пол. Лиара даже не успела встать. -Медика в рубку, срочно!***
-Чаквас всё ещё винит себя за то, что отпустила его слишком рано. — сказала Шепард, хватаясь за бокал и выпивая содержимое залпом. — Говорит, что он настаивал, да и был — физически — готов к облегчённой службе, в то время как остальным было хуже и лучше было бы сосредоточиться на них. Кажется, с тех пор он не ест, плохо спит или не спит вовсе и постоянно падает в обморок. Он и сейчас в бессознательном состоянии. -Действительно. — подтвердила Лиара. — Доктор Чаквас сказала, что он «вернётся к службе как отоспится», как он сам выразился. Она верит, что какая-никакая работа займёт его и сгладит чувство… ну, принесение пользы заставит его отвлечься от упадочных мыслей. Но доктор Чаквас всё равно будет пристально следить за его распорядком питания и сна. -Я в курсе и да, Док права, обычно это помогает людям не впасть в ещё большую депрессию, но она также сказала, уже после второго обморока, что вряд ли в скором времени допустит Рейвена до службы. И даже если допустит, я ни в коем случае не возьму его на высадку. Она резко вздохнула и закрыла глаза. -Я облажалась. — понуро сказала Шепард. — Облажалась настолько, что был бы рядом Андерсон, мигом послал бы меня на переобучение. — она сжала кулаки, но вскоре дала им расслабиться. — Мне просто нужен ответ, хоть какой-нибудь. Он не предатель, не наёмник Сарена. Если бы он им был, он не стал бы разыгрывать сорвиголову. К тому же его не понадобилось бы тренировать. Это просто какая-то околесица, откуда ни посмотри, с какой стороны ни подойди. Теперь я это понимаю. Должна была понять раньше. -Я согласна, Шепард. — нашла возможность заговорить Лиара, пока Шепард взяла паузу на заполнение бокала. Молодая азари пыталась говорить спокойно и нежно, зная, что это поможет привести в порядок расшатанные нервы её подруги. — Он пролил столько крови и всё ради нас. Рейвен — друг, Шепард. Он тихий, безмолвный, но за него говорят действия. -Но мне нужно было знать, Лиара! — вклинилась Шепард. Присутствие Лиары психологически освобождало её от поддерживания офицерской манеры поведения. — Мне всё ещё надо знать. У него есть что-то за пазухой. Что-то, о чём он недоговаривает. Мы пытались проверить его историю, я и Андерсон. Это дерьмо собачье, крайне маловероятно, что он говорил правду, но зачем ему лгать? Он нам не доверяет? Он предсказал слишком многое. Его мысли витают на совершенно другом уровне по сравнению с остальными. Ты слышала его на Вермайровском инструктаже, Лиара. Это не тот случай, когда человек идёт вслепую вместе со всеми остальными! Шепард снова прервала монолог чтобы снова опустошить и снова наполнить бокал. Тоненькая голубая рука остановила её. Шепард посмотрела в жалостливо-просящие глаза Лиары и всё поняла, убрав бокал и бутылку с глаз долой. В этот момент Лиара решила раскрыть карты. Начав говорить, она почувстввала как сердце опустилось в пятки. -У меня… есть теория… можно даже выразиться гипотеза. Обусловливающая поведение Рейвена. И насколько мне известно, она объясняет все известные нам факты. -Вперёд. — Шепард села на край кровати, не смотря ей в глаза. — Мне нужны ответы. Если у тебя что-то на уме, я должна знать. Я должна разобрать что за пиздец творится вокруг! Лиара шелохнулась от необычайной гневливости. -Я… наблюдала за Рейвеном уже довольно долго и могу согласиться с вами, есть кое-что действительно отличающее его от нас всех. — азари позволила себе лёгкую улыбку. — Даже несмотря на то, что каждый из нас по-своему уникален. Шепард никак не отреагировала, заставив Лиару крепче сжать бокал. -Я провела крупное исследование изоляционистского движения среди человечества и его осколков, сверилась с историческими справками, психологическими отчётами и социо-экономическими данными… -Очень профессионально, доктор Т’Сони. — перебила её Шепард с нерадостной улыбкой. -Не зря же у меня докторская степень в археологии, трудоёмкий поиск материала жизненно важен в моей специальности. — оборонительно ответила Лиара. — Итак, возвращаясь к теме, я так и не смогла наверняка выяснить, врёт он или нет. -И как я раньше не пришла к такому результату? — Шепард усмехнулась и откинулась назад. Андерсон уже как пять месяцев пытается выяснить, и он тоже провёл крупное исследование, уверяю. Знала ли ты, что с такой фамилией есть не одно, а целых два знатных немецких рода? Фон Равены и фон Рабены [2], последнее значит «от воронов»? [3] Стоило видеть лицо Лиары в этот момент. -Что я хочу сказать, не исключаю, что этот парень попытался одурачить нас, чтобы мы думали, что он просто по воле случая взял английское имя. — продолжила Шепард, наслаждаясь потрясением её коллеги. — Но мне кажется, что работать в этом направлении — трата времени. Тем не менее, это бесспорно немецкие роды, фамилии не лгут, и они легко могли бы вписаться в изоляционистскую повестку… Андерсон разрабатывает с кем-то эту теорию. Не уверена, целеустремлённость это или уже навязчивая идея. Она покачала головой и выпрямилась. -В любом случае, какая разница? Есть вопрос более насущный — что знает он, чего не знаем мы? -Я не думаю, что он знает чего-то, чего не знаем мы. Коммандер остановилась. -Звучишь уверенно. Пожалуйста, Лиара, изволь объяснить… -Я попыталась анализировать что я видела и слышала от него, но моя точка зрения может расходиться с вашей — я использовала методы, которые обычно употребляю для построения анализа мотивации в моих работах. Для вас это важно, поэтому я хотела сделать всё правильно. -Ценю, Лиара. Что ты узнала? -Я проанализировала все предложения и рассуждения высказанные им, включая те, о которых узнала из вторых рук… — Лиара слегка покраснела. — Эм, затруднительное положение, в котором вы нашли меня на Теруме, Рейвен же тоже его предсказал, насколько мне сообщили. Шепард нахмурилась. -С этого момента я и стала более подозрительной. Его догадки попали почти в самое яблочко. -Но мне кажется, что в этом нет никаких противоречий, учитывая, что мы о нём знаем. Неважно, кривит ли он душой говоря о детстве и юношестве — весь его мыслительный процесс находится в другой плоскости. Мне кажется, что для него является естественным в первую очередь обдумывать маловероятные варианты развития событий, игнорируя то, что находится прямо перед носом. Лиара откинулась в кресле и прикрыла глаза чтобы сохранить сосредоточенность. Шепард упорно смотрела на неё. -Я… взломала его омнитул, Коммандер. Я не горжусь этим и мне стыдно. — быстро проговорила она, не дав Шепард начать речь о моральных принципах. — Просто мне была необходима дополнительная информация чтобы понять Рейвена. Хотя… мне было немного неловко, когда вы открыто пошли с ним на конфликт чтобы выяснить, невиновен он или нет. — она опустила голову. — Я заступила за линию, Шепард, я знаю. Прошу, простите меня за это. -… Лиара. — неторопливо и с некоторым удивление произнесла Шепард. Затем она заговорило твёрдо и чётко. — Я благодарна за твою помощь, но действительно, это линия, за которую мы не должны заходить, по крайней мере пока мы не ведём формальное расследование, и я ни за что не планирую идти по этой дорожке. — она вздохнула. — Но раз уж дело сделано, то не переживай так сильно. Просто пообещай, что больше такого не повторится и скажи, что ты нашла. -Я… нет. Лучше посмотрите сами. — Лиара жестом активировала омнитул, радуясь, что Шепард не стала цепляться к этому мимолётному нарушению морального устава. Сказать правду, она не знала что на неё нашло когда она зацепилась взглядом за омнитул, одиноко лежащий в медотсеке, поодаль от хозяина. Знакомый оранжевый свет падал на их лица. Из воздуха материализовалось изображение. Шепард узнала картинку — она показывала её на инструктаже по Вермайру. Но интереснее всего были короткие записки вокруг неё. Они были рукописными — написанными пальцем или специальным стилусом для омнитула. -Подходит. — подумала Шепард. — Рейвен смотрит на картинку и пишет пальцем в воздухе. Ага, я могу это себе представить. Надписи были и на английском, и на немецком, и различимые, и абсолютно непонятные. Некоторые фразы линиями соединены друг с другом, где-то виднелись обведённые для обозначения приоритетности слова. -Согласно файлу, он работал над этим за день до инструктажа, не менее трёх часов. — сказала Лиара, исподтишка наблюдая за Шепард. — Я прочитала всё им написанное, и должна сказать, я впечатлена. Вот, посмотрите. Она выбрала три предложения. Одно говорило: «ГОР и мы — слишком похожи!», другое было похоже на цитату: «Безумие — это повторение одного и того же действия раз за разом, в надежде на то, что что-то изменится (Эйнштейн? Неважно)», и оба они были соединены с последней фразой, говорящей: «Нужно изменить подход. ГОР лёгкие, бей-и-беги, сокрушены. С нами случится такое же. Другие методы?» Более мелкая пунктирная линия вела к размышлениям о потенциальной силе противника на планете: «Schwere Flak [4], глушилки. Укрепиться? Плацдарм? Какие укрепления мы имеем/можем возвести?» — и дважды подчёркнутая мысль — «Плацдарм в базе, затем эвакуация. НЕ ПРИНИМАТЬ, может быть неверно.» Остальные кластеры содержали информацию о гетах, Сарене, прошлых стычках и теории собственного производства от Рейвена. Шепард не понимала некоторые части, например «Помни Ферос! Оставайся гибким. Реагируй если необходимо», они, наверное, имели смысл только для самого Рейвена. Другие, типа «обсудить с Шепард, скорее всего неприемлемо», заставляли её обозлиться. Лиара чувствовала гордость и беспокойство, смотря как Шепард проходила через логические цепочки Рейвена. Они отлично складывались одна с другой и в конце концов приходили к выводам, которые он озвучивал на инструктажах. Эмоции Коммандер было трудно прочитать. Гордость, смятение, удивление — всё это в большей или меньшей мере наполняло Шепард в тот момент. И в этой смеси львиную долю составляла вина. -Я… не знаю что и думать. — признала Шепард. — Теперь всё понятно. Ты права. Всё, что он говорил… это просто результат логики и тщательных приготовлений. Но всё же… — она сконфужено свела брови. — Почему он просто… молчал об этом? -На это у меня тоже найдётся теория, Шепард. — поспешила объяснить Лиара, зная как предрасположена была Коммандер к идее обвинения в недоверии. Шепард сделала многое чтобы сблизиться с каждым, понять их, быть не возвышающейся, но равной. Видеть, как скрывал от неё что-то — уже не в первый раз — было чем-то большим, чем бельмо на глазу. -Быстрое сканирование показало, что на устройстве было несколько таких документов, но они были удалены, а до этого многократно переписаны, мне не удалось восстановить их. Очевидно, Рейвен подходит так к каждой миссии, но… он крайне редко вставляет своё слово. Только когда он верит, что может обосновать свои планы. -Я говорила с ним ночью перед Терумом. Он работал над Мако во время ночной смены. Я добилась от него чего-то только когда прямо спросила… в ретроспективе объяснений больше не требуется, но мне всё равно не понятно почему он просто… молчит. Он точно не из тех, кто слишком стесняется подать голос. -Но ведь ровно наоборот, Шепард. В то время как мне трудно обозначить это скромностью, я верю, что он благоговеет перед вами, поэтому не хочет подвергать ваши решения сомнению. -… А поподробнее? -Может быть мне просто кажется… но когда он общается с нами, то его поведение развязанное и неформальное. Что же, по его стандартам, по крайней мере. — объясняла Лиара, пока Шепард внимательно внимала каждому её слову. — Но стоит вам войти в помещение, как он садится прямо, перестаёт говорить, смотрит за вашими движениями. Думаю, он слишком преклоняется перед вашим авторитетом чтобы, как он сам считает, доставать вас своими надуманными гипотезами. Шепард на минуту замолкла, переваривая информацию. -Так… ты на сто процентов абсолютно точно уверена, что он на нашей стороне и что все его действия вплоть до сегодняшнего дня объясняются не предварительным знанием, а особенностями его мышления вкупе со здоровой интуицией? И ещё он слишком уважителен или не уверен в себе или что-то в таком роде, что мешает ему озвучивать свои мысли? — подвела итоги Шепард. Лиара кивнула. -Дополнительным доказательством будет не заставивший себя долго ждать комментарий о возможном расколе среди гетов, который он выдал после того, как вы переслали нам данные разведки, тот, о котором никто бы из нас не додумался. Шепард простонала. -Почему? Какие загадки он скрывает в своей истории? Где и как его так воспитали или натренировали? Он — всё что угодно, кроме типичного человека, даже по сравнению с теми, кто заявляет, что они мыслят нестандартно и альтернативно. Держи в уме что ему всего — в лучшем случае! — двадцать три, больше Чаквас дать никак не может. Лиара заёрзала на сидении. -Я не хочу делать никаких поспешных выводов, Коммандер. Мне… сложно понять человеческую культуру и ещё труднее судить в согласии с ней. Может он действительно говорил правду. -И всё же, если я попрошу тебя сделать вывод, что ты скажешь? -Я скажу, что он вырос в семье уникумов, или учёных. Или, может быть, имеет связи с уникумами и… малопонятными исследованиями, даже можно предположить связь с революционными радикалами. -Или он действительно жертва обстоятельств, выкинутая в непонятный ему мир, преданная близкими, отчего ему пришлось полностью поменять свою личность и подход к проблемам. Он тренировался — или был натренирован — не доверять простому решению, но и не отрицать его полностью. Лиара прикрыла глаза. Шепард было интересно, насколько она в этой характеристике похожа на Рейвена. -Не бывает медали с одной стороной — это цитата, которую я нашла во многих документах и часто в комбинации с источниками, которые он использовал. Есть и другая, которую я нахожу интересной: «Исключи все факты, пока не останется один — и он будет верным. Однако, нет ничего более обманчивого, чем очевидная правда» [5]. Судя по всему, эта цитата принадлежит вымышленному персонажу, Шерлоку Холмсу, созданному на заре двадцатого века по человеческому календарю. Мне кажется необычным, что он знает настолько старую… почему вы улыбаетесь? -Извини, Лиара. — Шепард хихикала, пытаясь прикрыть улыбку рукой, смотря на озадаченное лицо Лиары. — Я прочитала большинство рассказов и повестей Конан Дойля и мне всё это хорошо известно. Это один из главных принципов Холмса. Сам Шерлок — это фактически синоним мастера-детектива, даже спустя три столетия. -Теперь… я не вижу ничего необычного. — слегка смущённо ответила Лиара, снова меняя позу в кресле. — Тем не менее, я не могу дать вам достаточно уверенного ответа, я лишь могу сказать, что Рейвен… уникален. Даже среди вас, людей. Дважды Коммандер игралась с идеей попросить Лиару провести слияние с Рейвеном и клещами вытащить правду, но её останавливала крайняя неэтичность этого действия, ведь слияние без согласия фактически является изнасилованием среди азари. Такого она ни у какого друга не попросит. Говоря без приукрашивания, Шепард было противно от самого появления такой мысли. Они обе затихли, думая о своём. -Я поговорю с Рейвеном когда ему будет лучше. — позже сказала Шепард. — Мне нужно извиниться. Ещё, могу я попросить тебя об услуге, Лиара? -Всё что угодно, Шепард. — улыбнулась азари. -Следи за Рейвеном. Я… честно, я думаю, что мне не стоит пока лично заводить с ним разговор, хотя бы пока он нездоров. А через тебя же, с другой стороны… -Конечно, я присмотрю за ним. Когда они обе встали и собирались вернуться к своим прямым обязанностям, Шепард не выдержала и обняла удивившуюся азари. -Спасибо, Лиара. -… Да… ничего, Шепард. Коммандер улыбнулась и отпустила её. -Меня зовут Джейн. -Спасибо, Джейн. Лиара спрятала взгляд и поспешила прочь, но Шепард успела заметить как её щёки окрасились в синеватый оттенок и как трудно ей было сдержать широкую улыбку, от чего Коммандер стало гораздо легче на душе. Затем, тяжело вздохнув, она вернулась к работе. Но сначала аккуратно закрыла и убрала куда подальше подопустевшую бутылку.***
Как можно было уже давно заметить, моя память не славится точностью воспроизведения действий, но при этом отрывочные фрагменты своей жизни я могу рассказать с потрясающе тонким описанием. Этот период моих злоключений — не исключение. Холод. Зверский холод в теле и разуме. Поставленный в роль наблюдателя, я беспомощно смотрел как контроль над собой молча уплывал в непроглядную, размытую даль. Ко мне вернулись старые друзья. Одним словом — депрессия, во многих словах — ненависть к себе, чувство ущербности, калечащая неуверенность, никак не связанная со здоровой самокритикой или благородной скромностью. В каком-то смысле я благодарю небеса за то, что мне трудно вспомнить прошедшее. В любой беде есть толика счастья. Если бы человек помнил всю свою жизнь в полноте ощущений и образов… не думаю, что психика справлялась бы с этим. Я позволил себе небольшое отступление. Снова.***
С течением жизни я принялся смотреть на депрессию как на простую болезнь. Наивно, может быть, но я верю, что, как и физическая болезнь, она может быть вылечена. Даёт мне надежду, за которую можно держаться — упростить до максимальной лёгкости для понимания, что точно гораздо лучше, чем пространно размышлять о бездонной сущности человеческого разума. При всём вышесказанном, это дьявольская болезнь, в определённом роде сравнимая с раком. Стоит только посеять в разуме это отравленное семя, как оно незаметно прорастёт в уродливое вечно-самодостаточное древо. Страдая от депрессии, больше невозможно видеть мир цветным. Сложно даже просто понимать, что происходит вокруг. Появляется иллюзия логичности выводов, чем больше поддаёшься которой, тем тяжелее становится понимать, что есть факты, а есть твой взгляд на них. Продолжая видеть в мире лишь унылый фон, вы начнёте искать способ закрыться от него, найти отдушину. Здоровый человеческий разум всегда ищет действия, сопряжённые с каким-то усилием, за которые вы получаете вознаграждение. Простой пример — разговор. Вы можете насладиться им, вы можете разочароваться в нём, но так или иначе вы получаете новую информацию в процессе и ощутите приятную теплоту, топливо, заставляющее двигаться дальше. То, чего вы никогда не получите при депрессивном состоянии, потому что просто не видите смысла в риске. Любой шанс отрицательного исхода заставляет вас бросить любое дело. Порочный круг, в котором от старания обезопасить себя от отрицательных эмоций вы отрезаете от себя любую возможность получить положительные эмоции… что же, вы всё равно этого не заметите. И чем дольше он совершает обороты, тем больше ощущается отягощение жизнью. Со мной это было перед началом моей одиссеи. Я часто тупо сидел, уставившись в одну точку, замыкался в себе, не чувствовал привязанности разума к телу. Глубоко истощённый, не физически, но умственно, я всё ещё сохранял достаточно сил чтобы бесцельно проживать день за днём, но со временем древо пускало корни всё глубже и глубже, опутывая собой изнывающую душу. Возможно я слишком растекаюсь мыслью, но идея от вас не ускользнёт. Не могу перестать извиняться за такие антракты, но мне необходимо описать как на меня влияли происходящие события, как хорошие, так и плохие. Только оказавшись в этом мире, я начал носиться вокруг как обезглавленная курица, и чтобы успокоиться мне понадобилось несколько часов и одинокий тёмный угол. Почему? Справедливо будет сказать, что моему разуму не понравилось, что у него выбили землю из-под ног. Это было болезненно и сбивало с толку, но при этом появилась первобытная нужда выжить, и именно она разогнала всякий туман в голове и побудила активно действовать, она вернула мне вкус к жизни. Оттеснённый на фон, он никогда по-настоящему не исчезал. И теперь я снова истощён, не только Вермайром, но и месяцами грязной лжи ради хранения секрета, вечной подозрительностью и неестественностью, нуждой постоянно совершенствоваться чтобы не сгинуть в схватках с бесконечными опасностями галактики. Но больше всего надо мной довлели призраки умерших. Фантомы тех, кого больше не вернуть. Я заплатил за всё сполна.***
Время, проведённое в медотсеке, не стоит и рассказа. Я просто лежал или сидел, постоянно думая о чём-то, но при этом мысли не сходились друг с другом и в целом это больше походило на процесс, поддерживаемый только ради сохранения сознания. Когда кто-то пытался заговорить со мной, я чаще отвечал угрюмым мычаньем, говоря очень нечасто и лаконично. Со стороны я наверняка был похож на затворника. Лица говоривших со мной я не в силах вспомнить, в отличие от лиц оставленных на Вермайре. Физические травмы мои хоть и выглядели серьёзно, но лечились элементарно, и уже через три дня меня выписали. Говоря честно, мне было нужно выбраться оттуда и вернуться к облегчённой службе. Чёрт знает какую «службу» я вообще исполнял, но наверняка я был в ней отвратителен, учитывая, что я почти не спал и не мог проглотить ни куска, как и не мог выпить ни глотка, при этом выкуривая за два дня двухнедельную норму сигарет. Я трижды выблевался, стараясь изо всех сил скрыть это от Чаквас, и старался причинить себе как можно больше боли, при этом не слишком сильно вредя телу. Всё это время я старался избегать своих соратников, даже когда они искали меня с одной целью — поговорить. Я не горжусь этим, но просто знать, что они рядом со мной было невыносимо. Я прятался как мог, но на фрегате не найдётся такого пространства, где можно затеряться. Кроме комнаты отдыха космопехов. Я не заходил туда. Тишина, заполнившая это помещение, и оставшиеся личные вещи умерших, лежащие тут и там, неизбежно сломили бы меня. Мы пошли на инструктаж, оказавшийся очередной катастрофой.***
Во второй срок в медотсеке я снова был приставлен к работе, но под строгими указами Чаквас возвращаться к ней три раза в день чтобы она могла проследить за моим питанием и общим состоянием. Насильственная компания не оказалась лишней, разговоры с ней помогли мне хоть немного отрезвить разум. Мы не беседовали о чём-то важном, насколько я помню, но важнее всего было то, что наши диалоги разрушили изоляцию, которую я сам себе же и организовал. Из хороших новостей — я перестал намеренно вредить себе. Из плохих новостей — став более сознательным я уже не мог игнорировать реальность. Шепард поймала меня. Она почти докопалась до правды и мои фанатичные попытки держаться за обман, пусть даже в некоторых местах и близкий к правде, привёл к тому, что я стал официально стёрт с общего плана. -Если ты мне не доверяешь, то и я не могу тебе доверять, значит не могу сражаться рядом с тобой. Только не сейчас, когда на столько на кону. Никакой иной интерпретации этих слов и быть не может. Как и анализу, данному мне Чаквас. Она постаралась как можно более деликатно донести новости. Моя реакция, теперь, когда мне видно лучше, стала для меня колким напоминанием, что с мрачными мыслями необходимо бороться при первом их появлении. Реакцией было отсутствие реакции. Тишина. Я безмятежно и с мертвецкой покорностью смотрел как всё, чего я добился, обращается в пепел и утекает сквозь пальцы.***
Не стоит скрывать, что мною овладел сильнейший фатализм ввиду произошедшего. Мне придётся бросить Нормандию и продолжать борьбу в других местах. Может Цитадель, или Омега. Это было настолько логичным выбором, что я даже не поставил его под сомнение, не подозревая о депрессивной природе моих мыслей. К тому же, если бы я только мог набраться сил и твёрдости чтобы не потерять запал и хотя бы начать претворять планы в жизнь. Один судьбоносный час на Вермайре решил участь всех полугодовых стараний. Такое не проходит без последствий, если кто-то утверждает, что они просто пожмут плечами и забудут, то им стоит навестить жёлтый дом. Поздно и болезненно до меня дошло, что я совершил роковую ошибку. Не только на Вермайре, но и в целом, я построил дом на песке. При других условиях я бы воспринял это более рационально и прагматично, но увы, условий на выбор не было. Моя судьба была решена. Я выполнял корабельные обязанности, спал, и старался не попадаться никому на глаза. Мне не хотелось присоединяться к собраниям в столовой, даже с Гаррусом, с которым я номинально совместно работаю над Мако, говорить была неохота. Дошло до того, что я начал работать в ночную смену чтобы избежать встречи с ним. Запираться в комнате — это не по мне. Тогда люди всегда знают где ты. Вместо этого, я бродил вокруг, но старательно пытался разминуться со всеми подряд. Иногда я не брезговал спать в тихих уголках, например между запасными деталями для Мако, когда до меня добиралась усталость, но из неспокойного сна я всё время выходил резко и со спёртым дыханием. Конечно, они волновались за меня, но с мелькающим на горизонте разжалованием с позором мой разум сделал вывод, что лучше держать всех на дистанции чтобы прощание было не таким тяжёлым. Вот с этой задачей я справился настолько блестяще, что все бросили попытки искать меня и будто вовсе забыли о существовании такого маленького человека. С Шепард я не перекинулся ни словом. Когда она приближалась, я не только избегал любого контакта, но и пытался скрыться из её поля зрения. Не о чем больше было говорить. Или так я считал. От троих мне, правда, так и не удалось избавиться — от Лиары, Тали и, куда же без неё, доктора Чаквас.***
Как бы я ни радовался потерянной памяти, мне отчаянно хотелось бы ярко помнить встречи с ними в подробностях. Досада. Мне кажется, что таким образом я отвергаю их, несмотря на то, что они были со мной в трудную минуту, когда они были нужны мне, пуская я и не замечал такой очевидности. Отчитываться Чаквас за каждую трапезу было подобно наказанию, ведь, в конце концов, в процессе мне невольно приходилось пробегаться взглядом по пострадавшим по моей вине, посмотреть в уродливое лицо реальности. С другой стороны, Чаквас всё ещё относилась ко мне как к части команды с таким духом, который я до сих пор не забыл. На тот момент мысль, что я активно вычёркиваю себя из памяти окружающих, проходила мимо меня как нечто неспособное к осознанию. Док заводила мелкие разговоры, искренне интересовалась моим здоровьем и даже мирилась с моим нежеланием говорить о внутренних переживаниях. Однако мне всё равно не было приятно, медотсек слишком отдавал действительностью. И даже чем-то большим — бесценным шансом взять инициативу в свои руки и разорвать порочный круг, который я навлёк сам на себя. Я взял его, не зная что с ним делать, но Лиара и Тали проследили чтобы я не избавился от него при первых трудностях. Буду честен, эти двое всё ещё думают, будто я не помню что они для меня сделали, но хоть от меня ускользают некоторые мельчайшие фрагменты, я хорошо восстанавливаю в уме образы их усилий. Просто я не хочу говорить о них. Я уже достаточно открылся, пора что-то и для себя оставить. И нет, они обе не интересовали меня в том самом смысле. Лиара уже фигурально была под каблуком Коммандер, хотя ту трудно представить в такой обуви, поэтому если бы я и решился вмешаться в эти отношения, то только чтобы выступить в них катализатором. Но как? Я так и не ответил себе на этот вопрос, посему оставил его где-то позади, мне ещё было о чём волноваться. Отмечу, что их забота по мере возможностей стала приятным сюрпризом для падшего духом брата по оружию. Они доказали, что у меня есть друзья. Те, кого я алкал до невозможности. И всё-таки этого было недостаточно. Не совсем. Но… разве не странно как иногда помощь приходит откуда её не ждёшь?***
Лиара нашла Рейвена в одном из закутков Нормандии. Сгорбившись он сидел у стены комнаты отдыха космопехов положив голову на поднятые колени, смотря в никуда. Лиаре очень хотелось просто поднять его на ноги, сделать что-нибудь, что выведет его из такого жалкого состояния, но она знала, что несмотря на позу он точно заметил её и напряг мышцы. Любая провокация и он сорвётся. Поэтому она подсела рядом. Рейвен не двинулся, когда Лиара села за полметра от него, но сразу расслабился, по крайней мере слегка. Ещё с минуту они сидели в молчании. Азари не хотела навязывать беседу, да и не знала с чего вообще начать. -Я должен чувствовать что-то, знаешь. — голос Рейвена был на удивление чётким и громким. -Я должен скорбеть. Грустить. Но я чувствую только вину и злость. На себя. — чистота речи пришла в паре с эмоциональной пустотой. -Как будто жалею, что потерял шахматные фигурки, а не товарищей. Я презираю себя. Лиара продолжила молчать. Она инстинктивно поняла, что молодому человеку надо выпустить пар. -От меня требовалось только закрыть рот и не открывать его. Почему? Почему я этого не сделал? Шепард не нужна моя чушь, она и проницательнее и лучше меня в любом аспекте. -Пожалуй это первый раз за всё наше знакомство, когда ты пришёл к ложному выводу. А выводы ты делаешь лучше, чем кто-либо другой из нас. — сказала Лиара смотря на него. Бесстрастное выражение лица Рейвена было нестерпимым в оглушительной тишине. Его самоистязания были печальным зрелищем. В конце концов он лишь фыркнул и впал в ещё большую тьму. -Парочка удачливых догадок не делает меня ёбаным Богом, Лиара. Я должен был знать лучше. Отдать в руки умелых людей, понимаешь? И что я сделал в итоге? Я заигрался в гения и решил сделать по-своему, использовать доверившихся мне людей как инструмент. Внезапно он дошёл до критической точки. -И теперь я даже не чувствую скорби! Обычной человеческой мать его скорби! Его крик эхом разошёлся по стенам Нормандии, вибрируя в её каркасе, стихая дольше, чем следовало бы. Тяжкий груз опустился Лиаре на грудь, мешая ей дышать. Рейвен же больше не старался поддерживать бодрость и заговорил изнемождённо. -Приказы Шепард достаточно ясны. Она мне не доверяет. Значит я ухожу в следующем же порте и перестаю тратить ваше время. -… Ты не тратишь ничьё время, Джесс. Ни моё, ни остальных, ни Шепард, это уж точно. — названный по вымышленному имени Рейвен совсем незаметно оживился. -Никто не винит тебя за произошедшее на планете. Ответственность лежит на ком угодно, но не на тебе. Говоря, Лиара пыталась быть настолько убедительной, насколько позволяли ей навыки. Было нетрудно. Стоило только вспомнить о ныне упокоившейся матери, ранее терзаемой неизмеримым злом, как она находила в себе новые силы. — Вина за всё лежит на Сарене, единственном преступнике, марионетке Жнецов. Она не видела лица Рейвена, но была уверена, что он плачет. -Легко говорить. — он окончательно перешёл на шёпот. — Моя ошибка лишила жизни шестерых людей. Шестерых. Всё они были рядом со мной, когда я в них нуждался. И в первом же случае, когда они положились на меня, я убил их. И я не жалею о них. Я жалею о том, что ошибся. Подвёл всех. Этого не оправдать. -Ты никого не подвёл. На самом деле ты единственный, кто ожидал того, чего мы не смогли увидеть. Она протянула руку и положила её ему на плечо. Рейвен дёрнулся, но не принялся уходить. -Ты так часто прыгал выше головы, а теперь пытаешься принизить себя и отделиться от нас. Не неси свою ношу один, Рейвен. Мы все помним, что ты сделал для нас. Шепард тоже. Она уже говорила со мной — ей ужасно неловко за то, как она поступила с тобой тогда. Рейвен глупо поднял взгляд, невольно убедив Лиару в правоте своей теории. -Нельзя предсказать всё. Не нужно брать на себя всю ответственность. Ни у кого не было полного контроля над ситуацией, существует такая вещь как «плохая удача». Силы Сарена были превосходящими, а наше положение тяжелейшим. Мы бы и так потеряли людей, и только благодаря твоему вмешательству многие обречённые на смерть сейчас живы. Ни у кого нет власти спасти всех. Даже у Шепард. Минуты неспеша проходили в застывшей атмосфере, где никто не делал даже малейшего движения. Лиара всё ещё держала руку на плече Рейвена. Затем он вздохнул. -Я пойду. Мне нужно время. И тишина. Но… Впервые он посмотрел ей прямо в глаза. Красные и опухшие, несомненно от недостатка сна, в них был намёк на внутреннюю силу. -Спасибо, Лиара. — он блекло улыбнулся, убирая руку азари. -Было… неплохо. Просто поговорить. -Я согласна. — честно ответила она. — Пожалуйста, приходи ко мне в любое время, если тебе хочется поговорить. Даже если тебе кажется, что нет никакого смысла. Я от тебя не отвернусь. -Не уверен, что так и сделаю. Мне ещё над многим надо подумать. Всё равно… спасибо за предложение. Серьёзно. Лиара легко улыбнулась, когда Рейвен ушёл. Её слова не пробили раковину, впереди был ещё долгий путь, но путь в тысячу километров начинается с первого шага. В команде Шепард не было места отчуждению и одиночеству. Осознав это, Лиара прониклась ко всем своим соратникам глубокой признательностью. Рейвен по-разному помог каждому. В ней теплилась надежда, что рано или поздно он поймёт, что ему в итоге тоже помогут. Что он тоже часть команды.***
-Рядовой Рейвен? Можно вас на пару слов? Я растерялся и поднял взгляд. Не столько от временного незнания кто позвал меня, скорее от того, что кто-то решил заговорить со мной. Чтобы продолжить работы над Мако, я специально выбрал ту смену, когда на инженерной палубе нет буквально никого. Разговоры с Лиарой и Тали дали мне пищу для размышления, которую я хотел бы употребить в мире и тишине. Что-то чтобы занять руки и освободить разум было просто удвоением полезного, и что может занять руки лучше, чем видавший виды Мако? Затем я понял, что передо мной был капитан Киррахе, и растерянность сменилась плохим предчувствием и желанию избежать разговора. -Сэр. — кратко ответил я не отдав честь. Он не мой командующий. — Чем могу быть полезен? Киррахе был ранен в процессе эвакуации, о чём очевидно говорили бинты вокруг одного из рогов и левого плеча. Он стойко переносил травмы, не показывая ни дискомфорта, ни боли. -Я заметил, что вы страдаете от последствий ваших действий во время нашей совместной миссии. — бестактно заявил он. — Вы заслужили моё уважение своими действиями. Так как я не являюсь частью вашей иерархии командования, возможно мне удастся сгладить ваши муки и дать ценный совет без психологических отчётов и других сопутствующих мер. Неожиданность. После отлёта с планеты саларианцы держались отстранённо от остальных, предпочитая вечное нахождение на инженерной палубе и собственные пайки смешиванию с экипажем Альянса в столовой. Даже их раненые, исключая самых пострадавших, лечились здесь. Два медика ГОР выбрались живыми и теперь у них было дел по горло, но нашей помощи они так и не попросили. Не уверен, имели ли они всё что нужно и не хотели заботить нас, или просто страдали от синдрома спецотряда, как прозвали его наши. Я вздохнул, раскидывая мозгами над ответом. -Я… думаю вы правы, капитан. Мне кажется, что в наших потерях есть моя вина. В конце концов это моё предложение привело к их гибели. Я могу винить только себя. Слова на удивление легко соскочили с языка. Возможно потому что я не чувствовал к Киррахе особой привязанности. -Ваша способность предугадывать действия противника похвальна. — сказал Киррахе. — Ваши предложения были точны, а действия под огнём достойны солдата. Вы должны гордиться. Гордиться тем, что проявили инициативу, когда это было необходимо. Слова влетали в одно ухо и вылетали через другое. -Лучше бы я промолчал. — тихо ответил я. — Нам не стоило организовывать защиту, это было тратой времени, без неё по крайней мере четверо из умерших были бы сейчас с нами. Я провалился. Всё настолько просто, тут нечего оправдывать. В упадочном состоянии так и тянет повторяться, как сломанное радио, только заметно это лишь со стороны. -Бессмыслица, рядовой. Я стоял с открытым ртом и не работающим мозгом. Если саларианцы тоже умеют делать каменное лицо, то капитан сейчас был сродни граниту. -Сэр, я… -Нет. Слушайте сюда. Киррахе взмахнул рукой, резко прервав меня. Жест спустя он указал на ряд носилок, расположенных по всей палубе. -За каждого вашего павшего товарища, рядовой Рейвен — теперь он говорил полушёпотом. — Двое моих подчинённых теперь вернутся домой. Я не знал что и сказать. Только тогда до меня дошло, что саларианцев было гораздо больше, чем в игре. -Нагромождение вины — это трата времени, когда всё уже случилось и не подлежит изменению. — Киррахе похлопал меня по плечу трёхпалой рукой — жест среди саларианцев необычный, он наверняка выучился ему в ГОР. — Хороший солдат направляет силы на решение двух проблем — первая, понять что случилось, как случилось и что из этого можно вынести, вторая, что вы можете сделать, как вы это сделаете и как не дадите повториться вашим предыдущим ошибкам чтобы ваши товарищи не растрачивали жизни попусту. С изумительной для саларианца силой он повернул меня чтобы мы были прямо друг напротив друга. -Именно поэтому наши враги боятся ГОР, рядовой Рейвен. — декламировал он. — У нас нет численности турианских легионов и флотов, вероятно мы не настолько искусны как коммандос азари, веками оттачивающие свои навыки, но наша возможность размышлять во всех направлениях, угадывая все возможные развития событий, и воля к победе приводят к тому, что даже самые безобидные удары, нанесённые специалистами ГОР, оказывают сокрушительное воздействие. Иногда мы ошибаемся, но мы никогда не повторяем одну ошибку дважды. Вы были бы хорошим рекрутом, рядовой Рейвен. У вас есть потенциал. Несмотря на потери, миссия обернулась успехом, а ваши действия и жертвы ваших товарищей заставили меня, моих подчинённых и всю нашу расу отдать дань уважения храбрости человечества. На вас не лежит никакой вины. Надеюсь, что в будущем нам ещё доведётся работать вместе. Киррахе отступил и вернулся к своему отряду. Он ушёл не обернувшись, оставив меня в глубоких думах. Несколько часов спустя я стоял за несколько метров от моих компаньонов в столовой и дрожал так, будто снова оказался в той заварушке с головорезами Фиста. Лиара первая заметила меня и мои потуги не сбежать с места действия. Она мигнула мне с нежнейшей улыбкой. Было чертвоски трудно сократить дистанцию. Каждый шаг был как миля в гору с боязнью оступиться или споткнуться. Но наконец-то пройдя этот длинный путь, я не встретил гнева, отвращения или ненависти. Только сочувствие, понимание и милосердие. Я наконец-то понял, что я не чужой. И впервые с того часа на Вермайре я почувствовал искреннее раскрепощение. Недостаточное чтобы полностью сбросить груз вины, позора или утомления, но в самый раз чтобы вновь пробудить вкус к жизни. Мне снова придётся заработать доверие каждого и в особенности к себе. Больше я не буду смотреть на псевдоним Рейвена с отвращением, я хочу стать тем, кто смотря в зеркало сможет произнести «Я сделал это и я горжусь собой» У меня были все шансы и я был намерен выжать из них максимум.