summer holidays

- Просто подойди и скажи им. Это несложно. Мам, пап, доброе утро, я приняла решение, что… Нет! Мам, пап, доброе утро. Я уважаю вас и ваши решения, но в этот раз они разнятся с моими… Опять не то! Диана целое утро стояла напротив зеркала и репетировала свою речь. Нужные слова не находились, и появлялось сомнение в реальность их существования. Смогут ли принять родители ее отказ? Сможет ли Энтони? Барри отошла от зеркала и села на кровать, зарывшись лицом в постельном белье. Плакать не хотелось, она уже давно все из себя выплакала. Вздох. - Если бы со мной была Энн - было бы легче, - сказала тихо Диана сама себе, - как же тяжело без друзей. В дверь постучали. Девушка нахмурилась. Она не ждала гостей, а мама и сестра редко стучали ей в комнату. Диана резко побледнела. А что если это Энтони или папа? Она боялась разговаривать с отцом наедине, а для встречи со своим женихом была слишком усталой. Стук повторился. Минни Мэй прошла в комнату, высоко держа подбородок. Последнее время она стала слишком часто строить из себя взрослую даму, что начинало пугать. - Не обольщайся, - произнесла она, - я думала, что ты с мамой. Диана не хотела спорить с сестрой. Наоборот. Грустно наблюдала за ней, за ее милым поведением, зная, что скоро они расстанутся. Учась в колледже, она знала, что может вернуться домой на каникулах, выходных. Выйдя замуж, это будет решать ее муж, а он мог решить больше никогда не приезжать в Эйвонли. - Ты что-то хотела? - поинтересовалась Диана, улыбнувшись. - Да, - уверенно заявила малышка, - хочу дать тебе совет, как младшая сестра! - Слушаю. Сестры Барри уселись на пол. Они с детства обожали так сидеть, но мама запрещала. Но, заперев дверь, девочки могли позволить себе все, что душе угодно. А их душа желала хулиганить. - Ты слышала, что дети чувствуют то, что взрослые не видят? - Да, - кивнула Диана, - и что ты хочешь этим сказать? - Я чувствую, что Энтони плохой человек! Эти слова будто бы дали пощечину Диане. Она вскочила на ноги. Глаза щипало, но она старалась сдержать слезы. Если ей младшая сестра говорит это в лоб, то почему она медлит? Минни Мэй редко когда тревожилась о судьбе сестры. - С чего ты так решила? - Чувствую, - пожала плечами сестра, - вы все говорите, что я ребенок. А мое детское сердце говорит, что он плохой. Минни Мэй поднялась и прошла мимо сестры, но возле двери остановилась. Диана не оборачивалась, так как понимала, что если посмотрит на нее, то разрыдается. Внезапно она почувствовала, как маленькие руки сзади стиснули ее талию. - Диана, будь умной, а не умницей, - произнесла Минни Мэй шепотом. И ушла. Диана осталась одна в тесной комнате. Хотелось рухнуть на колени и больше не вставать. Безнадежность и стыд охватили ее сердце. Зачем она дала и себе, и Энтони надежду на что-то? Почему желание счастья привело ее к такой печали? Девушка позволила себе издать один всхлип. Одну слабость. Сейчас она пойдет и все скажет родителям. Они должны понять, просто обязаны. Диана спустилась в столовую. Родители завтракали. Минни Мэй уже была за столом, мама читала ей лекцию о том, как себя нужно вести за столом. Отец по своей привычке читал газету. - К нам Блайт приходил, - обратился к ней мистер Уильям, - что можешь сказать о миссис Стейси? - Миссис Стейси? Диана села на свое место за столом и нахмурилась. Она не любила, когда отец говорил про Гилберта, обычно следом шли восклицания о том, как бедняжка-сиротка Энн смогла охмутать теперь не менее бедного парня. - Миссис Стейси очень хорошая учительница, - ответила Диана, - а что? - Блайт предложил ее кандидатуру для обучения Минни Мэй. Репутация у нее так себе. - Да, - подтвердила Элиза, - какие слухи только не ходили, да и ситуация с этой газетенкой. - Она профессионал своего дела, - лишь сказала Диана, - и найдет подход к каждому. У нее не было сил доказывать что-то по поводу мисс Стейси. Родители все равно не поймут ее, а спор только еще больше ухудшит их мнение об учительнице. Пусть думают свое. Разговор сошел на нет. Отец вновь принялся читать свою газету. - Почему ты не ешь, дорогая, - Элиза нежно коснулась руки дочери, - волнуешься? - Да… - неуверенно произнесла девушка. - Это нормально, - улыбнулась мама, - я тебе даже завидую, милая, испытать такое… - Я хочу разорвать помолвку, - резко оборвала ее Диана. Сердце пропустило удар. Мама издала нервный смешок и посмотрела на отца, который сохранял строгость в лице. Диана облизала губы. Ей хотелось засмеяться от напряжения. - Минни Мэй, иди поиграй, - приказал отец. - Но… - пискнула девочка. - Я сказал. Иди. Поиграй. Минни Мэй вздохнула и поплелась в свою комнату. - Это так всегда у нас, - Элиза попыталась сгладить обстановку, - у девушек. Чем больше хотим, тем страстнее норовим отказаться. Уильям рукой показал ей успокоиться. Мужчина устало потер глаза. - Диана, ты боишься стать плохой женой? - спросил отец, - в этом же дело, да? Страх неизвестного. - Нет, - девушка помотала головой, - я не хочу быть женой. Мне не нравится Энтони, мне не нравится эта идея… - Это инфантильность, - оборвал ее отец, - ты обязана выйти за него замуж. Это твой долг, как дочери. Диана сверлила взглядом отца, надеясь победить хоть в этой схватке, но мистер Барри был непробиваем. Элиза сидела побледневшая и испуганная. - Ты вечно все портишь, - заявила мам, - почему нельзя быть нормальным человеком? - Нормальным человеком? - вспыхнула Диана и подскочила изо стола, - это вы ненормальные! Хотите продать собственную дочь, не печетесь об ее чувствах. Вам плевать на меня! Уильям стукнул по столу и тоже поднялся. - Дорогуша, если бы нам было плевать на тебя, то мы бы сосватали тебя старому деду. Энтони для нас не лучший вариант, но… - Но что? Почему я не смею выбирать сама себе мужа? - Потому что нам не нужны бедные доходяги! Не выйдешь за Энтони - ищи новый дом. Мы тебе больше не родители. - Да так даже лучше будет! Диана выскочила из дома. Слезы обжигали щеки. Ей сейчас казалось самым важным добежать до Энн. Подруга ее поймет, простит. Энн осталась в ее жизни единственным близким человеком. Девушка резко с кем-то столкнулась и упала на землю, но боли не почувствовала. Она вытерла рукавом платья слезы, чтобы взгляд хоть немного прояснился. - Все хорошо? Ты не ушиблась? - голос француза она всегда узнает, - ты плачешь? - Джерри… - заикаясь, позвала она. Он помог ей встать и отряхнуться от грязи. Диана в это время вглядывалась в его лицо. За время их последней встречи он похорошел. Появилась некая уверенность во взгляде и движениях. Парень больше не мямлил, говорил четко. Диана не удержалась и поцеловала его.

***

Энн сидела на подоконнике и писала что-то в свой блокнот, рядом Гилберт читал очередную книгу по медицине. Они впервые были в школе Коула. Он их попросил их помочь ему с украшениями, но по итогу все делали Маккензи, его друг Дерек и Билли. А Джозефина руководила процессом. Блайту с Ширли было удивительно видеть Эндрюса в компании Коула, но они ничего не сказали, только многозначительно переглянулись. Билли вел себя нормально, не дерзил. Энн мысленно добавила себе еще одну задачу на день “расспросить Коула”. - Тут будет стоять картина, которую я подавал, что поступить, - шептал себе под нос Маккензи, - тут натюрморт, тут портрет… Дерек ходил за ним и все записывал на листок. Потом Коул решал резко переделать всю концепцию, и они начинали заново. Гилберт отложил учебник и с улыбкой стал рассматривать Энн, которая сразу же засмущалась, но делала вид, что ничего не замечает. Блайт перевел взгляд на окно. - Ты думала, чем мы займемся, когда окончим колледжу? - М? - еле слышно отозвалась Энн. - Ну, где жить, где работать. Может ты переберешься ко мне в Торонто? Хотя я мог бы быть ассистентом доктора Уорда, - задумался парень, - а можем вообще в Европу махнуть! Ширли молчала, поглощенная в собственные мысли. Слова Блайта до нее доносились отдаленно. Гилберт помахал ладонью перед ее лицом и засмеялся. - Ты уснула? - Ага, - улыбнулась в ответ Энн, - ты что-то про Европу говорил, верно? - Я спрашивал, чем мы займемся после колледжа, - повторил Блайт, - где будем жить, на что, с кем. Мы можем завести собаку, что ты об этом думаешь? - Я думаю, что слишком рано об этом думать, - нахмурилась Ширли, - столько всего может ещё произойти. - Разумеется, но я думал, что после того, что произошло… - щеки юноши покрылись румянцем. Энн вздохнула и закрыла блокнот. Последние дни она была сама не своя. Мало говорила, сухо отвечала и смотрела на всех пустым взглядом. В душе разрасталась буря, которую никто пока что не замечал. Блайт приобнял ее. Ширли обняла его в ответ. - Безусловно планировать будущее хорошо, но давай не будем заглядывать дальше года? - Да, ты права. Они на короткий промежуток времени замолчали, наблюдая за Коулом, но потом Гилберт снова заговорил. - Тогда через годик можно будет поехать в Париж на каникулы, да? - Хорошая идея, Гилберт. Энн спрыгнула с подоконника и пошла к Коулу, который наконец-то освободился. Маккензи заметно устал, к тому же очень сильно нервничал. Ему внезапно его даже самые любимые работы стали чудиться некрасивыми, ужасными. - Ты в порядке? - Энн ласково коснулась его плеча, - не переживай так сильно. - Приедут критики, - покачал он головой, - я либо получу хороший шанс на достойное будущее, либо моя карьера художника… - Коул опустил глаза в пол, - и думать об этом не хочу. - Все будет хорошо. Энн искренне верила в это. Она видела картины Маккензи и желала, чтобы их увидел весь мир. Коул был не просто талантливым, но еще и трудолюбивым. - Ты хотела спросить, что у меня с Билли, - перевел тему парень, - по твоему взгляду все было ясно. Энн стало немного неловко. Она была уверена, что ведет себя максимально непринужденно. Ширли поправила прическу, чтобы волосы прикрыли ее пылающие щеки. - Я просто помогаю ему, а он мне, - ответил Коул, - мы не друзья. - Но… После всего того, что он сделал, - у Энн это не укладывалось в голове, - как вы наладили отношения? - Люди меняются, Энн.