Anna Naklab – Supergirl (feat. Alle Farben & Younotus)
Я знаю: век уж мой измерен; Но чтоб продлилась жизнь моя, Я утром должен быть уверен, Что с вами днем увижусь я. "Евгений Онегин" А.С. Пушкин
Вечером воскресенья Фран срывает большой куш. Он не любит клубы, но так уж вышло, что в Autumn garden он все-таки попал. Хоть и не по своей воле. Его подруга, Табита, была большой любительницей подобных развлечений. Потанцевать на барной стойке – за милую душу. Развести очередного толстосума на коктейль – конечно же, да! Найти очередного мужика-оленя с машиной, чтобы он увез в отель – проще простого. Но не так просто поехать в ночной клуб в одиночку, когда ты девушка. А компания, кроме Франа, у нее появлялась редко: постоянно выносить такой необузданный, крайне огненный и вольный характер мог только терпеливый лучший друг. Фран привык потакать и плыть по течению. И нет, не думайте, он не влюблен в Табиту. Просто так уж вышло: она всегда ведет, а он – всегда ведется. Вечером воскресенья Фран теряется в осеннем саду. Крошечные водопады у стен, подсвеченные желтым, огромные огненно-красные бары у каждого угла клуба, широкие зеленые лестницы, бесконечное мигание светодиодов и музыка, разрывающая уши изнутри – все это заставляет Франа развернуться при входе обратно. «Ну уж нет, лучше обратно в дешевенький и плохо обставленный номер, но не сюда». Но его никто и никогда не слушал. Табита знакомым жестом хватает его за руку и тянет к самому дальнему бару. Подсвеченный красным, бар не располагает к миленьким посиделкам. Скорее к какому-нибудь адовому трешу типа массовой оргии, и это сравнение не нравится Франу. Очень много людей. Какая-то женщина у бара случайно касается сигаретой руки Франа. Он морщится. Больно. Но ожог даже не виден. Табита заказывает лонг айленд, чтобы умереть с одного стакана. Белокурый бармен, один из многочисленных работников барной стойки, в ужасной на вид бордовой футболке, коротких коричневых бриджах и кроссовках лихо ей подмигивает. Его волосы явно мешают работе, но, видимо, это волнует только Франа. Вот за что Фран ненавидит клубы. Он никогда не может отключить голову и ход мыслей, рабочие литературные дела не оставляют его в покое, английская поэзия в аспекте смены систем стихосложения так и норовит вывалиться изо рта громадным грузом на случайного прохожего. Фран (увы) не пьет. Скурвившаяся фортуна отвернулась от него еще при рождении. На долю Франа выпала редкая непереносимость алкоголя. Его организм не мог расщеплять спиртное из-за нехватки фермента ALDH. И Фран заказывает воду. Удивленный бармен вытаскивает из-под стойки чистый стакан, салфетку и полулитровую бутылку воды. Вот еще одна причина, почему Фран ненавидит клубы. Пять баксов. Бутылка воды стоит как килограмм говяжьего фарша. Маленький скряга внутри колотит кулаками куда-то в область грудины. Фран нервно чешет выпирающие ребра, а затем открывает бутылку. За что еще можно ненавидеть клубы? Ты пьешь то, что налито в стакане, даже если не хочешь. Так заведено. У бара крайне мало места, бармены сразу просят тебя удалиться. Приходится допивать, ведь на танцпол со стаканом не выйдешь: гигантские амбалы-охранники тут же заберут твой стакан. Табита уже на стойке. Пустой стакан (уже без лонг айленда) Фран краем глаза замечает в руках все того же блондина бармена. Тот убирает его в раковину и грозит Табите пальцем – она заступает за края стойки. Если ты пьян, тебя не пустят танцевать. Но Табиту знают. Она приезжала прежде. Без Франа. С ребятами из отеля. Франу грустно. Страшнее нету одиночества, чем одиночества в толпе. Фран методично перебирает в голове пришедшие на ум стихотворения и начинает мысленно пересказывать «Вересковый мед» Стивенсона. Он протискивается сквозь груду изрядно вспотевших (в клубе плохо с вентиляцией, хотя он расположен под открытым небом) тел прямо в центр. Начинается персональный тантрический танец. Фран танцевать не умел и никогда этому не учился. И нет, он не дрыгался, как сумасшедший. Это были равномерные ритмичные движения, довольно скованные. Всех, кроме Табиты, это устраивало. Девушка азиатской внешности подмигивает Франу, но он улыбается нарочито смазано. Всего на секунду, тут же опуская уголки губ, ясно давая понять, что он не хочет ни танцевать с ней, ни тем более трахаться. Через тридцать минут - Фран периодически (почти каждую минуту) глядит на часы – он устает. Взгляд из обычного перерастает в уставший, на лице появляется печать страдания. Между тем Табита явно не собирается слазить со стойки. Фран поворачивает голову на 180 градусов от стойки и встречается с ним. Разный цвет глаз, видимый даже при плохом освещении клуба, режет по животу Франа слишком яро. Он отводит глаза в сторону, но не удерживается и смотрит еще раз. Разумеется, при повторном обращении внимания объект, на который ты смотришь, приближается . Это один из основных законов ночных клубов. Вы просто обязаны знать. От Мукуро приятно пахнет. Он хорошо одет, дорогие часы поблескивают на руке. Кажется, он идеальная партия на вечер, Фран лишь изредка косится на странную прическу. Она выглядит довольно нелепо, и это смущает. Но Мукуро умело отвлекает от созерцания: пересчитывает Франу ребра, постоянно касается их. Еще пугающе-развратно целуется. Фран французские поцелуи ненавидит. Ему никогда не нравилось это скользкое неприятное ощущение во рту. Мукуро лишь смеется, называя это милым. Но напор не сбавляет. И, в конце концов, Фран просто сдается. Расслабляется. Приятный аромат чужого тела, властные тонкие пальцы, общупывающие каждую точку спины, возбуждают. Стыд мурашками ползет по коже, но Фран осекается:он на отдыхе. Никто не узнает.
Мукуро должен уехать в три. Фран не рассчитывает, что тот останется дольше положенного. Где-то на краю подсознания даже ждет трех часов. Но при этом наслаждается моментом. Вот он. Он не один. В данный момент он относительно даже любим. Все в порядке. Как и должно быть. В три часа Мукуро наскоро записывает номер Франа и свято клянется позвонить. Фран машет ему рукой на прощание, надеясь на утренний звонок. И с 3:01 начинает ждать.