Happily ever after

я звоню ему, а в трубке слышно: абонент вас забыл/вспоминать не хочет. извините уважаемая, так вышло, он ваши чувства топчет. абонент вас послал к чертям, ему и без вас легко живется., а вы привыкли не спать по ночам, понимая, что внутри все рвется. уважаемая, прошу больше не звонить не унижаться, он ведь над вами смеется. постарайтесь чувства к нему заглушить, ведь больше он не вернется. Кто любил, тот носит шрамы, да? Но только шрамы мнимые… или на сердце. Фран не любил, нет, о чем вы вообще? Влюбленность. Какая любовь в шестнадцать? (Ваши идиотские американские фильмы — выдумка). Но ведь первая любовь — горький опыт, причем в большинстве случаев. Фран знал не понаслышке. Его угораздило влюбиться в того, кто… ну, вообще даже не смотрел в его сторону. Фран мало кого привлекал, еще бы, с его-то зелеными волосами. Расиэль никогда не пил. Ему было ровно двадцать, когда он оставил родную компанию и переехал учиться в другой город. — За что? — только и произнес Фран, когда узнал от самого, что ни на есть, третьего лица. Расиэль оставил его, хоть сам того и не знал. Полгода душевных мучений. А вдруг он вернется, и будет как в сказке? Вдруг он вспомнит про такого меня и вернется… Да вот только мечты и остались мечтами. Родная компания, конечно, знала про несчастную любовь, но поддерживала плохо. Да и зачем? Какой смысл успокаивать плачущего человека, ведь он только еще больше заплачет. Фран же пережил. Прошедшие полгода остались обычным воспоминанием. Ха-ха, какой бред, вы представляете, я ведь любил. Друзья сразу организовали небольшую ночевку по этому поводу. Фран же ожил, господи. Вечер. Чей-то загородный домик. Второй этаж. Фран с какой-то шатенкой разговаривает о теории относительности. Странная тема, да? Это же Фран. Совсем недавно он рассказывал ей, как это так получается, что мы видим молнию и слышим раскаты грома. Девушка попалась глупая, но впечатлительная, а Фран просто нашел свободные уши. Он ведь мало кого знал на этой мини-вечеринке. Стук в дверь, кто-то знакомо прочищает горло и здоровается. Волосы на затылке у Франа встали дыбом. — Откуда. Здесь. Расиэль, — медленно произнес Фран, обращаясь к старому знакомому — Мукуро? На что тот лишь пожал плечами. Фран медленно спускался, пытаясь безрезультатно унять румянец на щеках, но внизу увидел лишь странное подобие Расиэля. Измятый парень в нелепом свитере в полоску. — О, а где Мукуро? — обратился к нему этот… кхм, парень. — Я здесь, а вы кто? — О, я пришел забрать Алессу, — Фран осознал, что это та самая шатенка, которой он рассказывал про теорию относительности. — Да, конечно, Алесса… — Я здесь, — она не дала договорить Мукуро. — Приятного отдыха, ребят, мы пошли. И дверь закрылась за ними. — Фран, ты… — Начал было Мукуро, но был остановлен Франом, который взмахнул рукой и пошел обратно наверх. Это было странно и ни разу не приятно. — Кажется, я потерял счет разочарованиям, — тихо прошептал Фран сам себе. Поднявшийся Мукуро тут же навел шумиху и узнал, что это, оказывается, младший брат Расиэля — Бельфегор. Странно, что раньше его никто и никогда не видел, исключая пару человек. Бел приезжал забрать свою девушку и все. Мукуро как-то с тревогой посмотрел на Франа и тут же принес стакан с чем-то крайне алкогольным. — Да я же не пью, унеси это, — проворчал Фран. — Теперь у тебя есть повод, — тихо ответил Мукуро. — Рухнувшие надежды — повод выпить? — парень с зелеными волосами поднял вверх бровь. — Самый что ни на есть, — его собеседник поднял свой стакан с напитком. Фран с секунду подумал. — Когда меня будет полоскать — подержи волосы. Немножко похожа на счастье эта дрянная свобода. между нами пустыни, моря и другие лица. что такое свобода? это когда тебе никто не снится.