Happily ever after

Бельфегор не умел по-другому. Увы. Все ссоры заканчиваются сексом? Это явно не про них. По подбородку Франа скатывалась струйка крови, выделяющаяся на бледной коже. Фран давно разучился плакать или просить прощения. Да и за что, собственно, просить? За то, что он не успел погладить эту дурацкую рубашку? Они все-таки не самая обычная пара, в которой заботливая жена всегда успевает выгладить все рубашки мужа, прибрать дом и заштопать штаны несносному сыну. В их паре нет жены, ну, так думал Фран. Бельфегор мысленно никогда не хотел делать Франу больно, но его руки жили своей собственной жизнью. А теперь и ноги. Из-за какой-то рубашки блондин пару минут избивал свою единственную и неповторимую любовь ногами. Увы, характер у него изначально был не самый сахарный. Первый раз Фран получил по голове уже на втором свидании. Как только Бельфегор прокручивает события последних пяти минут в голове, ему хочется умереть, ну, или, по крайней мере, уйти. Сколько раз он обещал себе не поднимать руку на это безобидное существо? Сколько лет Фран терпит побои? Сколько раз Фран простил? Никто и никогда не считал. Бельфегор буквально выбегает из какой-то сразу остывшей квартиры, оставляя дверь открытой. Соседка слышала крики и гневные речи этой миловидной парочки не раз и не два, поэтому уже давно ждала ухода блондина с аптечкой в руках. - Какая вы все-таки замечательная женщина, Сэнго, в который раз спасаете. – Фран старался не шипеть, когда ватка с вонючей жидкостью коснулась его подбородка. - Ты же не при смерти… ты снова простишь его? - Я не знаю. И Фран действительно не знал. Он никогда не знал, зачем терпит этого мужчину столько времени понапрасну. В лучшем случае уже через месяц будет новый синяк или порез. Сигнал телефона оповещает о входящем, оповещает и о том, что Бельфегору пора заканчивать пить. В конце концов, пить надо не ему, а Франу. - Да? - Здравствуйте, он снова к нам поступил, на этот раз нервный срыв. Мы не пустим вас к нему, но оповестить обязаны. - Какой срыв? - Господи, Бельфегор, Фран снова у нас в больнице с нервным срывом. Бельфегор никогда не знал, сколько раз поднимал на Франа руку, но зато отлично знал, что попыток суицида было шесть. И каждый раз Франа останавливал страх. Его привозили в больницу с глубокими порезами на руках, с полным желудком таблеток и с петлей на шее, ну, не буквально, но отпечаток удавки отчетливо виднелся. Уже в больнице блондин хотя бы чуть-чуть протрезвел. - Мистер Каваллини, мы не можем пустить вас к нему, потому что причина нервного срыва – Вы. - Да плевать я хотел, в какой он палате? - Мистер Каваллини… - врачи вышли на него, словно огромная армия, кричащая во все стороны: «Нельзя!». - Мне нужно к Франу, в какой он палате? – как-то слишком зловеще и спокойно спросил он. Спустя минут пятнадцать блондин уже открывал нужную дверь. Фран лежал на кровати какой-то слишком бледный и угловатый. - Скажи мне, как ты сумел снова попасть сюда? Какой, нахрен, срыв?! - Меня затрясло, я начал реветь и брыкаться, слава богу, дома была Сэнго. - Опять эта противная девка, – Бел даже рожу скрючил, словно дурно запахло. - Иди сюда. Бельфегор без раздумий подошел к кровати и нагнулся к лицу Франа. Громкая пощечина была слышна, наверное, во всем отделении. - Заслужил. - Ты заслужил палача, который медленно бы тебе пальцы отрубал, а не пощечину. - Ненавидишь меня? – ухмылка была омерзительная. - Не знаю. - Прости. - Снова будешь обещать, что такого не повторится? - Снова буду обещать, да. - Я не хочу верить. - А что делать? Ты нужен мне, я нужен тебе, все как обычно. Я самолично буду гладить себе рубашки, хочешь? - Хочу, а еще хочу нормальной жизни. - Ты прекрасно знал, на что идешь, когда пошел на третье свидание. - Ты чудовище. - Я знаю, но ведь у каждого чудовища должна быть своя красавица?