Слышишь, брат, я пишу тебе, за полшага до психбольницы. Если я вены не вскрою - можешь думать о чуде. Мне кажется, что меня окружают сплошь хорошие люди. От этого хочется сбежать и напиться. Слышишь, брат? Хорошие люди меня окружают, вчера прорвались на эту кухню и час сидели. Они говорят: вот эти слова других обижают. И я понимаю: твою же ж мать, ну и в самом деле.
- Сколько времени прошло, Фран? - Скоро два года. - Я сожалею. - Что мне делать-то? Просто вдруг начать жаловаться? – Фран странно усмехнулся. На его лице не было эмоций, поэтому даже кривая ухмылка была искусственной. Глаза не выражали ничего. Абсолютное спокойствие. Мертвое спокойствие. - Вы разве не за этим ко мне пришли? Мы, психологи, этим и занимаемся: выслушиваем чужие проблемы, советуем, как правильно их решить. Но, знаешь, зачастую людям просто нужно выговориться. Они приходят, выговаривают свои проблемы, и картинка этих проблем выстраивается очень четко. Настолько четко, что люди сами видят решение своей проблемы. - Отвратительная профессия. - Вы так считаете? - Да. - Почему? - Целыми днями выслушивать людские сопли, сплетни… Это же мерзко! – Фран потер переносицу. - Ну, зато оклад предостаточный, да и интересно это… - А в чем смысл вашей профессии? Артур задумался. - Мой однокурсник как-то сказал, что смысл нашей профессии можно уместить в красивой фразе: «Расскажите, что вам нужно, и мы расскажем, как без этого прожить». - Оригинально. - Но мы забылись, Фран. Твое время идет, а я ведь, к твоему сожалению, не бесплатные услуги оказываю. - Это да, - Фран усмехнулся опять, но его лицо исказилось. Это было невозможно описать. Он вспомнил что-то. Артур знал, что именно. - Начинай, - Артур приготовил планшет с белым листком бумаги и ручку от какого-то банка. Никогда не знаешь, чья ручка окажется у тебя на столе: какого-нибудь банка или косметической фирмы. - Я обратился сюда, потому что у меня туго с эмоциями. В нашем мире, как оказалось, без них никуда. – Фран остановился. Он долго думал, с чего начать рассказ о той жуткой ночи, потом дне, а потом еще одной ночи. - Знаете, раньше я любил покер. Я пристрастился к этой игре еще лет в пятнадцать, когда моему другу подарили на день рождения карты для покера. Мы долго учили правила, долго практиковались, а потом нас позвали играть в покерный клуб, - Фран с трагичной улыбкой вспоминал моменты, связанные с гладкими картами и с ним. - Где он находился? - Там. Фран снова потер переносицу. - Знаете, там… была очень хорошая компания. Все веселые, на столе всегда стояла чья-то пицца и чей-то кальян. Можно было брать все, не раздумывая. Вот поэтому мы проводили с Белом ночи напролет именно там. - Играли на деньги? - Нет, на фишки. Я не позволял себе тратиться на игры, это как-то глупо, я считаю. - Опишите помещение, людей. С кем вы играли? - Да много с кем, там были и пожилые люди, и молодняк. В тот вечер пришло мало народа… - Фран грустно улыбнулся, теребя дырку в диване, - они как знали все, что должно произойти что-то ужасное… А помещение… оно было небольшим: бежевые стены, вечный холод и вечные крики, ну, сами понимаете – покер. - Что случилось тогда, в ночь на шестнадцатое сентября? Фран запнулся. - Я… Я силком притащил туда Бельфегора: он не хотел, потому что мало спал из-за работы, а меня край-конец тянуло поиграть. Ночь покера начиналась как обычно: все заказывали выпивку, я взял кофе, а Бел какой-то алкогольный коктейль, я уже и не помню… Мы сели играть, и вроде, дальше ничего такого… никаких предзнаменований, знаков свыше, ни у одного из нас не было дурного предчувствия… - Фран смотрел в стену. - Продолжай, - напомнил о себе Артур. - Они ворвались как-то спонтанно, с оружием, без лишних криков, ни у одного из нас не было паники, хотя в кафе, где располагался покерный клуб, была уйма народа. И я не понимаю, почему была такая тишина среди нас… наверное, потому что никто ничего не понял. Слишком быстро, – Фран сглотнул. - Они что-нибудь говорили? - «Только попробуйте раскрыть рот, мы убьем любого», а еще что-то вроде «ни с места». В общем, эти стандартные фразочки террористов. - А дальше? - Артур, что может быть дальше? – Фран поднял левую бровь, - все запаниковали, у меня вообще онемели ноги. Бельфегор побледнел, умолял меня сохранять спокойствие. Кто-то из наших даже предложил доиграть, но мы, естественно, не стали доигрывать. Меня вообще разозлила эта игра в «обычную жизнь», типа, давайте сделаем вид, что ничего не произошло. А то, что нас захватили в заложники какие-то отморозки, это вообще херня. Мы просто сидели, а эти головорезы, что заглянули к нам, вышли в центральный холл кафе. Мы старались сохранять спокойствие, Бельфегор убеждал меня, что сейчас уже подъедут копы, ведь администрация однозначно позвонила в полицию. - Полиция приехала быстро, не так ли? - Да, почти сразу же, буквально через минут двадцать… но, знаете, доктор, самое отвратительное, что наше кафе находилось в подвальном помещении, вот это была засада. Всего два выхода: основной и черный, по всей видимости. Но мы даже не знали, что он есть, этот черный ход. - Что произошло дальше? - У всех нас отобрали телефоны, а потом эти твари утащили Авелин, - Фран увидел вопрос в глазах Артура, - Авелин – девушка, игравшая с нами, очень и очень красивая брюнетка, ей было всего девятнадцать, она обычно приезжала с братом, но в тот раз, как на зло, приехала одна на такси. Ее утащили очень быстро, она громко кричала, хваталась за стены и выступы, мы пытались, конечно, как-то спасти ее от предстоящего кошмара, но на нас навели автоматы. - Что с ней случилось? - Ее притащили… точнее, выкинули обратно к нам в комнату часа через три. Авелин была полуголой и истерзанной. Она плакала, никого к себе не подпускала. Так и просидела все время в углу. Надрывно плакала. - Она жива? - Не знаю, жива она сейчас или нет, но я бы после такого совершил самоубийство, клянусь, - Фран в упор посмотрел на психолога. - Да, с подобным жить тяжело, солидарен. - Мы просидели всю ночь, никто даже, кстати, не притронулся к пицце, которую заказали накануне захвата, она так и простояла в углу стола, никто не смотрел в ее сторону… А еще я не понял цели захвата, может, вы знаете? Вы же смотрели телевизор? - Смотрел, да, целью было обычное вымогательство денег, ничего странного. Такое происходит, и мне жаль, что подобное произошло и с тобой тоже. Но, знаешь, я все хочу спросить, а кто этот Бел? - Этот Бел - мой... лучший друг. - Ты любил его? - Ну, давайте, помечайте там у себя на листке, что я еще и гей. – Выплюнул с напускным смехом Фран. - Это роли не играет, поверь, мы разбираемся с твоими эмоциями, а не ориентацией. - А~а, - протянул Фран, - все понятно. - Бельфегор погиб, да? - Да, он… на вторую ночь он дал отпор, мне приказал утащить в укромное место себя и Авелин, а он с несколькими нашими знакомыми напал на засранцев: их же немного было. - А дальше свое дело сделали полицейские? - Да, - Фран опустил голову. - Почему он погиб, доктор? Я не понимаю, он любил жизнь больше, чем я, - Фран задавал вопросы в пустоту, прекрасно это понимая. Ему безумно хотелось плакать. - К сожалению, Фран, есть ряд фактов, которые нужно усвоить: Луна – спутник Земли, столица Великобритании – Лондон, люди – животные, а смерть неизбежна. - Вы точно психолог? - Да, на дверной табличке так написано, - Артур усмехнулся, но пустое лицо Франа засасывало в никуда все положительные эмоции окружающих людей. - Знаете… Знаете, чему я больше всего рад? - Чему? – Артур был готов ко всему. - Я рад, что у нас нет ни одной совместной фотографии… иначе бы я сдох.Они объясняют мне, где лежат ловушки и сети, они рекомендуют мне верить в любовь и бога. Мне кажется, что я последний мудак на этой планете, я даже не против - пусть бы оставили ненамного. Просто оставили меня с петлей и на стуле, забрали свои фонарики, в глаза не тыкали светом. Слышишь, брат? Приезжай ко мне и пусти в меня пулю. А не то хорошие люди сами сделают это.