Happily ever after

Я не посыльный, спрячьте кошелек; Награды ждет мой герцог, а не я. Пусть в каменное влюбитесь вы сердце, Пусть точно так же презрят вашу страсть! Прощайте же, прекрасная жестокость.

Бельфегор нежно проводит рукой по моим волосам. Его руки тяжелые. Он целует меня в лоб. Мы сидим возле дерева. Невероятно большого дерева. Он в фиолетовом джемпере и джинсах. Я вижу перед собой озеро. Трогаю Бела – он почти реальный. Такой живой и настоящий, а главное – снова мой. Любит меня. - Розы красные, да, Фран? – спрашивает Бел. - А фиалки синие, - говорю я. Нет, нет, остановись! - Ты такой уродливый, почему я все еще люблю тебя? Я не успеваю ответить на его вопрос. На самый отвратительный вопрос всей моей жизни. Озеро превращается в грязную лужу, а сам Бел – в злую реальность моих дней. Я открываю глаза. - Скажи, Скуало, почему всегда не везет именно мне? - Может быть потому, что ты – прореха на человечестве? - Не выпендривайся, я тоже читал Гоголя. - Не задавай мне глупых вопросов, а я не буду давать глумливые ответы, договорились? Я молчу. - Он… - я осекаюсь. Скуало отрывается от раковины с моей грязной посудой и смотрит на меня. Он красивый. Почему я не смог влюбиться в него? Наверное, я, и правда, прореха. - Нет, Франни, - Скуало вздыхает, - он не объявлялся. - Ну, может оно и к лучшему. - Может, - он обратно разворачивается к посуде. Из-за сонливости мышцы ослабли. Я стал постоянно сидеть, редко выходить на улицу, мало есть. Скуало переживает. Иногда приходит навестить, прибирается, готовит. Зачем? Сбежал бы тоже. - Ты снова фантазировал, да? Я вижу твою печаль насквозь. - Мои сны еще печальнее реальности. Он не дает мне радоваться даже во снах. - Ты не хочешь сходить в церковь? - Мимолетно спросил Скуало. Я только посмеялся. - Я наркоман, иждивенец государства и самое ленивое существо, так что, думаю, мне не отпустят все грехи. - Да какой ты наркоман?! Ты - идиот, Фран, - засмеялся Скуало. - Мои лекарства на основе фенилэтиламина, так что, я наркоман, - настаиваю я на своем и улыбаюсь. - Думаешь, это модно звучит? - В наше время наркоманом быть довольно модно. Звезды же балуются амфетамином, вот и я. - Но ты им лечишься. - Звучит смешно. Но мы оба не посмеялись. Бельфегор оставил меня пару месяцев назад. Сказал на прощанье, что такая любовь ему не по силам. Почему тогда она по силам нарколептику? Болезнь иссушила меня. Я больше не мог радоваться жизни, потому что все время спал. Думаю, это Бельфегора и доконало. Я перестал работать, нормально питаться, куда-либо ходить. Домашняя постель стала моей тюрьмой. Бел сказал, что я стал уродлив. Что ж, я вытерпел. В состоянии постоянной усталости на некоторые даже самые обидные вещи перестаешь обращать внимание. Мы сидели в нашем домашнем полисаднике. Бел самостоятельно растил розы в наш последний год, а еще фиалки. Фиалки были моими любимыми цветами. Я положил голову ему на плечо. - Розы красные, да, Фран? – Спросил он. - А фиалки синие. Я не знал, зачем мы это говорим. - Ты такой уродливый, почему я все еще люблю тебя? – Он, улыбаясь, взглянул на меня. Пуф! И я остался один. Нарколепсия стала моим спасением. В состоянии вечной усталости можно моделировать свои сны. Представлять что-то, переставлять там все вверх дном, управлять чужими действиями. Это утешало меня первые недели две. Каждый сон заканчивался синими фиалками. Заканчивался Его торжеством. Увы, мозг не перемоделируешь, а память не сотрешь. Однажды Скуало спросил: - Зачем гнаться по следам того, что уже кончено? Ответа я не знал. Когда-нибудь я напишу книгу, Бел, в который ты ко мне вернешься. Слышишь?