Когда вянут розы

Если предоставить суждение о Трандуиле, сыне Орофера, неискушенному наблюдателю, он бы назвал его мудрым, но властолюбивым и заносчивым королем. Гордыня всегда мешала ему водить дружбу с соседями, особенно с гномами, чье упрямство всегда вступало в конфликт с себялюбием лесного владыки. Он любил свой народ, как строгий отец любит свое дитя, и готов был защитить его от всех внешних опасностей, однако когда наступало мирное время, Трандуил становился далеко не таким добросовестным. Винить его в отданном знати предпочтении глупо. Так поступали и другие, а некоторые еще хуже. Богатый повелитель богатой страны, он жаждал возвыситься, укрепить свою власть и передать ее сыну. Любил ли он своего сына? О да. Только любовь эта была давно замурована в зачерствевшем сердце, с тех самых пор, как погибла жена лесного короля. Ведь гораздо проще притупить боль, избавившись от чувств, а не бередить ими старую рану. Так поступает каждый, на чью долю досталось слишком много страданий. Трандуил редко покидал тронный зал. С тех пор как умерла его жена владыка закрылся ото всех и предпочел одиночество даже компании советников. Часто сидел он, развалившись на своем резном троне, увенчанном оленьими рогами, и смотрел в пустоту невидящим взглядом, который все больше и больше ожесточался с каждым годом. Вот и сейчас он возвышался над пустом залом, словно грозная, прекрасная статуя. Вся его фигура дышала величием, могуществом гордого повелителя, ведь именно отсюда, из тронного зала, можно было увидеть весь блеск дворца и удовлетвориться сходством его с чертогами Менегрота. Впрочем, это был не привычный взгляду смертного тронный зал, а скорее каменная площадка, окруженная хитросплетением лестниц и обрывков стен с вырубленными в них многочисленными выходами в другие галереи. По ступеням, ведущим к трону, поднялся Галдор. За ним, в окружении стражи, медленно шел Леголас и девушка – юная, прекрасная, но ненавистная Трандуилу уже сейчас. Король медленно повернул голову и впился в сына цепким холодным взглядом. Он вцепился длинными бледными пальцами в подлокотники трона, но продолжал сохранять грозное молчание, которое, пожалуй, было страшнее любых гневных слов. Эта мысль пришла в голову Леголасу и Мириэль одновременно, и они быстро переглянулись. – Отец... – Не надо оправданий, – оборвал сына Трандуил. – Оставьте нас все. Когда зал опустел, владыка поднялся со своего места и сошел на пару ступеней вниз. Подол его струящейся мантии складками лежал на камне и ослепительно сверкал, как и сам Трандуил. – Моя стража опоздала, я это вижу, – король с почти что отвращением скользнул взглядом по золотым кольцам на руках супругов. – Не думал я, что ты ослушаешься моего приказа, сын. Мириэль ничем не выдала легкого недоумения, однако Леголас ощутил, как дрогнули ее пальцы. – Ты приказал мне избрать себе невесту. Я сделал это. – Я приказал тебе обратить свой взор на благородных эльфиек, а ты... Ты без моего согласия женился на безродной скиталице! Взгляд, которым Трандуил окинул Мириэль, казалось, мог обратить в лед любого. Девушка стойко выдержала атаку, хоть кровь в ее жилах и стыла при одной мысли, что к словам владыки могут прибавиться действия. – Прошу прощения, мой господин, – когда пауза стала достаточно долгой, что ее без нарушения вежливости можно было заполнить, заговорила Мириэль, – однако вы ошибаетесь. Я отнюдь не скиталица без роду и племени. Моя мать из благородных ваниар, и после ее смерти меня воспитывала владычица Золотого Леса леди Галадриэль. Здесь ее письмо, где она шлет мне свое благословение. Эллет протянула руку, и в ней действительно был бумажный сверток. Леголас бросил на жену полный обожания взгляд и легко сжал ее руку. Никто еще не говорил с его отцом, совмещая в почтительном тоне и кротость, и суровую решимость. – Говоришь, леди Галадриэль вырастила тебя? – король спустился еще ниже и осторожно взял из рук девушки письмо. – Тогда почему я ни разу не слышал, что у нее была воспитанница? – Я не люблю привлекать лишнее внимание. Тогда мне милее были просторы Средиземья. Хотелось повидать мир. – А теперь ты решила остаться и завладеть моим сыном? – Не говори так с ней, отец, – вступился Леголас. – Мы любим друг друга. Позволь нам жить счастливо. Трандуил тем временем пробежал глазами послание Галадриэль. Он не смог полностью скрыть удивление от того, какой теплотой была пропитана каждая строчка послания. Это доставило Мириэль немалое удовольствие. Она сама еще недавно прижимала сверток к груди и с мечтательной улыбкой вспоминала ласковые речи Галадриэль. – Ваш союз расторгнуть я не могу, – наконец заговорил Трандуил. – Изгони я ее, ты последовал бы за ней, не так ли? – прочитав молчаливый ответ в глазах сына, король продолжал: – Значит, вы оба не оставили мне выбора... Завтра я объявлю о вашей свадьбе. Не успел с губ влюбленных сорваться вздох облегчения, как светловолосый эльф добавил: – Однако не думай, Леголас, что я забуду об этом. Король прощает тебя, но не отец. А ты, – холодные голубые глаза впились в Мириэль, – помни, что я слежу за каждым твоим шагом.