– Леголас!
Ответа не было. Мириэль в который раз повторяла имя любимого, и все время ответом ей была тишина.
Куда он мог пойти? Мириэль корила себя за промедление.
– Леголас!
Ее слуха достигли неясные звуки. Мириэль выбежала на пристань и застала лишь размытые силуэты орков верхом на варгах: они скакали прочь. Тут наконец послышался звон металла, и эллет в мгновение ока бросилась на него.
Эльфийка, словно тень, вынырнула из-за деревянной сваи, поддерживающей ветхие домишки, и в мгновение ока оценила ситуацию. Леголас стоял, прислонившись к стене какой-то хибарки, и тяжело дышал, держась за грудь. Кровь капала с его меча на неровный булыжник под ногами.
Леголас предостерегающе замотал головой. Мириэль обернулась и с отчаянным вздохом отклонилась назад: в нескольких дюймах от ее плеча пролетела грубая орочья стрела.
Болг! Он ухмылялся, опуская лук. Мириэль вынула из ножен Рингиль, но было уже поздно: орк бросился прочь.
– Он ранил тебя? – поборов острое желание броситься в погоню, аранель подошла к мужу и заглянула ему в глаза. Потом вынула из-за пояса платок и стерла кровь с его лица.
– Все в порядке, – эльф выпрямился и перевел дух. – Нужно догнать их! Где Тауриэль?
На мгновение воцарилась неловкая пауза.
– Она не пойдет. Идем, мы упустим его! – она бросилась вперед, чтобы избежать дальнейшего разговора, но Леголас удержал ее за локоть.
– Ты не должна была позволять ей остаться!
– Это ее выбор, – покачала головой Мириэль. – Мы не вправе решать за нее.
– Этот гном недостоин ее. Я не…
– В любви нет достойных и недостойных, – оборвала его эллет. – Важны лишь чувства.
С этими словами она ускорила шаг. Леголас быстро нагнал жену и, когда они вышли на пристань, по-особому свистнул. Белоснежный конь вышел из темного переулка, и эльф вскочил в седло, чтобы затем подать руку Мириэль.
Эльфы всматривались в уходящий вдаль деревянный помост – единственный путь на сушу. Болг верхом на варге уже почти скрылся в клубах тумана.
– Ты знаешь его? – Леголас пришпорил лошадь, все еще надеясь нагнать орка.
– Да. Это Болг. Отпрыск Азога Осквернителя.
С минуту царило молчание, лишь легкий звон мечей в ножнах разбавлял топот копыт.
– Попробую подстрелить, – Мириэль ловко всунула ноги в стремена и выпрямилась почти во весь рост.
– Осторожнее, – предупредил Леголас.
Мириэль не ответила. Она натянула тетиву, почти касаясь рукой острого уха, и затаила дыхание. Слегка прищуренные глаза смотрели внимательно и настороженно, но даже эльфийское зрение не позволяло разглядеть фигуру орка целиком.
Все этот проклятый туман!
Аранель слушала, как сердце в груди медленно замедляет свой ритм, как оно вливается в спокойный и мерный стук копыт лошади, как дыхание со свистом срывается с губ и замирает в воздухе облачком пара.
– Не попаду, – она вдруг раздраженно тряхнула головой, так что несколько серебристых локонов, что не теряли своего сияния даже в сумерках, выбились из прически и упали на лицо.
– Не натягивай тетиву слишком сильно и не жди так долго! – посоветовал аранен.
Мириэль заставила себя расслабиться. Она стреляла уже тысячу раз, и тысячу раз стрелы ее попадали в цель.
Одно движение пальцев – и стрела засвистела в воздухе. Спереди послышался звук рвущейся плоти, а потом дикий вой раненого орка.
– Промахнулась! – эльфийка со злостью упала обратно в седло позади Леголаса и перебросила лук через плечо.
Стрела лишь задела Болга и не причинила ему серьезного вреда. Леголас натянул поводья и остановил лошадь.
– Слишком далеко. Он доберется до леса раньше нас, и там мы точно потеряем его след, – заключил эльф.
Мириэль не успела ничего ответить: мост под ними вдруг задрожал. Эльфы почти одновременно обернулись на город за своей спиной, а затем – на Одинокую гору. Сейчас ее почти не было видно – лишь черный силуэт, но от этого она казалась лишь более грозной.
– Это дракон? – то ли спрашивая, то ли утверждая, пораженно пробормотал Леголас.
– Нужно вернуться в город, – руки Мириэль, обхватившие любимого за талию, дрогнули.
Новый грохот сотряс землю. Лошадь обеспокоенно фыркнула и потопталась на месте, так что Леголасу стоило немалых трудов ее утихомирить.
– Смотри! – аранен указал в небо, туда, где между плотными облаками виднелся кусочек чистого черно-синего неба.
А в небе – ящероподобный силуэт.
Рассекая воздух мощными взмахами перепончатых крыльев, Смауг Ужасный взлетал все выше и выше, и сами звезды погасли, узрев его отвратительное величие.
Я - это пламя.
Мириэль качнулась в седле.
Я - это смерть.
Глаза ее закатились – и под испуганный возглас Леголаса тело эллет скользнуло на холодные доски.
Щеку оцарапали щепки, но она не чувствовала их. Перед взором была тьма, а в ней – где-то совсем далеко – зарево пожара. Сердце грохотало в груди.
Тук…
Тук…
Тук…
Этот город падет перед моим величием.
– Беги, Мириэль… Беги к свету…
– Галадриэль… – прохрипела эльфийка, цепляясь окоченевшими пальцами за что-то в пустоте.
– Беги…
«Но я не хочу, – вдруг подумалось ей. – Я чувствую тепло».
В сознание снова ворвался низкий, бархатный голос.
Присоединяйся ко мне, Бургуул, или падешь вместе с ними... Я чувствую тебя. Где ты?
– Мириэль! Мириэль!
Она распахнула глаза так быстро, что не сразу поняла, где находится. Ужасающая боль в висках заставляла пригибаться к земле, сжимать голову ладонями и тихо выть от невыносимого отчаяния.
– Уходи… Не трогай…
Она не успела освободиться от обвивающих ее рук – темнота протянула свои лапы и забрала ее обратно.
Бургуул… Ты прячешься… Ты прячешь свою мощь… Яви себя жалким людишкам этого города…
Перед ней сияло пламя. Оно отражалось в расширенных зрачках и ласкало кожу. Эллет плыла, охваченная жаром, и медленно погружалась куда-то в глубину – как утопающий, чьи пальцы разжимаются.
Здесь было так хорошо…
Он ждет тебя, Бургуул. Он ценит тебя больше, чем все другие… Он даст тебе силу, и никто не посмеет смотреть с презрением… Дай мне свою руку, Бургуул.
Пальцы ее дрогнули, и вдруг – что это? – кто-то сжал их. Жар сменился нежным теплом. Кто-то звал ее, звал и надеялся, что она вернется.
Куда? Куда она должна вернуться?
«У меня нет дома. Нет имени. Нет…»
Разве нет?
Дай мне руку!
Голос оглушал.
Мы – пламя. Мы – смерть.
Эллет забилась, заметалась в ужасе. Протянуть руку… Надо позволить этой темноте победить, тогда будет не так больно…
Поцелуй на взмокшем от пота лбу. Поцелуй на щеке. Чья-то слеза упала на лицо и смешалась с ее собственной…
– Вернись ко мне.
Не слушай… Не слушай, Бургуул… Он хочет видеть тебя слабой. Ты – само величие!
Мириэль с шумом втянула воздух и закричала. Этот вопль, полный бессильного отчаяния, пронесся эхом над Долгим озером и затих за верхушками припорошенных снегом елей.
«Прочь из моей головы. Прочь. Прочь. Прочь».
– Мириэль… Вернись ко мне…
Эллет рвано дышала, глядя прямо перед собой. Леголас сидел рядом с ней и прижимал ее к своей груди, будто маленького ребенка. Его руки успокаивали, его уста оставляли на ее лице мимолетные поцелуи.
– Я здесь, – прошептала она и вцепилась в его руку. – Только не отпускай меня.
…
Город пылал. Когда они, все в пепле и копоти, вихрем мчались по еще уцелевшим улочкам, Эсгарот бился в агонии. Эльфы видели людей со страшными ожогами, видели охваченные пламенем дома, видели брошенных на произвол судьбы женщин и детей.
Страшная картина разрухи потрясла Мириэль до глубины души. Если бы она поддалась – а ведь она почти поддалась – зову дракона, это место и вовсе погибло бы.
– Мириэль! – эллет опомнилась, когда Леголас спрыгнул с седла и подал ей руку. – Ты точно в порядке? – спросил он, схватив ее за локоть.
– Да. Это прошло… – девушка убрала непослушные пряди волос за ухо и с тяжелым вздохом добавила: – Я не позволила ему проникнуть в мой разум.
Ложь. Дракон завладел ее разумом почти сразу – так легко, будто сломить выстроенную защиту было проще картонных ворот – только вот сердце зацепить не смог. Но что толку от запертого в клетке, кровоточащего сердца, когда сознание пало во тьму?
Если она не смогла сопротивляться Смаугу, что станет, когда к ней будет взывать Саурон?
Надежды больше не осталось. Теперь, глядя в будущее, Мириэль видела лишь боль и страх.
– Помогите! Помогите!
Крик оборвался, едва успев долететь до ушей эльфов. Оба они мгновенно обернулись на звук.
– В воде! – Мириэль указала на тонущего мальчика, но Леголас уже присел на одно колено у воды и легко выловил ребенка.
Мальчуган осел на землю, тяжело дыша. Только спустя пару секунд он поднял глаза на своих спасителей и удивленно воскликнул:
– Ты – эльф!
– Да, он – эльф, – Мириэль присела рядом с ребенком и одним прикосновением вынудила его сидеть тихо. – И я тоже.
В широко раскрытых детских глазах читалось подлинное восхищение. Леголас с улыбкой наблюдал за тем, как его жена берет руку мальчика в свою и предупреждает того, что сейчас боль уйдет.
Мириэль закатала рукав рубашки мальчика и провела ладонью над длинным ожогом, где уже выступили волдыри.
– Как тебя зовут?
– Беор.
– Это славное имя. Наши предания говорят, что так звали основателя Первого людского дома. Он привел своих собратьев к эльфам, чтобы они познали великую мудрость.
Эллет говорила тихо, но ее голос все равно заглушал крики и треск пожара на заднем фоне.
– Ты очень красивая, – наконец выдал мальчуган и покосился на стоящего рядом Леголаса. – Можно я на тебе женюсь, когда вырасту?
Мириэль звонко рассмеялась. Леголас, поймав ее взгляд, тоже вымученно улыбнулся, хотя не был в восторге от появления маленького соперника.
– Прости, дружок, но мое сердце уже занято, – она потрепала Беора по коротко стриженным волосам и помогла ему подняться. – Идем с нами. Надо выбираться из города.
…
Ночь пролетела незаметно, овеянная дымом от пожаров и заглушенная криками раненых и умирающих.
Разрушенный город догорал, а его жители бросали последние тоскливые взгляды на родные дома с берега.
Мириэль много лет жила с орками и знала, что такое алчность и эгоизм, однако видеть эти опротивевшие ей качества у людей, так схожих с эльфами, было странно и горько.
Многие из жителей Эсгарота в эту ночь утратили право зваться людьми, если вообще имели таковое.
Аранель испытывала горькое разочарование, видя как взрослый мужчина отбирает у ребенка кусок хлеба, как из лодок выталкивают стариков, как люди рвут друг другу волосы за мешок золота, оставленный кем-то прямо посреди улочки. Она то и дело бросала взгляды на Леголаса, чтобы понять, чувствует ли он тоже самое, однако каждый раз убеждалась в том, что лицо его непроницаемо.
Общая тревога съедала их: спаслась ли Тауриэль? Мириэль даже усомнилась, правильно ли поступила, оставив ее одну.
Ближе к полудню всеобщие взгляды с разрушенного города обратились к Одинокой горе. В одних лицах Мириэль видела алчность, в других – смирение. Сама же она беспокоилась.
Слухи о гибели дракона быстро расползутся во все уголки Средиземья. Скоро здесь будет Азог со своей армией – если, конечно, вести Раморна были верны.
К тому же где-то там, внутри проклятой горы, было
то самое Кольцо. Вот бы оно навеки затерялось в копях Эребора!
Мириэль не заметила, как отстала от Леголаса, и ускорила шаг.
Впереди, почти у самой кромки воды, маячила высокая фигура, почти наполовину скрытая знакомыми рыжими волосами. Мириэль облегченно вздохнула: Тауриэль жива, а рядом с ней – гномы и дети, что прятались под столом во время нападения орков.
Тауриэль говорила с Кили. Мириэль уже подняла руку, чтобы остановить Леголаса, но тот и сам замер в паре шагов, чтобы слышать каждое сказанное слово.
