Любимый ненавистник

Включите песню "Ностальжи" Утро. Карма мирно сопит под боком у Достоевского, свернувшись как кот. Мужчина же обнимает его за талию, касаясь своим лбом его лба. Проснулись они почти синхронно. Топаз распрямился и протер глаза, а Дос-кун потянулся и потерся ребрами о постель. Потом оба повернулись друг к другу. - Доброе утро, - пожелал брюнет. - Добрее не бывает, - любезно отвечал парень. Федор придвинулся к нему поближе, сверкая глазами. Мальчишка не удержался и провел пальцами по рельефному прессу, напрягшимся под его рукой. Достоевскому, похоже, было приятно это прикосновение, и он издал тихий «пых». - Федя, ты качаешься? – спросил парень, улыбаясь уголком рта. - Ага, качаюсь. С обезьянами на ветке. Топаз хихикнул и на немой вопрос мужчины кивнул. Дос-кун прижал его к себе, в очередной раз поразившись, что бывают такие худые и хрупкие люди, а более того – парни. Причем Карма был не анорексиком, а именно от природы хлипким. Самое странное, что рост мальчишки был вполне нормальным для его возраста, но вот он был точно стеклянный – легкий и истонченный, как девушка. Даже талия у него была тонкая, женская. «И правда как девушка... Кукольный» - подумал Достоевский, садясь, но не выпуская юношу. Его ноги оказались скрещенными у мужчины за спиной, а руками он обхватывал шею Федора. - Ну супер, теперь действительно дакимакура, - с притворным ворчанием сказал Карма, хотя ему это и нравилось. - Да ну? Таких красивых дакимакур не бывает, - с улыбкой сказал Дос-кун. Мальчишка, залившись краской, уткнулся брюнету в плечо. - Ладно. Если тебе удобно в такой позе слушать план наших сегодняшних мероприятий, то... - А что, какой-то особый график? – перебил его парень, отцепляясь и садясь напротив. - Нет, вообще никакого. Мне даже на работу заезжать не надо. - И зачем тогда было это говорить? - И сам не знаю. - Зато я знаю. Нам нужно заехать за твоими очками, и линзы заодно выберем, - улыбнулся Топаз. - А меня в оптике не спалят? Ну, по глазам? – спросил Достоевский. - Не должны. Только вот как мы поедем? Машины теперь нет... - Можно взять такси. Сейчас гляну адрес... Пока Дос-кун искал в навигаторе маршруты, Карма играл с его волосами: перебирал их, гладил, заплетал и расплетал хвостик. Мужчине это было приятно, но ради приличия он бурчал: - Тебе бы в парикмахеры идти, раз так с волосами любишь возиться. За что мне это наказание... Мечтал в детстве заплетать куклам головы, а мама покупала машинки? Еще до того, как слова сорвались с его губ, Федор понял, что переборщил. Парень медленно отодвинулся от него, глаза погасли. Он хотел было отвернуться, но Достоевский накинулся на него и прижал к кровати. - Прости, прости, не подумал, прости... – лепетал брюнет, обнимая его. Он сам себя не узнавал. Карма пытался вырваться, но ноги мужчины прижимали к матрасу его ноги, а руки мальчишки были плотно прижаты виноватой тушкой. - Пусти меня, Федя! – Топаз все дергался, пытаясь вызволиться. Дос-кун отметил, что даже сейчас, когда он виноват перед юношей, тот не ругается и не кроет его матом. Растрепанные фрезовые волосы, румянец, блестящие серые глаза, тонкие руки и перекрестный шрам на щеке... - Какой же ты красивый, - вырвалось у Достоевского. Карма притих, смотря на него своими огромными глазами. – Просто прекрасен. Так хочется тебя поцеловать... Все это время хотел, но я уже не могу себя остановить... Парень лежал и смотрел мужчине прямо в зрачки. Их носы практически касались друг друга. Карма медленно поднял руки и обвил шею Достоевского. - А не нужно останавливаться, - почти прошептал юноша. Их губы нежно коснулись друг друга, сначала осторожно, боязливо, а потом Федор, почувствовав свою власть над мальчишкой и его неумелость, мгновенно перехватил инициативу. Он запустил руки под его футболку, вызвав у Топаза дрожь по всему телу, и раскрыл губы, предлагая углубить поцелуй. Парень удивленно смотрел на мужчину, не узнавая его – таким хищным и страстным, как сейчас, он его еще никогда не видел, и потому не знал, радоваться этому или пугаться. Наконец решился и последовал примеру брюнета. Не успел он этого сделать, как воздух в легких стал стремительно заканчиваться. Карма почти потерял сознание от гипоксии, когда Достоевский отпустил его. Несколько секунд он просто лежал и дышал; потом перевел взгляд на Федора. Тот нависал над юношей; темные волосы закрывали его лицо. Топаз протянул руку и отодвинул челку, пытаясь разглядеть, какое выражение за ней прячется. Щеки Дос-куна были пунцовыми, он счастливо и виновато улыбался. Карма понимал, что он сейчас не менее красный, но все же удивился. Сомнительно, что Достоевский так хорошо целуется, и это в первый раз. - Ты чего? – спросил парень. - Н-ничего... Просто первый раз в жизни поцеловал того, кого действительно люблю... Юноша запомнил этот момент надолго. Время точно замерло, слышен был только бешеный стук его сердца. Длинные волосы мужчины почти касались его лица, фиолетовые радужки казались ярче, чем обычно, гипнотизировали своей сосредоточенной силой. Секунда растянулась в вечность. Топаз поднял руку и запустил ее в волосы мужчины, чуть сжав пальцы. - Я тоже тебя люблю... Даже больше, чем мне самому хотелось бы. Сам еще не понял, а уже любил... – шептал мальчишка, смотря в фиолетовые глаза...

***

Включите песню "Ути путишка" В итоге решили поехать по делам попозже, тем более, что на улице начался дождь со снегом и выходить никуда не хотелось. Они сложили диван, совместно убрали разбросанные вещи и вообще прибрались. Закончив с домашними делами, они удобно расположились на диване. Достоевский полулежал в нормальном положении, положив голову на подлокотник, а Карма сидел, облокотившись на спинку и закинув ноги на мужчину. Оба читали. Периодически юноша наклонялся к соседу и спрашивал: - Федя, а что значит (какое-то там слово)? Дос-кун с улыбкой объяснял мальчишке значение новых для него слов, коих было немало, поскольку книга называлась «Тайны психосоматики». Так продолжалось достаточно долго, пока Топаз не отложил книгу. Брюнет поднял глаза от своей. - Фу-у, мозги уже трещат, - выдохнул парень и потянулся. Достоевский не смог сдержаться и, схватив его поперек талии, уложил рядом с собой. Карма икнул от неожиданности и оба рассмеялись. Успокоившись, юноша задал вопрос, который давно вертелся у него на языке. - Федя, почему у тебя фиолетовые глаза? - Хороший вопрос, - хмыкнул мужчина. – А у тебя почему серые? - Нет, ты не понял. Серые глаза у многих, как и голубые, зеленые, карие. А фиолетовых глаз я еще ни у кого не видел. - А-а... У меня генезис Александрии. - Это как? - Ну-у, там все сло-ожно, редкая мута-ация и все такое... – Достоевскому явно лень было объяснять, но Топаз напирал. - Рассказывай! - Ладно, ладно, воинственная мелочь. Дети, которые рождаются с генезисом Александрии, изначально имеют голубые или серые глаза. В возрасте семи лет глаза приобретают фиолетовый оттенок, а в период полового созревания цвет становится ярко выраженным. У людей с этой мутацией не растут волосы на теле (помимо волос на голове, бровей, ресниц), они не загорают и частый шанс врожденных пороков сердца. - У тебя проблемы с сердцем?! – испугался мальчишка, хватая его за плечи. – Отвечай! - Ну да... Парень, застонав, опустился ему на грудь. Федор погладил его по волосам. - Мне в сердце кое-что попало... – сообщил брюнет, сдерживая улыбку. - И что... же? – всхлипнув, спросил Карма. - Ты~ Юноша недоверчиво взглянул на него. Через пару секунд его лицо просияло, и он обнял Дос-куна за шею. - Это была жестокая шутка, - улыбнулся мальчишка, играя его волосами. Дома мужчина мог позволить себе ходить с распущенными, да и Топаз на этом настаивал, но при выходе нужно было заплетать хвостик. В связи с дождем температура в «квартире» понизилась - батареи не справлялись. Парень в одной тонкой футболке, еще и огромной на него, дрожал. Достоевский неожиданно прижал его к себе и застегнул молнию (сегодня на нем был спортивный костюм) поверх спины юноши. Карма, оказавшийся под одной олимпийкой с Дос-куном, почувствовал в животе мельтешение прозрачных бабочек. Это было впервые, и мальчишка немного испугался. Ощущение было непривычное, но приятное. Юноша прижался к мужчине еще плотнее, обнял его за пояс прямо под кофтой, уткнулся холодным носом в шею. - Федя, спасибо, что ты у меня есть, - искренне сказал мальчишка, заглядывая своими серыми глазами в самое сердце брюнета. Тот улыбнулся. - Это тебе спасибо. Ты показал мне любовь и свет, ты научил меня не убивать просто ради забавы, ты... Он не договорил – Топаз накрыл его губы поцелуем...