***
Они ехали по уже вечерней Йокогаме. Чуя хотел заскочить сразу на работу, поговорить с Огаем лично и узнать положение дел за время его недолгого четырёх дневного отсутствия. Он уже вовсю разговаривал с Хироцу по мобильнику Дазая, так как свою уничтожил до пыли. Тот, смотря на того исподтишка с места водителя, не устал поражаться, насколько быстро тот восстанавливался: порез на щеке уже практически зажил, синяки почти сошли на нет (кроме того, что он нечаянно ему сделал), а кожа приобрела здоровый розовый оттенок вместо бумажной бледности. Неудивительно: в него влили столько крови и растворов, что можно было смело идти на рекорд. Глазки Чуи по ходу разговора грустнели. Завершив разговор с Хироцу, он приоткрыл окно авто, чтобы пустить в салон свежий воздух. Протянул телефон назад и одновременно попросил: — Дай курить. — Что случилось? — вырвалось у Дазая. Чёрт, надо было промолчать. — Думаешь, что видишь меня насквозь? — уже завёлся Чуя, и Дазай тут же наспех вынул пачку, чтобы отвадить от себя гнев мафиози, однако совсем забыв, что… — Мои сигареты!!! Ах ты, сука, вскрыл квартиру? — перспектива совершить ранее совместный прыжок с моста уже не казалось такой плохой идеей, но мост они уже проехали. — Тихо-тихо, ничего я не вскрывал, — Дазай мысленно хлопнул себя по лбу за такой откровенный проёб, а в реале отбивался одной рукой от озверевшего Чуи, пытаясь удержать другой машину на полосе. — Огай мне сам дал ключи, чтобы я освоился в квартире. Всё же я там буду жить почти месяц. — Ты кому лапшу вешаешь? Осваиваться там тебе? Боже, за что мне это наказание? — взвыл Чуя, всё же выхватывая пачку из длинной дазаевской лапы, наспех выуживая сигарету и закуривая (как долго он этого ждал!). Лёгкие отозвались мимолетным жжением с приятным удовлетворением. — Скажи сразу, что я увижу за порогом. Тогда я подарю тебе лёгкую смерть. — Да ничего я не трогал и не ломал, клянусь! — Дазай судорожно искал решения, как закрыть этот разговор. Есть выход. — У Огая спроси, мы скоро приедем, — Мори сразу прочувствует ситуацию и по ходу событий прикроет его задницу. Услышав имя босса, мафиози притих. Проверять он не будет: раз речь о нём, то Дазаю незачем врать. Бедный Чуечка, ему-то невдомек, что Дазай и Огай в своеобразном сговоре. Чаша весов сейчас не на его стороне. — Сворачивай, в порт мы не едем. Сегодня я свободен до завтрашнего утра. Домой, — Чуя сделал глубокую затяжку и выбросил окурок в окно. После закрыл глаза, натянув шляпу пониже. Он может немного подремать. Гроза миновала. Дазай понял, почему заботливый Огай на сегодня отшил Чую: тот только и делает, что рвётся на работу, а сам от голода еле стоит. От Дазая это не укрылось: его тонкий слух давно уловил периодичный протяжный вой накахаровского желудка, хоть Чуя и держался уверенно. В больнице, конечно, не ресторан, но кормить должны были хорошо. Однако большую часть своего времени этот дьяволёнок пролежал под трубками. Дилемма, ел ли тот что-нибудь вообще. Но насколько помнил Дазай, после порчи Чуя съедал мяса чуть ли не в кабаньем эквиваленте. Ну что ж, не глюкозой единой… — Раз так, заедем в ресторан, а то я с голоду умираю, — Дазай явно был рад возможности побыстрее перевести тему разговора. — Мне тут Огай выдал на текущие расходы, так что я угощаю, — он весело помахал перед носом исполнителя пластиковой карточкой. — Кафе. В ресторанах всё тяжёлое, а мне нельзя ещё срываться, — Дазай немного не вкурил с протяжным «нэ-э-э?», на что Чуя всё же явил свой лик из-под шляпы, возведя глаза к импровизированному потолку и вздохнув. — Желудок. Врач сказал два дня сидеть на лёгком питании. Выбираю я, поехали в центр. У Дазая чуть глаза на лоб не вылезли: Чуя принял с небольшой поправкой его предложение. Видимо, здравый смысл перевесил. Потому что дома у Чуи мышь, которая повесилась в холодильнике, пошла, наверное, на второй заход. Ближе к центру Чуя назвал адрес круглосуточного кафе, и Дазай как-то резко тормознул перед светофором. Чуя был готов разразиться негодованием от того, что ему прошило лёгкой болью у копчика от резкого скачка, но поникший вид Дазая, опустившего голову в ожидании зелёного сигнала, его как-то немного ошарашил. Поэтому Чуя смолчал. — Как часто ты в нём бываешь? — совсем тихо произнёс Дазай, не поднимая головы. Чуя не видел его взгляда. Недоуменно пожав плечами, снова закурил, пуская колечки. — Два или три раза в неделю, какое тебе дело? — Чуя цыкнул, возвращая Дазая из мыслей, оповещая, что может ехать. За ними уже очередь. — Хочешь тоталить меня во всём? — Когда ты узнал о нём? — голос Дазая выдавал его с потрохами, а Чуя всё не вкуривал, что он к нему прицепился. — В чём дело? Около трёх лет назад, наверное, плюс-минус. — Я бываю в нём почти каждый день… — Дазай сглотнул набежавший ком. — Почему за столько времени мы ни разу не столкнулись? — Наверное потому, что судьба уберегала меня от такого ушлёпка, как ты, до недавних событий, — Чуя закипал, вернув Дазая в привычное состояние и заставив улыбнуться. Маленькое божество в гневе, просто прелесть. Жаль, он себя со стороны не видит. — Я бываю здесь ночью. — Вот как, — воспрянул духом Дазай. Понятно. Свет и тьма, тьма и свет. — Отличный выбор, через пару минут будем. Чуя про себя обматерился за то, что раскрыл своё второе любимое местечко для перекуса. Первое находилось возле здания мафии. Жаль, придётся забыть о нём, когда его терапия с Дазаем закончится. Дай бог, усилиями исполнителя она закончится в ближайшие дни. Чуя хочет, чтобы как можно меньше мест было связано с ним. Испытывать судьбу Чуя заново не будет. И пока помнит, сменит замки. Дазай же внутренне воевал с логикой, что так не бывает. В этом кафе он назначал ранее встречу с Фёдором. Но вот оно, сейчас и здесь. Прямо пункт назначения. Они подъехали довольно быстро, действительно, пару минут. Дазай, заглушив мотор, быстро вышел, намереваясь помочь выйти своему подопечному. Но тот ясно дал понять, что помощь ему не нужна: уже вышел с лёгким вздохом. Не дожидаясь Дазая, он потихоньку побрёл ко входу с тростью. Тот же, поставив Maybach на сигу, заспешил следом. Чуя выбрал ближайший столик к выходу. Не хотел, чтобы из-за трости на него таращились посетители: перспектива греметь по кафелю через всё кафе его не прельщала. Официантка уже поднесла два меню к их столику, но Чуя вскинул руку, давая понять, что ему не надо (боже, как этот жест был схож с жестом Фёдора), и заказал лёгкий суп с куриным мясом, греческий салат, порцию сырников и зелёный цитрусовый чай. Для начала пойдёт. Дазай изогнул бровь: надо же, какой послушный насчёт рекомендаций, а в больнице до разрушений брыкался. — Сделайте один счёт, пожалуйста, — Чуя мило улыбнулся девушке, и она улыбнулась в ответ, оценивая милого посетителя. Дазаю резко почему-то захотелось насолить Чуе. Мне улыбайся, сучёныш, мне. — Кхм, — официантка наконец-то обратила внимание на второго посетителя, — мне, пожалуйста, фирменный стейк средней прожарки с овощным гарниром и грибами, салат «мясное трио», сырную нарезку и двести грамм лучшего виски с неколотым льдом, который у вас есть. Один-один, Чуя. Девушка улыбнулась теперь и Дазаю, записала заказ и удалилась. А Чуя чуть челюсть не уронил. Он же специально выбрал не ресторан! А это скотина сейчас его дразнит и прекрасно понимает, что это Чуе пока вообще ни-ни. Но виду показывать нельзя, хоть Дазай уже во всю коварно прожигал его глазами, ожидая ответную реакцию. Подонок. — Какая выпивка? Ты за рулём, — Чуя хотел ему испортить теперь не только довольное ебало, но и аппетит. — Ой, какие мы законопослушные, — съязвил Дазай. — От двухсот грамм мне ничего не будет, и никто меня не остановит. В крайнем случае, хоть этому пока не бывать, пущу тебя за руль. Чуя цокнул. Всё продумал, сволочь. Но ничего, это только начало. Что вполне ожидаемо, заказ мафиози принесли раньше, и тот, не обращая внимания на Дазая, начал первую свою нормальную за последние несколько дней, но скромную трапезу. Чуя был аккуратен во всём. Ел грациозно, демонстрируя манеры от орудования вилкой до держания чашки чая. Видимо, жизнь у Коё без такого раздражающего элемента, как Дазай, отложила свой отпечаток. Последний же про себя смеялся, вспоминая, как они во времена Двойного Чёрного жрали всякий фастфуд, и рубашки после такого культурного набивания желудков можно было смело выбрасывать. Когда Чуя уже допивал свой чай с сырниками, Дазаю принесли его заказ. Он, честно, давно так не шиковал и поэтому с удовольствием начал есть. Было очень вкусно. Но смотря на притихшего Чую, что сложил свои руки на груди и тупо пялится в окно, аппетит стремительно улетучивался. Он надеялся, что добрый Чуя — сытый Чуя, и после этого они спокойно поговорят. Кажись, что с заказом он всё же погорячился. Рыжик не заслуживает таких подъёбов. Он вообще не заслуживает того, что сурово преподносит ему жизнь. Хлопнув для храбрости виски залпом, Дазай судорожно соображал, с чего начать. — Чуя, я… — Говори нормально, я пока не кусаюсь. Два-один, Дазай.. Чуя всё понял и готов его выслушать. Интересно. В чём подвох? Он хотел всё же расставить все точки над «i», с боем донести до бывшего напарника всё то, что чувствовал на момент своего ухода и объяснить своё положение насчёт мафии. Извиниться, в конце концов. Он ожидал со стороны Чуи что угодно: ругательств, отнекиваний, маханий кулаками, но… не этого. — Я понимаю, что уже поздно что-либо… — Никогда не поздно. Три-один, Дазай. Чуя его выслушает. Хотя бы ещё раз убедиться, что он ни в чём не виноват и ничего не мог изменить. Или мог, но Дазай не дал ему шанса. В любом случае, Чуя решил, что отношения он к нему не поменяет. — Хорошо. Тогда… прости меня, — Дазай шёл ва-банк, слабо надеясь на развитие предыдущего сюжета: Чуя простит ему что-угодно, ведь он его… — Нет. Я уже проходил это дерьмо. Четыре-один, Дазай. — Хорошо. Не стоило надеяться, что будет так просто. Но ты имеешь право, ведь я бросил тебя. — Ты никого не бросил. Мы никогда друг другу не признавались, — Чуя твёрдо смотрел в эти блядски привлекательные глаза напротив без эмоций. — Можешь не винить себя за это. Можешь не продолжать счёт. Ты уже проиграл эту партию, Дазай. Казалось, они слышали мысли друг друга. Время вокруг словно остановилось. Это жестоко, Чуя. Но нам не надо было произносить это вслух. Мы и так всё понимали. — Что ж, — Дазай вернулся к обычному тону. Он заранее был готов к проигрышу, но попытаться стоило. — Я всё равно виноват перед тобой, оставив как половинку Двойного чёрного без защиты от Порчи, ну и без того, кто палит периодически твою кухню по утрам. Дазай весело защебетал, внутренне успокоившись. Партия проиграна, но война не окончена. Он попытается ещё раз чуть позже. — Ну давай, пока я в настроении, — Чуя был мысленно удовлетворён. Он на верном пути. — Разрешу тебе вспомнить свой позор и объяснить внезапный побег. Ещё раз докажешь своё трусливое клеймо. —Ты такой добрый, Чу-у-уя, — протянул Дазай. — Но океюшки. Начнём с главного: я был молод и глуп. В основном, это меня и подстегнуло тогда. «Отлично себя оправдал», — внутренне хмыкнул Чуя. — Как ты знаешь, одно событие в мафии повлияло на меня, — Дазай принялся за свой порядком остывший, но от этого не менее вкусный стейк, закусывая грибочками. Чуя подавил растущее чувство зависти, потому что голод вернулся, но на сегодня больше уже нельзя. — Погиб мой друг, Ода. Был втянут во внутренние разборки мафии с участием Огая. Я думаю, ты всё это знаешь, — Дазай смаковал кусочек мяса, глядя на Чую. Тот слегка кивнул. Конечно, он всё знает. Раскопал, когда перестал вести себя, как кинутая шлюха без оплаты. — Так вот. Ты знаешь, как я его любил безгранично, как друга, — Дазай помахал вилкой. Всё говорилось легко: это уже в прошлом. Да и Чуя никогда к нему его не ревновал. Всё понимал. — Он умер у меня на руках. Но сказал мне то, что никто больше не узнает, кроме тебя сейчас. — Вау, какая интрига, — усмехнулся Чуя. — Валяй, пока у меня уши не обвисли. — Держи их востро, Чуечка, — Дазай, улыбаясь, с такой нескрываемой любовью на него посмотрел, что стена Чуи дала трещину, как от выстрела пушки. — Потому что его сторона и твоя сторона были равноценны для меня. Я был на распутье. Но потрясение от его смерти перевесило, и я оставил тебя. Как раз в силу своей молодости и глупости. Дазай говорил откровенно, не стесняясь того, о чем мог подумать Чуя. Это же его Чуя. Он его обязательно поймёт. — В общем, он мне указал, что лучше стоять на светлой стороне, где спасение жизней в приоритете, чем находится в тени тёмной, убивая всех, кто неугоден мафии, — Дазай махнул официантке, чтобы принесла ещё виски. — Этим я не искуплю никогда свою вину как убийцы, но спасая людей, я могу хотя бы приблизиться к свету. Знаешь, ты был моим светом. Ты и сейчас им остаёшься, Чуя… — Дазай с искренней улыбкой и грустью в глазах наблюдал за застывшим Чуей. — Хоть мы с тобой с такими грехами можем рассчитывать только на тёплое местечко в аду. Принесли виски. Дазай вошёл во вкус, залпом выпивая. Надо же, одна встреча-практика с Огаем, и он уже как будто не покидал мафию, умело накатывая и не пьянея. Но это на сегодня последний стакан точно. С него хватит, ему ещё Чую везти. — Я внял словам Оды, что нужно жить ради других. А не для себя, — Дазай поставил стакан с таким стуком, что тот треснул. Но тому было плевать. Добавит в счёт. — Потому что это крайне эгоистично: жить только ради своих желаний и удовольствий. Я отрезал себя от прошлой жизни и устремился подальше от мафии, движимый новой жаждой помогать. Но… — Ты попутно кинул меня как напарника, да-да, я понял, — Чуя задумчиво крутил остатки чая на дне кружки. — Сходит на ванильную мелодраму, ты не находишь? — Ты совершенно прав, коротышка, — вернулся к весёлому настрою Дазай. Чуя даже на это сдержался, а мог пульнуть чашкой в лоб наглецу. — Однако. Это было эгоистично по отношению к тебе. Чуя вопросительно поднял бровь. — Я всё решил за тебя, — Дазай неожиданно протянул руку и накрыл сжавшийся кулак Чуи, что лежал на столе. Тот не отстранился. — Думал, что все наши с тобой «игры» закончатся с моим уходом, и ты пойдёшь дальше. Ты был тогда и остаёшься видным парнем в мафии и мог при желании положить весь мир у своих ног. Но, видимо, я ошибся. Наверно, я тогда реально не понимал, что всё это было серьёзно. Я даже представить не мог, что ты будешь так страдать и подвергать свою жизнь опасности… — Что, Огай рассказал про случай с сигаретами? — угрюмо вскинул Чуя. — Да, — Дазай не отрицал. Чуя сам догадался, а значит, Огай его не убьёт. — Скажи только… — О нет, я не имел привычки повторять за тобой. Просто укурился на эмоциях, — от этих слов Осаму облегчённо вздохнул. — Я был в нашей квартире, мне не нужно быть детективом, чтобы всё понять, — Дазай грустно поднял на спокойного Чую взгляд. Видимо, тот морально был готов ко всей той каше, что была в дазаевской головушке. — Я же жил с тобой. Неужели ты… — Никого. Это была быстрая партия всухую, Чуя. — Почему… — Всё довольно банально, Осаму, — как давно он не слышал из его уст своё имя. Но произнёс Чуя его с таким тоном, будто они говорили о погоде. Просто кулак сжался чуть крепче. — У меня был оригинал. Мне копии не нужны. Либо всё, либо ничего. Я по-другому не умел и до сих пор не умею. Пытался пару раз, но ничего не вышло. Я понял, что мне это не нужно. Ты не виноват. Ты совсем ни в чём не виноват. — Если бы ты меня понял, — Дазай всё ещё сжимал его руку, что слегка подрагивала. — Я боялся не только этого… — А что же, Дазай? — Чуя выдернул свою руку, и по воздуху прошла вибрация. Бывший мафиози насторожился. — Боялся, что я мог тебя остановить? — Да, чёрт возьми, да!!! — скрывался почти на крик Дазай, но спустил тембр, так как на них обратили внимание посетители. — Я точно знал, что если буду уходить, то только один, потому что ты меня бы остановил. — Да знаешь, я как-то не больно о себе тогда задумывался на тот момент, — кипел Чуя, уже встав со стула и опираясь на трость. Стекло рядом уже вовсю дрожало. Посетители начали оглядываться в поисках источника шума. — Я думал о тебе, что с тобой, где ты… — Я не мог взять тебя с собой, потому что тебе не место в том дерьме, в котором сижу я сейчас. Успокойся, пожалуйста, — Дазай уже пожалел, что начал этот разговор. — Твоё место здесь, где ты есть. Я желал тебе счастья, но не со мной. Однако я никогда так ещё не ошибался, Чуя! Я должен был с тобой связаться и всё объяснить… Я… — Хватит «якать», — холодно перебил его Чуя. — Ты ничего из этого не сделал. Твоя ошибка дорогого стоила, скумбрия, — Чуя почувствовал головокружение от скудного приёма пищи, но от своего слова не отступал. — Надеюсь, ты доволен результатом. — Прости меня, прошу тебя… — Дазай смотрел прямо сейчас на это чудо, которое разбил на куски, а теперь оно собралось назад и пытается удержать свою форму. — Нет, — Чуя был на грани. Почувствовал, как из носа закапала кровь, прямо на белоснежную скатерть. — Посмотри, что ты со мной сделал. Витрина начала покрываться трещинами. Дазай подскочил со своего места и схватил одной пятерней Чую за запястье руки, которой он опирался на трость, а второй поднёс салфетку к носу исполнителя и сильно прижал. Дальнейшее разрушение витрины прекратилось. Чуя, поддерживаемый Дазаем, ослаблено опустился на стул, перехватывая салфетку. — Давай на сегодня закончим. У нас ещё будет время, — Дазаю не хотелось отпускать его, но пришлось. Довёл, блять, это нежное, как оказалось, создание до внутренней истерики. Захотелось убиться головой о ближайшую стену. — Да, пожалуй, — Чуя просто машинально кивнул головой, но кровь полилась сильнее. — Ай, блять, — скатерть была безнадёжно испорчена. Чуя, схватив ещё несколько салфеток, прижал их поверх уже темно-красной и сквозь этот бумажный поток кинул Дазаю: — Заплати, я пойду выйду. Постою возле машины. За неудобства тоже добавь. — Хорошо, как скажешь, — Дазай с откровенным обожанием посмотрел на Чую, но тот не заметил этого. Просто схватил трость, поднялся и вышел. Мир перед глазами снова кружился, только теперь от притока свежего воздуха. Но это даже к лучшему. Можно было выветрить всё из головы на время. Дазай же кинул на стол толстую пачку денег, которую предусмотрительно снял с карты «на всякий случай». А вот и случай. Только подняв взгляд, он застыл: все в кафе, и посетители, и официантка, и вышедший директор глазели на их столик со страхом. Он вздохнул. Придётся им с Чуей на пару вычеркнуть это место из памяти. Жаль только, не успел добраться до салата. Ну ничего, он не один отсюда уходит голодным. Дазай развернулся и вышел следом. Чуя стоял, опираясь на капот иномарки, и смотрел куда-то в небо. Кровь ещё текла, поэтому покурить не представлялось возможным. Пришлось прижать импровизированную пропитку ещё сильнее к ноздрям. В глазах предательски щипало, но он это переживёт. Он сильный, убедился сам за эти четыре года. Справится самостоятельно со своими проблемами, как и раньше. Только вот в данный момент Чуя чувствовал себя самым слабым существом на свете. Всё накатилось разом. Неожиданно его повело вбок… — Эй-эй, не спать, пока не дойдём до сиденья, — вовремя подошедший Дазай охватил его корпус со спины и поставил на ноги, подбирая упавшую трость. Быстро подставил её под дрожащую ладонь исполнителя, скрытую в бархатный ткани, и прижал сверху своей. Чуя поднял поплывший взгляд на него, но ни черта не видел. — Поехали домой, Дазай, я устал, — и это было правдой. Он чертовски устал. Не было сил ни на что. Ни препираться, ни кричать, ни крушить… Чуя просто хотел домой, потому что там чувствовал себя защищённым. В этот раз он не возражал насчёт помощи, и Дазай усадил его на сиденье. Двигался Чуя на полуавтомате. Всё же это сильно выматывало. Взрыв, больница, Дазай… Он подумает об этом позже… Рука мафиози, всё ещё поддерживающая окровавленный комок целлюлозы на лице, стремительно поползла вниз, но была вовремя подхвачена за кисть другой широкой ладонью. Кровь вроде остановилась, и Дазай убрал салфетки от безмятежного лица спящего. Весь носогубный треугольник был измазан, и «горе-перебежчик на светлую сторону» достал влажные салфетки, далее аккуратно убирая следы кровотечения. Как в старые добрые времена. Они ещё поговорят. Пока спи, рыжик.***
Проснулся Чуя, лёжа на животе, от резкой боли в области правой ягодицы. Заорав, он было дёрнулся, но его крепко прижали за область лопаток. Господи, за что ему это… — Ты не мог меня заранее разбудить? — взвыл Чуя. — Что за сволочь ты, Дазай… — слёзы брызнули из глаз от боли, и он почувствовал, что игла уже быстро выходит из него, а к месту укола прижали едко пахнущую спиртовую салфетку. Взгляд зацепил будильник с подсветкой на тумбе: время около полуночи. Он проспал примерно два с половиной часа. — Ты бы мне не дался с первого раза, — насмешливо и двусмысленно произнёс Дазай, наблюдая за повернувшейся сердитой физиономией со вспыхнувшими щёчками и с блеском в глазах. Само очарование. — А так, считай, прошёл вступительный экзамен, дальше будет легче. — А не пошёл бы ты в… — Одно твоё слово, Чуечка, и я всегда готов! — Боже, заткнись уже, — Чуя уткнулся в подушку, зажимая её зубами. Боль стала притупляющей, но нога отнималась. Он заметил, что был переодет в свою лёгкую хлопковую пижаму. А на ступни одеты тёплые носочки. Отлично. Этот дегенерат его облапал, но с долей заботы. Приехали. — Можешь продолжать дальше дрыхнуть, — Дазай, убрав салфетку, показательно хлопнул по ягодице, вызывая приступ чужой боли и новый приглушенный вой. Надел приспущенные штаны назад. Ух, так бы и мял эту булочку. Кстати, о булочках… — Больничка подкосила тебя в плане подкормки: ты такой лёгкий! Заканчивай со своей диетой и давай нормально питайся. Сегодня уже поздно, поэтому утречком побалую те… — Погоди, что? — на Чую снизошло озарение, и он вообще забыл о всех видах боли в своём организме. Быстро полусел, вперившись в Дазая. — Я лёгкий? Ты что, тащил меня? Ещё скажи, что на руках… — Ну не оставлять же тебя в машине задницу морозить. Мне не в первой, — усмехнулся Дазай, отходя от Чуи с аптечкой, которую ему вручили при выписке исполнителя. Положил на полку. Эту задницу он теперь будет беречь как свою. — Ты так сладко спал, что твоё пробуждение тогда сулило мне верную смерть. — А сейчас не хочешь, скумбрия, чтобы я крылышки тебе прописал да отправил пинком на небеса? — у Чуи снова не осталось сил, и он плюхнулся назад в подушку, принимая свою временную судьбу. — Не-а, нельзя. Приказ сверху. Ты же не хочешь расстроить большого папочку? — Дазай вышел из комнаты и начал прикрывать дверь. — Следующий укол ближе к шести утра. Если что, я на диване, всегда рад тебя пригреть. Отдыхай, чиби. Закрывал он несчастную резную деревяшку довольно резво, потому что в неё полетел будильник. Он с глухим стуком упал на пол. Успел свалить, гад. Чуя огляделся и плюхнулся в подушку теперь окончательно. Сзади противно ныло, но уже терпимо. Его мысленный план извести Дазая пока летит в тартарары. Ну ничего. Тот ещё попляшет. В душе как кошки нагадили, но они могут с Дазаем сделать вид до поры до времени, что этого разговора не было. Боль пройдёт. Не важно когда. Чуя всё стерпит. Главное — он сейчас дома.