Бесконечное путешествие

Ты открываешь глаза. Первым делом ты почему-то вспоминаешь, что так и не отдала вчера Ториэль овощи. Так и есть: вон они, сиротливо стоят в углу. Ты торопливо умываешься, после чего отправляешься с мешком (посмотрим правде в глаза: с футболкой) искать Ториэль, без проблем находя её всё там же у камина. Ты недоумеваешь, как она умудрилась найти тебя, так далеко от дома, почти сразу после твоего падения, если большую часть своего времени она проводит дома в кресле. Но потом ты вспоминаешь, с каким удовольствием она гуляла с тобой позавчера, и понимаешь, что наиболее вероятно в последнее время она сидит дома потому, что караулит тебя. Или коридор в холле. Или и то и другое. Ты протягиваешь Ториэль овощи. — Что это? — с искренним интересом вопрошает она. — Овощи, — неловко и немного застенчиво улыбаешься ты в ответ. Ториэль с некоторым недоумением заглядывает в твой импровизированный мешок. Разглядывает всё ещё слегка вымазанные землёй (ты честно отряхивала её!) корнеплоды. Ты видишь, как её взгляд застывает, как сужаются её зрачки, а шерсть постепенно поднимается дыбом. Она поднимает на тебя глаза, но в них ни тени обычного снисходительно-заботливого выражения. Только сейчас ты понимаешь, сколько, не смотря на коровьи рога, пушистый белый мех и забавные уши, в её внешности хищных черт. У неё во рту чётко проглядывают ни разу не травоядные клыки; сквозь мех на лапах свет едва заметно отражается от гладкой поверхности когтей. Тебе начинает казаться, что воздух в комнате заметно потеплел; откуда-то чудится едва уловимый запах гари. — Откуда это у тебя? — голос Ториэль тоже звучит совсем не так рассеянно и дружелюбно, как раньше. — Э-э-э-э… — ты немного теряешься от столь неожиданной реакции. — Гигантская морковка вылезла из-под земли и бросила их в меня, напомнив, что овощи составляют важнейшую часть ежедневного рациона. — Только сказав это, ты понимаешь, как бредово звучит это объяснение. С другой стороны, что из случившегося за последние пару дней не звучало бы бредово? — Мне не стоило приносить их в дом? Что-то не так? — И что же случилось с этой «гигантской морковкой» потом? — тебе кажется, или в её голосе действительно звучит настоящая злость? — Э-э-э-э… — ты ещё больше теряешься. Сложно внимательно приглядеться, будучи занятой уворачиванием от летящих в тебя овощей. — Ну, я точно не уверена, но, мне кажется, что она, ну, зарылась обратно в землю? По-моему, у неё просто закончились овощи, которые можно было бы в меня бросить?.. О. Вот этот ответ, похоже, успокоил твою собеседницу. Ты наблюдаешь, как меньше чем за полминуты она переходит от агрессии к облегчению, а от него — к привычной заботливой встревоженности. — Ты же… не пострадала? — судя по всему, теперь Ториэль и самой неловко за эту внезапную вспышку гнева. — Нет, — отвечаешь ты с не меньшим облегчением, — всё в порядке. Я подумала, ведь овощи и правда полезны. Возможно, ты захочешь из них что-нибудь приготовить? Или, для разнообразия, я могу сделать что-нибудь сама. Пирог не обещаю, но с овощным рагу должна справиться даже я. Вы обе старательно делаете вид, что только что ничего не произошло. — Не стоит, — старательно улыбается Ториэль и наконец-то забирает мешок. — Готовить для тебя доставляет мне радость, дитя. Ты бы хотела, чтоб я приготовила овощной пирог или рататуй? Интересно, любит ли она готовить пироги, или наоборот, слишком старается произвести впечатление? Что ответить, чтобы опять не обидеть её? — И то, и другое звучит отлично. Ториэль уносит твою добычу на кухню, выдав тебе перед этим очередную порцию чая и кусок сладкого пирога. Ты решаешь совместить приятное с полезным, и приносишь в гостиную свои заметки, чистую бумагу, карандаши, чтобы записать всё то, на что не хватило сил вчера. Чтобы порадовать Ториэль и показать ей, что она не зря старательно искала для тебя цветные карандаши, ты активно используешь цветовую разметку не только на карте, но и просто для всяких полезных записей. Пока ты тщательно выписываешь всё, что считаешь полезным или просто интересным и забавным, Ториэль успевает закончить с готовкой, вернуться в своё кресло, не забыв подложить свежий кусок пирога на тарелку с недоеденным завтраком, и даже выдать тебе по ходу дела некоторое количество комментариев по поводу новых фрагментов карты. — Знаешь, зачем цыплёнок перешёл дорогу? — игриво спрашивает она, когда ты делаешь перерыв на остатки чая. — О, я знаю, я знаю! — торопливо отвечаешь ты с улыбкой, не успев даже проглотить недожёванный пирог. — Чтобы попасть на другую сторону! Да? — Да! — судя по всему, Ториэль не расстроило, что ты тоже знаешь эту старую как мир шутку. — Это так. После сна и еды (которая по-прежнему весьма странно воздействует на твоё самочувствие; ты забыла, а надо было посмотреть на синяки и сравнить старые со свежими, чтобы попробовать оценить время, проведенное здесь) ты с лёгкостью вспоминаешь, что хотела: — Тогда у меня тоже вопрос! Что это такое: маленькое, жёлтенькое, в углу на букву «З»? Ториэль задумывается на некоторое время, потом пожимает плечами. — Не знаю. Может, застёжка? По-хорошему, стоило бы помучить отгадывающего множественными попытками догадаться самостоятельно. Но Ториэль всегда сразу говорила отгадки к своим вопросам, так что ты решаешь последовать её примеру: — Это монетка! — Что? Но почему на букву «З»? — Потому что закатилась! — торжественно возвещаешь ты, получая в ответ искренний хохот со стороны Ториэль, и с удовольствием присоединяясь к нему. Отличное времяпрепровождение. Но, отсмеявшись, она опять грустнеет. — Как всё-таки глупо с моей стороны было отпускать тебя в одиночку, — кажется, она говорит это не столько тебе, сколько самой себе. — Я же обещала, что в этот раз не позволю никому пострадать… И вот, снова всё те же грабли, снова эти никому не нужные драки, вас прямо на минуту одних нельзя оставить, чтобы кто-нибудь кого-нибудь не попытался убить, — вот, вот снова: ты явственно чувствуешь, как в комнате потеплело, а в воздухе запахло гарью. — Зачем, спрашивается, вас спасать, если всё, на что вы способны — это сеять смерть и разрушения?! Ты слушаешь Ториэль, не перебивая: не только потому, что, в общем-то, не знаешь, что тут можно ответить, но и потому, что твои мысли частично заняты мыслями о карте, которую ты почти дорисовала. Во время прогулки с Ториэль ты обратила внимание на некоторые странности, а вчера воспользовалась возможностью их проверить. Странности были связаны с подозрительно неевклидовой стереометрией пространства лабиринта, и поджидали в самых неожиданных местах. Например, два параллельных коридора, проходящих на расстоянии приблизительно трёх метров друг от друга — и комната, расположенная между ними. Метров так шести в ширину. Перекрещивающиеся проходы, умудряющиеся не пересекаться. Ты могла бы, если бы очень захотела, списать всё что угодно на недостаток (а точнее, полное отсутствие) сколько-нибудь точных измерительных приборов. Или, по свежеприобретённой привычке, на выверты собственного подсознания. Но ты решаешь, что сейчас не время формулировать гипотезы, которые всё равно пока что невозможно проверить. — Зачем ты вообще пришла сюда? — кажется, вопросы Ториэль перестали быть риторическими. — Чтобы убивать? Чтобы быть убитой? Ты пожимаешь плечами. — Чтобы получить ответы. Она выглядит несколько обескураженной такой формулировкой. — Но какой ценой? — наконец спрашивает она. Ты опять пожимаешь плечами, но на этот раз не отвечаешь ничего, вместо того возвращаясь к работе над заметками. Ториэль вздыхает и опять успокаивается. Смотрит, как ты подбираешься по карте к неисследованной части лабиринта. — А здесь паучья пекарня, — сообщает она, указывая на один из парочки оставшихся неисследованными проходов. — У них как раз сейчас распродажа. Кстати! Это же отличная идея! Почему бы тебе не сходить к ним за паупончиками? Совершенно самостоятельно! Я выдам тебе денег и расскажу куда идти. Хотя, будем откровенны: от того места, где обрывается твоя карта, до пекарни рукой подать, за угол завернуть и всё. Как тебе? Ты изо всех сил пытаешься не изображать на лице «Подожди, ты же только что сказала, что меня ни на минуту нельзя оставить без присмотра». Не сказать, чтобы ты преуспела в этом начинании. — Э-э-э-э… Ок? — отвечаешь ты со всей доступной тебе неуверенностью, усиленно пытаясь понять, какого чёрта. Понимание приходит позже, когда, получив от Ториэль инструкции и смешные золотистые монетки, ты отправляешься в указанном направлении. Огромное рогатое мохнатое чудовище, «незаметно» следующее всю дорогу по пятам, выглядывая из-за каждого угла, не заметить мог бы только очень увлечённый, отвлечённый или невнимательный человек. Забавно. Интересно, чего она пытается этим добиться. Паучья пекарня и правда оказывается сразу за поворотом, оканчивая тупиком соответствующий коридор на карте. Настоящий магазин, с настоящей витриной и настоящей вывеской, посреди заброшенных полуразрушенных остатков города смотрится не менее психоделично, чем дом Ториэль. Особенно с учётом того, что это второе не заброшенное здание на твоей карте. Кто, скажите на милость, покупает всю эту выпечку? Существа в маскарадных костюмах? Говорящие морковки? Не Ториэль же единолично. Или оставшийся неисследованный проход на самом деле ведёт в жилую часть Руин? — Добро пожаловать! — магазин, действительно, завешен паутиной. И полон пауков. Ты никогда не страдала арахнофобией, но громадные пауки размером с футбольный мяч кого угодно заставят чувствовать себя неуютно. И как они умудряются воспроизводить настоящую человеческую речь? Чем? Как?! — Только в нашем магазине, настоящие паучьи продукты! Сделанные пауками! Сделанные для пауков! Сделанные из пауков! Тебя слегка передёргивает, когда ты задумаешься о смысле их рекламного слогана. Но ты пришла сюда не просто так. — Скажите, а что я могу у вас купить? — на всякий случай уточняешь ты, не уверенная, что просить с порога «килограмм паупончиков» является самой лучшей идеей. — Пончики-паукончики и, хм, сидр. Н-да. Всё по распродаже, на всё огромные скидки! Это благотворительная распродажа: все вырученные деньги будут потрачены на улучшение благосостояния пауков! Ты честно просишь завернуть тебе килограмм «пончиков-паукончиков» с собой под одобрительным взглядом Ториэль с той стороны витрины. От монеток, выданных Ториэль, остаётся неплохая сдача, и ты даже подумываешь, не купить ли на неё «хм, сидр», но решаешь не рисковать. В конце концов, это деньги Ториэль и ей виднее, как ими распоряжаться. Тем более, что у возможность распорядиться у нее есть в любой момент, пусть даже она ею не пользуется, а только смотрит напряжённо, как будто ждёт, что вы с пауками правда попытаетесь друг друга убить. Прямо сейчас. С помощью «паупончиков». Ты прячешь оставшиеся монетки в карман, вежливо прощаешься и выходишь из магазина как раз вовремя, чтобы заметить, как развевающиеся полы мантии Ториэль скрываются за ближайшим углом. Было бы, конечно, неплохо закончить составление карты прямо сейчас, но Ториэль так тщательно следит за тобой, что ты решаешь не нервировать её, и отправляешься обратно прямиком к её дому. Зная дорогу, дойти можно очень быстро. Самое забавное, что, поскольку на обратной дороге Ториэль то и дело уходит вперёд и наблюдает как ты догоняешь её, со стороны можно подумать, что это ты её преследуешь — а она от тебя прячется. Когда ты заходишь в дом, она уже как ни в чём не бывало сидит у камина, хотя сбитое в спешке дыхание и растрёпанный мех всё равно выдают её. Она выспрашивает у тебя подробности похода за пончиками в таких подробностях, как будто ты вернулась с летних каникул, а не с получасовой прогулки. Ты возвращаешь ей остатки монеток и беспристрастно отчитываешься о наличии в магазине сидра. Она кивает и соглашается, что в следующий раз неплохо бы взять и сидра тоже. Ты не упускаешь возможности спросить, кто же ещё делает покупки в этом магазине. Ториэль делает неопределённый жест рукой и ещё более неопределённое выражение на своём коровьем лице, очевидно, считая это исчерпывающим ответом. Вы пьёте чай с пончиками (паупончиками, сделанными пауками, для пауков и из пауков). После пирогов Ториэль пончики уже не удивляют тебя своими вкусовыми и прочими качествами: достаточно ожидаемо, они точно также странно растворяются во рту, сочетая в себе вкус обычных сладких пончиков во фруктовой глазури с чем-то, для чего у тебя нет подходящих слов. Чай, кстати, обладает ровно теми же свойствами. Задумавшись об этом занимательном факте, ты даже прерываешь на минуту чаепитие чтобы выйти на улицу и для эксперимента пожевать опавший листок с дерева. Невероятно. В отличие от пирогов и пончиков, листок не даёт того же странного эффекта неожиданной сытости, но всё равно честно растворяется во рту. Будучи поражённой этим фактом, ты не можешь удержаться от того, чтобы попробовать что-нибудь ещё более неожиданное, и тянешь в рот найденный камень, осколок кирпича и щепотку земли. К счастью, уж они-то ничем не отличаются от того, что можно было бы ожидать от камня, осколка кирпича и щепотки земли. Похоже, невероятными питательными свойствами обладает только органика. Ещё одно свидетельство в пользу того, что мёртвые деревья — такие же эндемики, как и, вероятно, жёлтые цветы (надо будет их тоже пожевать), а значит, умерли не из-за нечеловеческих свойств окружающей среды. Ты выбираешь листок поменьше и прикладываешь его к соответствующим заметкам. Интересно, действительно ли паупончики сделаны из пауков. На вкус не определишь: до этого ты никогда не ела пауков. После прогулки на свежем воздухе и тёплого чая тебя начинает клонить в сон. Ты вспоминаешь, что хотела расспросить Ториэль подробнее про часы и календари, но решаешь отложить и этот разговор, отправляясь вместо этого спать, в отсутствие часов преобразуя привычное «чистить зубы утром и вечером» в «чистить зубы перед и после сна». Ториэль ничуть не удивляется и даже желает тебе на прощанье спокойной ночи, после чего вы обе смеётесь, посчитав это хорошей шуткой. Только уложив голову на подушку, ты понимаешь, насколько ты устала за «сегодня». Ты засыпаешь.