Бесконечное путешествие

Ты открываешь глаза. Реальность приходит с осознанием того, что ты уже успела привыкнуть к этому месту, этим кирпичным коридорам, ультрафиолетовому свету и растворяющейся еде; к «условно разумным» обитателям в маскарадных костюмах и чересчур увлечённой болтовне Ториэль. Восприятие окружающего мира приспособилось под изменившиеся обстоятельства. Пора двигаться дальше. Очевидно, для этого тебе нужно попасть за «Стену», о которой говорила Ториэль. С некоторой вероятностью можно предположить, что проход за Стену находится «в подвале» этого дома — не просто же так Ториэль его охраняет. Вероятно, остальные пропавшие без вести так или иначе попадали внутрь: не от овощных же атак гигантской морковки они погибли. Или это неправда? Возможно, все они живут себе долго и счастливо по ту сторону Стены. Возможно, никакой Стены не существует, и всё Подземелье ограничивается этим полуразрушенным лабиринтом. Возможно, Ториэль просто безумна, и мир за Стеной существует только у неё в воображении. Возможно, в подвале не проход, а иссушенные кости предыдущих дорогих гостей, любовно разложенные ею в рядочек. Возможно, она намеренно кормит гостей байками и пирогами для усыпления бдительности. Ты не можешь не думать о том, что в «твоей» комнате слишком много царапин на полу и стенах, особенно под кроватью. Как бы то ни было, ты думаешь, что было бы неплохо для начала закончить карту. Просто потому что почему бы и нет. Тебе некуда спешить. Осталось всего ничего. Ты надеваешь очередную футболку без принта и полосатый свитер. В этот раз ты находишь Ториэль задумчиво сметающей листья в саду в не слишком аккуратные условные кучи. Узнав, что ты собираешься заканчивать карту, она отказывается отпускать тебя без плотного завтрака. Ты используешь этот повод чтобы попытаться узнать, где Ториэль берёт продукты, если единственный магазин, который ты видела, продавал исключительно готовую выпечку, а сама Ториэль ни разу при тебе не занималась ничем, что могло бы считаться работой. Разве что кто-то действительно платит ей за то, что она сторожит проход за Стену. Это бы объяснило происхождение еды. Это бы объяснило происхождение еды гораздо лучше, чем сама Ториэль, которая от ответа на этот вопрос ушла. Зато на вопросы о часах и суточных циклах она смеётся и предлагает обменяться с тобой телефонами. Её телефон выглядит лет на десять-пятнадцать старше твоего, но зато он работает и честно показывает время. Ториэль с гордостью сообщает, что он умеет не только звонить, но и посылать короткие сообщения, сохранять небольшие заметки, а также выполнять функцию будильника. В ответ ты сообщаешь ей, что твой телефон умеет включаться и выключаться, ну вот правда умеет, просто почему-то этим умением не пользуется. Ториэль несколько отвлечённо замечает, что у большинства твоих предшественников не было телефонов, зато были механические часы, с которыми ни разу не возникало никаких проблем. Почти. Ты смущённо потираешь запястье и ничего не отвечаешь. Она настойчиво протягивает тебе свой мобильник, забирает твой нежизнеспособный кирпич, после чего заворачивает тебе дополнительный кусок очередного пирога с собой и обещает регулярно звонить и проверять, всё ли у тебя в порядке. Напоследок она рассказывает тебе очередной плосковатый каламбур, на что ты отвечаешь ей анекдотом про стаю напильников. Ториэль требуется некоторое время, после чего она с запозданием начинает смеяться, и, наконец, уверяет тебя, что она раньше никогда не задумывалась о том, что шутки могут быть такими… странными. Ты оставляешь её в задумчивости. Первым делом ты, конечно, пытаешься узнать, сколько же времени ты уже провела здесь. Календарь на телефоне Ториэль показывает середину осени позапрошлого года. Да уж. Вторым делом ты отсчитываешь шестьдесят секунд и проверяешь, что ход часов хоть сколько-нибудь похож на правду. Тут везёт больше. Часы показывают без пятнадцати три. Пополуночи. Ох. Ты уже более-менее помнишь дорогу через лабиринт, так что можешь топать к неисследованному проходу практически не выныривая из телефона. Не то чтобы там было что-то интересное. Ни одного сохранённого номера. Ни одного сохранённого сообщения. Ни одного настроенного будильника. Даже история звонков пуста. Сколько ты не ищешь, тебе не удаётся найти ничего похожего на пользовательские изменения. Либо Ториэль редкий параноик, либо принципиальный луддит, либо с социализацией у неё ещё хуже, чем у тебя самой. Занимательно, но именно знание дороги тебя и подводит: зная, где можно не ждать никаких ловушек, ты замечаешь, что что-то не так, только когда твои глаза слезятся так сильно, что становится сложно читать. В горле першит, во рту странный кисловатый привкус, дыхание обжигает, даже открытые участки кожи как будто слегка пощипывает. Ты поспешно начинаешь отступать обратно в том направлении, откуда ты пришла, прикрыв лицо рукавом свитера, несколько раз чихнув и оглядываясь из-под полуопущенных век в поисках очередного существа в маскарадном костюме. Оно действительно находится, уже когда ты выходишь из зоны поражения — наверное, сложно сказать наверняка, раздражённая слизистая продолжает возмущаться всеми доступными ей способами — но, вроде бы, воздух перестаёт казаться таким забавным на ощупь. Если как следует проморгаться и посмотреть внимательнее туда, куда ты только что так неосторожно зашла, то в воздухе действительно можно заметить лёгкую дымку, как вблизи выглядят облака. Предполагаемый источник, ну или хотя бы виновник этого облака как нельзя лучше гармонирует с ним, будучи тоже частично прозрачным. Серьёзно, сегодняшняя встреча выделяется на фоне остальных, потому что ты видишь не очередное порождение своего больного подсознания, а совершенно архетипичный образ. Перед тобой самое что ни на есть стандартное, можно даже сказать обычное привидение: бесформенный силуэт, скрытый накинутой сверху простынёй, на которой нарисованы глаза и рот. Нельзя сказать, есть ли у него моторчик: привидение спиной лежит на кирпичной дорожке, его нарисованное лицо весьма точно передаёт совершенно созерцательное выражение. Ты думаешь, что ещё лучше, чем с ядовитой дымкой, этот детский образ сочетается с шутками, которые вы с Ториэль так старательно рассказываете друг другу. Ты также думаешь, что других проходов в этот коридор на карте нет, а значит, тебе придётся пройти по этой самой дорожке. Проход узкий, и привидение занимает его собой полностью. Судя по полупрозрачности, оно наверняка ещё и не слишком осязаемое, как и положено привидениям. Наверное, ты могла бы просто, эм, как бы это сказать, просто наступить в него. Но это было бы крайне невежливо? — Добрый день? — ты снова решаешь попробовать дипломатию. Когда-то же это должно сработать! Ты вздыхаешь. Возможно, чтобы на тебя обратили внимание, нужно всё-таки подойти ближе. На этот раз ты осознанно возвращаешься в облако, а потому предварительно завязываешь лицо платком. Глаза, конечно, платком не завяжешь, но дышать становится немного проще, и ты чихаешь ещё буквально пару раз. Из чего бы это облако не состояло, это не похоже на «мыльные пузыри», прожёгшие дырки в свитере Ториэль пару дней назад. Эта дымка немного щиплет, но не похоже, чтоб она причиняла хоть какой-то вред одежде. Ты жалеешь, что не можешь надеть защитные очки. — Прости! Но я бы хотела здесь пройти! Подойдя ближе, ты видишь, как архетипичное привидение ведёт себя совершенно не архетипично: изо всех сил пытается притвориться мёртвым, ежесекундно поглядывая на тебя в ожидании — чего? Твоего ухода? Как вообще привидение может умереть? Тебе правда сложно держать глаза открытыми в этой дымке. Дышать всё равно немного больно и как будто бы щекотно изнутри. Ты подходишь к фигуре в простыне вплотную. — Я правда не хочу никому мешать, но это единствен… — ты не можешь закончить предложение, потому что очередной приступ кашля спазмом скручивает твою грудную клетку так сильно, что ты с трудом остаёшься стоять на ногах. От удивления мнимое привидение даже перестаёт изображать мнимый труп, легко поднимаясь в воздух и плавно отплывая от тебя на пару шагов. Теперь оно смотрит на тебя с опаской. Ядовитый (ну как ядовитый, вот слезоточивый газ — он ядовитый или как?) туман, похоже, рассеивается. Или нет. Сложно сказать, с учётом того, сколько его уже осело на твоей коже, во рту, в глазах, в лёгких. Вроде бы перестало становиться хуже, а что, как не это, можно считать признаком его рассеивания. Ты срываешь с лица ставший бесполезным платок. На ощупь он такой же влажный, как и свитер. Ты снова пытаешься заговорить, и снова безуспешно. — О-о-о-о, прости… — вместо этого заговаривает привидение. Голос его, хотя и вполне архетипично шелестящий, на удивление мягок и приятен. — Я не подумал… тут обычно никто не ходит… О нет… Я опять всё испортил… Какой же я бесполезный… Мне так жаль… Ты делаешь над собой усилие, чтобы перестать чихать и кашлять, и ещё одно, чтобы открыть глаза и посмотреть в нарисованные глаза своего собеседника. Первое удаётся гораздо лучше, чем второе. — Я сама виновата, что подошла, — говоришь ты, почти не прерываясь. — Прости. Я не хотела тебе мешать. — О-о-о-о, не-е-е-ет… — ещё более грустно продолжает привидение. — Я расстроил тебя и чуть не убил… Что бы я ни делал… всегда выходит только хуже… как же так… Привидение выглядит так, будто разрывается между желанием немедленно оказаться где-нибудь подальше отсюда и страхом не то что куда-то идти (парить?), но и вовсе делать хоть что-то, чтобы не сделать случайно ещё хуже. Ты вздыхаешь и неровно улыбаешься. Ты слишком хорошо знаешь это чувство. Глаза и горло ещё саднит, но ты можешь нормально продолжать беседу. — А ты умеешь управлять волшебным туманом? — в других обстоятельствах твоя крайняя заинтересованность была бы, пожалуй, более искренней. Сейчас же тебя гораздо больше волнуют собственные зеркальные нейроны, чем «волшебный» ядовитый туман. К странным существам и явлениям в Подземелье ты уже почти привыкла, а вот социальная эмпатия — штука слабо искоренимая. Ты очень стараешься, чтобы твой голос звучал как можно более дружелюбно. — Как ты это делаешь? — О-о-о-о… я… Да, умею… В этом нет ничего… А что? Тебе интересно?.. — Ещё как! Я вот ничем управлять не умею, кроме игрушечного вертолётика. По-моему, туман — это очень здорово! — О-о-о-о… я… я… я ещё вот так могу… — сквозь простыню начинает просачиваться немного мутноватая жидкость, которая, вместо того, чтобы стекать вниз, ползёт по простыне вверх, как лейденфростовские капли (да нет, конечно, и угол слишком большой, и фактура у простыни не та, но внешне смахивает). Поднявшись до макушки, капли довольно быстро формируют весьма правдоподобную шляпу. Ты восхищённо улыбаешься (пользуясь случаем лишний раз зажмурить глаза) и хлопаешь в ладоши. — Никогда такого не видела! — Как такое может быть?.. Ох… Что… О-о-о-о… что ты тут делаешь… как ты здесь… неужели ты… ох… неужели… ты… человек? — нарисованное лицо передаёт целую гамму эмоций, от радостного воодушевления поначалу до поражённого неверия под конец реплики. Несмотря на непрестанно звучащие у тебя в голове слова Ториэль, ты не позволяешь дружелюбному выражению покинуть своё лицо. — Да, это так. Я совершенно точно самый настоящий человек, — да, пожалуй, звучит как-то неловко. — Но я никому не желаю вреда! — Тогда… ох… тогда… зачем ты здесь? Что тебе нужно? — эта короткая фраза содержит в себе гораздо больше эмоций, чем все предыдущие реплики вместе взятые. Ты открываешь рот, чтобы ответить… и закрываешь его. Конечно, ты могла бы сказать, что тебе нужны ответы. Но ты не уверена, что это будет чистой правдой. И тем более ты не уверена, что это ответ, которого от тебя ждут… ну, все те, кто, возможно, не станет пытаться тебя убить до того, как услышит этот самый ответ. На самом деле, принимая во внимание всё то, что сказала Ториэль, самым правильным будет ответить… — Мне нужно вернуться домой. — Ох… Больше оно ничего не говорит, только смотрит на тебя с таким выражением, будто из вас двоих привидение — это ты. Ты позволяешь усталости стереть улыбку с твоего лица и сползаешь на пол по стене коридора. Вздыхаешь. — Говорят, — безлично начинаешь ты, не глядя на привидение, — чтобы вернуться домой, мне нужно добраться до нового королевского замка через большую часть Подземелья. Говорят, у вас есть закон, по которому любой человек в Подземелье будет схвачен и, так или иначе, казнён. Говорят, домой я не смогу вернуться никогда, — тут ты бросаешь на него взгляд. — Это так? — Люди… — с горечью отвечает привидение. — Очень много моих друзей… погибло от рук людей… Ты пожимаешь плечами. — Убийство разумных существ не только негуманно, но и противозаконно. Я не уверена, что сумела бы сделать что-то подобное, даже для самозащиты, — особенно для самозащиты, улыбаешься ты про себя. Добавляешь: — Все люди очень разные. Совершенно. — Я… Тогда я надеюсь, что ты сумеешь вернуться домой. Живой… Ты снова ободряюще улыбаешься. — А я надеюсь, что ты больше не будешь грустить здесь в одиночестве. Ты мне очень нравишься и заслуживаешь лучшего! Привидение окончательно смущается и неловко растворяется в сумерках уходящего вглубь коридора. Ты же ещё некоторое время так и сидишь у стены, криво усмехаясь в пустоту и думая о своём. После чего всё-таки подымаешься и за 20 минут окончательно заканчиваешь карту Руин. Как ты и подозревала, не считая подвала Ториэль, это совершенно замкнутое пространство без входов и выходов. Конечно, ты не считаешь того склона, по которому скатилась сюда сама, ввиду его непроходимости. Ты возвращаешься в дом Ториэль. Её самой опять где-то нет, но на столе тебя ждёт остывший кусок пирога и не менее остывший чайник. Ты находишь в ворохе чистой бумаги лист не меньше стандартного А0 и перерисовываешь на него начисто полную цветную карту, которую оставляешь в гостиной; систематизируешь свои заметки и уносишь их в «свою» комнату; съедаешь оставленную тебе еду и один из паупончиков, которые Ториэль при тебе спрятала в холодильник, наказав есть когда захочется; отстирываешь одежду от остатков «тумана» (к счастью, мыло её берёт гораздо лучше, чем остатки тех разъедающих пузырей); чуть не засыпаешь под обжигающе горячим душем, после чего заставляешь себя доползти до кровати и надеть выданную Ториэль пижаму. Сама она, кстати, за это время так и не появляется. Наконец, ты с облегчением засыпаешь.