Бесконечное путешествие

Ты открываешь глаза. Встаёшь. Собираешься. Надеваешь свою одежду, вещи Ториэль аккуратно складываешь. Заправляешь постель. Перепаковываешь рюкзак. Обходишь весь дом, но так и не находишь Ториэль. Спускаешься по лестнице вниз. Коридор освещается всё тем же фиолетовым свечением, что и большая часть лабиринта, но он не выглядит частью общей архитектуры, оттого что состоит из длинных прямых участков без единого ответвления. Ты улыбаешься, думая о том, можно ли считать Ториэль Минотавром. Неспешным шагом продолжаешь идти вперёд. Измерительные приборы не то чтобы работают, но по внутренним ощущениям ты уже не только давно зашла за территорию дома, но и, весьма вероятно, быстренько по прямой преодолела периметр самого лабиринта. Восприятие расстояний обманчиво. Постепенно освещённость сменяется сначала в сторону глубоких сумерек, а потом, наоборот, к холодной ясности лампы дневного света. Из-за монотонности пути часть тебя считает, что ты идёшь уже целую вечность, но здравый смысл подсказывает, что прошло значительно меньше получаса. Наверное. За очередным поворотом холодное свечение достигает максимума, и вместо нового отрезка коридора ты видишь лишь небольшую комнату, предшествующую громадным двустворчатым дверям, или даже воротам. На дверях (воротах?) ты не видишь ни замков, ни запоров. Зато перед ними стоит, не шевелясь, Ториэль. Ты не пыталась идти тихо, и она наверняка слышала, как ты подошла; но даже так, она не оборачивается, и никаким другим способом не даёт понять, что она осознаёт твоё присутствие. Она, не отрываясь, смотрит перед собой, словно видит массивные створки насквозь. Ты подходишь ближе и останавливаешься в паре шагов от Ториэль. Ты совершенно точно не видишь сквозь толстый слой дерева (это же дерево?), но по её примеру останавливаешь свой взгляд на отсутствии замочной скважины, уходя созерцанием вглубь сознания. Наверное, сейчас самое время подумать о чём-то умном, но голова твоя первозданно чиста, и ни единая сформулированная мысль не берёт на себя труда посетить её; вместо этого ты просто отмечаешь поразительно реальную окружающую обстановку. Звенящая тишина, в которой слышно дыхание Ториэль и собственное сердцебиение. Лёгкое прикосновение едва заметного сквозняка, тянущегося из-под дверей. Мягкие тени в складках мантии Ториэль. Шершавая поверхность шерстяных манжет свитера на запястьях. Запах меха с оттенками паленого. Алюминиево-пепельный привкус воздуха. — Ты знаешь. Я могла бы остановить тебя. Не пропустить тебя. Запереть тебя. Приковать тебя. Просто не отпускать, — в какой-то момент говорит она ровным голосом, будто читает из книги. Ты не отвечаешь. — Конечно, я уже пробовала. Я делала всё это не один раз. Глупые дети. Так же, как все, ты всё равно нашла бы способ сбежать. Способ уйти. Способ пройти дальше. Чтобы, как все, погибнуть, не забыв прихватить с собой на тот свет не один десяток монстров. Убивать и быть убитыми. Так же, как Ториэль, ты не отрываешь взгляда от дверей; так же, как она, ты не выдаёшь никакой ответной реакции. — Я устала, дитя. Я так устала от этого всего. Тебе незачем идти туда. Я не хочу, не хочу опять, не хочу, чтобы это повторялось, снова, раз за разом. Я просто не вынесу ещё одной смерти, ещё не одной смерти. Я так больше не могу. Ты молчишь. — Ты знаешь, что я должна сделать, — она поворачивается к тебе, с выражением лица таким же пустым, как и её голос. — Я положу этому конец прямо сейчас. Ты чувствуешь, как воздух вокруг тебя внезапно накаляется. Ториэль поднимает руки, и вокруг них прямо из воздуха сгущаются многочисленные сгустки чего-то, что выглядит как чистое пламя. Какая-то очень глубокая и очень отстранённая часть твоего сознания вспоминает о крайне спорных экспериментах с пылевой плазмой. Ты смотришь Ториэль в глаза, и твои губы непроизвольно растягиваются в мрачноватой улыбке. Ты прячешь руки в карманы. Ториэль раздражённо топает ногой и стряхивает шарики с рук в твою сторону. Большая часть пролетает мимо, но некоторые прожигают новые дыры в твоём свитере. Ты едва замечаешь пару огненных иголок, вонзившихся тебе в щёки. К запаху тлеющей шерсти примешивается запах твоих же тлеющих волос. Ты достаёшь руку из кармана, чтобы на всякий случай похлопать себя по голове — убедиться, что твоя причёска не собирается превращаться в факел. Ты засовываешь руку обратно, не меняя позы. Улыбаешься шире, немного скашивая улыбку на одну сторону. — Не смотри на меня так! — вспыхивает Ториэль ещё больше, не только фигурально, но и буквально. — Это для твоего же блага! Для нашего всеобщего блага! Если я убью тебя сейчас, всем будет лучше! Неужели ты не понимаешь?! Ты по-прежнему не отвечаешь. Ториэль ещё более раздражённым жестом смахивает на тебя следующую порцию огненных капель, превосходящую предыдущую числом, но не точностью попадания. Всего лишь парочка находит свою цель, и вместо очередного похлопывания ты просто садишься на пол, скрестив ноги, прямо там, где стоишь. Ториэль закатывает глаза и картинно заламывает руки. — Это несправедливо. Просто нечестно. Вокруг неё бушует небольшое огненное торнадо, но единственное, чему оно наносит хоть какой-то урон, это мягко флуоресцирующие стены. Огненные капли оставляют на них едва заметные тёмные подпалины, чем-то похожие на те, что ты видела в доме, хотя и значительно меньше размерами. — Зачем, дитя? Объясни мне, зачем вы все так стремитесь к неизбежной смерти и разрушениям? Что вы надеетесь найти за этой дверью?! — Дорогу домой, — наконец-то отвечаешь ты, не переставая улыбаться. Ториэль тяжело опускается на пол напротив, глядя на тебя отчаянными глазами потерянного ребёнка. Нестерпимый жар отступает. — Неужели ты не понимаешь, насколько это бессмысленно? — вот теперь её голос звучит так, будто весь этот огонь не растворился в воздухе, а ранил её в самое сердце. — Это место могло бы стать твоим домом. Мы могли бы быть счастливы здесь, вместе. Пить чай, растить сад. Хотя бы раз, хотя бы один раз можно было бы обойтись без этого бессмысленного насилия, без этих глупых, глупых, глупых смертей. — Она тяжело вздыхает. — Впрочем, кого я обманываю. Ведь и правда, не мне тебя останавливать. Кого уж мне остановить… Кого уж мне спасти… Старая, слабая, бесполезная Ториэль, — под конец тирады её голос совсем сходит на нет. Ты поднимаешься с места и подходишь к ней, обнимаешь тёплый мохнатый бок. — Ты не бесполезная, — ты, как можешь, наполняешь голос теплотой и смягчаешь улыбку, — просто сердце твоё исполнено любви. Но ты права. Я действительно должна идти дальше. Ториэль вздыхает ещё раз. — Пойдём, я помогу собрать тебе рюкзак побольше. Тебе предстоит очень долгий, тяжёлый и страшный путь… Вы действительно идёте и собираете другой рюкзак взамен твоего рваного. В шкафу «твоей» комнаты, кроме различной одежды, Ториэль хранит и другие вещи, но ты берёшь только дополнительный запас нижнего белья и атласную ленту в волосы. Ты оставляешь большую часть заметок о лабиринте, пакуя вместо этого с собой ещё чистой бумаги. Ториэль звонит тебе на телефон только для того, чтобы сообщить, что как только ты выйдешь (войдёшь) за Стену, вы больше не сможете друг до друга дозвониться. Она пакует тебе с собой целую кучу еды — пирогов и продуктов из паучьей лавки — а также выдаёт немаленькую стопку смешных монеток вроде тех, которыми ты платила за паупончики. Напоминает не спать на холодном и вовремя кушать. Провожает обратно до двери. Напоследок, сама не веря в свои слова, просит не умирать. Простым движением распахивает тяжёлые створки. Ты делаешь шаг вперёд, оглядываешься, бросаешь на неё последний взгляд. Сейчас она выглядит так же, как тогда, когда ты впервые увидела её: встревожено, отстранённо, и одновременно сочувствующе, а ещё как будто немного обнадёжено. Ты поднимаешь руку в прощальном жесте, и она повторяет его за тобой. Ты проходишь пару шагов сквозь тонкий слой непроницаемой тьмы, после чего неожиданный яркий свет едва не ослепляет тебя. Ты слышишь, как с глухим ударом у тебя за спиной захлопываются двери.