Бесконечное путешествие

Ты открываешь глаза. Из-за отсутствия суточных колебаний освещения ты не можешь сориентироваться, сколько времени ты так просидела: доверять внутренним ощущениям нет ни желания, ни оснований, а на часы в телефоне Ториэль ты последний раз смотрела ещё по ту сторону Стены. Кстати, хорошая идея. Ты достаёшь телефон. Иконка на экране показывает замечательный уровень (какого-то) сигнала. Часы говорят, что пока вы пересобрали тебе вещи, пока ты шла, шла и шла, общалась с собаками и скелетами, бегала, пряталась и сидела, в общем-то, прошёл уже средний световой день. Неудивительно, что мозг воспользовался первым же шансом впасть в ступор и хоть немного отдохнуть. Не будь твоя кровеносная система под завязку накачана адреналином, ты бы наверняка уже спала бы прямо здесь: кроме эмоционального напряжения, прогулка по лесу оказалась довольно утомительной чисто физически. Поэтому, пока никто не пытается напасть на тебя, найти тебя и применить к тебе неоднократно упомянутые законы о людях, ты пользуешься, возможно, последним шансом если не поспать, то хотя бы нормально отдохнуть. Но всё хорошее, как и всё остальное тоже, когда-нибудь заканчивается, и ты отважно открываешь двери своего временного укрытия, возвращаясь на дорогу, которая, как ты теперь уже точно знаешь, ведёт к ближайшему населённому пункту. Ты по-прежнему идёшь по дороге, не прячась и не торопясь. После беседы со скелетом (Сансом?) и непродолжительного отдыха напускные спокойствие и уверенность даются тебе значительно легче. Ты даже почти не вздрагиваешь, завидев другого скелета, преграждающего тебе путь, несмотря на то, что он раза в полтора выше, м, Санса. А значит, и тебя. То есть, не то чтобы ты могла сравнить, но на глаз он ростом где-то с Ториэль. Впрочем, если бы не огромные как для человека размеры, его совершенно точно можно было бы принять за обычный человеческий скелет. Обычный анимированный и, судя по всему, говорящий человеческий скелет. — А ты не спешишь, — говорит он с интонацией, довольно сильно смахивающей на Санса. Голос его тоже немного похож, хотя звучит значительно звонче, и не пробирает аж настолько. Подходя ближе, ты видишь и самого Санса, который, по-прежнему не вынимая рук из карманов, со скучающим видом стоит за вторым скелетом. Только теперь, получив материал для сравнения, ты внезапно осознаёшь, что, хотя по росту Санс отлично подходит под человеческие размеры, с его пропорциями, в отличие от второго скелета, есть некоторая проблема. Хотя среди людей и бытует популярное выражение «широкая кость», кости этого скелета несколько слишком уж широки как для нормального человека. Ну и хорошо. По правде говоря, то, что ни один из них не является настоящим человеческим скелетом, пусть даже и условно живым, несколько успокаивает. — Небось, как мой брат, периодически умудряешься заснуть где-то по дороге? Ты неловко улыбаешься и ничего не отвечаешь. Похоже, это и есть тот самый брат, о котором говорил Санс. Брат, который не будет так же добр к тебе, как первый из скелетов. Интересно, кто из них старший. Интересно, когда им надоест играть с тобой в кошки-мышки, и они, выражаясь словами Ториэль, отдадут тебя на опыты Королевскому Учёному. Эта перспектива пугает, но в то же время и немного вдохновляет. Судя по всему, Королевский Учёный проводит свои опыты где-то недалеко от, собственно, королевского замка. А тебе туда и надо. Так ведь? — Я никогда не засыпаю по дороге, Папирус! Я засыпаю до дороги, после дороги, вместо дороги или, в крайнем случае, на дороге. И поверь мне, на дороге спать, во-первых, холодно, а во-вторых — слишком жёстко. Вот если бы ты заснул на дороге, это было бы совсем другое дело. У всех обычные лежачие полицейские, а у нас был бы первый в мире лежачий шериф! — Санс, я тебя когда-нибудь прибью за твои шуточки. — Скажи. Прям кость в горле, не так ли? — Он старательно выделяет «кость в горле» интонацией, как будто боится, что иначе шутка пройдёт незамеченной. Ты хихикаешь, и они оба оборачиваются в твою сторону, словно забыли о твоём присутствии за время спора. Ты смущаешься, делаешь суровое лицо и покрепче берёшься обеими руками за свою палку-посох. Открываешь было рот, но понимаешь, что не знаешь, что стоило бы сказать в этой ситуации. Вместо этого вопросительно смотришь на скелетов, по очереди то на одного, то на другого. Санс отвечает тебе таким же вопросительным, но при этом всё равно насмешливым, взглядом. «Папирус» закатывает глаза: — Нам бы сдать тебя Королевской Страже, человек, — говорит он. — Но, с другой стороны, мы всегда успеем это сделать. Так что я предлагаю тебе потрясающую в своём великодушии сделку. Ты проходишь наши забавнейшие Испытания… и, ну, пока ты это делаешь, мы не только не трогаем тебя, но и никому не говорим, что ты здесь. Отличное предложение, правда? — А если я пройду их все? Отпустите меня? — ты отлично понимаешь из формулировки предложения ответ на свой вопрос, но всё равно задаёшь его. Хотя бы чтобы посмотреть на ответную реакцию. — Ха-ха, конечно нет. Когда — если! — пройдёшь все, отправишься в Королевский Замок, как того и требует закон, — продолжает высокий скелет. Если бы Санс не заговорил с тобой первым, можно было бы подумать, что он в принципе открывает рот только для дурацких шуточек. — Но ведь, согласись, даже немного времени — это всё равно гораздо лучше, чем совсем ничего, не так ли? Ты опускаешь глаза, демонстрируя завидное смирение и обречённость: — Ладно. Какое, м, «испытание» будет первым? Надеюсь, мне не придётся есть пауков? — А что не так с пауками? — он выглядит действительно удивлённым, да и второй скелет, похоже, тоже не ожидал такой реакции. — Ну, кроме того, что пончики-паукончики стоят бешенных денег, конечно. — Да нет, — ты тут же смущённо начинаешь оправдываться, как будто это имеет значение. — Паупончики вкусные… но живые пауки… довольно страшные… среди людей это, ну, вроде… показателя храбрости… такое, довольно традиционное… «испытание»… — Какое невероятное кощунство! Есть живых пауков! Ужасно! — теперь Папирус шокирован и возмущён. Ты же пытаешься понять, то ли у Санса спектр эмоций колеблется в рамках от насмешливо-одобрительного до насмешливо-неодобрительного, то ли ты просто неправильно их интерпретируешь. Вот сейчас он, как тебе кажется, сменил выражение с ироничного «да ты что» на полупрезрительное «ничего удивительного», в целом не выходя за пределы вышеуказанного спектра. — Заживо есть кого угодно — жестоко и бесчеловечно. Ты говоришь это совсем тихо, скорее для себя, но, похоже, они оба тебя слышат. Впрочем, ни один не отвечает. Вместо этого Папирус снова принимает степенно-серьёзный вид и отвечает на твой изначальный вопрос: — Всё просто. Идёшь по этой дороге. Проходишь ловушки и лабиринты. Есть никого не надо. Он разворачивается и уходит в ту же сторону, куда предполагается идти тебе, вполголоса продолжая возмущаться тому, насколько ужасны люди, если у них есть традиция есть живых пауков. Ты мысленно в который раз ругаешь себя за слишком длинный язык. — Вы правда едите живых пауков? — спрашивает Санс, забавно изогнув надбровные дуги, когда Папирус скрывается из виду. Ты усилием воли подавляешь в себе желание продолжить оправдываться, и вместо этого говоришь: — А вы правда едите живых людей? Скелет и в этот раз предпочитает ответить невербализированной широкой ухмылкой. Твоя ответная улыбка скорее смахивает на гримасу, и ты спешишь стереть её с лица, втягивая голову в плечи и отправляясь следом за Папирусом немного более спешно, чем на самом деле стоило бы. Тебе приходится пройти совсем немного, прежде чем ты выходишь к странной конструкции, преграждающей дорогу. Поначалу ты замечаешь только условную баррикаду из чего-то, подозрительно смахивающего на арматуру и колючую проволоку; но подойдя ближе, ты видишь, что, во-первых, баррикада вовсе не статична, а, по сути, является неким сложным преграждающим механизмом, подвижным и порядком запутанным. Во-вторых же, сама баррикада даже не является основной частью механизма; основную часть конструкции составляет что-то вроде плоского интерактивного ковра перед ней: множество соединённых проводами охотничьих капканов, вместо приманки у которых горят большие красивые кнопки. В качестве наиболее примечательной детали преграждения перед капканами стоит Папирус. Более того, за баррикадой стоит Санс (которого ты, уходя, оставила позади, и который не обгонял тебя по дороге). Ты вздыхаешь и задумчиво подходишь к скелету. — Это оно? Первое испытание? — по правде говоря, других объяснений вот этой штуке у тебя просто нет. — Именно, — не разочаровывает Папирус остатки твоей внутренней логики. — И нужно… убрать вот эту штуку с дороги, да? — да, это тоже кажется весьма очевидным, но… — Это один из вариантов. Чёрт. — Я же… могу просто обойти её через лес? — Ты, безусловно, можешь. — Ага. Ты вздыхаешь. Наиболее очевидное «решение» почему-то кажется тебе невероятно плохой идеей. — А хоть какое-то подобие правил для этого испытания есть? — в надежде спрашиваешь ты. — Есть, — говорит скелет, но не продолжает. — Ага. Ты вздыхаешь ещё глубже. Рассматриваешь ближайший капкан. Кнопка. Провод. Соседние капканы. Наверное, на кнопку нужно нажать? Ты тянешь к ней свою палку, но останавливаешься на полпути. Пожалуй, палка тебе ещё пригодится. К тому же, если судить по размаху «челюстей» капкана, твоей палки хватит на три, максимум четыре схлопывания. Ты вздыхаешь в который раз. Лепишь снежок покрепче. Аккуратно бросаешь на кнопку. Не попадаешь. Лепишь ещё один. Повторяешь попытку. Попадаешь. Снег осыпается с кнопки, похоже, не нажав её. Лепишь очередной снежок, покрупнее. Более тщательно утрамбовываешь. Бросаешь. Кнопка сменяет цвет. Больше ничего не меняется. В том числе и сам капкан остаётся неподвижным. Ты пожимаешь плечами и делаешь ещё один такой же снежок, снова бросаешь туда же. Кнопка снова меняет цвет, капкан захлопывается. Хм. Ты поднимаешь глаза на Папируса. Сложно сказать, что он думает по этому поводу. Ты внимательнее осматриваешь саму баррикаду. Непохоже, чтоб перемена в состоянии кнопки хоть как-то на ней отобразилась. Но ты совершенно точно видишь провода, их соединяющие. Хм. Похоже, одной кнопки недостаточно. Проследив глазами за расходящимися проводами, ты также видишь торчащий прямо из арматуры рычаг. У него никаких капканов нет, но ты всё равно на всякий случай сначала шевелишь его своей палкой. Идёт довольно туго. Аккуратно берёшься за него руками. Начинаешь медленно двигать. Рычаг поднимается до щелчка и останавливается. Ты отпускаешь его, и он плавно съезжает в исходную позицию. Ты не видишь никаких других изменений, кроме металлического лязга у себя из-за спины. Оборачиваешься. Все капканы снова открыты, все кнопки, как были, одного цвета. Хорошо. Будет жаль, если окажется, что рычаг работал всего один раз. Ты снова смотришь на Папируса. Он не меняется в лице. Вздыхаешь, переводишь глаза на Санса, который по-прежнему стоит по ту сторону изгороди. Он немного жутковато улыбается тебе, также не говоря ни слова. Возможно, баррикаду заставит двигаться только правильная комбинация кнопок из капканов. Если исходить из предположения, что братья-скелеты хотят, чтобы ты прошла эти их испытания (ну хотя бы частично, например, все кроме последнего), то логично было бы предположить, что либо где-то есть ещё дополнительные подсказки насчёт этой комбинации, либо она настолько очевидна, что не нуждается в дополнительных подсказках. Никаких подсказок ты пока не видишь. Скелеты молчат. Можно, конечно, исходить из противоположного мнения: что они вовсе и не хотят, чтобы ты тут что-то проходила. Но это предположение лишено логики: нет никакого смысла городить весь этот очевидно сложный и очевидно хотя бы частично рабочий механизм только для того, чтобы со смехом понаблюдать, как ты беспомощно тыкаешь в кнопки. Разве что механизм на самом деле предназначен для чего-то совершенно другого, а от тебя ожидаются только безрезультатные тычки по кнопкам и попытки увернуться от капканов. По крайней мере, твои бесплодные попытки решить эту задачу хотя бы помогут тебе потянуть время, чем ты, собственно, и занимаешься в любом случае. В конце концов, сдаться и отправиться в королевский замок ты всегда успеешь; ну, а если так получится, что до этого ты не доживёшь… что ж… тогда никакие твои действия уже не будут иметь значения, а значит, на принятие решений этот вариант вообще не имеет влияния. Для начала ты решаешь проверить самое очевидное. Если предположить, что все кнопки работают одинаково (а в процессе ты так или иначе это выяснишь), то можно сказать, что сейчас они все находятся в условном «положении ноль». Стоит сначала перевести их все в «положение один» (цвет поменялся, капкан не захлопнут), а потом в «положение два» (цвет поменялся ещё раз, капкан захлопнут). Расположение капканов позволяет предположить, что порядок активации не имеет значения. Наверное. Они стоят довольно плотными рядами, и если бы ты решила нажимать на кнопки руками (или ногами), тебе пришлось бы заходить внутрь одних капканов, чтобы дотянуться до кнопок в других. При этом размер кнопок не предполагает возможности встать ногой внутрь капкана и не нажать на кнопку. Впрочем, идея совать свои собственные ноги в охотничьи капканы в любом случае не кажется тебе привлекательной. Ты надеешься и дальше обойтись снежками, к чему и приступаешь. Самое прекрасное в этом испытании то, что, как бы невероятно это не звучало, оно — твой оплот смысла и уютной предсказуемости в этом ирреальном море непонимания. Даже распивая чай с пирогами в уютной гостиной Ториэль ты не чувствовала себя настолько спокойно и уверено. Даже там чувство «что, чёрт подери, здесь происходит, и что в связи с этим нужно делать мне?!» не оставляло задворков твоего сознания. Теперь же ты, наконец, отлично знаешь, что делать. Едва ли есть что-то в твоей жизни, что ты умеешь лучше, чем решать задачи. Составить список гипотез. Спланировать минимальный набор экспериментов. Проверить, отбросить, повторить. Гигантские звери, управляемая плазма, говорящие скелеты, незнакомые коридоры и зимний лес — всё отходит на задний план, теряет чёткость, перестаёт иметь такое уж значение. Сформулировать, проверить, отбросить, повторить. Как ты могла забыть. Как ты могла забыть, кто ты и зачем пришла сюда. Ты методично переводишь все кнопки в «состояние один». Ты пока не проверяешь, действительно ли они одинаковые, но «состояние один» обнаруживается у каждой. Пару раз, правда, снежки умудряются прилипнуть к кнопкам, заклинивая их в зажатом состоянии. Когда это происходит в первый раз, ты, не видя, каком положении зажата кнопка, не рискуешь так просто счищать снег даже палкой, поэтому старательно просовываешь её под капканом, чтобы не повредить её если он захлопнется. Где-то на этом моменте Санс начинает ухохатываться во весь голос, и тебе приходится сделать небольшой перерыв, чтобы пронаблюдать, как Папирус сначала неодобрительно на него смотрит, а потом снова начинает читать нотации. Приходит уже твоя очередь хихикать, и чтобы это было не так заметно, ты возвращаешься к работе. К счастью, отчищенная кнопка возвращается именно в «состояние один», и следующие ты, немного вздрагивая изнутри, всё-таки просто отчищаешь сверху, не подныривая опять под зубцы ловушек. Наконец, первый опыт закончен. Все кнопки переключены. Со стороны баррикады доносится явственно слышный щелчок. Ты в надежде оборачиваешься, но по-прежнему не видишь никаких изменений. Ты огорчённо вздыхаешь, посылаешь на всякий случай вопросительный взгляд Папирусу. Папирус смотрит на Санса. Санс пожимает плечами. Он по-прежнему улыбается, как будто вся эта ситуация его в высшей степени забавляет (или как будто его забавляет тот факт, что он окружён идиотами, потому что улыбка его всё так же выглядит насмешливо и довольно зловеще). Папирус делает вид, что закатывает глаза, что смотрится просто невероятно, учитывая тот факт, что, как и у Санса, настоящих физических глаз у него, в общем-то, нет, а есть только сияющие огни в пустых глазницах невероятно подвижного черепа. Ты настолько заворожена созерцанием этого зрелища, что едва не упускаешь тот момент, когда он, подойдя к рычагу, который ты в голове обозначила как «вернуть всё в исходное состояние», вновь поднимает его. Ты не успеваешь даже сформулировать в голове свою реакцию, вроде вопроса «неужели всё так плохо, что нужно возвращаться к началу?» или возмущения «эй, но я же только начала куда-то двигаться!», или ещё что-то в этом роде. Рычаг щёлкает, и баррикада наконец-то приходит в движение, меняя состояние с «непролазная изгородь» на «узкий колючий извилистый лаз». Ты снова смотришь в нечитаемые лица скелетов, пожимаешь плечами и пролезаешь сквозь открывшийся проход, прикрывая лицо рукавом и помогая себе палкой. К тому моменту, как ты вылезаешь с другой стороны, их уже нет поблизости. Ты ещё раз сверяешься с часами на телефоне. Сколько ты уже нормально не спала? Не меньше суток, похоже. Ты рассматриваешь возможность поспать прямо тут в лазе изгороди, где шансы, что тебя найдут местные хищники или другие монстры не так уж велики. Но, во-первых, заставлять скелетов ждать себя слишком долго у следующего испытания — это не дело. А во-вторых, хотя прохождение испытания заметно помогло тебе успокоиться, ты всё ещё не уверена, что сможешь заснуть. Так что всё, что ты можешь себе позволить — это присесть под изгородью и прикрыть глаза хотя бы на пару минут, балансируя на зыбкой грани сна и яви.